На юго-западе находились Галицкая и Волынская земли. Города-государства формировались здесь в рамках племенных территорий бужан, волынян, хорватов, тиверцев и уличей. То была обширная область, простиравшаяся от Побужья до бассейна реки Сан. Она граничила с Польшей, литовскими землями, «горы Угорские» (Карпаты) отделяли ее от Венгрии; на юго-востоке границы земель охватывали земли Причерноморья от Южного Буга до Дуная. Геополитическое положение накладывало отпечаток на политическое развитие этих земель, так как соседние государства постоянно вмешивались в их внутренние дела. Оно определяет и специфику источников, сосредоточенных, прежде всего, на внешнеполитических событиях, междоусобной борьбе князей, «крамолах» бояр.

Волынская земля получила свое название от древнего племенного центра — Волыня на Буге. Местные союзы племен рано оказались в орбите влияния Киева, оказывая военную помощь киевским князьям и выплачивая дань. Но здесь отношения Полянского центра с подвластными ему племенами, в принципе аналогичные отношениям с другими покоренными восточнославянскими племенами, осложнялись тем, что помимо приднепровской Руси сюда стремились проникнуть Чехия и Польша и территории стали предметом соперничества.

На смену племенным центрам в конце X — начале XI в. здесь выдвигается Владимир — будущий стольный город Волынской земли, впервые упомянутый в летописи под 988 г. Он расположился неподалеку от Волыня, что позволяет говорить о «переносе города», понимая под этим перемещение правящих функций из одного города в другой.

Здесь консолидируется вечевая община, идет процесс формирования города-государства, свидетельством чего является появление собственного княжения, утверждение епископии. Но в первой половине XI в. город покорно принимал к себе на княжение сыновей великого князя киевского. Ярослав Мудрый посадил во Владимире своего сына Игоря, затем Всеволод Ярославич передал город Ярополку Изяславичу.

Последний был изгнан из Владимира князьями-изгоями: братьями Ростиславичами и Давыдом Игоревичем. Чтобы утихомирить обделенных князей, Всеволод на правах киевского властителя отдает Перемышль и Теребовль Ростиславичам. Эти два города стали, наряду с Владимиром, важнейшими центрами Юго-Западной Руси. Надо отметить, что борьба князей между собой, как и в других регионах Руси, отражала процессы становления волостного строя.

Явное стремление вырваться из-под властной опеки Киева наблюдается во второй половине столетия, когда после Любечского съезда развернулась борьба за эти земли. В ней столкнулись интересы киевского князя Святополка и поддержавшего его Давыда Игоревича и княживших в Теребовле и Перемышле князей Василько и Володаря Ростиславичей. Однако за спинами князей стояли вечевые общины городов — вече стало играть огромную роль в политической жизни. С ним встречаемся уже в ходе драматических событий 1097 г.: во время осады Владимира именно вече решает судьбу города, требуя у князя выдать тех, кто ослепил Василька Теребовльского.

В это время интенсивно формируется и Владимирская волость: Всеволож, Перемиль, Бужеск, Белз, Луцк и др. — все это пригороды, признающие власть главного города, составляющие с ним органическое единство. Зависимость пригородов от главного города устанавливалась по разным линиям: политической, административной, военной.

По мере того как складывалась Владимирская волость и происходило сплочение местных социальных сил, обострялась борьба Владимира за независимость от Киева. В конце XI — начале XII в. Владимир вместе с пригородами составлял крупную по размерам волость Юго-Западной Руси, Однако своя княжеская династия здесь появилась лишь в 1130-х гг., у истоков которой стоит внук Владимира Мономаха — Изяслав Мстиславич, затем его сын Мстислав. К середине XII в. прекращается зависимость Владимирской волости от Киева.

Но начинается борьба внутри Волынской земли, усложняется волостная система, внутри которой появляются городские центры, тяготеющие к независимости от главного города. В рамках старой Владимирской волости формируются более мелкие волости, возглавляемые своими городами. Так, в 1170-е гг. окончательную самостоятельность приобретает Луцк.

Как отметил М. С. Грушевский, Мстиславичи невысоко ценили свои волынские волости, всю жизнь боролись за киевский стол. Князем, для которого интересы Юго-Западной Руси оказались главным делом жизни, стал Роман Мстиславич. Узнав о смерти своего отца, княжившего на Волыни, он в 1170 г. пришел во Владимир из Новгорода. Его младшие братья уже сидели в Белзе, Червене и Бресте, и скоро Владимирская земля разделилась на Владимирскую и Белзко-Червенскую волости. Луцкая земля также разделилась на две волости: Дорогобужскую и Пересопницкую. Роман был первым из волынских князей, кто увидел преимущества соседней Галицкой волости.

Галицкая земля обособилась позже Владимирской. Сам город появляется на страницах летописи только после 1141 г., но выход Галича на историческую арену — итог предшествующего развития города. Более древним городам этого региона — Перемышлю и Теребовлю — пришлось уступить пальму первенства Галичу: они, наряду с другими городами, вошли в состав волости Галича, стали его пригородами.

В Галиче идет процесс становления вечевой общины, что получает отражение в появлении здесь своего княжения, а князь Владимир (Владимирко) Володаревич (1141–1152) делает Галич столицей формирующегося города-государства. Как и везде, этот процесс сопровождался ожесточенной борьбой против Киева, а со временем и против соседней Владимирской волости, которая часто вступала в союз с Киевом против Галича.

Особого могущества Галицкая земля достигла во время княжения Ярослава Владимировича Осмомысла (1152–1187). Автор «Слова о полку Игореве» нашел такие строки для того, чтобы обрисовать силу Галицкого князя:

Но надо иметь в виду, что это могущество непосредственно зависело от силы городской общины, в военной сфере — от волостного ополчения, которое постоянно фигурирует на страницах летописи.

Могущественный для своих противников Ярослав смог испытать на себе крутой нрав Галицкого люда, объединенного в волостную общину. В летописи под 1159 г. узнаем о том, что галичане обращаются к Ивану Берладнику и приглашают на княжение. В галицкой городской общине возникло недовольство Осмомыслом. Возможно, что это действовала одна из «партий», враждебная князю. О том, что в городе были люди, не расположенные к Ярославу, свидетельствуют и дальнейшие события, когда через несколько лет из города бежала княгиня с сыном Владимиром и «мнози бояре». Разрыв с мужем и отцом был вызван тем, что стало известно о любовной связи Ярослава с некоей Настасьей, сыну которой он стал отдавать предпочтение. Княжеский адюльтер XII в. завершился трагически: галичане избили «приятелей» Ярослава, заставили князя вернуться в семью, а его любовницу «накладше огнь сожгоша», отправив ее сына в заточение. Характер казни заставляет предполагать еще и языческую подоснову событий: вполне возможно, что на женщину пало подозрение в колдовстве.

События получили продолжение уже после смерти Ярослава. Накануне своей смерти он собрал довольно представительное вечевое собрание всей Галицкой волости. Три дня он плакался и каялся перед этим собранием, а затем «повеле раздавати имение свое». Здесь в очередной раз мы видим характерное для древних обществ перераспределение частных богатств на коллективных началах. Раздачи должны были также повысить статус князя, расположить общину к тому, чтобы исполнить его пожелания.

Община и не подумала выполнять его предсмертное завещание: посадить на княжеский стол незаконнорожденного Олега. Но и законный сын — Владимир, пьяница и развратник, — тоже недолго продержался в Галиче. Вече выгнало его из города и пригласило на княжение Романа Мстиславича из соседней Волыни. Правда, и Романа изгнал из Галича Владимир с помощью венгров. Но даже венгерский король вынужден был прислушаться к требованиям галичан: посадив на столе своего сына, он заключает с ними договор.

Появление венгерского королевича на княжеском столе в Галиче — новый этап в истории взаимоотношений Юго-Западной Руси с Венгрией и Польшей, когда эти страны активно вмешиваются во внутреннюю жизнь Галича.

Галичане, изведав «сладости» правления чужеземцев, прогнали королевича и вновь посадили на княжение Владимира. Наверное, помогла Владимиру и поддержка императора Священной Римской империи. Как бы то ни было, он просидел в Галиче еще десять лет, а после его смерти в 1199 г. в Галиче вновь утвердился волынский князь Роман.

Историки обычно видели в факте вокняжения Романа объединение двух земель. Мы не согласны с такой постановкой вопроса. Княжение Романа в Галиче нельзя воспринимать как слияние двух волостей. Появление владимирского князя на Галицком столе было в известном смысле успехом владимирцев в соперничестве с галичанами.

Опираясь на могущество Галицкой и Волынской волостей, Роман распоряжается Киевом, совершает успешные походы на Литву, Польшу, Венгрию, половцев. Апогеем этой политики было пострижение в монахи киевского князя Рюрика и провозглашение великим князем Романа. В этом контексте не вызывает удивления то, что в Галицкой земле укрылся византийский император, изгнанный своим соперником, а Папа Римский предлагал Роману Мстиславичу королевскую корону.

Роман снискал себе такую славу на Руси, которая сопоставима только с популярностью Владимира Мономаха. Ипатьевская летопись говорит о нем, что, «идя следом деда своего Мономаха, кинулся он на поганых, как лев, сердитый был, как рысь, уничтожал их, как крокодил, проносился над их землей, как орел, храбрый был, как тур». Роман стал героем песен и былин, воспевавших его как защитника русских земель. Грозный для врагов внутри своей волости, он не мог не прислушиваться к мнению земщины. Более того, крутые меры, на которые он был щедр, связи с Волынью вызвали к нему неприязнь значительной части галичан.

Во всяком случае, после гибели Романа в борьбе с поляками в 1205 г. его вдове вместе с детьми пришлось бежать из Галича во Владимир Волынский. Местная община готова была ее приютить, но и здесь были недруги. Пришлось ей бежать и из Владимира, причем Даниила вывез «дядька» (воспитатель), посадив его перед собой на коне и укрыв плащом

Сыновьям Романа — четырехлетнелу Даниилу и двухлетнему Василько — грозило стать игрушкой в руках иноземных сил. Поначалу их приютил князь Лешко Краковский, но вскоре он отправил Даниила к венгерскому королю, а его мать и брата оставил у себя.

В Галицкие дела в это время вмешиваются венгры, поляки, киевские Мономаховичи и черниговские Ольговичи. Владимирской и галицкой общинам приходится в очередной раз решать судьбы своих земель. При этом нельзя воспринимать галичан и владимирцев как движимую единым интересом массу. Так, честолюбивые Галицкие бояре рвались к власти, увлекая за собой и часть галичан. Результатом стало недолгое и уникальное для Киевской Руси княжение в Галиче в 1212 г. боярина Володислава.

Отечественная историография оценила этот и ряд других фактов по достоинству. Общим местом в исторических трудах стала идея о всесилии Галицкого боярства, о несметных богатствах, прежде всего земельных, накопленных боярами. Нельзя отрицать того, что в XIII в. бояре здесь начинают постепенно отделяться и от князя, и, главное, от городских общин, отдельные их представители начинают «зарываться», претендовать на власть. Но в целом бояре сохраняют все тот же социальный статус они выступают старшими дружинниками, все так же играют роль лидеров в городской общине, возглавляя «партии», ведущие между собой борьбу. Вполне возможно, что на «характер» Галицких бояр влияло постоянное иностранное вмешательство в дела юго-западных городов-государств.

Нелепость княжения боярина понимали даже иноземные властители, но они воспользовались этим для своих целей. В результате сговора князя Лешко Краковского и венгерского короля Андрея II в 1214 г. боярин Володислав был пленен, а на столе в Галиче был посажен пятилетний венгерский королевич Коломан. Примерно в это время Даниил с матерью с помощью поляков вернулись во Владимир.

Вскоре венгерский и польский правители поссорились, и Лешко пригласил из Новгорода в Галич известного князя Мстислава Мстиславича Удалого, который в общей сложности просидел в Галиче до 1228 г. Даниил заключил с ним союз и в 1219 г. женился на его дочери Анне. При молчаливом одобрении тестя Даниил очистил от поляков западные районы Волыни. Это были первые серьезные деяния князя, в котором все его злоключения выработали сильный, волевой характер.

Князь участвовал и в злополучной битве на Калке, где был тяжело ранен и чудом уцелел. В 1229–1230 гг. Даниил вместе с верным своим союзником — братом Василько — участвовал в усобице польских князей. Об этих событиях летописец заметил, что никто, кроме Владимира Святого, не ходил так далеко в «землю Ляшскую» (Польшу).

В 1230 г. Даниил вошел в Галич, но лишь к концу десятилетия при поддержке Галицкой городской общины Даниилу удалось укрепиться в юго-западных землях. Сам он сидел на столе в Галиче, а брата Василька посадил во Владимире-Волынском. Даниил стал замечательным воином, одним из самых знаменитых русских князей, слава которого сопоставима лишь с известностью Александра Ярославича Невского.

Перед нашествием монголов Даниил захватил Киев, где посадил своим наместником тысяцкого Дмитра, который руководил обороной города в 1240 г. Но во внутренней политике и Даниил опирался на силу городской общины Галича и волости в целом. Не случайно Даниил обращается к горожанам: «О мужи градьстии, доколе хощете терпети иноплеменьных князии державу…». Мощь народных масс коренилась в военной организации, демократической по своей сути. По-прежнему народное ополчение (вои) определяло исход сражений. Правление Даниила продолжалось до его смерти в 1264 г.

Историков завораживает образ Даниила, нарисованный летописью. Древнерусский «списатель» не жалеет красок, чтобы изобразить «Данилу-короля». Но по-прежнему полнота власти в волости была сосредоточена не в руках бояр или князей, а у городской общины в целом.