Глава 2

Тавров проснулся около десяти часов утра. Состояние немолодого – увы! – организма убедительно свидетельствовало о том, что он накануне бессовестно «злоупотребил». Однако полная бутылка ехидно опровергала данную в ощущениях реальность. Тавров убрал емкость в сервант и отправился завтракать.

Едва вытерев руки о кухонное полотенце, Тавров позвонил в редакцию. Трубку взял сам редактор.

– Здравствуйте, это Тавров. Ну, что там? Вы посмотрели файлы Бренда?

– Да. Наш сисадмин сумел преодолеть защиту, но… там ничего нет.

– Как нет?!

– Давайте он сам все расскажет, – торопливо предложил редактор.

– Алло, вы слушаете? – раздался в трубке чей-то хриплый голос. – Короче, на винчестере в шестьдесят гиг два логических диска. Один, ясен пень, системный, но там только система и программы… никаких текстов. А второй диск отформатирован.

– Как отформатирован? – растерянно переспросил Тавров.

– Ну, как… молча! Нет там ничего, поскольку при форматировании все содержимое диска безвозвратно утрачивается. А на системном диске текстов нет, только стандартный набор картинок для обоев. Теперь понятно?

– Да, – обескураженно отозвался Тавров. – Спасибо.

– Не за что. Что-нибудь еще?

– Да нет… спасибо и на этом, – не сумел сдержать вздох разочарования Тавров и положил трубку. Некоторое время он сидел в кресле, погрузившись в размышления, потом взял мобильник, полез в записную книжку, нашел нужную страницу и набрал номер.

– Да, слушаю вас, – ответил ему голос Семенова.

– Это Тавров, я накануне приезжал к вам за ноутбуком.

– Да-да, я помню, – торопливо отозвался Семенов. – Только говорите побыстрее, а то я тут на станции, за пивом вышел, скоро отправление…

– Мы проверили ноутбук, и оказалось, что логический диск с данными отформатирован.

– Как отформатирован?! – изумился Семенов.

– Как… Полностью! – не смог сдержать ехидства Тавров.

– Брен не мог его отформатировать! – категорически заявил Семенов. – Дело в том, что он при мне закончил работу с какими-то документами, отправил почту, потом вышел из Виндозы, выключил компьютер и тут же отдал его мне. Понимаете? Он не мог отформатировать винчестер, у него просто не было на это времени!

– А может так быть, что на втором логическом диске, где хранились данные, к этому времени уже ничего не было?

– Я же говорю, что Брен при мне заканчивал работу с документами! Я видел своими глазами, что на втором логическом диске было очень много папок. Не знаю, сколько в них файлов, но папок было несколько десятков! Не могли же они так просто исчезнуть на выключенном компьютере?!

– Не могли, – согласился Тавров. – Но – исчезли.

– Ну, не знаю, – вздохнул Семенов. – Извините, но у меня поезд отходит. Будьте здоровы!

– И вам не хворать, – проворчал Тавров.

Сам собой жесткий диск на выключенном компьютере отформатироваться не может – это понимал даже непродвинутый юзер Тавров. Значит, кто-то врет: либо Семенов, либо редактор. Либо вмешались некие потусторонние силы… Тут Тавров вспомнил неиссякаемую бутылку коньяка, и холодок пробежал по позвонкам, словно по ступенькам. Нет, об этом лучше не думать! Надо просто отказаться от этого дела – решительно и бесповоротно.

Тавров взял телефон и набрал номер Далинского.

– Владимир Петрович! Это Тавров. Нам надо встретиться. Приезжайте часа через два ко мне в офис. Возражений нет? Ну и отлично.

Тавров побрился, выпил еще чашку кофе и поехал в офис.

Далинский появился точно в назначенное время.

– Что нового, Валерий Иванович? – сразу же спросил он, едва усевшись в кресло напротив Таврова.

– Дело вот в чем, Владимир Петрович, – твердым голосом начал Тавров. – Если я берусь за дело, то всегда довожу его до конца. Но я немедленно прекращаю расследование, если прихожу к выводу, что клиент использует меня втемную и пытается мной манипулировать… скажем, пускает за мной чистильщиков.

– Простите… кого? – недоуменно спросил Далинский.

– Объясняю: бывают случаи, когда клиент нанимает частного детектива для того, чтобы тот выявил неспрятанные концы преступления. И затем «зачищает» эти самые концы, чтобы за них не могло ухватиться следствие. Так вот, я полагаю, что в данном случае именно так и есть. Факты: вы назвали имена Кайтелер и Кудасова, которые должны были одними из последних встречаться с Бреном. Они дружно заявили, что никогда не видели Брена и никогда о нем не слышали. А ведь, по вашим словам, Брен активно искал встречи с ними и имел достаточно времени, чтобы связаться с этими людьми. Почему вы сами им не позвонили и не спросили о Брене? Логично предположить, что вы с моей помощью просто хотели проверить, будут ли они молчать. Далее: диск ноутбука, на котором Брен держал свой архив, вдруг оказывается отформатированным, причем факты говорят о том, что это сделал не Брен. И это после того, как ноутбук побывал в моих руках! Еще пара таких случаев – и я в глазах следствия превращусь в вашего соучастника и буду вынужден молчать, как это делают Кайтелер и Кудасов. Я уже не говорю о том, что вашей профессорской пенсии явно не хватит для оплаты дорогостоящих услуг детективного агентства. Значит, платит кто-то другой. Такое бывает – заказчик действует через посредника, чтобы не привлекать внимания к своей персоне, но в таком случае посредник не скрывает своей деятельности. Почему же скрываете вы? По-моему, всего этого достаточно, чтобы расторгнуть наш договор. Расходы мои незначительны, и я не требую, чтобы вы мне их возместили. Я выразился ясно?

– Нет, вы не можете так поступить! – взволнованно воскликнул Далинский. – Вы все не так поняли! Я могу объяснить и…

– Не утруждайте себя, Владимир Петрович! – решительно прервал его Тавров. – Вам придется обратиться к другому детективу, менее щепетильному. А наше сотрудничество закончено.

Далинский поджал губы, затем решительно поднялся.

– Вы глубоко заблуждаетесь насчет меня, Валерий Иванович, – расстроенно проговорил он. – И в самом ближайшем времени я предоставлю вам доказательства ваших заблуждений. А пока я откланяюсь!

– Прощайте, – отрывисто бросил Тавров, уткнувшись в монитор.

Далинский ушел, а Тавров для успокоения нервов занялся раскладыванием пасьянса. Впрочем, ему удалось посвятить этому занятию не более десяти минут. Раздался звонок, Катя подняла трубку и сообщила Таврову:

– Валерий Иванович, звонит Ленора Павловна! Говорит, по очень срочному делу.

– У нее не бывает несрочных дел, – проворчал Тавров и со вздохом взял трубку. В ухо его ворвался голос Леноры:

– Валера! Ну что же такое?! Почему ты в офисе?! Сейчас уже должен приехать курьер, а тебя нет дома!

– Какой курьер? – растерялся Тавров.

– Господи! Ну, я же тебе говорила! Ведь я должна купить от нас двоих подарок Фросе на юбилей. Или ты забыл?

– Почему забыл? Помню.

– Я сегодня утром заказала подарок! Его должны привезти во второй половине дня к тебе на квартиру.

– А почему ко мне? – изумился Тавров. – Разве не проще к тебе?

– Валера! Какой же ты непонятливый! Я же говорила, что сейчас у меня нет денег и за подарок заплатишь ты, а я потом верну тебе свою часть… Мы же договаривались! Так вот, ты отдашь деньги курьеру.

– Да, я понял, – наконец сообразил Тавров. – А сколько надо отдать?

– Двенадцать тысяч.

Тавров на мгновение потерял дар речи, а вновь обретя его, осторожно осведомился:

– Надеюсь, не долларов и не евро?

– Нет, монгольских тугриков! – съязвила Ленора. – Естественно, рублей, это обычный магазин. Так что немедленно езжай домой! Слышишь?

– Да, конечно, – со вздохом пообещал Тавров. – Но мне еще нужно заехать в банк и снять деньги со счета. У меня нет такой суммы наличными.

– Валера, тебе давно следует завести кредитку! Придется мне и этим заняться.

– Да-да, Ленора, – заторопился Тавров. – Только не сейчас, хорошо? Ну, так я поехал?

– Да, разумеется! Подожди, запиши номер заказа: 2154. Записал? И поторопись, пожалуйста.

Уже входя в метро, Тавров вспомнил, что так и не спросил Ленору: что за подарок она заказала? Но перезванивать не стал: лишняя трата времени. Да и связь в метро плохая.

В банке Тавров проторчал изрядно. Примчался домой, и тут позвонил курьер и сказал, что заказ он доставит к шести часам. Тавров глянул на часы: три. И куда он так спешил, как ненормальный?!

Тавров решил пообедать, раз уж так сошлось. Только он сел за стол, как запиликал телефон. Тавров с досадой крякнул, схватил трубку.

– Курьер звонил и сказал, что доставит заказ только к шести часам! – выпалил он в трубку. В ответ донесся голос Далинского:

– Валерий Иванович, это Далинский. У меня к вам просьба: не могли бы вы сегодня подъехать в ресторан на Сретенку, часам к семи вечера? Я познакомлю вас с настоящим заказчиком.

Тавров хотел было отказаться, но Далинский очень настаивал, да Таврову и самому в глубине души хотелось взглянуть на человека, которому так срочно понадобилось разыскать ничем не примечательного клерикального журналиста. Все-таки в этом деле была какая-то загадка… Поэтому он сказал:

– Хорошо. Но у меня есть еще дела, я не знаю точно, когда освобожусь.

– Как освободитесь, так и подъезжайте! – обрадовался Далинский. – Ресторан работает до часу ночи, будет заказан отдельный кабинет. «Трактир на Сретенке», возле Последнего переулка. Это переулок так называется – «Последний».

– Я хорошо знаю этот район, – ответил Тавров. – До встречи.

– До встречи, Валерий Иванович! И спасибо, что согласились!

Тавров задумался: почему так вцепился в него таинственный заказчик? Мало ли в Москве детективов? Еще одна загадка!

Заказ доставили в начале седьмого. Курьер и водитель, обливаясь потом, втащили в квартиру огромную и очень тяжелую картонную коробку. Курьер получил деньги, выдал необходимые документы и ушел. Тавров взглянул на накладную, в графу «Наименование товара», и не поверил своим глазам. В графе четко было написано: «Светильник садовый декоративный». Тавров схватил трубку и набрал номер Леноры.

– Тут привезли заказ… Нет ли ошибки? Зачем Ефросинье декоративный садовый светильник, да еще такой неподъемный?!

– Ой, это такая прелесть! Ты распакуй и посмотри, Валера! Это просто чудо! А что тяжелый… так кто его в саду таскать будет? Он на одном месте должен стоять.

– Но у Ефросиньи в саду уже есть светильники, – напомнил Тавров. Но для Леноры это был не довод.

– Еще один не помешает! – беспечно отозвалась она.

Ну что тут возразишь?

До ресторана Тавров добрался часам к девяти вечера. Ресторан располагался в подвале одного из старых домов, еще пока сохранившихся в этом районе старой Москвы. Метрдотель проводил Таврова в отдельный кабинет, где Далинский в компании коротко стриженного мужчины лет семидесяти смотрел по телевизору канал «Евроньюс». Далинский представил своего компаньона:

– Позвольте представить вам господина фра Арнольдо. Он представляет в России генеральный капитул Ордена Проповедников, более известный как Орден доминиканцев. Именно фра Арнольдо и попросил меня нанять детектива для поисков Брена, поскольку Брен является терциарием Ордена. Фра Арнольдо готов ответить на ваши вопросы. Он не говорит по-русски, поэтому я буду переводить. Но прежде всего я просил бы вас сделать заказ. Ведь вы, надо полагать, не ужинали?

– Спасибо, мне только кофе.

Далинский вызвал официанта и заказал для Таврова двойной эспрессо. Когда официант ушел, Тавров задал первый вопрос:

– Почему вы не ищете Брена через немецкое посольство? Ведь он гражданин Германии, не так ли?

– Дело в том, что примерно за месяц до исчезновения Брена пропал приехавший в Россию по делам Ордена терциарий Вальтер Шрайбер. Шрайбер, ученый-историк, профессор Мюнхенского университета, прибыл к нам для работы с российскими архивами. Представители посольства сразу же обратились к российским властям, но на сегодняшний день до сих пор не обнаружено никаких следов Шрайбера. Более того, в настоящее время поиски Шрайбера российские власти прекратили. Именно поэтому, когда исчезновение Брена стало фактом, капитул Ордена счел необходимым обратиться к частному детективу. Естественно, российскому гражданину гораздо проще это сделать, не привлекая лишнего внимания. Поэтому я и обратился к господину Далинскому как к человеку, знавшему и Брена, и Шрайбера, попросив его выполнить роль посредника, – дословно передал Далинский ответ фра Арнольдо.

– Брен и Шрайбер были знакомы? – спросил Тавров.

– Да, Брен должен был помочь Шрайберу в поисках, которыми тот занимался.

– И что это за поиски?

Фра Арнольдо немного помедлил с ответом.

– Единственное, что могу вам сказать: речь шла о поисках определенной информации, весьма важной для Ордена.

– Вы понимаете, что я спрашиваю не из праздного любопытства? – раздраженно осведомился Тавров. – Мне нужно выяснить круг общения Шрайбера и Брена.

– Я понимаю, однако это не моя личная тайна. Уверяю вас, что мы приложим все усилия, чтобы помочь вам установить круг общения Брена.

– А Шрайбера я тоже должен искать? – решил уточнить Тавров.

– Да, это было бы очень хорошо. Если хотите, с вами будет заключен отдельный договор на поиски Шрайбера.

– Речь не об этом. Я должен знать, с кем, кроме Брена, мог контактировать Шрайбер в России, – пояснил Тавров.

Фра Арнольдо развел руками:

– Мы это тоже хотели бы знать.

Официант принес очередную порцию кофе. Дождавшись, пока он уйдет, Тавров задал следующий вопрос:

– Почему вы мне сразу не сообщили об исчезновении Шрайбера и о том, что он был связан с Бреном?

Фра Арнольдо ответил не сразу. Он устало потер веки подушечками пальцев и наконец проговорил (Далинский перевел):

– Мы опасались, что этим сразу свяжется вместе исчезновение Брена и Шрайбера, а это может не соответствовать действительности. А вот если бы вы сами вышли на Шрайбера, то получилось бы вернее. Кроме того, власти России официально уже прекратили поиски Шрайбера.

– И чем они это мотивировали?

– Послу сообщили, что Шрайбер покинул Россию. Во всяком случае, кто-то по его документам месяц тому назад вылетел из Москвы во Франкфурт-на-Майне. Это все, что нам известно.

Тут настала очередь Таврова задуматься. Он подумал с минуту и высказал предположение:

– Если кто-то по документам Шрайбера вылетел из Москвы примерно в то же время, когда исчез Брен, то нельзя исключить, что это был сам Брен. Не так ли?

– Такая вероятность существует, – согласился фра Арнольдо. – Но для этого у Брена должны были иметься очень серьезные основания, о которых я даже не могу догадываться.

– Миссия Шрайбера была каким-либо образом связана с артефактом, фотографию которого Брен показывал Далинскому?

Фра Арнольдо помолчал, поджав губы. Наконец он нехотя произнес несколько слов.

– Была. Но не исключительно с этим артефактом, – перевел Далинский. Фра Арнольдо явно боялся сказать лишнее и тщательно выбирал выражения.

Тавров ждал продолжения.

– Я хочу, чтобы вы меня правильно поняли: это не связано с каким-либо криминалом или сокрытием следов преступления. Речь идет о внутренних секретах Ордена – и не более того. Но и не менее! Артефакт Брена представлял определенный интерес для Ордена, и Брен собирался передать его Ордену, но… мы так и не получили артефакт в связи с исчезновением Брена. А Шрайбер занимался поисками подобных артефактов как профессиональный археолог. Но никакие раскопки на территории России он не проводил, поскольку не располагал разрешением на подобные работы. Речь шла всего лишь о сборе информации, работе с архивами и частными коллекционерами.

– Что вы думаете о редакторе издания, где работал Брен? Он получил ноутбук Брена, после чего вдруг оказалось, что уничтожен весь содержавшийся в нем архив Брена. Мне это кажется весьма странным, если не сказать большего, – поделился своими подозрениями Тавров.

Фра Арнольдо покачал головой:

– Этот человек заслуживает безусловного доверия. Как мне объяснили специалисты, в ноутбуке Брена стояла специальная программа, которая при попытке взлома пароля уничтожает содержимое диска вместе с архивом. Так что здесь мы имеем дело с печальной случайностью: никто не знал, что Брен установил такую программу на свой ноутбук.

– Ну что же, вопросов у меня больше нет, – подытожил Тавров. – Поскольку вы проявили искреннюю заинтересованность в дальнейшем сотрудничестве и прояснили многие вызывавшие подозрения моменты, то я согласен продолжить расследование. Для этого мне понадобятся фотографии Шрайбера и Брена, их биографические данные, сведения о круге их знакомств и интересов.

– Фра Арнольдо обеспечит вас необходимой информацией в ближайшее время, – заверил Далинский. – Что-нибудь еще, Валерий Иванович?

– Пока достаточно. А там будет видно… Позвольте откланяться! – засобирался Тавров.

Доминиканец взглянул на Таврова и что-то сказал Далинскому.

– Фра Арнольдо спрашивает: что вы собираетесь предпринять в ближайшее время?

– Искать Брена и Шрайбера. Ведь именно для этого он меня нанял? – усмехнулся Тавров. – Ну а как именно я буду это делать – секрет. Ведь не только Орден доминиканцев имеет право на тайны, не правда ли?

Често говоря, у Таврова не было никакого плана. Проснувшись на следующее утро, он долго размышлял: в каком направлении действовать в первую очередь? С направлениями было негусто. За завтраком Тавров набросал на листке бумаги схему с именами. В одну строчку поместились: фра Альберто, Брен, Шрайбер, Далинский, редактор Зборовский. В другую: Кайтелер, Кудасов, Семенов.

Н-да, не густо! Пока нет фотографий Брена и Шрайбера, разговаривать с Кайтелер и Кудасовым бессмысленно. Пожалуй, надо выяснить через друзей в МВД, что за странная история там приключилась с отлетом Шрайбера из Москвы. Далее: заняться клерикальной компанией фра Альберто, Зборовского и примкнувшего к ним Далинского. Так, а что делать с другом детства Брена – Семеновым? Он должен многое знать о семье Брена и о его старых приятелях. Но придется подождать, пока он вернется из Сочи. Учитывая то, что Шрайбер и Брен пропали неожиданно для окружающих… уж не случится ли так, что и Семенов продолжит этот ряд исчезновений? А почему бы ему самому не слетать в Сочи за счет фра Арнольдо? И денек-другой у моря провести не мешает.

Тавров позвонил полковнику Павлову и условился с ним о совместном обеде, затем связался с журналистом Шоном Кэсседи и договорился поужинать вдвоем. После чего сыщик отправился в парикмахерскую.

Павлов всегда обедал в небольшом ресторанчике недалеко от Тверской. Хозяин заведения был давним знакомым Павлова. Он отсидел три года за убийство, которого вовсе не совершал. Отсидел бы и еще семь лет, но Павлов нашел настоящего преступника и добился освобождения невинно осужденного, за что хозяин был ему вечно благодарен. Павлов мучился приступами гастрита и получал в ресторане персонально для него приготовленный диетический обед по цене стандартного бизнес-ланча: это была единственная благодарность, которую он позволил себе принять от владельца заведения.

– Цветете и пахнете, Валерий Иванович! – подмигнул Павлов Таврову, уловив запах его парфюма. – Что закажете?

– Да то же, что и ты, Вадик! Пора уж привыкать к нормальной еде.

Павлов сделал заказ для Таврова и спросил:

– Что вас привело ко мне, Валерий Иванович? Ведь не стремление же к вкусной и здоровой пище?

– Да пустяки, Вадик! Просто есть два германских гражданина, бесследно исчезнувших на просторах нашей Родины. Хотелось бы узнать о них кое-что.

– Один из них случайно не по фамилии Шрайбер? – нахмурился Павлов.

– Ага, похоже, что ты в курсе! – обрадовался Тавров. – Если, конечно, не обрел в последнее время дар ясновидения.

– А второй кто? – угрюмо поинтересовался Павлов.

– Давай-ка ты мне расскажешь, что знаешь о Шрайбере, а потом я и о втором сообщу, – предложил Тавров.

Официант принес куриный суп с гренками, и Тавров с аппетитом приступил к трапезе.

– Да что я знаю… – проворчал Павлов. – Вставили нам за этого Шрайбера по первое число, посольство такой шум подняло! Ну а потом мы выяснили, что Шрайбер уже улетел в Германию.

– Шрайбер или некто, воспользовавшийся его документами?

– От нас требовались факты, мы их и предоставили послу, – отрезал Павлов. – Пусть теперь его в Германии ищут.

– Вадик, можешь все это в письменном виде изложить плюс – дать фотографию Шрайбера?

– Отчет, который мы отправили в посольство, вас устроит? Как хотите: и на русском, и на немецком. И фотографии, которые нам из посольства переслали.

– Вот спасибо, Вадик! – обрадовался Тавров. – Заранее благодарен.

– Благодарность за такой пустяк – слишком много, – пошутил Павлов. – А вот информация о втором немце – это в самый раз. Кто он? Когда исчез?

– Зовут Виктор Брен, бывший гражданин России, журналист, работал в московской редакции католического журнала «К городу и миру», терциарий Ордена Проповедников. Пропал примерно месяц тому назад. Знавшие его люди вдруг спохватились и принялись его разыскивать. Очень интересно, что Шрайбер тоже являлся терциарием того же Ордена, был знаком с Бреном и неоднократно встречался с ним в Москве.

– Хм… да вы и так все знаете о Брене, – отметил Павлов. – Что же вам еще нужно?

– Не все, Вадик, не все, – вздохнул Тавров. – Поэтому мне нужно все, что вы сможете о нем нарыть. Сделаешь?

– Ох, когда ж я вам отказывал, Валерий Иванович? – развел руками Павлов. – Хотя опасное это дело – помогать в ваших делах… Помните, как нас Салуков чуть не взорвал? А я, кстати, тогда выговор получил за то, что в гэбэшные дела влез!

– Ну, я-то как мог предположить, что Салуков умудрился перейти дорогу наркомафии, госбезопасности и Министерству обороны одновременно? – возразил Тавров.

– Ладно, дело прошлое, – махнул рукой Павлов. – Вон, второе несут. Ну и курочка тут у них, скажу вам! Во рту тает!

Ужин у Таврова получился уже не таким диетическим, как обед. Шон Кэсседи был классическим ирландцем, то есть человеком абсолютно чуждым диете и трезвости. Так что вечер с самого начала обещал быть весьма насыщенным.

Местом встречи Шон назначил ресторан «Жар-птица» на 2-й Брестской.

– С каких это пор ты полюбил русскую кухню? – поинтересовался Тавров.

– Я больше полюбил русскую выпивку, – признался Шон. – Здешние «хреновач» и «кедрач» – это нечто!

Мужчины сделали заказ и перешли к делам.

– Я недавно познакомился с представителем генерального капитула Ордена Проповедников, фра Арнольдо, – начал Тавров. – Хотелось бы узнать о нем поподробнее.

– Что это за овощ и с чем его едят? – захохотал Шон. – Так ведь говорят русские в таких случаях?

– Фрукт, – поправил Тавров. – Что за фрукт! А овощами станем мы, если переусердствуем с «хреновачом» и с «кедрачом», – предупредил Тавров.

– Вы из своих прошлых приключений с Книгой Агриппы помните историю с ересью альбигойцев, не так ли? – спросил Шон.

– Да, катары… и все такое прочее.

– Для борьбы с альбигойской ересью некий Доминик Гусман в 1214 году в Тулузе создал Орден Проповедников, вошедший в историю под названием «Орден доминиканцев» – по имени основателя. Орден поставлял инквизиторов папе римскому, имел собственные учебные заведения. У доминиканцев еще существует Второй орден созерцательной жизни, состоящий из женщин, а также Третий орден, в который входят как сестры, живущие монастырскими общинами, так и присоединившиеся к ордену миряне, называемые терциариями.

– Терциарии… да, знаю, – кивнул Тавров.

– Теперь о том, о чем вы не знаете и о чем вообще мало кто знает, – серьезно сообщил Шон. – Дело в том, что в недрах Ордена доминиканцев существует некая внутренняя организация, о которой никому ничего не известно. О ней практически ничего не известно даже внутри Ордена. Члены Ордена в курсе, что такая организация есть, а за пределами Ордена не знают и этого. Называют эту организацию (а точнее, особый круг посвященных) – «Дело божье», то есть на латыни – «Opus Dei».

– Я что-то слышал об этом! – оживился Тавров. – Ну да, конечно! Когда мы искали ту проклятую книгу…

– Вот так всегда! – констатировал Шон. – Стоит упомянуть «Опус Деи», и все тут же вспоминают организацию, которую создал испанский священник Балагер. Но это – совсем другое дело. Я имею в виду круг избранных доминиканцев, своего рода «Орден внутри Ордена».

– И чем же занимаются эти избранные?

– Об этом ведают только они сами и, возможно, еще римский понтифик. Остальные знают об их существовании – и не более того. Каждый монах-доминиканец и терциарий обязан оказывать им всяческое содействие, что бы они ни делали и чего бы ни попросили! Ибо все, что они делают, – Ad Maiorem Dei Gloriam: к вящей Славе Господней!

– Как же они могут помочь избранным, эти простые доминиканцы, если ничего о них не знают? – усомнился Тавров.

– Ну, допустим, к настоятелю монастыря или занимающему видное положение в миру терциарию генерал Ордена посылает письмо с просьбой помочь братьям-проповедникам в путешествии по святым местам. В списке братьев, по традиции Ордена, после имени монаха стоят латинские буквы O.P. – сокращение от ordo praedicotorum, Орден Проповедников. А вот после имен посвященных стоят буквы O.D. В рукописном тексте такая разница даже незаметна для постороннего взгляда: ну, хвостик у буквы чуть длиннее, и все! Но настоятель-то знает, что всех O.P., как и написано в письме, следует всего лишь приютить, накормить и снабдить средствами для дальнейшего путешествия по указанному в письме маршруту. А вот что касается отметки O.D., то тут совсем другое дело: он должен выполнить любую просьбу такого монаха, словно это приказ генерала Ордена или даже самого папы римского!

– То есть вы полагаете, что фра Арнольдо – из этих самых O.D.?

– Почему предполагаю? – обиделся Шон. – Судя по вашему описанию, этот человек и есть один из «избранных», ближайший помощник генерала Ордена, фра Арнольдо, в миру – синьор Адриано Палетти. В католических кругах, близких к Ордену, даже ходит шутка, что фра Арнольдо гораздо ближе к ангелам, чем любой другой монах, потому что большую часть своей жизни он провел в небесах, летая с континента на континент по тайным делам Ордена.

– А терциарии Вальтер Шрайбер и Виктор Брен не упоминались в связи с деятельностью фра Арнольдо?

– Погодите, – задумался Шон. – Виктор Брен работает в Москве и освещает вопросы, связанные с деятельностью доминиканцев в России… что-то вроде неофициального пресс-секретаря. Речь идет о нем?

– Да, именно о нем. А Шрайбер?

– Шрайбер, Вальтер Шрайбер… Ах да! Это тот самый чокнутый историк! – рассмеялся Шон.

– Почему чокнутый? – удивился Тавров.

– А я разговаривал с ним пару раз. Так он высказал глубокую убежденность, что летающие тарелки – проявление активной демонической деятельности. Ну и так далее.

– А подробнее?

– Не могу подробнее, – признался Шон. – Он так накушался, что еле языком ворочал, к тому же все время сбивался на немецкий, да еще и с австрийским акцентом! А наутро он протрезвел и уже не помнил своих слов. Во всяком случае, так он сказал.

– Какое место он занимал в Ордене?

– Скорее всего, Шрайбер просто выполнял исследования, финансируемые Орденом. Он не производил впечатления человека, искренне верящего в проповедуемые Орденом ценности. Точнее, он даже не считал нужным производить такое впечатление. Видимо, его ценили как специалиста в той области, что представляла интерес для фра Арнольдо и его компании.

– А Брен?

– Вот здесь трудно сказать что-либо определенное, – задумался Шон. – Первоначальное впечатление: старательный терциарий, добросовестный клерикальный журналист. Я читал его статьи: производит впечатление доброго католика, причем в хорошем смысле этого слова – не карьерист, рассчитывающий сделать имя на пропаганде «популярного католицизма», а искренне верящий в определенные идеи, я бы даже сказал, в определенную миссию. Но это в основном мое личное впечатление.

– Это тоже важно, – заметил Тавров. – Пока что мне никто не высказал своего личного впечатления о Брене.

– Я его видел всего несколько раз, так что могу в чем-то и заблуждаться, – предупредил Шон. – Я писал статью о доминиканцах в России и беседовал на эту тему с Бреном. Из этого разговора в основном и сложилось мое мнение о нем. В остальном: образован, хорошо владеет вопросами истории религии, обаятелен, приятный собеседник.

– С такими качествами только в разведке работать или вором на доверии, – проворчал Тавров.

– Не унывайте. Лучше выпьем за то, чтобы нас как можно реже посещали мрачные мысли и пессимизм, – предложил Шон.

Едва Тавров вышел из ресторана, как ожил его мобильник. Это был Далинский.

– Как дела, Валерий Иванович?

– Помаленьку.

– А вы где сейчас?

– Возле Белорусского.

– О! А я по Ленинградскому проспекту еду! Давайте я вас подберу и до дома довезу.

Искушение было слишком сильным, и Тавров согласился. Он вышел на Тверскую, а минут через десять уже сел в машину Далинского. Впрочем, счастье было недолгим: не успели они доехать до Маяковской, как Далинский остановил автомобиль.

– Опять начинается! – с досадой воскликнул он, открывая дверцу.

– Что случилось? – озабоченно поинтересовался Тавров.

– Похоже, игольчатый клапан, – отозвался Далинский, вылезая из машины. – Сейчас посмотрю.

Он открыл капот и погрузился в изучение внутренностей детища советского автопрома. Тавров попытался устроиться поудобнее на сиденье. Вытянуть ноги не удавалось, и Тавров заерзал, пытаясь найти удобное положение для затекших конечностей. Он случайно задел крышку «бардачка», та внезапно откинулась, бесстыдно открывая содержимое. Тавров хотел захлопнуть крышку и вдруг увидел нечто, что не могло оставить его равнодушным. Он увидел свою визитку, приколотую степлером к свернутой в трубку бумаге. Искушение было слишком сильным. Тавров развернул бумажную трубку: это оказался лист бумаги из факса. В глаза бросилась слегка размазанная фотография, и Тавров не сразу понял, что на снимке изображен он сам. И только после этого его глаза лихорадочно забегали по тексту факса.

«Тавров, Валерий Иванович, полковник милиции в отставке…» Далее шло анкетное изложение его биографии, а в последнем абзаце пересказывалось нечто, что не могло быть указано ни в одной официальной анкете: «Близкий друг ясновидящей и Хранителя Ордена Антонитов Ефросиньи Пустовойтовой и Наблюдателя Ордена Антонитов отца Иоанна (Белиссенова). Проходил как свидетель в деле об убийстве викария ордена «Опус Деи» отца Игнатия (Вадима Гольдштейна). Причастен к исчезновению Книги Агриппы и Кольца Соломона».

Тавров краем глаза уловил движение Далинского, закрывавшего капот, и успел сунуть листок обратно в «бардачок». Перед этим он запомнил дату и время получения факса: 6 часов 33 минуты того дня, когда Далинский явился нему в офис подписывать договор о поисках Брена. Ого!

– Валерий Иванович, мне очень неудобно, но вам придется дальше добираться самостоятельно, – огорченно сообщил Далинский. – Не могу понять, что случилось с моей старушкой, придется временно оставить ее здесь.

– Ну что вы, нет проблем! – улыбнулся Тавров и заспешил к входу в метро. Улыбка словно приклеилась к щекам, лишь одна мысль сверлила сознание: «Ах ты, сукин сын! Так ты не случайно ко мне пришел! За одну ночь успел справки обо мне навести! Н-ну, господин источниковед, вы у меня со своим фра Арнольдо дождетесь! И все, кто за вами стоит, тоже не обрадуются!»