ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ВОСЬМАЯ
Томас вошел в широкий, уставленный редкими креслами и диванчиками вестибюль и уперся в пустую стойку рецепции. В прошлый раз он видел совершенно иную картину, а сейчас здесь стояла яркая, красочная мебель, однако даже обновленный интерьер не мог рассеять мрачную атмосферу.
— Давай ненадолго заглянем ко мне в кабинет, — пригласил Дженсон, указывая на уводящий вправо коридор. — Мы скорбим о гибели Денвера. Такой город, такой потенциал… В то же время это знак, что нам надо непременно заканчивать работу. Как можно скорее.
— Что вы намерены делать?
— Мы все обсудим в кабинете. Наши ведущие специалисты заждались.
Мысли о «глушилке» в рюкзаке тяготили Томаса. Надо как можно скорее установить ее.
— Хорошо. Только мне бы для начала в туалет.
Идея — проще некуда, и самый верный способ остаться наедине с собой.
— Уборная как раз по пути, — сказал Крысун.
Обогнув угол, они пошли по темному коридору к мужскому туалету.
Кивнув на дверь, Дженсон предупредил:
— Подожду снаружи.
Не говоря ни слова, Томас заперся в уборной, вытащил из рюкзака «глушилку» и осмотрелся. Над раковиной висел шкафчик с туалетными принадлежностями, достаточно высокий, чтобы можно было спокойно оставить на его крышке ретранслятор. Смыв воду в унитазе, Томас открыл кран над мойкой и включил «глушилку». Поморщился, когда она пискнула, и спрятал прибор на крышке шкафчика. Подставил руки под струю горячего воздуха из сушилки и попробовал успокоиться.
— Закончил? — до омерзения вежливо спросил Дженсон, когда Томас вышел в коридор.
— Закончил.
По пути они миновали несколько криво висящих на стене портретов Советника Пейдж — точной копии плакатов, украшавших улицы Денвера.
— Меня представят Советнику? — спросил Томас, заинтересовавшись этой персоной.
— Советник Пейдж очень занята. Помни, Томас: завершить матрицу и создать лекарство — только полдела. Нам еще предстоит наладить поставки, чтобы лекарство могли получить все. Пока мы с тобой разговариваем, большая часть нашей команды трудится над этим не покладая рук.
— Ты так уверен в успехе? Почему меня считают ключом?
Глянув на него, Дженсон по-крысиному улыбнулся:
— Я не уверен, Томас, я просто знаю. Верю в победу всей душой. Не сомневайся, прием тебе окажут достойный.
Томасу вдруг вспомнился Ньют.
— Да что мне ваши приемы…
— Вот мы и на месте, — не обращая на него внимания, сказал Дженсон.
За дверью без таблички их ждали двое — мужчина и женщина, сидевшие у стола спиной ко входу.
Женщина была одета в черный брючный костюм; ярко-рыжая, она посмотрела на Томаса сквозь стекла очков в тонкой оправе. Мужчина же — худой, лысый и угловатый — носил зеленую больничную форму.
— Это мои помощники, — представил их Дженсон, присаживаясь за стол и жестом приглашая Томаса занять место между мужчиной и женщиной. — Доктор Райт, — указал он на женщину, — наш главный психолог. И доктор Кристенсен — наш главный хирург. Обсудить предстоит многое, так что извините за столь короткое представление.
— Почему я Последний Кандидат? — прервал его Томас.
Дженсон — дабы успокоиться и собраться с мыслями — начал беспорядочно передвигать вещи на столе. Потом сложил руки на коленях и произнес:
— Отличный вопрос. Изначально было несколько — прости — субъектов, которым предстояло… побороться за честь быть Последним Кандидатом. Под конец мы сократили список, остались вы с Терезой. Однако Тереза склонна подчиняться приказам. Все решила твоя строптивость, она помогла нам выбрать нужного Кандидата.
Вновь Томас сыграл им на руку. Непокорность и была нужна ПОРОКу. Всю свою ненависть Томас сосредоточил на этом человеке — Крысуне. Дженсон стал для него живым воплощением дьявольской организации и бесчеловечных опытов.
— Давайте уж к делу. — Как ни старался Томас выглядеть спокойным, нотки ярости все же проскользнули в голосе.
— Попрошу терпения, — невозмутимо ответил Дженсон. — Недолго осталось. И не забывай: сбор данных для матрицы — работа деликатная, тонкая. Мы имеем дело с твоим разумом, и малейшая ошибка обесценит результаты.
— Все верно, — добавила доктор Райт, убирая за ухо рыжую прядку. — Замдиректора Дженсон говорил, как нам важно твое участие, Томас, и мы рады, что ты принял верное решение.
Ее мягкий приятный голос звучал очень убедительно, профессионально.
Доктор Кристенсен откашлялся и заговорил ломким голосочком, который Томасу сразу же не понравился.
— Да и как иначе! Ты не мог не прийти, Томас. Целый мир стоит на краю гибели, и ты можешь помочь его спасти.
— Это вы так считаете.
— Вот именно, — сказал Дженсон. — Мы так считаем. У нас почти все готово, осталось сообщить тебе одну детальку, дабы ты осознал всю важность принятого решения.
— Одну детальку? — переспросил Томас. — Разве цель Переменных не в том, чтобы держать меня в неведении? Может, вы сейчас меня в клетку с гориллами бросите? Или заставите пройтись по минному полю? А то и вовсе в океан зашвырнете — плыви, мол, к берегу?
— Просто расскажите ему остальное, — попросил Дженсона доктор Кристенсен.
— Остальное? — не понял Томас.
— Да, Томас, — вздохнул Крысун. — Остальное. После всех Переменных, анализов и сборов данных, после испытаний, через которые пришлось пройти тебе и твоим друзьям, мы подошли к логическому завершению.
Томас молчал. Он едва мог дышать, горло сдавило от дурного предчувствия: он и хотел, и не хотел знать, что его ждет.
Упершись локтями в столешницу, Дженсон подался вперед и мрачно взглянул на него.
— Последний пункт эксперимента.
— Что за пункт?
— Томас, нам нужен твой мозг.