Огонь деловито пылал в камине кабинета управляющего делами Российско-Американской компании. Дмитрий поставил чашку с блюдцем на столик. Маленькая серебряная ложечка, которой он размешивал сахар, предательски звякнула, выдав дрожание рук.
Дмитрий повертел в руках уже знакомую визитку Синицына. «Опять опоздал! Эта проклятая визитка путешествует во времени, всегда меня опережая!»
Визитка выглядела точно так же, как и в первый раз, и была прикреплена современным скотчем к листу белой бумаги. Размашистым почерком, хорошо теперь знакомым Дмитрию, было написано все то же приглашение позвонить по номеру телефона московского офиса Федеральной службы времени.
Рылеев задумчиво смотрел на пылающий в камине огонь, давая возможность Дмитрию прийти в себя. Конечно, шока, который Дмитрий испытал, когда он в первый раз увидел визитку, уже не было. Было чувство досады, раздражения и какое-то необъяснимое предчувствие тревоги.
– А вы, Дмитрий Сергеевич, совсем неплохо освоились… у нас… – произнес вдруг Рылеев. – Я ведь вас действительно поначалу принял за офицера флота нашей компании.
– Я, Кондратий Федорович, хотел на этот раз попасть к вам до прихода Синицына, да, видно, не судьба…
– Да уж, действительно… А ведь Борис Борисович ушел буквально часика за два до вашего… м-м-м… появления. Ну да! Я знаю это наверняка! Я помню, тогда часы били три часа… Боже мой, какой бесконечный день…
– Как странно, что мне все время суждено к вам опаздывать… И тогда, когда мы с вами встретились первый раз… Точнее, встретимся послезавтра. И вот теперь…
– Однако, уж наверное, не встретимся, не так ли? – все так же задумчиво глядя на огонь, проговорил Рылеев.
Дмитрий пожал плечами:
– Все-таки объясните мне, Кондратий Федорович! Если вы уже знаете, чем все закончится, то почему не отмените восстание? Не уедете, в конце концов! К чему этот маскарад завтра на площади?! Ведь вы рискуете своей жизнью, счастьем любящих вас людей!
Рылеев молча встал и подошел к окну. Уличные газовые фонари, недавнее новшество Петербурга, призрачными сполохами осветили его идеальный профиль.
– Поскольку мы с вами никогда более не встретимся, Дмитрий Сергеевич, я, пожалуй, могу вам поведать то, что я никому не позволил бы доверить… Так вот… Последние несколько лет своей жизни я отдал служению компании. Мне казалось, что дело, которое стоит перед нами, такое же грандиозное, как деяния античных героев! Подумать только – освоение нового континента! Попытка построить там новое идеальное общество, в котором не будет ни рабов, ни господ, в котором все будут трудиться на благо общества, живя в мире со своими соседями. Я думал, что нам удастся построить «Город Солнца»… Видите ли, Дмитрий Сергеевич, должен пояснить, я принадлежу к старинному братству, которое посвятило себя служению именно этим идеалам, которые выше личных благ! Я думал, что компания будет тем инструментом, который поможет осуществить нам это. Но я ошибся! На заре своего существования компания действительно могла стать тем «источником света», о котором все мечатли. Но в какой-то неуловимый момент интересы учредителей компании разделились, и главенствующее место в политике ее руководства заняли прибыли! Прошу понять меня правильно, я прекрасно понимаю, что компания есть акционерное общество и в первую очередь обязана беспокоиться о доходах вкладчиков, доверивших ей свои средства. Однако она, так же, как и живой организм, должна беспокоиться и о своем собственном благополучии. Только будучи здоровой и успешной, она сможет позаботиться о прибылях своих акционеров. Где вклады в улучшение новых территорий, в строительство укреплений, дорог, флота? Где все то, о чем когда-то мечтал незабвенный Резанов Николай Петрович, что хоть и с титаническими трудами, но все же делалось при управителе нашем Баранове Александре Андреевиче, царство ему небесное? Нет, Дмитрий Сергеевич, все пошло не туда! Беда наша в том, что мы не научились вкладывать полученные доходы в себя. Мы научились их только вытягивать и выколачивать, безжалостно эксплуатируя те богатства, которые предоставила нам мать-природа. Была бы наша воля – мы и флот не строили бы! Так и возили бы товар волокушами через всю Сибирь, пока его не разворуют или он не сгниет по дороге. Да тут без флота не обойтись – окиян кругом. А флоту нужны флотоводцы, Дмитрий Сергеевич. Вот и повелось в компанию морских офицеров нанимать! А они что тот волк, которого сколь ни корми, все одно в лес смотрит, только и мечтают о военном флоте. С презрением и чванством, свойственным нам, глядят на нас, «недостойное» купеческое сословие! Им купца с мехами в кантон возить не пристало. Постыдно! Оно, может, и так, да только вы обернитесь вокруг! Все страны для того отдельный торговый флот имеют, который купцы сами и водят. А ты, если военный офицер и битвы жаждешь, приходи к нам на фрегате да купца-то и охраняй от набегов разбойных, как то опять же в других странах заведено. А у нас что? Они в управление территориями нашими полезли! Да разве они могут управлять-то по-хозяйски? Да разве это их интересует? Отбыть срок побыстрей, выколотить из туземцев добра побольше, как оброк, к которому они с детства в деревнях своих привыкли, да и поминай как звали! А там, Дмитрий Сергеевич, народ-то не холопский, не вроде нашего. Там народ свободу превыше всего ценит, хоть и дикарь. Вот и воюем там бесконечно! И несем потому невиданные расходы. Да еще и от государства помощи никакой! Даже запрет на плавание в наших американских водах, который еще от императора Павла стоял, и тот не продлили! Раньше по закону худо-бедно могли мы оборонять наши воды, а теперь от британцев да бостонцев совсем продыха не стало. А они ведь днем торговцы, а по ночам разбойники! Бобра нашего истребляют, оружие индейцам продают, спаивают их да на нас натравливают! Да… Вот и решили мы волнениями военных-то воспользоваться, чтобы к власти пришли дружественные интересам компании силы. Да только поняли мы, что опоздали. Темные силы за восстанием стоят! Крови хотят да себя во власть! Только лозунгами о свободе прикрываются. Опять на Европу смотрят, Европой же и подначиваемые. А интересы наши на Востоке их мало занимают. А ведь Николай Петрович Резанов-то что хотели-с? Чтобы вся зона Восточного окияна, от Камчатки до Аляски, далее до Калифорнии и через Сандвичевы острова обратно к Сахалину, нашим, внутренним российским морем была! Вот где простор-то, Дмитрий Сергеевич! Вот где богатства! И ведь близки мы были к этому, ой как близки! Когда Егор Николаевич нам в корону российскую Сандвичевы острова положил. Вот было время, которое мы упустили!
– Кто-кто, простите? – как из небытия вдруг вынырнул Дмитрий.
– Егор Николаевич… Шеффер! Неужто не слыхали про такого? Ну как же! Доктор, у нас в компании на службе состоял лет семь назад. Как же вы не слышали о нем, милейший Дмитрий Сергеевич? Неужели в будущем исчезнет это славное имя со страниц истории? Ведь он же у короля Куваев, северного острова Сандвичева архипелага, присягу на присоединение к Российской империи принял! Да крепость Елизавета там основал! Еще года два-три назад об этом русском форте все европейские и английские газеты писали. Шум был большой… Не слышали разве? Говорят, поболе крепости Росс получилась да каменная! Неужели не слышали?
Дмитрий во все глаза смотрел на Рылеева. Рылеев тоже не спускал с него испытующего взгляда, как бы ожидая, что вот сейчас Дмитрий тряхнет головой, улыбнется и скажет: «Да, конечно, как же, слышал про славные дела героя нашего!» Но Дмитрий в недоумении взирал на Рылеева. Изумление его было неподдельным.
– Так как же… Кондратий Федорович? Ведь вы же сами говорили, что Резанов мечтал именно об этом? Как же Россия умудрилась лишиться того, к чему стремилась?
– По извечному своему головотяпству, Дмитрий Сергеевич. У нас ведь как – пока идея светлая через все чиновничьи лбы наверх доползет, от нее не то что света, а искры не останется!
Рылеев вдруг резко повернулся и внимательно посмотрел на Дмитрия. Было видно, что его осенила какая-то мысль, и сейчас он раздумывал, доверить ли ее. Дмитрий, в свою очередь, во все глаза смотрел на Рылеева.
– Дмитрий Сергеевич, вы все время повторяли фразу: «Неужели нельзя ничего изменить?» Так вот я вам скажу, мой милый друг, если и можно что-то изменить, так тогда, в тысяча восемьсот пятнадцатом году! Когда доктор Шеффер за Кувайи бился! Именно тогда у России был великий шанс! А сейчас уже поздно… Предупредить выступление военных мы не успеем. За ними стоят слишком могущественные силы, которые нам не подвластны. Единственное, что мы можем, это выйти на площадь, как того ожидают, но там молчаливым несогласием своим отказаться от кровопролития. И мы выйдем! Выйдем чтобы умереть. Мои товарищи знают об этом, они согласны, и прятаться за их спинами, а тем более убегать я не собираюсь. Нет уж, милостивый государь, увольте! Жизнь человеческая – что она есть? Миг! Только память и остается… Память да честь незапятнанная… Честь – она бессмертна!
Рылеев вновь отвернулся к окну. Дмитрий вдруг почувствовал какую-то страшную усталость. Он мельком взглянул на часы. «С ума сойти, сижу здесь почти два часа!» Больше всего ему сейчас хотелось поскорей закончить эту историю, в которую он попал по собственному идиотизму, и, главное, постараться сделать так, чтобы об этом никто не узнал. Хотя, как теперь понимал Дмитрий, это было невозможно. Скорей всего, его уже засекли, и завтра он будет отдуваться перед Синициным.
Какой же он самонадеянный болван! Это просто в голове не укладывается. Ну хотя бы с Марго посоветовался. Может быть, пока он обговаривал бы с ней план своих действий, для него самого стала бы очевидна ошибка, которую он совершает. Что он пытался доказать? Осел! Марго бы уж точно ему на это указала!
Дмитрий встал.
– Благодарю вас, Кондратий Федорович, за откровение. Мне, право, страшно неудобно, что я побеспокоил вас…
– Да полноте, друг мой! Я же понимаю, что вы из лучших побуждений! Вы же хотели помочь, упредить, разобраться, не так ли? – Рылеев глядел на Дмитрия и улыбался ему с явной симпатией. – Повторяю, что я премного благодарен вам, сударь мой, за заботу. Можете считать меня вашим должником! Да, что же мы стоим, в самом деле? Давайте поднимемся в залу! Там все наши. Полагаю, вам будет интересно. К тому же, – глаза Рылеева вдруг засветились лукавством, – вы ведь, как я понимаю, временем располагаете?
