– Мам, а я могу заразиться СПИДом в траве? – спросил Лейтон как-то раз прошлым летом.

– Нет, – ответила доктор Клэр. – Только пятнистой горной лихорадкой.

Они играли в манкалу, а я сидел на диване и рисовал топографические линии.

– А траву заразить СПИДом я могу? – не унимался Лейтон.

– Нет.

Щелк-щелк-щелк – камешки ложились в деревянные лунки.

– А у тебя когда-нибудь был СПИД?

Доктор Клэр подняла голову.

– Лейтон, что ты все о СПИДе?

– Не знаю, – сказал Лейтон. – Просто не хочу им болеть. Анджела Эшфорд сказала, что это очень плохая болезнь и что у меня она скорее всего уже есть.

Доктор Клэр посмотрела на Лейтона, все еще сжимая в руке камешки.

– Если Анджела Эшфорд еще когда-нибудь тебе такое скажет, ответь ей, что даже если она испытывает неуверенность в себе оттого, что родилась маленькой девочкой в обществе, оказывающем на маленьких девочек непомерное давление и требующем от них соответствия определенным физическим, эмоциональным и идеологическим стандартам – многие из которых неуместны, нездоровы и просто губительны – это еще не значит, что она должна переадресовывать внушенное ей недовольство собой на такого славного мальчика, как ты. Возможно, ты невольно и являешься частью ее проблем, но отсюда не следует, что ты от этого перестаешь быть славным и воспитанным мальчиком, и уж тем более – что ты болен СПИДом.

– Не уверен, что я это все запомню, – покачал головой Лейтон.

– Ладно, тогда скажи Анджеле, что ее мама – пьяная жирная корова.

– Это я могу, – обрадовался Лейтон.

Щелк-щелк-щелк – застучали камешки.