Геополитическое положение России: огромные пространства, наличие слабо или вовсе не заселенных окраин — все это способствовало формированию специфически российского феномена — казачества.

Один из сложных и спорных вопросов — вопрос о происхождении казачества. Некоторые историки уводили истоки казачества в седую древность, видя их предшественников в бродниках или берладниках времен Киевской Руси. Конечно, нельзя отрицать того, что «гулящего люда» на Руси всегда было много, но казачество как явление социальной, экономической и политической жизни относится к более позднему времени: концу XV–XVI в.

Именно от рубежа этих веков мы имеем первые сведения о «казаках» — примерно в одно время они появляются на границах двух молодых еще восточноевропейских государств: Великого княжества Литовского и Великого княжества Московского. Первоначально основную массу их составляли тюрки (вот почему само слово «казак» обычно переводят из тюркских языков). Однако со временем среди казачества возрастает число выходцев из славянских земель.

Казачество — одно из течений колонизации, и по этой причине вычленить его из общего колонизационного потока весьма трудно. Так, украинское казачество группировалось вокруг южных «украинных» городских общин, подобно форпостам, выдвинутым в степь, и называлось даже по имени этих городов — казаки каневские, черкасские, белоцерковские и т. д.

Что касается донских казаков, то они именовались городовыми и станичными казаками и по своему положению мало чем отличались от стрельцов, пушкарей и т. д. (А. П. Пронштейн).

«Колонизационный подход» к казачеству позволяет правильно решить вопрос о соотношении беглого и вольного населения в их среде. Для раннего этапа формирования казачества нельзя преувеличивать влияние социальных антагонизмов, бегство населения из центральных районов. Со временем, по мере усиления социальных противоречий, количество беглых могло увеличиваться.

Подход к казачеству как к одному из колонизационных потоков помогает также ответить на вопрос о роли шляхты в казацком движении. На начальном этапе представители знатных родов могли возглавлять казацкие «купы», придавая большую организованность действиям казаков. Один из ярчайших примеров такого рода — князь Дмитро Вишневецкий, воспетый казацкими думами как казак Байда.

Географический фактор, лежавший в основе колонизации, сказывался и в размещении казачества по рекам. Подобно своим предкам, в древности расселявшимся по рекам Русской равнины, казаки осваивали бассейны великих российских рек: Днепра, Дона, Волги, Терека, Яика. Естественно, что, обитая всегда на границе восточнославянской ойкумены и ведя своеобразный образ жизни, казаки, как губка, впитывали в себя обычаи и нравы окружающих народов. Однако говорить на этом основании о кардинальных этнических отличиях казаков вряд ли правомерно, тем более считать их отдельным народом.

В каких формах шла казацкая колонизация? По мере того как казаки уходили все дальше в степь, разрозненные казацкие ватаги сбивались в более крупные сообщества. Так возникли Запорожская Сечь (от названия укрепления, сооружавшегося из подручных средств) и Войско Донское. Между этими казацкими сообществами были определенные различия. Так, донское казачество было семейственным, а Запорожье носило черты древнего мужского союза: появление женщин здесь было категорически запрещено.

Но общественно-политическое устройство ранних казачьих сообществ было идентичным. Высшую власть осуществлял «круг» — собрание полноправных казаков — воинов «всей реки». Круг, как и древнерусское вече, решал все проблемы жизнедеятельности казацких социальных организмов: занимался дележом добычи, судопроизводством, отправлял посольства, решал вопросы войны и мира и т. д. Исполнительную власть осуществлял «войсковой атаман». Он избирался кругом и мог быть им смещен. Атаман в своей деятельности опирался на «атаманскую станицу» — подобие древнерусской дружины.

Перешло в казацкие сообщества и характерное для Древней Руси десятичное деление: войско делилось на станицы — отряды примерно в 100 человек, станицы же делились на десятки. Управление в «пригородах» строилось по тому же принципу — там были свои круги, свои атаманы и есаулы. Как и древнерусское ополчение («вои»), казацкое войско — вооруженный народ. Казаки заимствовали, продолжили и развили древнерусские военные традиции. Когда изучаешь материалы, связанные с военными действиями запорожцев или донцов, поневоле вспоминаешь знаменитые описания военного искусства восточных славян в сочинениях византийских историков. Эти лучшие традиции военного искусства славян ярко проявились в тех многочисленных войнах, которые вело казачество. Именно казачество стало хранителем древних секретов рукопашного боя, довело до совершенства владение холодным оружием

Сохранение прежних древнерусских общинных традиций мы можем проследить и по религиозной линии. Казацкие сообщества были своего рода религиозными братствами: как и население древнерусских городов-государств, они сражались не только за православную веру вообще, но и, в частности, за «св. Софию», или за «Пречистую», так же как и в древнерусских и севернорусских общинах священников избирали куренные (станичные) общества, а избранных утверждала войсковая канцелярия.

Вся казацкая земля находится в общинной собственности, и лишь то, что было построено самим казаком на войсковой земле, составляло частную собственность. Описание черт сходства между казацкими сообществами и древнерусскими общинами можно было бы продолжить. Это сходство не раз бросалось в глаза исследователям.

Другая особенность казацких сообществ — их государственный статус. Казаки долго сохраняли политическую самостоятельность, а до середины XVII в. и внешняя сторона сношений русского правительства с казаками имела формы, характерные для отношений между самостоятельными государствами: в Москве казачьими делами ведает Посольский приказ. Такой знающий ситуацию современник, как Г. Котошихин, говорит, что прибывающие на Дон царские посланники должны были являться в казачий круг и от имени государя осведомляться о «здоровье» войска. Когда казаки приезжают в Москву, то «им честь… такова, как чюжеземным нарочитым людем».

В отношениях с внешним миром казаки руководствовались в первую очередь собственными интересами, которые не всегда совпадали с интересами московской дипломатии. Запорожские казаки установили самостоятельные и довольно тесные контакты с московским правительством, отнюдь не консультируясь по этому поводу с поляками. С русским правительством запорожцы советовались в 1594 г., когда Габсбурги предложили Запорожскому войску пойти на австрийскую службу и воевать с османами. Казацкие войска устанавливали тесные связи и между собой, тем более что разделение казачества по рекам было достаточно условно. Донские казаки самостоятельно связывались и с Иерусалимом.

Правительственная политика по отношению к казачеству отличалась противоречивостью: с одной стороны, любое правительство стремилось поставить казачество под свой контроль, ликвидировать казацкое самоуправление; с другой стороны, оно было заинтересовано в сохранении значительной военной силы казачества и в привлечении его на свою сторону. Для установления контроля над казацкими сообществами применялись разные средства. Так, польское правительство стремилось использовать реестр (список), куда заносились официально признанные, привилегированные казаки, получавшие от правительства жалованье. Установление контроля над казачеством — цель для правительства и России, и Речи Посполитой желанная, но нелегко достижимая.

Новейшие исследователи Н. И. Никитин, А. Л. Станиславский и др. попытались понять суть казацкой государственности. В поисках аналогов они обращаются к истории советских лагерей для преступников и ставят на одну доску уголовные и казачьи сообщества.

С таким подходом трудно согласиться. Казацкая государственность в наибольшей степени напоминает те социальные организмы, которые существовали в Киевской Руси — города-государства, государства-общины. Эту государственность можно назвать, следуя уже установившемуся в этнографической науке понятийному аппарату, скорее потестарной, чем политической. В целом мы наблюдаем у казаков ранний этап политогенеза. Казацкие сообщества — пример отсутствия сложившегося государства при бесспорном наличии тех или иных элементов государственности. Можно приложить и такое определение, как «параполитейная государственность» (В. А. Попов). Тут в первую очередь реализовался военный путь генезиса государственности.

Геополитическая ситуация отвела ранним казачьим сообществам роль защитников государств Восточной Европы, а также роль первооткрывателей необозримых пространств Евразии. На своих маневренных судах они совершали далекие походы, молниеносно нападали на города Крыма и Турции, увозя с собой большую добычу. Казаки участвовали во всех крупнейших военных мероприятиях того времени, но сформировавшимися государствами казачьи сообщества так и не стали. Под влиянием соседних «первичных» государств они превратились в своеобразное военное сословие, игравшее значительную роль в истории России вплоть до XX в.

Однако до конца XVIII в. казацкие «государства» оказывали огромное влияние на ход российской и восточноевропейской истории. В Речи Посполитой казацкая вольница, выплеснувшись с берегов Запорожской Сечи, захлестнула всю Украину, результатом чего стало возникновение своеобразного государства — гетманства (гетманщины).

В России казацкие сообщества долгое время оставались своего рода альтернативой все более усиливавшейся и централизованной государственности. Вот почему на протяжении XVI–XVIII вв. русская история пронизана борьбой центра с окраинами, в которой застрельщиками антигосударственных движений и главной действующей силой оказывались казаки. Впервые такого рода борьба может быть отмечена в Смутное время, а последнее ее проявление — движение под руководством Емельяна Пугачева Интересно и показательно то, что противники московской государственности — казаки — при этом рядились в одежды последней, а казацкие лидеры выдавали себя за российских царей.

Несколько позже, чем украинское и донское, возникают и другие казацкие сообщества. Во второй половине XVI в. большое количество казаков собралось на Волге. Однако крепкое казацкое сообщество здесь не успело сформироваться, так как правительство строит цепь хорошо укрепленных городов (Самара, Царицын, Саратов и др.) и ставит под контроль волжское казачество. Те, кто не хотел подчиниться, перешли на Северный Кавказ, где к началу XVII в. и сформировалось гребенское и терское казачество, освоившее территории по берегам рек Сунжи и Терека и склонам Терского хребта. Здесь вырастает большое количество казачьих городков и формируется свое казачье войско.

Другая часть волжских казаков ушла к Уралу, на Яик и положила начало Яицкому казачьему войску. Главным занятием яицких казаков было рыболовство и скотоводство, а хлеб и вино они покупали, в основном, в Самаре и других волжских городах. В начале царствования Михаила Федоровича яицкие казаки были пожалованы землями по нижнему течению Яика (Урал) и его притокам с правой и левой стороны. Несколько позже Яицкое войско было зачислено в ведение Посольского приказа.