Жизнь Светы Никодимовой делилась очень четко: черно-белые полосы. Если день «белый» – все складывается удачно. Везде зовут, всюду поспевает, деньги сыплются, только успевай карманы подставлять, мужчины захлебываются комплиментами. Если день «черный» – все происходит с точностью до наоборот.

Еще утром Света поняла – увы, черная полоса, никуда не денешься, придется терпеть. Неожиданно порвалась любимая юбка. Простенькая, недорогая, от Beggon, но очень уж хорошо сидела. Шов треснул, зашивать времени не было, кастинг. Но, разумеется, все равно опоздала – заказчик уже отобрал моделей для показа нижнего белья.

Нет в жизни справедливости! Из одной пробки угодила во вторую, застряла на два часа. Съемки пришлось переносить, фотограф рычал, как тигр, грозился:

– Больше никогда не буду с тобой связываться!

Вроде бы Света его уболтала, чтобы сменил гнев на милость, но получилось ли, время покажет, когда день «черный», ни в чем нельзя быть уверенной.

Еще когда она торчала в пробке, психовала, палила сцепление, продвигаясь вперед буквально по сантиметру, позвонил хозяин и сладострастным голосом сообщил:

– Приглашаю тебя на обед.

Света мысленно чертыхнулась. Знаем мы эти обеды и то, что за ними следует. Насиловать ее, конечно, Платов не будет. Но он же такой противный и злопамятный. Есть пара девочек в агентстве, которые умудряются с ним не спать. Но у них такие лица – Дима с них сам пылинки сдувает. А ей уже двадцать два, еще пару лет – и на пенсию. А жизнь не устроена. И в этой ситуации каждый показ, каждый клиент – важны. Это деньги. Шанс подцепить богатенького спонсора. Будет выпендриваться с Димой – он станет посылать на кастинги тех, кто посговорчивее. Так что хочешь – не хочешь, а ноги раздвигать приходится. Хорошо хоть, что нечасто.

Но в агентство Света тоже опоздала.

– За тебя отдуваться пришлось, – с ненавистью прошипела секретарша Алина. – Вот ведь ему приперло чего-то. Вроде в прокуратуре с утра был, отымели там его. Вот и потребовалось срочно отыметь кого-нибудь самому…

Света вышла в коридор покурить, но не успела задымить сигаретой, как зазвонил телефон.

– Птичка моя, мне сейчас позвонили. Вроде мужик какой-то у твоей машины крутится. Задняя левая дверь, – сказал Платов и отключился.

Отшвырнув сигарету, Света бросилась на улицу.

«Как неудачно, что окна не на парковку выходят. Можно было бы проорать, чтобы отвалил. Там на сиденье медвежонок плюшевый. Все руки не доходили его убрать. А ведь знаю: в салоне вообще ничего не должно лежать: ни пачки сигарет, ни зажигалки. Козлов много», – думала она, перепрыгивая через ступеньки.

– Стекло цело, – с облегчением выдохнула она и, подойдя к машине, щелкнула брелоком.

«Тойота» почему-то не взвизгнула. Света рывком потянула на себя заднюю левую дверь и, оступившись на высоких каблуках, упала в салон.

Последнее, что она запомнила в оглушительном грохоте, – как трещат в выплеснувшемся прямо в лицо пекучем пламени волосы.