Я надеялся, что отцовское отвращение к моей одержимости картами смягчится его любовью к семейным традициям и к предкам (а также к еде). Однако он бросил на подарок всего один взгляд и приподнял указательный палец в знаке одновременно благодарности и отказа – точно таким вот жестом он приветствует из кабины пикапа незнакомых на дороге. Шесть месяцев подставка пылилась в шкафу вместе с черепаховым пресс-папье и номером телефона нашего педиатра, умершего два года назад. В конце концов я спас ее и, как только что напомнили мне ответственные за память синапсы, спрятал в этом блокноте.