Брат

Этот день прошел спокойно, и следующий тоже. Зарядившие дожди привнесли в окружающий мир холод и сырость, которая проникала в подъезды, в коридоры, в квартиры, напоминая о непременной осени. Но осенью-то хоть отопление есть, а сейчас, летом, дожди и холод были совсем неуместны, и Милослав отчаянно мерз.

Отсыревшая постель, потеки на стенах в ванной, вечная лужа на подоконнике, вздувшийся паркет, пузыри штукатурки. Сейчас, после посещения пятой квартиры собственная нищета и убогость были еще более заметны.

Он заслуживает лучшего, он даже знает, как получить это. Нужно лишь решиться...

И он пытался, настраивался, сидел у окна, вглядываясь в сизо-свинцовую муть, расплывавшуюся за стеклом, она искажала формы и цвета, превращая тот, застекольный мир в сюрреалистическое подобие реального.

В реальном для Милочки не было места. Сейчас, глядя на дождь, он снова оживлял воспоминания, собирал обиды. Теперь их было гораздо больше, чем прежде, и в каждой из них, косвенно ли, прямо ли, но виновата была Дашка.

Это она убила Желлочку и подставила его, она обрекла на унижение и муку.

Сколько он тогда вынес! Сначала следствие, допросы, его непонимание и память, в которой все смешалось. Унизительный развод, суд, тюрьма, показавшаяся адом. Грань мира, грань его, Милочкиной, жизни, когда он сидел и думал, как бы покончить с собой – повеситься или по вене полоснуть.

Смирение. Привычка. Изменение всего и вся вокруг. Нет, ад не стал раем, а человекообразные твари, с которыми доводилось делить жизнь там, не превратились в людей, скорее уж Милочка сумел приспособиться и выжить.

Сначала он мечтал о мести, в мельчайших деталях рисуя свой триумф, а главное – унижение. Дашка, Серж, Сонька, посмевшая бросить его, хотя обещала любить. Он собирался мстить всем, жестоко и беспощадно, нанося удары точные, болезненные, но не смертельные. Однако жизнь снова все перевернула.

Каким образом Сержу удалось узнать его тайну, Милослав до сих пор и не понял, списал произошедшее на связи брата. Но факт оставался фактом: его посадили на цепь страха, лишили возможности мстить, обезопасили.

А потом Серж передал секрет Дашке. А та... та сумеет распорядиться.

Ну и пускай! Сколько лет прошло, а он все еще боится. Чего? Умерли все... или сроки давности вышли. Да, именно так, нечего дрожать, он просто слишком привык жить в ожидании.

И снова телефон, на этот раз сотовый. Номер незнакомый. Но Милочка больше не боится – ему снова удалось изменить себя:

– Да? – он подумал, что надо бы сменить трубку, а то старая уже тяжеловатая да исцарапанная.

– Здравствуйте! А могу я услышать Милослава Вацлавовича Скужацкого? – тонкий девичий голосок был полон такой неподдельной радости, что Милочка поневоле улыбнулся.

– Можете. Это я.

– Тогда вам просили передать привет. От Жихаря. Да... погодите минутку, вот, сейчас. Ага. Привет Милка. Встречай. Сегодня в девять на Сторожинке. Поговорим, – девушка запнулась, где-то рядом раздался шепот, шелест, звук стекла, сталкивающегося со стеклом, шум проезжающей мимо машины.

– До свиданья, – попрощалась незнакомка.

Милослав не ответил. Милослав стоял с закрытыми глазами, прижимая трубку к груди. Сердце вдруг налилось свинцом.

Зря, зря он решил, что прошлое мертво...