Курить невкусно. Курить противно. От сигарет желтеют зубы, портится цвет лица, и волосы воняют помойкой.

Лика Вронская редко хваталась за сигарету. Когда требовалось срочно закончить работу. Никотин что-то мобилизует в организме, и, отравившись табаком, можно ночь напролет просидеть за компьютером. А еще курить хотелось, когда случались неприятности. Сейчас был именно тот самый случай.

Лика дымила в святая святых – офисе агентства «Supermodels», этом царстве свежевыжатого сока и салатных листьев. Ловила косые и иногда завистливые взгляды девушек-«макаронинок», снующих по коридору на умопомрачительно длинных ножках. Тушила в стаканчике из-под йогурта один окурок и тут же снова щелкала зажигалкой. Дрожь в руках не проходила.

«Мне страшно, – думала Лика, выпуская облачка сизого дыма. – Я слишком хорошо знаю специфику следствия и поэтому понимаю: у Иры могут случиться крупные неприятности. Но у меня нет выхода. Если я пойду к Ковалеву и расскажу ему хотя бы про это письмо с пугающей фразой – с Ирки возьмут подписку о невыезде. Ей нужно попытаться заключить контракт с Chanel. Замкнутый круг какой-то!»

Мимо Лики прошла женщина такой умопомрачительной красоты, что та забыла про дымящуюся в пальцах сигарету. По модельным меркам женщина не молода – лет тридцать, но с точки зрения красоты, шарма, обаяния даст фору всем манекенщицам, вместе взятым. Ведь лица девчонок – чистый лист, разрисованный свежими яркими красками юности. Годы рассекают кожу морщинками, но они и выкристаллизовывают характер, дают жизненный опыт. Может, зрелое лицо привлекает меньше внимания, но забыть его сложнее, чем юную мордашку.

Женщина откинула ладонью непослушные пряди каштанового каре, и Лика чуть не упала с подоконника.

«Елки-палки, это же Наталья! – подумала она. – Я узнала этот жест, но как же она изменилась! Вот что значит профессиональный макияж. Я часто забегаю к Ирке и общалась с Наташей, но у нее на лице никогда не замечалось ни грамма косметики. И эти классические брюки, элегантное бежевое пальто. Наташа же все время из джинсов не вылезала».

Повинуясь необъяснимому порыву, Лика забежала в Ирину приемную, под недоуменным взглядом секретарши сдернула с вешалки куртку и, забыв попрощаться с охранником, выбежала на улицу.

Бежевое пальто гримерши мелькало в текущей по тротуару толпе.

«Так, у нее светлая одежда, сегодня слякоть. Не знаю, есть ли у Наташи машина, но если бы на мне красовалось такое чудное длинное пальтишко и нужно было ехать куда-нибудь далеко, я взяла бы такси. Шмотка красивая, явно дорогая, заляпывать ее грязью жалко. Значит, следить за Натали на „фордике“ нет смысла», – решила Лика и устремилась вперед.

Она слишком торопилась, и, когда Наталья остановилась у дверей ресторанчика, Лике пришлось, натянув до глаз капюшон, пройти мимо. Единственная витрина магазина по соседству была наглухо закрыта ролетой. Привлекать внимание Наташи, явно кого-то ожидающей, не хотелось, поэтому Вронская прошла пару метров вперед. И, спрятавшись за фонарным столбом, уставилась на поглядывающую на часы гримершу.

Даже издалека было заметно: когда к Наташе приблизился невысокий полненький мужчина со стянутыми в хвост черными волосами, ее лицо вспыхнуло счастьем.

Парочка скрылась в ресторане, и Лика пустилась в мысленные рассуждения.

Она пару раз перекусывала в этом заведении. Столики там огорожены довольно высокими декоративными решетками. Сесть за столик по соседству с Наташей и ее спутником – означает возможность подслушать их разговор, оставаясь незамеченной. Конечно, нельзя исключать вариант того, что их посадят за столик, с которого отлично просматривается вход в ресторан. Да и угадать, где они расположились, непросто.

«Надо пробовать, – решилась Лика и направилась к входу. – В конце концов, что с того, что ребята меня застукают. Вот, забежала сжевать салатик. Просто случайная встреча».

Ей повезло. Брюнет с затянутыми в хвост волосами, должно быть, отлучался в уборную, и, едва войдя в зал, Лика приметила, как он скрывается за перегородкой.

«Позади их столика садиться нельзя, – подумала Вронская. – Придется проходить мимо них, сто процентов заметят. Впереди тоже – пошлепают в туалет, увидят. А вот если сесть в ту кабинку, которая отделена от парочки боковой перегородкой – есть шанс сохранить инкогнито».

Приняв решение, Лика спросила у приветливо улыбающегося менеджера:

– Можно я перекушу вон за тем столиком?

Парень кивнул:

– Пожалуйста, он не зарезервирован. Проходите!

Прихватив меню, он проводил Лику и помог ей разместиться.

– Мне любую рыбу с рисом. – Лика даже не стала открывать папку в тисненом переплете. – И томатный сок, пожалуйста.

Она пододвинулась поближе к перегородке и вся обратилась в слух.

– В мировой моде русским дизайнерам нет места. Да кого знают за границей? Зайцева, Юдашкина. Профессионалы назовут еще дуэт Середина и Васильева, Ахмадуллину, Чапурина. Все остальное – мелочи. Наташа, если бы ты знала, как мне тяжело! Я ненавижу мировые бренды. У них есть возможность зарабатывать на «прет-а-порте», делать коллекции «от кутюр». А мы вынуждены довольствоваться объедками с барского стола! Как же я их ненавижу!

– Петр, наберись терпения, – голос Натальи звучал встревоженно. – Ты очень талантлив, а талант рано или поздно пробьется. И потом, у тебя ведь уже получилось дать показ в рамках Недели высокой моды в Москве. Ты подготовил полноценную коллекцию. Мне очень нравятся твои модели. Клянусь, их хочется носить, не снимая. Изящные пиджаки из замши. Короткие клетчатые юбки в складку. А как красив покрой брюк! Мне нравятся твои материалы – мягкие, комфортные, практичные. У тебя потрясающее чувство цвета. Вещи выглядят удобными, и вместе с тем они очень элегантны. Их можно носить в офисе, а вечером блеснуть на банкете.

– Спасибо, Наташ. Ты всегда меня поддерживаешь. Мне это важно. Ты же знаешь, я весь в долгах после того показа. Ручная работа стоит дорого. Но мне не удалось привлечь коллекцией много клиентов, даже изготовленные для показа образцы пришлось продать чуть ли не за треть цены. Проклятые европейцы! Чертовы американцы! Мы не выдерживаем конкуренции. Стоимость работы и материалов примерно одинакова. Но кого купит модник? Русский бренд? Смешно даже говорить! Хорошо, что мой спонсор с пониманием отнесся к этой проблеме. Не торопит. И даже готов финансировать новую коллекцию. У меня полно идей. Хочется снять лучший зал, опять пригласить прекрасных манекенщиц Ирочки Сухановой. Какие лапочки ее девушки!

– Лапочки. Только тупые, как пробки.

– Ладно, Наталья, лучше послушай, что нужно сделать. Выясни стоимость аренды зала. Свяжись с теми, кто обеспечивает звук. Обзвони журналистов, и еще…

Гримерша перебила своего собеседника:

– Петр, я скоро уезжаю. Ира собирается в Париж.

В голосе мужчины зазвенели истеричные нотки:

– Конечно! Думаешь только о себе! Никогда ничем не пожертвуешь!

– Петечка, родной мой, успокойся, пожалуйста, – Наталья говорила быстро, с оправдательной интонацией. – Поездка займет пару дней. Я все успею, правда. А может, она и вообще не состоится. У нас девочка погибла, Веста Каширцева.

– Веста? Боже мой! Да она же была самой красивой женщиной, которую я когда-либо видел!

«Вот гад, – сочувственно подумала Лика. – Грузит своими проблемами Наталью, у них роман, судя по всему. Наталья уж точно на него виды имеет. Стала бы она просто так расфуфыриваться. А ей заявляют, что Веста, видите ли, была самой красивой женщиной! Ну-ну.»

Она терпеливо дождалась, пока парочка закончит ужинать. Расплатилась по счету и, хлюпая по подтаявшему снегу, добралась до оставленного у агентства автомобиля.

– Едем домой, – пояснила Лика негромко урчащей машинке. – Там я залезу в Интернет и выясню подробности. Не нравится мне все то, что я услышала. Этот Петр жалуется на большую конкуренцию. Хотелось бы надеяться, что он не имеет ничего против Chanel. А Натали… Она не может не ревновать. И ей эта поездка ох как некстати!