Глава 10
Всякое решение – всего лишь источник новых проблем
– Кася, ты даже не представляешь, что ты для меня сделала! Нет, я настаиваю, книга будет и моей, и твоей!
– Она будет только твоей, – возражала Кася.
– Нет, не согласен, ты совершенно не отдаешь себе отчета, когда так говоришь! Это же бестселлер: оригинальное решение загадки пятнадцатого века: кто убил Ивана Молодого. Крутой поворот в судьбе будущей империи!
– Алеша, повторяю: эта книга твоя, и только твоя.
– Но открытие – твое! – продолжал настаивать он.
– Если уж на то пошло, мой дорогой, то и открытие не мое, а брата Иосифа. Так что если захочешь предлагать кому-либо соавторство, начинай с него.
– И ему предложу! – с тем же энтузиазмом продолжал Алеша.
– Выслушай меня внимательно: ни я, ни тем более он в свете прожекторов светиться не хотим. Если уж так тебе хочется, то выскажи нам благодарность за помощь, как это обычно делается. Тем более что основная работа предстоит тебе. Я дала тебе материалы, а тебе придется найти, каким образом преподнести всю эту историю, чтобы в нее поверили. Согласись, задача непростая.
– Справлюсь! – с некоторой долей легкомыслия ответил ее друг.
– Я уверена, что справишься, – поддержала его Кася и перевела разговор на другую тему, – ты говорил, что собираешься в Мадрид, на конференцию?
– Собираюсь, – подтвердил Алеша, – уже билеты купил, через два дня выезжаю и останусь там на неделю. Совмещу приятное с полезным. Я никогда в Испании не бывал. Почему ты об этом спрашиваешь?
– Просто так, – соврала Кася, не желая, чтобы ее друг менял планы из-за нее.
Она отвечала несколько устало. Действительно, все последние события вымотали ее изрядно. Два дня у Каси ушло на приведение собственной квартиры в порядок. После того как вещи были расставлены по своим местам и все, что может быть вымыто, было вымыто, она наконец решила позвонить Алеше. И если для него ее открытие было сенсацией, то для нее – одной из ступенек в ее поиске. Впрочем, это было совершенно в ее характере, уже достигнутые вершины Касю абсолютно не интересовали.
Следующим на очереди был Павел Последний. Она хотела съездить к старику сразу же после приезда, но после происшедшего в квартире все остальное перестало ее интересовать. Старик ее звонку несказанно обрадовался:
– Ну наконец-то объявилась, а я уж ждал тебя, как из печки пирога!
– Знаю, Павел Петрович, извините, но у меня были неотложные дела.
– Неотложные, так неотложные, – согласился старик, – рассказывай теперь, нашла что-нибудь новое?
– Нашла, Павел Петрович, но это должно остаться между нами. Алеша приберегает сенсацию для выхода книги!
– Не беспокойся, ты же знаешь, что старик умеет держать язык за зубами, – убедительно произнес Павел Последний, – говори, не тяни резину.
– Похоже на то, что Софья к смерти Ивана Молодого не причастна, – осторожно начала она.
– Вот-вот, – обрадовался старик, – и у меня сложилось такое мнение!
– В действительности сложно сказать, что на самом деле произошло, но Ивана Молодого отравил кто-то из окружения его жены Елены Волошанки или она сама.
– А что, – оживился Павел Последний, – очень даже может быть. Елена была очень активной участницей еретического движения, а Иван Молодой был воспитан глубоко религиозной бабкой, Марией Ярославной, – размышлял он вслух, – так что вполне может быть, что вольномыслия собственной жены не одобрял и мог препятствовать ее планам. В то время как Иван Третий к ереси относился с симпатией, правители зачастую неравнодушны к идее заполнить государственную казну за счет богатств церкви. А учитывая, что на помин души люди тогда ничего не жалели, часто отдавая целые поместья, церковь богатела не по дням, а по часам. Так что идея «нестяжателей» о бедной церкви ему нравились, идея просвещения священников тем более. О невежестве православных батюшек в это, да не только в это, время ходили легенды.
– Это было одной из причин, – согласилась Кася.
– Конечно, – подтвердил старик, – мотивов для такого преступления всегда несколько, и не так-то просто в них разобраться, тем более времени с тех пор утекло немало. Кроме того, отравителей в русских княжествах хватало, могли и итальянских, и французских, и византийских злодеев за пояс заткнуть. Достаточно сказать, что мать Ивана Молодого тоже была отравлена.
Они поговорили еще минут пятнадцать и попрощались. Теперь Кася могла приниматься за работу. Конечно, она нашла решение одной задачи. Но по закону подлости всякое решение было всего лишь источником новых проблем. Так и в ее случае. Она, конечно, выполнила Алешино поручение. Но ответить на главные вопросы так и не смогла. Праздновать победу было рано, оставалось работать. Она разложила на блистающем чистотой письменном столе бумаги, включила компьютер и стала терпеливо ожидать, когда наконец ее голову посетят светлые идеи.
Оригинальные мысли заглядывать на огонек почему-то не спешили, зато всякая дрянь активно лезла в голову без всякого приглашения. «Отупела я, что ли», – слегка испугалась Кася, но успокоила себя аксиомой, что любой человек имеет право на глупость. Но чушь в ее голове успокаиваться не желала, и проблесков в сознании не наблюдалось. Обратилась еще раз к третьему письму и попыталась разгадать шифр, но ничего не получалось. Она уже использовала все известные методы расшифровки. Но седьмой сефирот Джироламо никак не желал раскрывать собственных тайн. Поэтому и приходилось умиротворять себя тем, что глупость – качество очень даже человеческое, и в определенных обстоятельствах следовало бы им гордиться, а не стыдиться. А то мы робко произносим: я вот тут немножко недопонял или отвлекся на минутку. Нет чтобы гордо так сказать, не моего ума дело. Почему гордятся умом, а не гордятся глупостью. Кася так же и продолжала бы петь оду глупости. Честно говоря, получалось не очень. Вдохновения на прославления собственного недоумия у нее не хватало. Ода глупости выходила весьма посредственная. Конечно, каждый человек имел право на глупость. Наконец, когда ей окончательно надоело заниматься самоуничижением, она набрала номер Кирилла и спросила:
– Привет, ты свободен?
– Смотря для чего, – как всегда, уклонился от прямого ответа Кирилл.
– Мне нужна твоя помощь. Ты далеко?
– В Москве буду послезавтра. Дотерпишь?
– Дотерплю, – пообещала Кася.
Она и на самом деле дотерпела удивительно легко. То есть отставила в сторону все дела и впервые за несколько недель наведалась в спортивный зал, бассейн, даже про салон красоты не забыла. Конечно, она утверждала, что все это было исключительно для себя, любимой. Хотя, когда Кирилл с порога разорился на комплимент «прекрасно выглядишь», она почувствовала вполне законное удовлетворение достигнутым результатом.
– Рассказывай, что случилось, – перешел прямо к делу Кирилл.
Кася выложила перед ним материалы и начала рассказывать. Кирилл слушал внимательно. Потом прочитал третье и четвертое письмо.
– Интересно, интересно, на решетку Кардано не похоже, – задумчиво произнес он, – значит, надо искать другую логику.
– Сотников мне сказал одну вещь, – начала Кася, – но я совершенно не знаю, к чему ее можно применить. Вот этот значок повторяется в трех местах. Я, собственно говоря, приняла его за помарку или орнамент, но ошиблась. И вот, согласно брату Иосифу, это очень смахивает на седьмой сефирот каббалы.
– Ты уверена, что твой Альберони знал каббалу? И сейчас-то настоящего специалиста найти трудно, хотя на всех углах только о ней и слышно, а в пятнадцатом веке? Не забывай, что это знание было закрытым, и Инквизиция в это время вполне успешно действовала.
– Я думаю, что Альберони ее знал.
– Почему?
– В своем третьем письме, которое я и пытаюсь расшифровать, последняя фраза похожа на ключ: «А если хочешь меня понять, моя милая, думай о наших дорогих Марсилио и Джованни, нас всех ждет Великая работа!..» Так вот Марсилио – это, скорее всего, Фичино, а Джованни – Пико…
– Делла Мирандола, – продолжил Кирилл, – значит, он был в курсе его работ… Тогда вполне возможно, что этот значок и есть седьмой сефирот. Ты пробовала цифру семь в качестве ключа?
– Пробовала. Я попыталась сделать решетку. Переместить цифры алфавита на семь, получается полная белиберда. Даже если учитывать, что итальянский с тех времен изменился. Не могли же они применить квантовую или еще что-то в этом роде шифровку. Все должно было быть гораздо проще.
– Ты права, надо искать что-то попроще, – медленно произнес Кирилл, – и что-то подревнее.
Он стал внимательно рассматривать документы на экране, сверил текст письма с подстрочником, еще раз внимательно проверил. Включил собственный ноутбук, скачал Касины документы, запустил неизвестные программы. Кася сидела молча. Время текло. Она сходила на кухню, решив, что скоро надо будет кормить гостя. Заглянув в холодильник и обнаружив, что на двоих ее запасов маловато, отправилась в магазин. Когда она вернулась, Кирилл продолжал что-то рассчитывать на своем компьютере. Стараясь ему не мешать, поставила тушить мясо и принялась за овощи.
– Пахнет вкусно, – появился на пороге довольный Кирилл, – но я это заслужил!
– Неужели нашел!
– Нашел, – подтвердил он, – идем, сама увидишь.
– Вот смотри, Альберони прекрасно знал, что его письма будут проходить через многие руки, поэтому шифр просто обязан был быть многоступенчатым. Ты же прекрасно знаешь, что лучше вообще не шифровать, если боишься, что разгадают.
– Хочешь сказать, что нужно или хорошо зашифровать, или вообще не шифровать.
– Вот именно, помнишь же историю цифры Марии Стюарт?
– Помню, – просто подтвердила Кася, не вдаваясь в подробности.
Она знала, что самонадеянность этой шотландской королевы стоила ей жизни. На самом деле она настолько была уверена в надежности собственного кода, что доверяла бумаге самые крамольные мысли. Она не знала, что ее шифр был разгадан и вся ее переписка попадала на стол самого влиятельного министра Елизаветы I Вальсингама. И в момент, когда она дала согласие на заговор, целью которого было убийство Елизаветы, она подписала собственный смертный приговор. Действительно, все это было лишним доказательством того, что лучше никакого шифра, чем плохой.
– Получается, что Альберони придумал несколько ступеней защиты.
– Не забывай, он был неординарным человеком и прекрасно знал, что в распоряжении Лоренцо – самые опытные криптографы Флоренции. Все европейские правители прибегали к кодированному письму и всегда пытались расшифровать письма других. Европейские дворы были напичканы шпионами всех мастей, которые часто были к тому же двойными или даже тройными агентами. Итак, перед твоим Джироламо стояла непростая задача. Его послания должны были походить на обычные письма, а не на закриптованное сообщение, и информация должна была быть передана так, чтобы никто не мог обвинить ни Фортунату, ни его самого в заговоре. Конечно, они могли условиться с Фортунатой предварительно о каком-либо коде, но я думаю, они сделали проще – они условились о способе передачи.
– И что же это был за способ?
– Скиталь, самая обычная спартанская скиталь, когда вокруг обыкновенной круглой палки-валика наматывается полоска с буквами. Фортунате достаточно было взять полоску более прозрачной бумаги, скопировать заглавные и конечные буквы каждой строки письма и намотать на свою палку.
– Тогда при чем тут седьмой сефирот, ведь в случае скитали и Джироламо, и Фортунате достаточно было иметь палку одинакового диаметра, чтобы прочитать сообщение.
– Дополнительные меры предосторожности. Джироламо, я думаю, опасался, что его багаж будут неоднократно просматривать. И присутствие деревянного валика сразу обратит на себя внимание. Поэтому он выбрал оригинальное решение. Он просто условился с Фортунатой, что укажет ей диаметр скитали. Седьмой сефирот на самом деле, как ты правильно догадалась, обозначает всего лишь цифру семь. Нет смысла искать более запутанное объяснение. Думаю, что в их доме имелось несколько валиков, скалок и прочей утвари. Дочери Джироламо было достаточно выбрать одну из них, а Джироламо вовсе не нужен был валик. Он использовал просто-напросто расчерченную бумажную полоску нужной длины с помеченными интервалами. Я в принципе поступил точно так же, только с помощью компьютера. И вот скрытая часть твоего третьего письма… – с этими словами он нажал на «вход», и на экране стала медленно разворачиваться надпись.
«Книгу ты узнаешь по талисману седьмой сферы».
– А вот и четвертое письмо. К счастью, неизвестный нам наследник Альберони скопировал письмо в той же последовательности, в которой оно было написано, и Альберони не изменил ключ…
Он вновь нажал на «вход», и на экране появилось: В.н. рих…… р. ер.
Кася всмотрелась в надпись, и внезапная идея промелькнула в мозгу.
– Винрих фон Триер! – произнесла вслух она и испуганно замолчала.
– И кто же это такой?
– Не имеет значения, – отмахнулась Кася.
– Ладно, как знаешь, не хочешь делиться – не делись, но можешь хотя бы поблагодарить.
Она обняла его сзади и нежно поцеловала в шею:
– Ты – гений!
– Наконец-то ты признала мои способности! – торжествующе произнес он, оборачиваясь и привлекая Касю к себе.
У нее же в голове билась одна-единственная мысль: «Книга у Винриха фон Триера!» Ну, конечно, тогда все сходится: письмо Гирзберга, намеки Джироламо, что он встретил давнего друга, на которого может рассчитывать. Джироламо нашел книгу и каким-то образом сумел ее вынести из Софьиных погребов. Но в этот же момент Елена Волошанка приводит свой план в исполнение, и Иван Молодой погибает. В смерти наследника обвиняют Софью и ее приближенных. Для всех это очевидно. Джироламо знает, что мистро Леоне уже в пыточной камере Московского Кремля. Рано или поздно наступит его очередь. Люди Курицына повсюду и выбраться ему из Москвы не дадут. И он находит этот способ: передает книгу Винриху. Тевтонское посольство никто не посмеет ни задержать, ни обыскать. Потом через кого-то все-таки ухитряется переслать дочери четвертое письмо. Но это письмо доходит слишком поздно. Фортуната, так и не дождавшись новостей от отца, умирает от горячки. Винрих фон Триер погибает, в свою очередь, по неизвестной ей причине. Перед смертью рыцарь все-таки отдает распоряжение своему душеприказчику – ганзейскому купцу Иоганну Гирзбергу найти Фортунату и передать ей книгу. Поэтому Гирзберг и написал в своем письме, что ему наказано передать Фортунате нечто очень важное. Но Фортунаты нет в живых. Иоганн пытается связаться с наследниками, но тем все равно. Никто не знает о подлинной ценности книги, и дела до нее никому нет.
Теперь Кася яснее видела, что произошло на самом деле. Лоренцо не собирался отказываться от своих планов, поэтому и приказал тщательно перерыть весь дом Альберони. Его посланники ничего не нашли и забрали единственное, что было на виду: три письма Альберони. Поэтому она и нашла их в архивах Флоренции. Фортуната умерла до получения четвертого письма, поэтому и не смогла отправиться к фон Триеру за книгой. Кроме Фортунаты, никто не знал ни о секретном поручении Джироламо, ни о шифре. И только много поколений спустя отец Антонио, увлеченный историей своей семьи эрудит, впервые попытался узнать, в чем состояла миссия Джироламо Альберони. Но далеко продвинуться в своих исследованиях он не смог. Хотя тут же она одернула сама себя: откуда она могла знать, насколько далеко продвинулся в своих исследованиях отец Антонио.
– Тогда где же книга? – вновь произнесла Кася вслух.
– На твоем месте я бы спросил, что это за книга и стоит ли продолжать ее искать… – задумчиво произнес Кирилл.
– То есть ты думаешь, что речь вовсе не идет о недостающей части Герметического Корпуса?
– Не знаю, не уверен.
– У тебя есть какие-то другие идеи?
– Есть, но мне необходимо сначала все проверить.
– Может, поделишься? – попросила она.
– Проверю и поделюсь, – пообещал Кирилл, и совсем другим, более беззаботным тоном добавил: – Но если мы и дальше будем проводить время перед экраном, твое мясо, которое только что так вкусно пахло, сгорит.
Кася ойкнула и помчалась на кухню. В конце концов о том, где книга, у нее будет время подумать завтра.
– Ты хорошо готовишь! – удивился Кирилл, уплетая за обе щеки рагу.
– А почему я должна плохо готовить? – усмехнулась она. – Ты думаешь, что кулинарные способности помечены на лбу?
– Нет, но просто… – замялся Кирилл.
– Не беспокойся, ты ошибся не во всем. Готовить я умею, но не люблю, вернее, у меня это под настроение.
– Под хорошее или плохое? – с невинным видом поинтересовался Кирилл.
– Под хорошее, – ответила она.
– Вот видишь, какое я на тебя оказываю благотворное влияние!
– Какое же?
– Повышаю настроение! – самонадеянно заявил мужчина.
– Да, из всех зол нужно всегда выбирать то, которое ты уже знаешь! – ехидно заявила Кася.
– Это я-то зло! – с деланым возмущением воскликнул Кирилл. – Я вообще ангел, посмотри, с каким терпением я переношу тебя!
– А я тебя! – парировала Кася.
Они рассмеялись и больше уже не пререкались. После ужина, когда они уютно устроились на диване и болтали о всякой чепухе, Кирилл неожиданно серьезным тоном спросил:
– Ну а что с нами?
– В каком смысле? – рассеянно переспросила Кася.
– В том самом, что разгадаешь ты очередную тайну, и может быть, наконец-то мы найдем время для нас.
– Ты это серьезно? – удивилась она.
– Вполне, – подтвердил Кирилл, – в конце концов мы можем провести пару недель вместе. Уедем куда-нибудь…
– На необитаемый остров, – подхватила Кася.
– Нет, необитаемый это слишком. Хоть какой-то комфорт необходим, – рассмеялся он, – в ином случае вместо того, чтобы наслаждаться друг другом, будем усиленно высекать огонь, добывать пищу и делать кучу всяких других малопривлекательных вещей.
Кася представила себя чумазой, со спутанными волосами и повязкой сомнительной свежести на бедрах и рассмеялась:
– Устроим девять с половиной недель в российском варианте!
– Чем же российский вариант хуже какого-либо другого, это во-первых. А во-вторых, ждать необитаемого острова мы не будем, а устроим если уж не девять с половиной недель, то девять с половиной часов прямо сейчас…
Касе было хорошо известно, что, когда тебя любят, не сомневаешься ни в чем, а когда любишь сам, сомневаешься во всем. Поэтому стоило Кириллу переступить порог, как она снова была ни в чем не уверена. Она хорошо помнила любимый мамин вариант молитвы: «Боже, дай мне мудрости смириться с тем, что я не могу изменить». Причем при таких восклицаниях Кася прекрасно знала, что́ Екатерина Дмитриевна имела в виду. Речь чаще всего шла о ее собственной дочери, то есть о Касе. Но сейчас ей самой предстояло применить эту аксиому к отношениям с Кириллом. А это было совсем-совсем непросто. Получалось, что она хотела бы, чтобы между ними было все «как у людей». Забывая при этом, что от такого она сама первая сбежала бы куда глаза глядят. Поэтому успокаивала себя одной французской поговоркой, что маленькие разлуки лишь обостряют большие чувства. Она вздохнула, помечтала еще немножко, представив дом названного отца Джорджа в Севенах, от которого у нее был ключ и где они с Кириллом могли провести очень неплохо пару недель. В конце концов именно с этого следовало бы начать: побыть побольше вместе, а там… как распорядится госпожа Фортуна.
На этих мудрых мыслях Кася закончила размышления на тему собственной личной жизни и обратилась к делам насущным. Итак, благодаря Кириллу ей стали известны два следующих пункта. Первый: теперь она знала имя того, в чьих руках находилась книга. Было, правда, одно «но»: руки, как и сам их обладатель, к этому миру давным-давно не принадлежали. А так как Кася не обладала способностями перемещаться в другие измерения или вызывать души умерших, то и поговорить с обладателем книги не могла. Одно было точно: книга до Фортунаты не добралась. Второй: она имела представление о том, как возможно узнать книгу – по талисману некоей седьмой сферы. К сожалению, с чем эту самую сферу едят, никакого представления у нее не было.
«С таким набором далеко не уедешь», – вздохнула девушка. Узнала она многое, нельзя было преуменьшать свои заслуги, а то так досамоуничижаешься, что и в депрессию «упадешь». А на такую «роскошь» права она не имела. «Может быть, надо было Кириллу все показать?» – запоздало раскаялась она в собственном неведении. Но с другой стороны, она прекрасно знала, что ее любимый откроет все сам, достаточно ей было занести информацию в ноутбук. Его дурные привычки ей были хорошо известны. Кирилл называл себя скромно и расплывчато: специалистом по информационным системам. Хотя на самом деле являлся криптографом самого высокого класса и опытным хакером. Поэтому Кася привыкла все меньше и меньше пользоваться компьютером и мысли свои записывать по старинке – на белом листе бумаги. Так, конечно, было медленнее, но надежнее. Правда, со временем она нашла компьютер старой модели и использовала его, вытащив предварительно сетевую карту. Но из предосторожности и к нему обращалась редко.
Вот и на этот раз, покончив с душевными терзаниями, взялась за дело. Для начала нарисовала на листе бумаги простенькую схемку и стала размышлять. Никаких особенных результатов очередной мозговой штурм не дал. Но сдаваться она не собиралась. В такие моменты Касю иногда посещали проблески мудрости. Одна из таких аксиом пришла ей в голову. Она гласила: если не знаешь с чего начать, начни с самого простого. Самым простым в ее ситуации было найти всю имеющуюся информацию о Винрихе фон Триере. Начать, естественно, следовало с Тевтонского ордена, он же Германский, он же Немецкий и Ливонский.
Итак, Тевтонский орден. Существует ли он сейчас, задала она резонный вопрос. Хорошо, что существует Всемирная сеть. Набрала в поисковом моторе Тевтонский орден. Просмотрела быстро статью в Википедии.
Возник он, как и большинство других рыцарских орденов, во время одного из Крестовых походов, а именно, во время Третьего Крестового похода. Дата рождения: 5 марта 1198 года. Место: только что завоеванная сирийская Аккра, которая долго и упорно сопротивлялась собственному включению в мир святой католической церкви. Создан он был по образцу уже существовавших орденов тамплиеров и госпитальеров. Хотя, если покопаться дальше, на самом деле орден основали вовсе не рыцари, а купцы из Любека и Бремена. Предприимчивые и сердобольные торговцы организовали полевой госпиталь во время осады Аккры. Но после того как Аккра пала, герцог Фридрих Швабский поддержал хорошее начинание и преобразовал госпиталь в духовный орден. И задачи ордена были теми же, что и задачи большинства орденов: защита, лечение больных и борьба с врагами католической церкви. Соответственно и девизом ордена было: «Помогать – Защищать – Исцелять». Вспомнив образ закованных в броню тевтонцев, отпечатавшийся в ее сознании после фильма «Александр Невский», Кася хмыкнула. Если «защищать» еще как-никак проходило, все-таки скалкой от врагов особо не отмашешься, то ни «помогать», ни «исцелять» не работало. Действительно, вылечить они могли только путем окончательного и бесповоротного освобождения от всех земных страданий, то есть экспресс-отправкой на тот свет.
Параллельно с владениями на Ближнем Востоке орден обзавелся землями и в нынешней Германии, практически выкупив Нюрнберг. Потом орден обратился к Восточной Европе. Сначала обосновался в Трансильвании, впрочем, венгерское баронство долго орден терпеть не стало. И орден обратил свои взоры к Балтике. Крестовые походы в то время объявляли направо и налево. Вот одним из таких Крестовых походов и стал поход против прусских язычников, с которыми активно воевала в этот момент Польша. Так орден колонизировал Пруссию и вплотную приблизился к русским княжествам. Попытка рыцарей подчинить себе и русские земли, как известно, окончилась в 1242 году на Чудском озере. С тех пор орден приутих и больше занимался приведением в порядок уже захваченных земель и соперничеством с набиравшим силу княжеством Литовским. С русскими княжествами все ограничивалось сравнительно небольшими пограничными стычками.
В период же, который интересовал Касю, военная слава ордена была на закате. После Грюнвальдской битвы 1410 года тевтонцы сначала утратили славу непобедимых, а потом и того хуже, стали вассалами польского короля. Так что теперь им было не до завоевательных походов. Хотя орден продолжал владеть значительными богатствами, и Ливония, так называли владения Тевтонского ордена в России, продолжала играть решающую роль в Восточной и Северной Европе. С русскими княжествами в периоды перемирия отношения, особенно торговые, развивались вполне мирно.
Дальнейшая история ордена славными страницами не блистала, за несколько веков он потерял все свои владения. Несколько раз распускался и восстанавливался. Последний удар ему нанесли нацисты. Они национализировали оставшиеся владения ордена в Австрии и, ирония судьбы, присвоили его историю. Наглости фашистам было не занимать – с одной стороны, они образовали собственный «Тевтонский орден», а с другой – активно преследовали настоящих священников ордена, а также потомков подлинных рыцарей.
Это все было интересно, но Касю занимало больше всего, где же орден обретается сейчас. Набрала название ордена по-латыни: «Fratrum Theutonicorum eccltsiae S. Mariae Hiersolymitanae», что обозначало «Тевтонской братии церкви Святой Марии Иерусалимской». Нашла сайт ордена, который теперь назывался просто Немецким. Резиденция Великого Магистра по-прежнему находилась в Вене. Там же было казначейство, библиотека и архивы ордена. Именно архивы ордена ее и интересовали. Если рассуждать логически, то Винрих фон Триер был монахом-рыцарем, значит, собственность его должна была перейти ордену. И если книгу не запросили, Иоганн Гирзберг вполне мог передать ее ордену. Вывод: единственное место, где она может найти книгу, архивы или библиотека ордена.
Продолжила путешествовать по Интернету. Наткнулась на сайт некоего профессора Мюнхенского университета Дитера Кронберга. Профессор был специалистом по Тевтонскому ордену и разместил на своем сайте краткий очерк истории ордена, огромное количество иллюстраций и копий архивов. Недолго думая, она написала небольшое письмо профессору, в котором представилась аспиранткой Московского университета, пишущей работу по истории взаимоотношений России и Ливонии. Рассказала, что уже ездила в замок Мариенбург в Польше, бывший в Средние века резиденцией Великого Магистра, побывала, конечно, и в Калининграде, бывшем Кенигсберге. Придумала вкратце содержание работы. И в конце письма добавила, что восхищена работой профессора и поблагодарила за выложенные в Интернете документы. Критически просмотрела еще раз текст письма. Получилось вполне неплохо. Поразмыслила и добавила еще немного комплиментов. Профессор должен, просто обязан был клюнуть. С легким сердцем отправила мейл.
Вернулась к разложенным на столе документам. Достала текст, переданный ей братом Паоло, перечитала.
«Помни твою дорогу и не сворачивай с нее. Не забывай, встанет перед тобой выбор, не думай. Принимай первое, что подсказывает тебе Сердце. Если ты по-настоящему готов к испытанию, оно знает дорогу. И всегда повторяй себе: ты часть Единого, и Единое – часть тебя. Все сливается в тебе и ты сливаешься со всем. Разливайся весенним паводком, заполняй собой все как воздух, рассыпайся песком, будь стойким как камень…»
«Помни свою дорогу, – повторила она, – помни свою дорогу».
Почему эти слова не давали ей покоя. И в этот момент грустные, словно опустошенные внезапным горем глаза отца Антонио встали перед ней. Какая же она идиотка! Как она могла забыть! Именно эти слова произнес он в их единственную встречу. Она напряглась, стараясь восстановить в памяти всю их беседу. Она точно помнила, как он говорил о необходимости выбора и «внутреннем послушании». Тогда она спросила его, что такое быть «внутренним послушным». Он объяснил ей, что это строчки из «Упражнений» («Exercice») Игнатия Лойолы, основателя ордена иезуитов. После этой встречи она даже попыталась было прочитать это сочинение, но не продралась дальше восьмой страницы. В конце концов ее занимали гораздо более важные дела. Но строчки, процитированные ей отцом Антонио, помнила: «Необходимо всегда следовать правилу: то, что мне кажется белым, я должен считать черным, если таково иерархическое определение предмета». Как замечательно, не просто никакого права на выбор, но еще и сознательное подавление в себе всякой попытки к сопротивлению, желанию, капризу, наконец. Тогда она повторила отцу Антонио любимые бабушкины слова, которая всегда ей говорила, что в минуты невозможного выбора надо научиться «думать сердцем». И именно тогда отец Антонио и процитировал эти строчки из древнего папируса.
Брат Паоло говорил, что этот манускрипт нашли госпитальеры в развалинах древнего храма, неподалеку от Триполи, где-то в конце двенадцатого века. Если Сарагоса был знаком с этим манускриптом, то отец Антонио, принадлежавший к этому же ордену, тоже мог знать о его существовании. Почему Сарагоса дал ей прочитать манускрипт и передал копию? Следуя этой логике, она могла предположить, что отец Антонио проявил в тот или иной момент интерес к этому манускрипту. Это стало известно брату Паоло и он решил помочь Касе. Все это выглядело вполне правдоподобно. Оставалось понять одно: зачем доминиканцу было ей помогать? Чтобы она нашла то, что искал о. Антонио? И в этот момент в ее голове проскользнула мысль, прямо вытекавшая из первой. А что, если Сарагоса надеялся, что, найдя книгу… Она остановилась, это было гораздо неприятнее, потому что означало одно: в этом случае она станет приманкой для убийц отца Антонио. Неприятный холодок пробежал по спине, сама собой вспомнилась разгромленная квартира, которую ей пришлось убирать в течение двух дней, непонятный обыск в отеле, проверка в аэропорту, постоянное ощущение того, что за ней следят, странная осведомленность Родэнбурга, Шарова. Да и о брате Паоло она ровным счетом ничегошеньки не знала, если, конечно, не брать в расчет гарантии Кирилла.
«Может, остановиться?» – робкой мышкой пробежала в голове предательская мысль. Фактически она узнала уже все, что искала по заданию Алеши. Кася представила в его распоряжение все необходимое для написания бестселлера. Имело ли смысл продолжать исследования дальше? Почему бы не прекратить эту игру в кошки-мышки и перестать рисковать собственной жизнью.
«Мама была права», – пришло к ней запоздалое раскаяние, гораздо проще жить нормальной человеческой жизнью, устроиться на спокойную работу с зарплатой в конце месяца, карьерным ростом и коллегами по бюро, с которыми можно обсудить новинки модного сезона и другие приятные мелочи. Конечно, в такой жизни для Каси были свои минусы, но никакой смертельной опасности, кроме риска умереть от скуки. Нет, она была неисправима, поэтому больше не стала предаваться запоздалому раскаянию, а вернулась к разложенным на столе документам.
Перечитала вновь текст мистерии Гермеса. На этот раз ее внимание привлекло продолжение.
«Ты пронизываешь собой все и все пронизывает тебя. Ты – неисчерпаемый исток, дающий начало реке, не высыхай! Ты – солнце, наполняющее все теплом, не остывай! Не пытайся понять и объяснить, дай душе твоей свободу вознестись и соединиться с миром. И главное – слушай невыразимую и священную речь. Именно тогда Луна откроет тебе двери небесного чертога, Меркурий укажет путь, Венера наполнит твое сердце любовью и радостью, Солнце разбудит в тебе новое существо, Марс даст смысл высшей справедливости, Юпитер посвятит тебя в предвидение и предназначение твое и, наконец, Сатурн зажжет перед тобой новый свет высшей мудрости. И только тогда ты будешь готов пройти в восьмую сферу и соединиться со своим Создателем».
«Восьмая сфера, – повторила она про себя, – восьмая сфера. А в письме Джироламо говорит дочери, что книгу она узнает по талисману седьмой сферы».
Осторожно, словно боясь спугнуть все более и более четко оформлявшуюся в ее сознании идею, вернулась к тексту брата Паоло. Если следовать этой идее, то первая сфера была сферой Луны, вторая – Меркурия, третья – Венеры, четвертая – Солнца, пятая – Марса, шестая – Юпитера, и, наконец, седьмая – сфера Сатурна. Седьмой сефирот и седьмая сфера, символично. Джироламо любил символы, иначе и быть не может. Наверное, надеялся, что священная цифра семь принесет ему удачу. Только человек полагает, а Бог, как всегда, располагает, и семь его счастливым числом не стало.
Мысли ее крутились, наскакивая одна на другую. Теперь она знала, о какой сфере шла речь. Легко сказать, сфера Сатурна, но каким может быть талисман этой сферы и как по ней узнать книгу? В этот момент вспомнила фразу, с которой все началось: «А если хочешь меня понять, моя милая, думай о наших дорогих Марсилио и Джованни, нас всех ждет Великая работа!..» Если Джованни был Джованни Пико делла Мирандола и это имя указывало на связь с каббалой, то почему Джироламо говорит о Марсилио Фичино?
Открыла нужный файл и стала внимательно читать биографию Фичино. Он был домашним врачом Козимо Медичи и известным на всю Флоренцию эрудитом. Именно ему Козимо доверил перевод найденного Герметического Корпуса и создание Флорентийской академии по типу Платоновской. Фичино принадлежали не только переводы древних авторов, еще он был создателем так называемой естественной магии, особый акцент в которой делался на изготовление талисманов. Это была целая «наука» нанесения изображений звезд, планет и Луны на правильный материал, в правильное время, в правильном расположении души. Искусство было непростым, оно требовало глубоких познаний в астрономии, математике, метафизике, музыке и так далее и тому подобное… Сердце у Каси сначало замерло, а потом забилось все быстрее и быстрее. Талисманы Фичино! Образы звезд и планет! Она стала лихорадочно искать в латинском переводе описание талисмана Сатурна. Наконец в перечне образов, пригодных для талисманов, нашла: «Для Сатурна можно использовать два следующих образа: фигура человека с лицом и ногой ворона, сидящего на троне, имеющего в правой руке копье, а в левой дротик или стрелу. Фигура человека, стоящего на драконе, одетого в черное и держащего в правой руке серп, а в левой копье». Загадка была разрешена: она могла узнать книгу по одному из этих рисунков.
В этот момент завибрировал мобильник, оповещая свою хозяйку о получении электронного сообщения. Письмо было от Дитера Кронберга. Оно было коротким, но сердечным. Профессор благодарил московскую аспирантку Кассию Кузнецову за ее интерес к истории Тевтонского ордена и написал, что рад будет оказать ей всяческое содействие в ее работе. Кроме того, если у нее будет время и возможность посетить его в Мюнхене, он покажет ей свою богатейшую коллекцию архивов, реликвий ордена и снабдит рекомендательными письмами для ознакомления с библиотекой резиденции Великого Магистра в Вене. Такой удачи она не ожидала. После недолгого размышления решила, что в Москве она нашла все, что могла, теперь самое время было отправиться в Мюнхен к профессору Дитеру Кронбергу. Тем более что из Москвы, после всего, что случилось, лучше было все-таки уехать.
