Глава сорок первая
Ключи

Артур был страшно голоден, и, хотя каша оказалась совсем холодной и твердой, почти как сама миска, он пальцами выколупывал ее и жадно ел. Пальцами – оттого что ложки не дали. Тюремщик сначала смотрел, как он ест, потом глаза у него закрылись, и он погрузился в сон. Даже начал похрапывать.

«Пора! – подумал Артур, с трудом отрываясь от миски. – Надо действовать!»

Он громко кашлянул, но спящий не пошевелился. Тогда он поставил миску на пол, достал куклу, покрутил ручку и громко зашептал:

– Дедушка! Это я… Только говори не очень громко, здесь один из сторожей. Он уснул.

– Он открывал твою камеру, Артур?

– Да, у него ключи.

– Где?

– В правом кармане куртки. Но он сидит по другую сторону коридора, мне не достать.

– Слушай меня, Артур, и делай то, что я буду говорить. Готов?.. Тогда начни снова крутить ручку… Крутишь? Так… еще… пока не услышишь легкий щелчок… Услыхал? Теперь еще два-три оборота… до упора… Так… Осторожно, чтоб не лопнула пружина!

– Я все сделал, дедушка.

– Хорошо. Теперь высунь куклу из камеры, как можно дальше, и наставь на карман тюремщика. Понятно?

Артур очень удивился, однако сделал, как сказал дед…

А в пещере, откуда говорил дед, Весельчак и Том тоже были готовы делать то, что тот скажет. По его знаку Весельчак уселся на стоявший там велосипед, у которого вместо заднего колеса было что-то вроде насоса, а переднего не было вообще, – и приготовился крутить педали. У Тома обязанности были сложнее: он находился в самом центре паутины из проводов разного цвета и разной длины, которые тянулись неведомо откуда и куда, и на нем были огромные защитные очки с толстенными линзами, а в обеих руках какие-то штекеры, штепсели, включатели и выключатели…

Отвернувшись от странной формы трубки, через которую он только что разговаривал с Артуром, дед обратился к Тому и Весельчаку.

– Не уверен, – сказал он, – что все у нас получится. Я ведь еще ни разу не пробовал машину. Будьте внимательны к моим командам, ребята!

И «ребята» гаркнули:

– Будем!

– Тогда вперед!..

Весельчак начал крутить педали, вскоре насос загудел, провода натянулись – по ним передавалась какая-то энергия… (Что это было – ток проводимости, он же электрический ток, или электромагнитное излучение – мы не знаем, а потому врать не будем…)

В своей темнице Артур стоял у прутьев решетки и неотрывно смотрел на куклу, лежавшую на полу в проходе… С ней что-то происходило! Она приняла сидячее положение, потом раздался щелчок, потом равномерное тиканье, как в часах. После чего у нее зажглись глаза и направили два не очень ярких луча на спящего стража, на его правый карман. Но тут кукла вдруг задрожала и свалилась набок…

Весельчак вовсю крутил педали. Том досадливо вскрикнул.

– Что случилось? – спросил дед.

– Она упала! Я видел это через очки!

– А что видишь сейчас?

– Башмаки тюремщика.

– Нажми кнопку, она у тебя под левой рукой… Нажал? Что теперь? Ничего?.. Нажми ту, что рядом с ней!.. Ну?

После некоторого молчания Том проговорил:

– Наверное, она сдвинулась: мне теперь виден весь этот человек. Целиком. Ух, какая у него высокая шляпа!

– Не гляди на нее! Сейчас наступает самое важное… Начинай двигаться сам, кукла будет повторять твои движения.

– Как двигаться?

– Согни сначала ноги в коленях… Так… Теперь выпрямляй!.. Руки! Поднимай осторожно руки!.. Хорошо!..

Артур с изумлением наблюдал, как лежавшая неподвижно кукла пытается встать. Сама! И это ей удалось… Потом она неуклюже пошевелила одной рукой… другой… И вдруг у нее откуда-то появились крылья! Она взмахнула ими…

– Быстрее! – крикнул дед Весельчаку. – Крути педали! Сейчас необходимо дать ей больше энергии!

С Весельчака градом катился пот, он выбивался из сил, но работал ногами, как велосипедный гонщик.

Дед Артура вплотную подошел к Тому и показывал ему движения, которые следовало делать, и какие кнопки нажимать.

Кукла дрожала все сильней, она била крыльями, словно раненая птица, и потом начала медленно подниматься с пола. Свет в ее глазах стал ярче, он осветил помещение… И вот кукла уже летит над полом, медленно приближается к уснувшему тюремщику, неуверенно парит над ним. Над его правым карманом.

– Ух ты! – бормотал Том, глядя на все это через свои чудесные линзы и захлебываясь от удивления и восторга. – Кто еще увидит такое?

– Весельчак, – продолжал командовать дед Артура, – теперь крути медленней, убавь силу… Том, ты уже знаешь теперь, какая кнопка что регулирует – где право, лево, вверх, вниз… Давай, милый, работай точнее…

Кукла была уже совсем рядом с карманом стража, а тот все не просыпался – может, видел хороший сон.

– Ура! – закричал Том, потому что кукла, подчиняясь его манипуляциям с кнопками, вцепилась в связку ключей и вытащила ее. – Лети обратно! – приказал он ей. – Молодчина!.. Крути, Весельчак!.. Ой, что там случилось, мистер Трабшоу? – он в испуге обратился к деду. – Глядите, пошел дым!..

Дед и Уиллбери тоже увидели это. Судя по всему, что-то неладное произошло с насосом.

– Быстрее! – крикнул дед. – Надо заканчивать операцию! Весельчак, поддай жару!.. Том, нажимай здесь, здесь и здесь… Нужно вернуть куклу Артуру!

Раздался сильный скрежет – насос замер, педали застопорились. Дым повалил еще сильнее.

– Кончен бал! – в отчаянии воскликнул дед Артура.

Артур, словно зачарованный, следил за движениями куклы, не понимая, как все это происходит, но веря, что дед может сотворить и не такое. Он даже на какие-то минуты забыл, ради чего куклу заставляют все это проделывать. Но, когда она стала падать на пол, не донеся до клетки захваченные ее проволочной ручкой ключи, он все вспомнил и очень испугался. Неужели и ему, как несчастному, полубезумному Герберту, суждено провести в этой темнице неизвестно сколько лет, состариться и обрасти седою бородой?

Тем временем Том продолжал, лихорадочно орудуя кнопками, подтягивать куклу как можно ближе к камере Артура. И вот она сделала последний рывок, выронила ключи и неподвижно застыла на полу. Но – чудо! – падая, она подтолкнула их, они приблизились почти вплотную к решетке, и Артур их схватил. Когда они были уже у него, он попробовал дотянуться до куклы, и это тоже удалось.

– Дедушка! Дедушка! Ключи у меня! – крикнул он, забыв об осторожности.

Но никто его не услышал: кукла была мертва.