Почему эти двое?

Я знаю чистые факты: они познакомились на танцплощадке в Вайоминге – но я все равно не понимаю, какие внутренние механизмы могли привести к образованию такого союза, хотя бы к самой идее о нем. Что, во имя всего святого, держало их вместе? Ведь эти двое со всей очевидностью были слеплены из совершенно разного теста:

Отец: молчаливый мужчина, воплощение практичности, с мозолистыми руками, лихо арканящий упрямых индейских лошадок. Взор его вечно устремлен на горизонт, а не на тебя.

Мать: видит мир фрагментами, маленькими такими частями, мельчайшими, которых, скорее всего, не существует вовсе.

Что привлекло их друг в друге? Мне хотелось спросить об этом отца, особенно по поводу его безмолвного, но явственного недовольства моим пристрастием к науке. Хотелось задать ему вопрос: «А как же твоя жена? Как же наша мать? Она же ученый! Ты сам женился на ней! Значит, ты не можешь это все ненавидеть! Ты сам выбрал такую жизнь!»

Таким образом происхождение и питательная среда их любви ставились в один ряд со множеством других запретных тем на ранчо. Эта любовь материализовалась лишь в самых крохотных мелочах: подковке в кабине пикапа; в одной-единственной фотографии стоящего на железнодорожном переезде еще совсем молодого отца, приколотой к стене в кабинете доктора Клэр; в иногда наблюдаемых мной мимолетных встречах в коридоре, когда руки их на миг соприкасались, как будто передавая друг другу горстку семян.