272 г. до н. э. Пирр готовится к новому походу. – Планы Пирра. – Волнения в Греции. – Армия Пирра отправляется к Спарте. – Послы. – Пирр прибывает в Спарту. – Пирр откладывает нападение. – Планы спартанцев. – Предложение удалить женщин. – Женщины посылают делегацию в государственный совет. – Подготовка к приему Клеонима. – Его жена. – Спартанцы принимают решение атаковать Пирра утром. – Рытье рвов. – Возведение крепостных валов. – Труды женщин. – Воины работают всю ночь. – Женщины помогают. – Эффективность рва. – Повозки. – Птолемей, сын Пирра, убирает повозки. – Триумф Акротата. – Сон Пирра. – Его сон не производит желаемого впечатления на военачальников. – Пирр составляет новый план. – Битва. – Участие женщин в обороне. – Пирр ведет войско в атаку. – Конь Пирра ранен. – Пирр в опасности. – Армия отступает. – Арей и Акротат. – Арей приходит на помощь городу. – Пирр получает новое приглашение. – Аргос. – Пирр покидает Спарту. – Его преследуют. – Смерть Птолемея. – Битва с Эвальком. – Месть Пирра. – Пирр у стен Аргоса. – Военная хитрость. – Попытка ввести в город боевых слонов. – Упорство жителей Аргоса. – Смятение воинов. – Пирр ждет наступления утра. – Бронзовая статуя. – Древнее предсказание. – Тревога Пирра. – Пирр решает покинуть Аргос. – Улицы города перекрыты. – Невообразимый хаос. – Упавший в городских воротах слон. – Встревоженность Пирра. – На Пирра сброшена черепица. – Заключение.

Получив приглашение от Клеонима, Пирр немедленно начал энергично готовиться к походу: он объединил все свои войска, находившиеся в Македонии и в Эпире, собрал налоги, пополнил припасы и снаряжение – в общем, сделал все, что необходимо для военной кампании. Подготовка к походу потребовала значительного времени, так что Пирр был готов выступить лишь на следующий год. К тому времени его армия насчитывала 25 тысяч пеших воинов, 2 тысячи всадников и 24 боевых слона. У Пирра было два сына, но похоже, что ни один из них не достиг того возраста, в котором можно доверять управление Македонией или Эпиром, а потому Пирр решил взять их с собой. Сыновей звали Птолемей и Гелен. Самому Пирру в то время было около сорока пяти лет.

Хотя Клеоним полагал, что Пирр отправляется в Грецию в качестве его союзника и что единственная цель войны – свержение Арея и возведение на трон его, Клеонима, у самого Пирра были совершенно другие планы. Вторгаясь в Спарту от имени Клеонима, он намеревался завоевать и присоединить ее к своим владениям. Разумеется, Клеонима он в свои планы не посвящал.

Приближение армии Пирра, естественно, вызвало в Спарте обеспокоенность. Слава Пирра как блестящего полководца разнеслась по всему свету, и вторжение в страну такого завоевателя во главе столь крупной армии встревожило спартанцев. Однако не таковы были спартанцы, чтобы поддаваться страхам. Они сразу же начали готовиться к обороне. Для начала они выслали послов навстречу Пирру и потребовали ответить, с какой целью он явился. Пирр ответил уклончиво. Он сказал, что не замышляет никаких враждебных действий против Спарты, а собирается освободить другие города Пелопоннеса, изнемогающие под вражеским игом. Спартанцев его слова не обманули, но Пирр выиграл время.

Его армия неуклонно продвигалась вперед, захватывая и грабя города уже на территории Спарты. Спартанцы снова отправили послов, требуя объяснить, что означают эти действия. Послы обвинили Пирра в том, что он нарушает обычай, ведя военные действия без объявления войны.

Пирр ответил следующим образом: «А вы, спартанцы, всегда предупреждаете других о своих намерениях?» Так он практически признал, что целью его похода является завоевание Спарты. Послы прекрасно его поняли и дерзко ответили: «Раз ты так хочешь, то пусть будет война. Мы не боимся тебя, будь ты бог или человек. Если ты бог, то с нами ничего не случится, поскольку мы ничем тебя не оскорбили. Если ты человек, ты не сможешь причинить нам никакого вреда, ибо найдутся в Спарте воины и посильнее тебя».

Послы вернулись в Спарту, и народ с еще большим усердием принялся готовить город к обороне.

Армия Пирра продолжила движение и наконец к вечеру подошла к городским стенам. Клеоним, прекрасно сознававший, с каким грозным врагом придется сражаться, предложил ночной штурм, предполагая, что если отложить штурм до утра, то спартанцы успеют соорудить дополнительные укрепления. Пирр, однако, решил атаковать на следующий день. Он был абсолютно уверен в удаче и не видел в спешке никакого смысла. Как говорили, он не желал штурмовать город ночью, чтобы солдаты не разграбили город и не лишили его трофеев, которые он предназначал лично себе. В дневное время контролировать поведение воинов было гораздо легче. Итак, Пирр решил разбить лагерь вблиз города и назначил штурм на утро. По его приказу на равнине поставили палатки и войска отправились на отдых.

В городе тем временем развернулась лихорадочная деятельность. Собравшийся совет обсуждал множество различных вопросов. Кто-то предложил удалить из города женщин, дабы спасти их от ужасной участи, неизбежной в случае захвата города врагом. Полагали, что женщины тайно, под покровом ночи смогут выйти из городских ворот со стороны противоположной лагерю Пирра. Оттуда их можно было бы вывести на берег моря и отправить на кораблях на остров Крит, который, как видно на карте, находится недалеко от принадлежащего Спарте побережья. Таким образом, матери, жены и дочери были бы спасены, каковой бы ни оказалась судьба их сыновей, мужей и братьев. Весть о том, что обсуждается на совете, разлетелась по городу, и женщины объявили, что никогда не станут спасаться бегством и не оставят своих отцов, мужей, сыновей и братьев в опасности. Передать свое мнение совету они послали царицу Архидамию. Архидамия, с обнаженным мечом в руке, дерзко вошла в зал заседаний и, прервав жаркие споры, заявила: «Какого же вы низкого мнения о женщинах Спарты, если полагаете, что они смогут пережить разрушение города и смерть всех, кого любят. Женщины не желают спасаться, разве что вместе со своими мужчинами. Даже не думайте о том, чтобы отослать нас, а дайте возможность принять участие в защите города». Совет согласился не отсылать женщин прочь и перешел к обсуждению планов обороны.

Во время жарких споров на государственном совете, на улицах и в жилищах, в городе оставалось одно место, где царило возбуждение совсем другого рода, и этим местом был дворец Клеонима. Его обитатели с нетерпением ожидали скорого прибытия хозяина. Они не сомневались в том, что объединенные армии Клеонима и Пирра нападут на город ночью, и, уверенные в успехе, готовились к встрече Клеонима и его прославленного союзника. По этой причине они украшали залы дворца, готовясь к роскошному пиру в честь Клеонима и его друга.

Однако юной и прекрасной, но неверной жены Клеонима Хелидонис среди них не было. Она давно покинула дом мужа и теперь с ужасом ждала его возвращения. Хелидонис прекрасно понимала, что, если город будет захвачен, она неизбежно окажется во власти мужа, а потому преисполнилась решимости не попадать в его руки живой. Хелидонис удалилась на свою половину, накинула на шею веревку и стала ждать исхода битвы, готовая затянуть петлю, если услышит весть о победе Пирра.

Военачальники Спарты тем временем были заняты укреплением города и подготовкой к неизбежной схватке. Они не собирались ждать штурма, укрывшись за городскими стенами. С присущим спартанцам бесстрашием они, обнаружив, что Пирр не собирается атаковать ночью, решили выйти на равнину.

Одной из причин такого решения, несомненно, было то, что город не был обнесен сплошными стенами и укреплениями, как большинство других городов Греции, а все потому, что спартанцы больше полагались на личную силу и храбрость, чем на валы и башни. Все же и укреплениями они не пренебрегали и сейчас собирались сделать все, что от них зависело, а именно: под покровом ночи возвести земляной вал и преградить путь врагу. Итак, работа закипела, однако к ней не стали привлекать ни воинов, ни мужчин, способных носить оружие. Они должны были сохранить силы для жестоких воинских трудов. Копали ров и насыпали валы дети, старики и женщины. Представительницы всех слоев общества, скинув длинные одежды, мешающие работать, не покладали рук всю ночь. Однако, воображая эту сцену, читатель не должен представлять себе хрупких дам с изящными манерами и кроткими сердцами, ибо спартанские женщины всю свою жизнь готовились к испытаниям и превратностям судьбы. Их с детства приучали переносить непогоду, различные тяготы и лишения, они занимались борьбой и спортивными играми, презирали изнеженность. Одним словом, и внешностью, и поведением спартанские женщины мало отличались от мужчин, а потому, когда Архидамия с обнаженным мечом дерзко предстала перед советом и заявила, что женщины ни при каких условиях не согласятся покинуть город, ее поступок вовсе не сочли неподобающим ее полу. В общем, спартанские женщины были столь же суровы и отважны, как мужчины.

Всю ночь продолжались земляные работы. Слишком молодые или слабые были заняты на посильных подсобных работах, носили еду и питье тем, кто копал рвы, в то время как воины за городскими стенами отдыхали перед битвой. Ров выкопали достаточно широким и глубоким для того, чтобы не прошли слоны и конница, а по краям поставили повозки, колеса которых наполовину вкопали в землю, дабы их невозможно было сдвинуть с места. Работы закончили к рассвету и провели их с такой осторожностью, что в лагере Пирра ничего не заподозрили.

Как только начало светать, армия Пирра пришла в движение. В городе тоже поднялось волнение. Воины начали вооружаться и строиться боевыми порядками. Женщины помогали им надевать латы и подбадривали. «Как славно, – говорили они, – победить здесь, в городе, где мы увидим ваш триумф и разделим с вами радость победы. Но даже если вы падете в бою, ваши жены и матери смогут утешить и поддержать вас перед смертью!»

Когда все было готово, мужчины двинулись навстречу приближающимся колоннам армии Пирра, и завязалось сражение. Пирр вскоре обнаружил, что вырытый спартанцами ров явно препятствует его планам. Кони и слоны не могли преодолеть ров, и, даже если всадникам удавалось заставить животных спуститься, они не могли подняться на земляной вал, крутой и скользкий. Долгое время нападавшие тщетно пытались сдвинуть с места вкопанные повозки. Однако вскоре Птолемею, сыну Пирра, почти удалось добиться успеха. Со своим отрядом из двух тысяч галлов он пошел в обход и получил необходимое преимущество. Спартанцы сражались упорно, но галлы в конце концов преодолели их сопротивление, вытащили часть повозок из земли и сбросили их в реку.

Увидев это, юный Акротат, сын Арея, которого отправившийся на Крит отец оставил командовать гарнизоном, поспешил вмешаться. Во главе небольшого отряда числом в двести или триста воинов он вышел из города с другой стороны и неожиданно напал на занятых повозками галлов. Неожиданная атака с тыла изменила ход сражения, и галлы беспорядочно отступили. Когда Акротат, усталый и весь в крови, вернулся в город, его встретили с бурным восторгом. Женщины столпились вокруг него, осыпая похвалами и поздравлениями. «Иди к Хелидонис, – говорили они, – и отдохни. Она по праву принадлежит тебе. Ты заслужил ее. Как мы ей завидуем!»

Сражение продолжалось весь день, а когда сгустилась тьма, Пирр понял, что практически не приблизился к своей цели. Однако он был вынужден отложить штурм до следующего дня. Проснувшись под утро в сильнейшем волнении, он созвал своих офицеров и рассказал им об удивительном сне, предвещающем победу. Пирр сказал, что видел в небе над Спартой вспышку молнии, от которой загорелся весь город. По его мнению, это видение обещало верную победу, а потому он приказал полководцам готовить войска к новому штурму. «Теперь я уверен в победе», – подытожил Пирр.

Действительно ли Пирр видел этот вещий сон, или он придумал его, дабы воодушевить своих воинов и вдохнуть в них уверенность, явно пошатнувшуюся из-за неудач предыдущего дня, мы не можем сказать точно. Как бы то ни было, он не добился желаемого эффекта. Офицеры ответили, что сон предвещает не победу, а поражение, ибо, согласно правилам толкования, молния делает священным все, чего касается. Запрещается даже ступать на землю в том месте, куда попала молния, и, следовательно, вспышка молнии над Спартой в действительности означает, что город находится под особым покровительством богов. Этим видением боги предостерегают захватчиков: не трогать город. Поняв, что его история не произвела необходимого впечатления, Пирр быстро сменил тему и заявил, что совершенно не важно, какой смысл придается видениям и снам. Толкование снов – развлечение для невежественных и суеверных, но разумные люди выше этих глупостей и не могут поддаваться влиянию предрассудков. «У вас есть кое-что получше, – сказал он своим полководцам. – В ваших руках оружие, а командует вами сам Пирр. Этого достаточно. Поэтому вам уготована победа».

Мы не знаем, подняли ли доводы Пирра боевой дух его офицеров, но ожидания его точно не оправдались. Действительно, в первой половине дня он добился явного успеха, и некоторое время казалось, что город вот-вот падет к его ногам. Своим воинам он приказал засыпать ров, выкопанный спартанцами, и воины забросали его большим количеством земли, камней, вязанок хвороста, стволами деревьев и вообще всем, что было под рукой.

Беспорядочное бегство

В ров побросали также множество трупов с равнины – урожай, собранный смертью накануне. По этому жуткому мосту войско пыталось перейти ров и скинуть спартанцев с вершины земляного вала. Защитники сражались отчаянно, а женщины сновали между ними и городом, принося еду и питье, чтобы поддержать иссякающие силы мужчин, и унося домой раненых, умирающих и тела погибших.

Наконец большой отряд под непосредственным командованием Пирра прорвал ряды спартанцев в том месте, где удалось срыть земляной вал. Нападающие с победными криками бросились к городу. Казалось, еще мгновение – и для спартанцев все потеряно, однако победный бросок был неожиданно остановлен благодаря чистой случайности: стрела пронзила грудь коня Пирра, смертельно ранив животное. Конь встал на дыбы, содрогнулся и упал в смертельной агонии, сбросив Пирра на землю. Этот несчастный случай остановил продвижение всего отряда. Всадники окружили Пирра, ограждая его от опасности, а спартанцы, выиграв время, получили численное преимущество, так что македоняне, забрав царя, рады были унести ноги. Придя в себя, Пирр обнаружил, что его войско, видимо обескураженное тщетностью своих усилий и, особенно, происшествием со своим предводителем, растеряло весь пыл и решимость. Стало ясно, что и в этот день достичь цели не удастся, лучше заняться спасением остатков армии, отведя их с поля боя. Если не сделать это немедленно, то воины и вовсе падут духом и вымотаются в бесплодной борьбе. Приняв решение, Пирр остановил сражение и увел свою армию в лагерь.

Прежде чем он в третий раз попытался взять город, случились события, всецело изменившие обстановку. Читатель наверняка помнит, что Арей, царь Спарты, находился на Крите, а в его отсутствие армией командовал его сын Акротат. Поскольку в тот период по тем или иным причинам цари второй династии почти не принимали участия в государственных делах, они редко упоминаются в истории. Арей, заслышав о вторжении македонян, тут же собрал большую армию и отправился в Спарту. Он вошел в город с двухтысячным войском как раз после того, как Акротат во второй раз отбил вражескую атаку. В то же время подошло и подкрепление от союзников Спарты из Коринфа, расположенного в северной части Пелопоннеса. Прибытие этих войск обрадовало спартанцев и полностью рассеяло их страхи, внушив уверенность в том, что опасность миновала. Старики и женщины отправились по домам отдыхать после тяжелых трудов, справедливо полагая, что оборона города теперь в надежных руках.

Однако, несмотря на изменения в соотношении сил, Пирр вовсе не собирался сдаваться. Усиление врага лишь подхлестнуло его решимость и подняло боевой дух. Решив взять город любой ценой, он предпринял еще несколько отчаянных, но совершенно безуспешных попыток и наконец был вынужден отступить. Пирр отошел на небольшое расстояние от Спарты и, разбив постоянный лагерь, отдал окружающие территории на разграбление своим войскам, дабы не заботиться об их содержании. Пирр был подавлен и раздражен свалившимися на него неудачами и с нетерпением ждал удобного случая, чтобы отомстить.

Пока он в тоске и растерянности обдумывал сложившуюся ситуацию, из Аргоса, расположенного на севере Пелопоннеса, пришло послание с просьбой принять участие в новом военном конфликте. Скорее всего, там разразилась гражданская война и одна из сторон, зная характер Пирра и его постояную готовность ввязаться в любую ссору, призвала его на помощь. Как и много раз прежде в подобных ситуациях, это приглашение позволяло Пирру, не роняя достоинства, бросить оказавшееся безуспешным дело. Он с радостью согласился и немедленно отправился с армией на север. Однако спартанцы вовсе не желали отпускать его с миром. Они собрали все свои силы и, хотя этого было недостаточно для решающего сражения, постоянно тревожили удаляющихся захватчиков. Спартанцы устраивали засады в узких ущельях, отрезали от основной армии небольшие отряды, уничтожали обозы. В конце концов Пирру это надоело, и он послал воинов под командованием своего сына Птолемея покончить с обидчиками. Птолемей атаковал спартанцев и сам сражался с потрясающей отвагой до того момента, когда в разгар битвы знаменитый Кретан, воин удивительной силы и ловкости, подскакал к Птолемею, свалил на землю и одним ударом убил. Увидев смерть предводителя, охваченные ужасом македоняне бежали к Пирру со страшной вестью.

Обезумев от ярости, Пирр повел конный отряд на спартанцев. Мстя за смерть сына, в последовавшем бою он лично убил множество воинов. Спартанец по имени Эвальк, вступивший в рукопашный бой с Пирром, нацелил удар ему в голову, но промахнулся и срезал уздечку. Через мгновение Пирр проткнул Эвалька копьем, но, не в силах контролировать своего коня, свалился на землю и дрался уже пешим. Спартанцы окружили Пирра, пытаясь спасти хотя бы тело Эвалька. В жестоком бою было убито множество воинов с обеих сторон. Наконец Пирру удалось вырваться из окружения, а спартанцы вскоре отступили окончательно. Удовлетворив таким образом жажду мести, Пирр продолжил марш к Аргосу.

У стен города он обнаружил противостоящую ему армию под командованием Антигона. В ожидании Пирра армия Антигона расположилась лагерем на холме близ города. Столь нежеланная преграда, добавившаяся к прежним неудачам и разочарованиям, вывела из себя Пирра настолько, что он стал более похож на дикого зверя, чем на человека. Он послал гонца в лагерь Антигона с дерзким вызовом: пусть, мол, Антигон выйдет из своего лагеря на равнину и сразится с ним один на один. Антигон хладнокровно ответил, что считает своим оружием не только меч, но и время, а если Пирр устал от жизни и ему не терпится с ней покончить, то для этого существует множество самых разных способов.

Несколько дней стоял Пирр у стен Аргоса, ведя переговоры с горожанами и представителями партий, вовлеченных в конфликт, будто бы желая, по возможности, покончить дело миром и спасти город от страшных последствий схватки между двумя столь мощными армиями. Наконец было достигнуто некоторое подобие договора, и обе армии согласились отойти. Однако Пирр вовсе не собирался выполнять договоренности. Усыпив своими обещаниями бдительность жителей Аргоса, он среди ночи украдкой подвел свое войско к городским воротам, которые заранее открыли его сторонники из числа горожан. Воинам было приказано хранить молчание и ступать неслышно. Армия начала втягиваться в город, и вскоре уже большой отряд галлов, никого не потревожив, расположился на торговой площади. Правдоподобие этой истории может быть подтверждено, если предположить, что часовые и стража тоже перешли на сторону Пирра.

Успешно водворив в город пеший отряд, Пирр предпринял попытку ввести боевых слонов. Однако обнаружилось, что ворота слишком низкие, и пришлось снимать со спин слонов башни, в которых размещались стрелки.

Только после того как слонов удалось провести в город, башни водружались на место. Всю эту трудоемкую работу пришлось выполнять в кромешной тьме, и, естественно, дело продвигалось медленно и с неизбежным шумом. Обитатели окрестных домов подняли тревогу и быстро перебудили весь город. Пока аргосцы рьяно обсуждали происходящее, Пирр, дабы отразить любое нападение, уже разместил слонов и конницу боевыми порядками на торговой площади. Аргосцы укрылись в цитадели и послали гонцов к Антигону с призывом о помощи. Антигон немедленно разбудил свое войско и, подойдя с основными силами к городским стенам, отправил большой отряд на помощь горожанам. Поднятая по тревоге армия, естественно, пребывала в панике и смятении, чему способствовала и кромешная тьма. Хаос усугубила спартанская армия под командованием Арея, который до тех пор наблюдал за действиями Пирра, а сейчас бросился к воротам и атаковал войско ненавистного врага на городских улицах, торговой площади и повсюду, где только было возможно. Город превратился в арену жестокой ночной битвы.

Всеобщая сумятица, вызванная атакой спартанцев, привела лишь к тому, что все войска вскоре поняли: ни к чему хорошему этот ночной бой не приведет. Все смешалось. В темноте воины не могли отличить друзей от врагов и, не получая приказов от командиров, действовали на свой страх и риск. Блуждая по узким улочкам, они падали в сточные канавы, и все попытки офицеров собрать армию заканчивались неудачей. В конце концов, по обоюдному согласию, все отряды прекратили борьбу и, растерянные и подавленные, стали ждать рассвета.

Когда забрезжил рассвет, Пирр увидел усыпанные вооруженными людьми стены цитадели и по многим другим признакам понял, что в городе засело мощное войско. Утренний свет потихоньку заливал торговую площадь, на которой находился Пирр, открывая взгляду скульптуры, ее украшавшие. Пирр с ужасом смотрел на бронзовую скульптуру, представлявшую бой волка с быком. Он вспомнил, как оракул когда-то предсказал ему, что если он увидит сражающегося с быком волка, то час его смерти близок. Разумеется, Пирр полагал, что если когда-нибудь и увидит подобную сцену, то это случится где-нибудь в лесных дебрях или в необитаемых горных ущельях. И теперь вид сражающихся бронзовых зверей пробудил в нем дурные предчувствия. Пирр испугался, что пришел его урочный час, и вознамерился как можно быстрее бежать от смертельной опасности, в которой оказался.

Однако побег был связан с большими трудностями. Армия еще многочисленна, ворота и улочки узки, аргосцы непременно атакуют врага с городских крыш и стен, что приведет к панике и беспорядку в его войске, так что все бросятся к воротам и выйти из города станет невозможно. Пирр послал гонца к своему сыну Гелену, который с основной армией стоял за городскими стенами, приказал ему подойти к городу, проломить стену, прилегающую к воротам, и тем самым обеспечить свободный выход из Аргоса. Сам Пирр оставался на торговой площади все то время, что, по его разумению, было необходимо Гелену на то, чтобы получить известие, достичь ворот и сделать пролом, а затем, теснимый врагами, донимавшими его с самого утра, повел свой отряд к воротам. В невообразимом беспорядке, в грохоте боя и криков ужаса Пирр со своими воинами продвигался к воротам, уверенный в том, что Гелен выполнил поставленную перед ним задачу и огромная брешь в стене позволит легко выйти из города. Однако на улочках, прилегавших к воротам, отступавшие воины Пирра столкнулись с огромным числом воинов, рвущихся навстречу. Видимо, Гелен неправильно понял отцовский приказ и решил, что должен привести подкрепление в город. Это столкновение усилило хаос. Пирр и его офицеры громко приказывали авангарду Гелена повернуть назад, но в жутком грохоте даже самые громкие крики были не слышны. А если кто и разобрал приказ, подчиниться было невозможно, поскольку сзади напирали все новые воины. В отряде Пирра вспыхнула паника, его воины пытались любой ценой вырваться из города. Люди, кони, слоны давили и затаптывали друг друга, воздух наполнился криками боли и ужаса. В этом страшном смешении людей, коней и слонов смерть собирала обильный урожай, но основной причиной была давка, а не сражение. Невозможно было даже замахнуться, чтобы нанести удар. Если все же кому-то удавалось поднять меч или копье, его тут же сжимали со всех сторон, и он становился совершенно беспомощным.

Больше всех неприятностей доставляли слоны. Самый большой из них упал, загородив ворота, и лежал на боку, не в силах подняться и жалобно трубя. Еще один слон благодаря своей преданности хозяину вошел в историю, увековечившую его имя – Никон. Его хозяин был ранен то ли копьем, то ли стрелой и свалился на землю. Чтобы спасти его, слон развернулся, разбрасывая толпу направо и налево, хоботом поднял тело хозяина, осторожно положил на бивни и стал расчищать себе дорогу, затаптывая всех, кто попадался на пути.

Все это время Пирр, державшийся в арьергарде и отражавший атаки преследователей, до некоторой степени был избавлен от самых страшных ужасов давки. Но неизбежно должен был наступить момент, когда над ним нависла непосредственная опасность. Тогда Пирр сорвал со шлема и отдал другу перо, которое отличало его от остальных офицеров и притягивало к нему внимание врагов. Сражение вокруг него продолжало бушевать, и в конце концов один из нападавших, простой воин, ранил Пирра, метнув копье с такой силой, что оно пронзило его панцирь и вонзилось в грудь. Рана была неопасной, но Пирр набросился на воина с такой яростью, что непременно убил бы его, если бы, по случайному совпадению, мать аргосца не увидела эту сцену с крыши своего дома.

Старая женщина немедленно сорвала с крыши тяжелую черепицу и со всех сил швырнула ее в Пирра. Черепица попала в не защищенную шлемом шею Пирра и перебила позвонки.

Пирр выпустил поводья и свалился с коня. К несчастью, в давке никто не заметил его падения. Его приближенные сражались за свою жизнь и не подоспели ему на помощь. Оказавшийся рядом воин из армии Антигона, некий Зопир, взглянул на раненого и узнал в нем Пирра. Вместе с товарищами он оттащил Пирра к ближайшему дому и занес меч, намереваясь отрубить пленнику голову. В этот момент Пирр открыл глаза и пронзил Зопира таким свирепым взглядом, что тот окаменел от ужаса. Рука, державшая меч, дрогнула, и Зопир не попал в шею, лишь ранил Пирра в лицо. Только после нескольких ударов он сумел достичь цели – отделить голову от тела.

Вскоре после этого туда прибыл Халкион, сын Антигона, и, узнав о случившемся, приказал поднять и передать ему голову Пирра, а затем помчался с трофеем к отцу. Он нашел отца сидящим в кругу друзей и бросил голову Пирра к его ногам, уверенный, что Антигон будет счастлив увидеть голову поверженного врага. Однако Антигон возмутился и сурово упрекнул сына в жестокости, а затем послал за обезглавленным телом, чтобы достойно похоронить Пирра.

Смерть Пирра

Бесспорно, что Пирр обладал незаурядным умом и был блестящим полководцем. Природа одарила его столь щедро, так что во всей истории человечества он, пожалуй, может считаться самым поразительным примером бесполезной траты талантов, власти и прекраснейших возможностей. Пирр ничего не достиг в жизни. Он не строил далекоидущих планов, не ставил перед собой важных целей, а просто повиновался сиюминутным порывам, бездумно и нерасчетливо ввязывался в любую авантюру, затеянную другими честолюбцами. Он затеял множество войн, став причиной смерти множества людей, завоевал, пусть временно, многие царства. Он сеял зло, и только зло, правда, зло гигантского масштаба. Однако его непостоянство и нерешительность лишили его деяния достоинства и величия. Причиной его преступлений против мира и людского блага послужили не только его личные недостатки. По природе своей он был человеком благородным и великодушным, но с течением времени все его добрые качества совершенно исчезли. Похоже, что он никогда не причинял людям зло намеренно. Он совершал свои преступления бездумно, и единственной его целью было показать то, на что он способен.