Марго достала сигарету и тоже молча закурила.

— И что все это значит? — наконец произнесла она.

— Хм, да я, собственно говоря, не понял еще… — Дмитрий запустил пятерню в копну своих волос, будто это могло удержать разбегающиеся мысли.

— Честно говоря, просто голова идет кругом! Может быть, Аномалия дает нам возможность посмотреть развитие известных исторических событий в другом преломлении, а?

— А может, Аномалия выбрала нас для того, чтобы мы это «преломление» поправили? — нахмурившись, парировала Марго в тон Дмитрию.

— Да нет, Марго, ты не понимаешь! — все больше воодушевлялся Дмитрий. — Ты только представь на минутку развитие нашей истории, если допустить, что Резанов не погиб, а стал, по словам Кускова, к двадцатым годам девятнадцатого века министром коммерции! Ты представляешь? Это значит, что продвижение России на восток, освоение и присоединение Калифорнии могло стать реальностью!

— А как же любовь? — как-то неуверенно и тихо произнесла Марго.

— Да к черту любовь! Как говорят французы, в конце концов «в каждом несчастии ищите женщину!»

Еще не договорив фразы до конца, Дмитрий уже понял, что совершил грубую ошибку. Марго, не сказав больше ни слова, встала и вышла на балкон. Не зная, как загладить свой промах, Дмитрий последовал за ней. Они постояли некоторое время, предаваясь своим мыслям. Наконец Марго, докурив сигарету, повернулась к Дмитрию.

— Ну, допустим, — спокойно сказала она. — Но что, если Аномалия забросила нас в тот временной поток как раз для того, чтобы произвести коррекцию и направить события по аналогии с нашей реальностью, а? Для того, чтобы мы сделали так, чтобы Резанов все-таки оказался в Калифорнии и встретил Кончиту! Что тогда? Ты об этом не думал? — На Дмитрия опять уставились зеленые глаза. — И потом, вам, Дмитрий Сергеевич, не доводилось ли слышать и другую расхожую фразу — «любовь спасет мир»? Она хоть и не по-французски была сказана, зато гораздо раньше. Может быть, вместе с рождением человечества. Да вот только я боюсь, что человечество в ней так ничего и не поняло!

И Марго, демонстративно затушив окурок в пепельнице, как будто ставя жирную точку, молча проследовала в ванную. Дмитрий остался стоять на балконе. Он был несколько обескуражен. Надо было признать, что в логике девушке отказать было трудно. Значит, оставалось сделать выбор. «Налево пойдешь — коня потеряешь, — усмехнулся про себя Дмитрий, — направо…»

Получался прямо-таки ребус какой-то или, точнее сказать, шахматная задача. Только вместо пешек участвовали в этой игре реальные народы и государства…

«Вот уж действительно, трудно быть Богом», — вспомнил он название любимой повести и погрузился в размышления.

«Как там по нашей истории? — рассуждал он про себя. — Резанов отправился с Крузенштерном в первую российскую кругосветку… Почему? Ну, это просто. Потому, что его родная Российская Американская Компания спонсировала это мероприятие, а может, и являлась его тайным инициатором. Ведь именно компании нужен был морской путь из Петербурга в Америку. Так, дальше… Резанов к тому времени камергер двора. Неплохо для провинциального дворянина. К тому же вся деятельность компании, все ее благополучие держится на нем, точнее, на его связях при дворе. При этом император поручает ему тайную дипломатическую миссию в Японию, закрытую тогда для остального мира. В случае удачи карьера Резанова взлетает до небес; в случае неудачи ему, возможно, будет нужна альтернатива… Так! В Японии Резанов, как известно, терпит фиаско и вслед за этим сразу спешит на Аляску, в свои пределы, так сказать. Конечно, ему нужна будет Калифорния, только он, как государственный человек, сам туда вряд ли поедет! Без мандата от государя, осложнять и без того непростые российско-испанские отношения?! Вряд ли он на это пойдет… Странно! Однако в нашей истории он там был! Как-то ведь он туда попал? Что-то его к этому подтолкнуло…» Дмитрий потер рукой лоб. Задачка оказалось не такой простой, как ему казалось раньше. Главное, пугало количество совершенно не просчитываемых вариантов последствий.

«Ладно, — наконец вздохнул Дмитрий, — надо сделать паузу. А то так и предохранители сгорят!»

И все же какая-то мысль, которая была совсем рядом, не давала ему покоя.

И вдруг его осенило! Решение, которое он искал, как и положено, лежало на поверхности!

«Не в том дело, как это произошло, а в том, что туда ни в коем случае нельзя соваться!» Дмитрий даже покрылся испариной, представив на секунду, что было бы, если б эта мысль не пришла ему в голову.

«Пусть история России в том временном потоке развивается с Резановым! Живой он ей больше нужен! Вот он — великий шанс взять реванш у Истории! Великий шанс взять реванш! — Дмитрий даже хихикнул, очень довольный своим каламбуром. — Выходит, что порой, чтобы помочь Истории, лучше просто отойти в сторону! Ну что ж, я отойду. Ведь подумать только, какие возможности перед Россией откроются! Так получается, что мой разговор с Завалишиным и его доклад по Калифорнии могут в этом временном потоке возыметь действие! Вот это да!» У Дмитрия даже перехватило дыхание от волнения.

Он настолько ушел в свои мысли, что даже не заметил, что давно уже говорит вслух. Так ему было удобней сохранять все время ускользавшую нить логики. Тем более что ему никто не мешал. Марго в ванной сушила феном волосы. За стенкой, правда, не то работал телевизор, не то кто-то громко разговаривал.

«Объяснить Марго я сейчас этого не смогу, но отвлечь ее внимание я должен!» — судорожно рассуждал на ходу Дмитрий. Воспоминание о Завалишине напомнило ему, кстати, об их беседе у костра, а заодно и о декабристах. Тем более что нам тоже есть чем заняться! «Надо проверить другой „временной вортекс“ нашей истории. Этот-то уж точно относится к нашему временному потоку или, точнее, мы к нему!»

От того, что решение наконец было найдено, у Дмитрия даже улучшилось настроение. Он поднялся с кресла и прошел в комнату. Дверь в ванную была открыта.

— Маргош, — позвал Дмитрий и, подойдя, нежно обнял ее сзади, — пойдем ко мне в номер. Мне надо кое-что посмотреть по компьютеру…

Марго, хоть и была еще сильно расстроена, все же собрала свою сумочку с косметикой и молча направилась за Дмитрием.

Открыв дверь своего номера, Дмитрий сразу же проследовал к компьютеру и, уткнувшись в него, с головой ушел в работу. Марго задержалась у шкафа в прихожей, внимательно изучая себя в зеркале.

На улице вдруг заработала автомобильная противоугонная система, которая, правда, сразу же и затихла.

Дмитрий вдруг тихо присвистнул, не отрываясь от компьютера.

— Маргош, а ты знаешь, сколько книг, работ, эссе и прочей макулатуры было издано по истории декабризма начиная с конца девятнадцатого века?

— Школько? — отозвалась Марго, которая, склонившись к зеркалу, осторожно накладывала помаду на свои припухшие губы.

— Более семисот! — воскликнул в ответ Дмитрий с таким воодушевлением, точно заново открыл закон всемирного тяготения.

— Ну и?.. — сложив губы бантиком, Марго не отрывалась от зеркала, осматривая свою работу.

— Так вот я и думаю, — продолжал Дмитрий, нисколько не смущаясь тем, что внимание его «аудитории» было поглощено совершенно другим занятием. — Ведь если историки возвращались к этому вопросу вновь и вновь, значит, что-то их беспокоит? Значит, не на все вопросы найдены ответы!

Марго покончила с губами, достала из сумки маникюрные щипчики и перешла к бровям. За окном опять сработала сигнализация.

— Как ты думаешь, а? — продолжал свое расследование Дмитрий. — Черт, что там за придурок сигнализацией балуется!

Дмитрий откинулся на стуле и повернулся к Марго.

Теперь девушка сосредоточенно подводила контурным карандашом веки. Дмитрий засмотрелся на нее. Он вдруг почувствовал к ней прилив бесконечной нежности. «Какая же все-таки она классная!» — пронеслось у него в голове. Он прекрасно понимал причину ее выжидательного, несколько надутого молчания.

— Маргош, я должен разобраться. Не использовать такую возможность, которая есть у нас в руках, — преступление!

Звук перебирания тюбиков, склянок, пузырьков и прочей косметической утвари в сумочке Марго усилился.

— Я должен побывать на Сенатской площади 14 декабря 1825 года! Понимаешь? Я должен понять, что там произошло, а может, и что-то изменить! И… — Слова давались сложней, чем Дмитрий предполагал. — …и мы больше не можем рисковать! Я пойду один! Я быстро… Туда и обратно… Я обещаю!

Не сказав ни слова, Марго закончила с макияжем и вышла в прихожую.

— А где рюкзак-то наш многострадальный? — как ни в чем не бывало, вдруг спросила Марго. Голос ее был приглушен объемными недрами стенного шкафа. — Ну, с топором? Вы не видели, Дмитрий Сергеевич?..

«Дмитрий Сергеевич» неприятно резануло слух. «Хм, — печально усмехнулся про себя Дмитрий, — все-таки обиделась!»

— В шкафу должен быть, — вслух сказал он, подходя к девушке, — посмотри как следует…

— Так вот я и смотрю… Нету! — теперь Марго стояла, задумчиво уставившись в открытый шкаф. Дмитрий обнял ее сзади. Ему совершенно не хотелось думать про дурацкий рюкзак. Единственное, чего он хотел, — чтобы вот этот, такой близкий ему человечек, который вдруг целиком заполнил его сердце, не дулся на него и не расстраивался.

Марго напряглась, но из его объятий высвобождаться не спешила.

— Да бог с ним, Марго! — примирительно сказал Дмитрий. — Может, мы его в машине оставили!

Марго повернулась в его руках и уткнулась ему в грудь.

— Может, и оставили… Там кассеты все, диски! В общем, все, что мы там наснимали… Хотела в комп материал загрузить, пока… Пока тебя не будет…

Дмитрий взял ее лицо в свои руки, осторожно повернул к себе. Зеленые глаза смотрели серьезно и сосредоточенно. Не в силах удержаться, Дмитрий счастливо улыбнулся и нежно поцеловал ее в губы.

— Ты только не волнуйся, я осторожно! Ведь в нашем деле что главное? — пытался развеселить ее Дмитрий. — Правильно! Айфон держать заряженным!

Марго наконец тоже улыбнулась.

— А рюкзак, наверное, точно в машине остался! — ободренный молчаливым согласием, ворковал, держа ее в объятиях, довольный Дмитрий. — Я тебе ключи на тумбочке оставил! Но вначале… — и Дмитрий заговорщически подмигнул насторожившейся Марго, — вначале мы кое-куда отправимся вместе! Недалеко! Лет так на сто восемьдесят назад…

Марго еле сдержалась, чтоб не запрыгать от радости.