Глава 11

– Слава, ты в порядке?

Это был Толян.

Хм, странный вопрос.… Башка просто раскалывается, почему-то болит плечо.… Впрочем, если я правильно понимаю обращенный ко мне вопрос, значит, мозги мне не вышибли. Попробую ответить.

– Толян, на меня напали, – пробормотал я.

– Ну… это преувеличение, – не согласился Толян.

– Ни хрена себе, преувеличение! А это что?! – возмутился я, попробовал прикоснуться к макушке и чуть не заорал от боли. С моей головы свалилась набитая льдом грелка. – Блин, как больно! Меня чуть не убили!

– А вот это верно, – согласился Толян. – Тебя ударили по голове. Как видишь, стукнули тебя сильно, крепко. Я знаю, кто это сделал, и сейчас мы его расстреляем! Мы бы его давно расстреляли, но я подумал, что ты захочешь сделать это лично. Кроме того, убийца горит желанием покаяться перед смертью. Давай, кайся!

– Прости, Славон!

Николаша…. Так это он меня «угостил» по голове?!

От ярости ко мне полностью вернулось ощущение реальности. Я сидел на полу кухни, привалившись к стене. Толян заботливо придерживал мою голову, а напротив меня стоял поникший Николаша. Лера осторожно положила мне на голову новый пакет со льдом, и мне стало совсем хорошо.

– Ты охренел?! – поинтересовался я у Николаши.

Николаша вздохнул и, запинаясь, объяснил, как было дело. Оказывается, он поперся в кухню за пивом. Открытый люк мешал ему пройти к холодильнику. Поскольку Николаша видел, как Толян вылез из подвала и побежал в гараж, он решил, что подвальные изыскания уже закончены. И со спокойной совестью захлопнул створки люка и вырубил в подвале свет. Как раз в этот момент я и начал подниматься по лестнице. Крышка люка ударила мне по голове, и я потерял сознание. Вернувшийся через пять минут Толян обнаружил меня лежащим на ступеньках подвальной лестницы. Мне еще повезло, что я упал в сторону стены и всего лишь ушиб плечо, а не раскроил себе череп о ступеньки! Иначе бы я – вернее, мое тело, – несомненно, уже делил один сугроб вместе с гораздо менее везучим Зябликовым.

– Ну, как ты? – спросил Толян.

– Нормально, – бодро ответил я и сделал попытку встать. Голова немедленно закружилась, но я все-таки поднялся, держась за стену. Толян поддержал меня за плечо.

– Иди-ка лучше отдохни, – предложил Толян. – Подвал гаража я сам осмотрю.

Я чуть было не согласился на это заманчивое предложение, но вовремя сообразил: случись что с Толяном, и подозрительный Борис во всем обвинит меня.

– Ага, а что сделает со мной твой босс, если тебя после этого найдут в инсинераторе? – проворчал я. – Он решит, что мы тут все сговорились против него! Даст сгоряча команду – и этот обезьяноподобный отморозок Вован без зазрения совести покрошит всех нас из «Сайги». Нет уж! Пошли в гараж, я хоть поприсутствую.

И я битый час просидел в подвале гаража, прикладывая к голове пакет со льдом и наблюдая, как Толян буквально обнюхивает каждый сантиметр пола. Пол здесь был покрыт крупной кафельной плиткой, да еще его вскрывали для закладки фундаментов под установку печи, скруббера и дымососа инсинератора, так что Толяну пришлось изрядно попотеть в поисках скрытого люка. Наконец он радостно воскликнул:

– Слава, иди сюда! Я нашел!

Я вздрогнул, пакет с полурастаявшим льдом упал на пол. Да хрен с ним! Неужели обнаружился потайной ход?! Я поспешил подойти к Толяну. От волнения у меня даже как-то сразу пропало головокружение. Толян пыхтел в нише под лестницей, вышвыривая какие-то старые тряпки, банки из-под краски и прочий хлам, обычно в изобилии имеющийся даже в самых ухоженных домашних подвальчиках.

– Ну-ка, посвети сюда!

Я посветил и увидел, что в нише под лестницей на запыленном полу действительно четко вырисовывается контур люка.

– Похоже, что им давно не пользовались, тут слишком много пыли и мусора, – заметил я.

– Да фигня это все! – безапелляционно заявил Толян. – Вылез, набросал мусора, подсыпал цементной пыли, и все: будто сто лет тут никого не было! Знаем мы эти приемчики.

Толян легко открыл люк за имевшуюся на крышке скобу, взял свой фонарь и посветил в открывшийся проход. Потом спрыгнул вниз и исчез. Через минуту он высунулся и возбужденно сказал:

– Тут проход в обе стороны! Труба бетонная, довольно толстая, около метра в диаметре. А слева она тупиком заканчивается, я его сейчас изучу.

Толян опять куда-то исчез. Минуты через три он появился и озабоченно сказал:

– Там вроде тупик, но похоже, что торцевая стенка сдвижная. Посмотри, рядом с тобой я видел щиток с кнопкой… Может быть, он открывает эту стенку? Ты попробуй открыть, а я пока посмотрю остальное,… тут в трех метрах поворот, я гляну, что за ним.

Я посветил фонариком прямо перед собой и действительно разглядел в стене небольшой щиток с двумя кнопками. Одна красная, другая черная. Я осторожно нажал на красную, но она, как выяснилось, уже была утоплена до конца, и тогда я нажал на черную. На этот раз явно что-то произошло: я услышал отчетливый звук сработавшего реле и какой-то гул. Затем я уловил отчетливое журчание воды и заглянул в люк. Увиденное привело меня в некоторое замешательство: труба быстро заполнялась водой. Вряд ли Толян рассчитывал именно на такой эффект, когда дал мне команду нажать на кнопку.

– Ну как? – крикнул я, склонившись над люком. Впрочем, за шумом плещущейся воды трудно было что-либо расслышать. Вода продолжала подниматься, а Толяна так и не было видно. Я хотел нажать на красную кнопку, но заколебался: а вдруг там какой-нибудь трубной задвижкой раздавит Толяна? С другой стороны, если вода поднимется еще сантиметров на тридцать, труба заполнится полностью, и тогда у нас – в дополнение к полусгоревшему трупу – появится еще и утопленник.

Мои размышления прервало долгожданное появление Толяна. Он с шумным плеском и трагическими всхлипываниями обиженной русалки вынырнул из воды и уставился на меня выпученными глазами. Я молча смотрел на него, терпеливо ожидая развития событий. Мокрый Толян жадно вдохнул воздух и произнес слово, какого и следовало ожидать в подобной ситуации:

– Бля!!!

Я счел необходимым выразить свою искреннюю радость по поводу долгожданного возвращения несостоявшегося утопленника.

– Здорово, Ихтиандр! А я уж думал, что тебе капец!

– Он, бля, думал!!! А на красную кнопку нажать не мог?!

Если бы у Толяна еще оставались силы, он вцепился бы мне в горло. Но сил у него уже не было, и он лишь укоризненно смотрел на меня томным взглядом умирающего лебедя, продолжая болтаться по пояс в воде. Нашу разборку прервал голос Элиса:

– И какой чудак на букву «эм» спустил воду из бассейна?!

Он спустился в подвал и с интересом уставился на нас.

– Э-э! Похоже, Толян хотел обследовать трубу! И как? Ты нашел, куда она ведет?

– Нет, – проворчал Толян, вылезая с моей помощью из люка. Вода с него текла, словно вытекала из водопада. – Я только до поворота дошел. Тут откуда-то вода и потекла! Пока я развернулся и рванул обратно, она уж совсем до верха поднялась. Я под водой метров пять против течения плыл! Как выплыл, и сам не пойму!

– Ну ты и Ихтиандр! – восхитился Элис, как и я, обозвав Толяна именем героя знаменитой повести А. Беляева, и нажал на красную кнопку. Я думал, что вода немедленно куда-то уйдет, но этого не произошло.

– Это водосброс бассейна, – пояснил Элис. – Черная кнопка открывает задвижку бассейна, а красная – закрывает. Труба выходит в оконечный отстойник канализации, оттуда вода сбрасывается в реку. Чтобы выпустить воду из трубы, надо открыть задвижку отстойника. Обычно мы именно таким образом заполняем трубу, а потом открываем задвижку отстойника, и водяной вал промывает выходной коллектор.

– И большой диаметр у трубы выходного коллектора? – спросил Толян, снимая ботинки и отжимая носки.

– Сантиметров тридцать, – ответил Элис, – да еще с решеткой, через которую и мышь не проберется, и змея не проползет.

– И такая мелкая решетка не забивается? – недоверчиво поинтересовался я.

– Нечем забиваться, – пояснил Элис, – ведь весь… э-э…… твердый осадок остается в первой ступени отстойника.

– Как и откуда открывается задвижка отстойника? – деловито спросил Толян. Он уже отжал брюки и теперь держал их в руках.

– Это в гараже, – ответил Элис, – сейчас я ее открою.

Он поднялся по лестнице, и через несколько секунд вся масса воды в люке дрогнула и начала медленно опускаться.

– Ну как? – спросил Элис, вновь спустившись к нам.

– Нормально, – проворчал Толян. – Пойду переодеваться. Всем спасибо! Особенно тебе, Слава.

Невзирая на явный сарказм последних слов Толяна, я доброжелательно откликнулся:

– Всегда рад помочь! Если еще что-то понадобится, не стесняйся, обращайся.

Толян хотел было что-то ответить, но лишь махнул рукой и пошел к лестнице, помахивая мокрыми брюками. Я закрыл люк, и мы с Элисом поднялись в гараж.

В гараже был Борис. Он сурово посмотрел на нас с Элисом и спросил:

– Что это вы с Толяном сделали?

– Он нашел вход в канализационный коллектор и чуть не утонул, – лаконично объяснил Элис.

Борис перевел взгляд на меня.

– Так что? Значит, ничего подозрительного вы не нашли?

– Нет, – отрицательно покачал головой я.

Борис на минуту погрузился в глубокие размышления, а затем решительно сказал:

– Если тут нет подземного хода, то остается чердак. Надо обследовать чердачные помещения! Где вход?

– Тут нет никакого входа на чердак, – ответил Элис, – потому что нет самого чердака. Третий этаж дома представляет собой мансарду, поэтому чердака просто не существует по определению. А над флигелем крыша расположена очень низко: у стены дома по коньку – метра два, а к противоположному концу она вообще сходит на нет. Какой уж там чердак?!

Борис задрал голову, осмотрел потолок гаража и сказал:

– Тут подвесной потолок, следовательно, есть свободное пространство. Его надо осмотреть.

Элис молча принес стремянку и монтировку. Забрался на стремянку и ударом монтировки выбил плитку подвесного потолка. Затем он протянул инструмент Борису и сквозь зубы процедил:

– Смотри! Ищи! И ни в чем себя не ограничивай, родной!

Борис монтировку не взял и ничего Элису не ответил. Тогда Элис с грохотом швырнул железяку к его ногам и, не оглядываясь, ушел прочь из гаража.

– Ну что, может, теперь мне лично продолжить разборку потолка? – злорадно спросил я.

Борис мрачно посмотрел на меня, хотел было что-то сказать, но в этот момент появился успевший переодеться в спортивный костюм Толян и спросил:

– Что, мы уже ломаем потолок?

– Осмотри межпотолочное пространство, – вместо ответа приказал ему Борис.

Толян взял фонарь, залез на стремянку и засунул голову в пробитую Элисом дыру.

– Да там всего сантиметров в десять зазор! – сообщил он, спускаясь. – И еще я заметил, что осветительные плафоны примыкают прямо к бетонному потолку. Может быть, они прикрывают люк?

– Так выясни это! – нетерпеливо отозвался Борис.

Толян вздохнул, нашел в ящике с инструментами подходящую отвертку и полез демонтировать ближайший плафон. Плафонов было два, в каждом – по четыре длинных трубки дневного света. Толян вывинтил винты крепления, осторожно опустил плафон. Я помогал ему. За плафоном открылось то, что и должно было там быть: серый бетон со следами опалубки и отверстие, в которое уходили электрические провода. Со вторым плафоном – та же история. Когда мы, уставшие и злые, прикручивали его на место, в гараже появились Элис, Витюша и Николаша.

– Как успехи? – насмешливо поинтересовался Элис.

– Куда это вы собрались? – в свою очередь спросил его Борис.

– В сауну, – ответил Элис. – Если есть желание, то присоединяйся к нам. Я сказал Лере, чтобы она через полчаса принесла нам холодного пива. А то твой Пуаро выпустил из бассейна всю воду со льдом, так что охлаждать пиво больше негде.

– В мансарде между стенами и крышей должны быть пазухи, – угрюмо сказал Толян. – Как нам их осмотреть?

Элис покосился на него и сказал Николаше:

– Я сейчас подойду. – Затем он повернулся и пошел обратно в дом, бросив через плечо Борису:

– Пошли!

Мы прошли в дом и поднялись на третий этаж. Элис постучал в дверь к Ирке:

– Дорогая! Борис хочет осмотреть твой будуар. Можно?

Ирка распахнула дверь и молча пропустила нас. В одной руке она держала стакан с мартини, в тонких пальцах другой дымилась сигарета. Впустив нас, она так же молча уселась в кресло рядом со стеклянным столиком и устремила взгляд в окно. На столике стояли большая бутылка белого мартини и пепельница. Рядом с пепельницей, доверху забитой окурками, лежала пачка сигарет «Вог».

Элис подошел к просторному шкафу-купе и распахнул дверцу:

– Задние стенки – фанерные, с утеплителем. Они крепятся саморезами. Если их снять, то можно оказаться в узком пространстве между комнатой и крышей. Теперь пошли в ванную.

Мы зашли в ванную комнату. Она была довольно-таки большой: без всякой тесноты здесь располагались джакузи, умывальник, унитаз, биде и душевая кабина. Элис указал на высокий шкафчик рядом с умывальником и сказал:

– Заднюю стенку шкафа можно снять аналогичным образом. Ну, я пошел! Желаю творческих успехов.

И он удалился.

– Давайте, начните с ванной, – велел нам с Толяном Борис, а сам пошел в комнату извиняться перед Иркой. «Новорусский» бизнесмен-джентльмен, блин!

Толян достал из кармана отвертку и открыл дверцы шкафчика. Задняя стенка действительно крепилась шурупами с блестящими цинкованными головками. Толян принялся их выворачивать. Минут через десять он успешно справился с этим делом. Я помог ему снять панель, за которой обнаружилось переплетение водопроводных труб. Толян с трудом просунул между ними голову и осмотрелся, светя себе фонариком.

– Ни хрена! – сообщил он мне. – Пролезть туда нельзя из-за труб, но там все равно ничего нет. Посмотри сам.

Я посмотрел. Действительно, там было пусто. С двух сторон виднелись скаты крыши, с третьей стороны от пола до самой крыши поднималась глухая кирпичная стена.

Мы поставили панель на место и прошли в комнату. Ирка все так же сидела в кресле, поглаживая пальцами стакан. Уровень мартини в бутылке заметно понизился, пустая смятая пачка из-под сигарет валялась в углу.

– Мы залезем в шкаф, – извиняющимся тоном сообщил я.

– Дай мне сигарету, Славон, – попросила Ирка и закашлялась. Ее глаза покраснели, она нервно отпила из стакана.

Я протянул ей «Парламент», щелкнул зажигалкой. Ирка жадно затянулась и выпустила струйку дыма.

– Давайте, только быстрее, – попросила Ирка.

– Мы быстро, – заверил я, – скоренько глянем, посмотрим, и все.

Шкаф-купе отгораживал ближний угол комнаты напротив ванной; его зеркальные дверцы зрительно увеличивали объем комнаты, и казалось, что Иркин будуар гораздо больше, чем он был на самом деле. Внутри шкаф-купе оказался достаточно просторным чуланом с отдельным светильником. Как я уже сказал, шкаф срезал угол комнаты; вдоль одной стороны этого прямоугольного треугольника тянулся метра на два длинный рельс с одеждой на плечиках. На верхних полках лежали шляпы, какие-то коробки и прочий женский хлам. Вдоль другого катета разместился узкий шкаф, в котором оказалось нижнее – пардон! – белье; оставшееся пространство занимал стеллаж с обувью. Помимо Иркиных вещей, я обнаружил также и вещи Элиса: видимо, шкаф был их общий, и Элис одевался здесь, когда ночевал в Иркиной спальне, а не в своем кабинете или в городской квартире.

Толян сдвинул висевшие на плечиках вещи. Действительно, стенка шкафа представляла собой набор панелей, закрепленных саморезами. Толян быстро освободил одну панель от крепежа, и мы проникли в открывшееся за ней пространство. Картина была примерно та же, что и за стенкой ванной комнаты, только здесь не было никаких сантехнических устройств. Тут вообще ничего не было, кроме пыли, молотка со сломанной рукояткой и отрезка трубы диаметром сантиметров двадцати, валявшегося на полу. Трубу и молоток покрывал такой толстый слой пыли, словно их здесь оставили строители египетских пирамид.

Толян потрогал рукой внутреннюю обшивку крыши, затем подошел к кирпичной стене.

– Вроде бы стена капитальная, не меньше чем в полтора кирпича, – сказал Толян. – И, похоже, она делит весь дом пополам. Но зачем? А самое интересное: почему замуровали эту дверь?

И он указал на замурованную кирпичом нишу в стене. Я поднял останки молотка и осторожно постучал сначала по стене, а потом по кирпичам ниши. Во втором случае звук был значительно более глухой.

– Да, ты прав, – согласился я – Заложили в полкирпича. Ну что, ломаем или сначала Ирку спросим?

– Давай спросим у хозяйки, – секунду подумав, ответил Толян и добавил с усмешкой: – Если, конечно, она в состоянии ответить что-то вразумительное после принятого литра мартини.

Толян преувеличивал: я лично никогда не видел Ирку пьяной. В этом плане она была похожа на Элиса: пила много, но постепенно, поддерживая одну и ту же степень опьянения. Вот и сейчас, невзирая на почти опустевшую бутыль мартини, она вела себя вполне адекватно, только речь ее немного замедлилась.

– Стена? – переспросила она, морща лоб. – Дай сигаретку, Славон…. Ах да! Нишу в стене сделали для того, чтобы строители могли попасть на ту сторону стены, когда они монтировали балку. Ну а когда балку установили, нишу заложили. А стена действительно капитальная, она делит дом пополам. На этой стене держится крыша. Все скаты крыши держатся на ферменной балке, опертой как раз на эту стену.

– У нее что, консольные концы? – удивился я.

– Практически да, – подтвердила Ирка, – но они еще дополнительно подкреплены растяжками по углам, для устойчивости. А вы разве не заметили эту балку?

Нет, не заметили. Пришлось вернуться и убедиться, что балка там действительно имеется. Просто мы не сразу поняли, что это именно балка. Ирка разъяснила нам все вполне доходчиво: вот что значит инженерное образование! Толян подпрыгнул, зацепился за уголковые стержни балки и попытался пролезть на ту половину внутри фермы. Но где-то на полдороге он застрял и вернулся ни с чем.

– Ну и что там, на той стороне? – поинтересовался я.

– Ничего, – ответил Толян, спрыгивая вниз. – Между балкой и потолком кабинета хозяина примерно метр – по высоте – свободного пространства. Проползти можно, но с риском застрять. Да и вообще, эта половина дома не примыкает к гаражу.

– Тогда вернемся к той половине? – спросил я, втайне надеясь, что Толян не одобрит эту идею: я уже устал, как ездовая собака, преодолевшая путь от Чукотки до Скандинавского полуострова.

– Надо бы осмотреть ее еще раз, – почесал затылок Толян. – Только вот давно уже пора перекусить. Ты тоже небось есть хочешь?

Есть мне уже не хотелось. Мне хотелось жрать! И если бы Толян неосмотрительно согласился на мое предложение – безотлагательно продолжить поиски, – я бы съел его живьем тут же, на месте, без малейших угрызений совести, как известный немецкий программист-каннибал.

Мы вернулись в Иркину комнату и торопливо поставили панель на место.

– А когда обед в этом доме? – поинтересовался я у Ирки. – Времени-то уже…

– Да-да, – откликнулась Ирка. – Передай Лере, что я прошу накрывать к обеду. И скажи, чтобы она принесла мне сигарет.

Мы потрапезничали остатками с праздничного стола: благо салатов и закусок осталось много, а запеченная постная свинина была просто великолепна. Ясное дело, для снятия стресса мы все приняли грамм по двести «Русского стандарта». Настроение у нас было, разумеется, совсем не праздничное, и радовало лишь то, что мирно лежавший в сугробе обгоревший Зябликов больше не в состоянии никому причинить худших неприятностей, чем успел при жизни.

– Кстати, когда прибудут твой адвокат и генерал из прокуратуры? – поинтересовался Элис, закусывая очередную рюмку чудесными маринованными лисичками.

– Он не генерал, а государственный советник юстиции третьего класса, – буркнул в ответ Борис.

– Ну, это одно и то же, – резонно заметил Элис, – генерал-майор от прокуратуры. Так когда они появятся?

– Полчаса тому назад они выехали к аэродрому. Вертолет уже арендован, ждет их, так что скоро будут.

– Ну и хорошо, скорей бы уж, – вздохнул Элис и обратился к Лере: – Лера, ты отнесла Ирине Юрьевне что-нибудь поесть?

– Я отнесла ей суп, салат и буженину, – виновато ответила Лера, – но она не стала есть. Она слишком много курит, и… вы бы с ней поговорили, Алексей Олегович!

– Ладно, поговорю,… только вот кофе выпью, – проворчал Элис. – Впрочем, свари мне кофе в кофейнике и отнеси в кабинет. Мы там распишем пульку.

– В кабинет? – удивилась Лера.

– Ну да, в кабинет, – раздраженно подтвердил Элис и ехидно добавил, бросив косой взгляд на Бориса: – Ведь господин Барсуков запретил нам собираться во флигеле, не так ли?

– В ваших же интересах не шляться по дому, а сидеть в своих комнатах до появления вертолета, – жестко пояснил Борис. – Лучше дай указание кому-нибудь расчистить от снега теннисный корт, чтобы вертолет мог там сесть. Ограду ты там так и не удосужился поставить, так что это самое подходящее место.

– Паша, займись, – распорядился Элис и встал из-за стола.

– Я только кофе выпью, Алексей Олегович.… Хорошо? – Паша вопросительно взглянул на Элиса.

– Да-да, конечно, – милостиво согласился Элис и повернулся ко мне: – Славон, сыграешь с нами в картишки?

В студенческие годы я с удовольствием играл в покер и преферанс в компании Николаши, Витюши и Элиса. Я знал наизусть их привычки. Элис в покере любил блефовать, но поймать его на блефе было практически невозможно. Да и вообще, ему обычно везло в карты. На моей памяти он крупно проигрался только один раз.

Это была очередная посиделка в ночь с субботы на воскресенье: легкий обед с водочкой часа в четыре дня, затем преферанс под вино и коньячок, до тех пор пока мозги не перестанут соображать. Случалось это обычно к часу ночи, и тогда мы переходили на покер, после чего часа в четыре утра валились спать почти в коматозном состоянии. Играли мы в нечто вроде обычного дро-покера, только к стандартной колоде из пятидесяти двух карт добавлялись два джокера. В тот вечер Элис крупно выиграл в преферанс и пару раз сорвал хороший банк в покер. Часам к трем ночи мы выкурили все сигареты и решили, что пора заканчивать. При заключительной раздаче мне пришли два туза, валет, восьмерка и десятка. Все – пики, кроме червового туза. Элис сразу задрал ставки, и мы остались вдвоем. При замене карт я оставил тузов. И это было абсолютно правильным решением, потому что мне пришли бубновая дама с бубновым тузом и… туз треф! Почему Элис не понял, что у меня на руках крутая карта? Это можно было списать только на сильную усталость, притупившую его чутье. А также на то, что у него изначально были два джокера и он менял одну карту, пытаясь сделать стрит-флэш (который мы почему-то в любом случае называли флэш-рояль). Короче, в банке оказалось все, что выиграл Элис перед этим, плюс вся его стипендия и массивная золотая печатка, – против остатков моей стипендии, новеньких джинсов «Супер Райфл» и настоящих японских часов «Сейко». Кто помнит начало восьмидесятых, тот поймет: в банке, с точки зрения простого советского студента, лежало целое состояние.

Когда Элис открылся, я сполз со стула и залился долгим истерическим смехом. Когда Николаша наконец разжал мою руку и увидел мои карты, он тоже захохотал. Потом мои карты увидел Витюша и присоединился к нам. Один Элис, бледный и мрачный, не разделил всеобщего веселья. Он, сжав зубы, ковырялся в пепельнице, выбирая окурок подлиннее, дабы успокоить расшатавшиеся нервы. У Элиса на руках оказались червовые дама с королем, трефовый король и два джокера. Каре королей – против моего каре тузов!

На радостях я вернул Элису его золотую печатку. Элис мрачно посмотрел на меня и вышел на улицу, не сказав ни слова. Через час, когда мы уже забеспокоились, он вернулся с четырьмя бутылками водки, блоком настоящих американских сигарет «Мальборо» и батоном финского сервелата. Все это богатство он выменял на печатку у какого-то таксиста, сгонявшего в ближайший ночной ресторан. Карточный долг – долг чести!

Я вспоминал этот эпизод, когда Элис повторно обратился ко мне.

– Так ты пойдешь или нет?

– Можно, – согласился я.

И в этот момент ожил мобильник Бориса.