Плотно прикрыв за собой дверь в кабинет, Кондратий Федорович Рылеев вышел на лестницу. В вестибюле неторопливо прохаживался в ожидании незнакомый господин неопределенного возраста. Что-то в облике незнакомца сразу же показалось Рылееву странным. Вот только что? Рылеев никак не мог определить… На господине была дорогая фрачная пара. Воротник накрахмаленной белоснежной сорочки впивался в его мускулистую шею. Ага, вот оно! Фрачная пара ранним утром! Никто не наденет фрак утром. Ты можешь оказаться в нем утром, возвращаясь домой после бала, например. Кондратий Федорович и сам не раз оказывался в такой ситуации. Но вот в том-то и дело, что незнакомец не выглядел так, как если бы где-то задержался. Напротив, создавалось впечатление, что он эту свою фрачную пару только что надел. Странно. На могучие плечи незнакомца был накинут черный плащ на меховом подбое. Несмотря на гражданское платье, его статная фигура говорила о военной выправке. Вообще, Рылеев готов был бы поклясться, что незнакомец из полиции! Если бы не плащ. Мех подбоя был очень дорогой. «Вряд ли жандармерия будет разгуливать в таком облачении», — подумал Кондратий Федорович.

В руке странный господин держал черный атласный цилиндр. На широком бобровом воротнике плаща искрился тающий снежок.

«Из полиции все же, — решил-таки про себя Рылеев, — по поводу журнала, наверное…» И, стараясь держаться как можно независимей, произнес вслух:

— Надо же. Я и не заметил, как снег пошел!

Сбежав по лестнице, Рылеев остановился перед незнакомцем, приветствовав его легким кивком.

— Итак, чем обязан визиту, господин… — Кондратий Федорович сделал паузу, вопросительно приподняв бровь. Но незнакомец представляться не спешил. Вместо этого он с интересом смотрел на Рылеева. «Как на экспонат в Кунсткамере», — пронеслось в голове у Кондратия Федоровича. Однако взгляд посетителя был спокойным и уважительным. «Нет, не из полиции…» — опять засомневался Рылеев. Он уже открыл было рот, чтобы повторить незнакомцу свой вопрос, как тот наконец заговорил. Слова он произносил медленно, будто вслушиваясь в их звучание.

— Кондратий Федорович Рылеев… как странно… вы мне представлялись гораздо старше, — вдруг ухмыльнулся незнакомец.

«Точно не из полиции! — окончательно заключил Рылеев, в котором, по мере того как самые страшные предчувствия отступали, начинало закипать раздражение. — Какая наглость, однако!»

— Кто вы? — резко спросил он вслух.

Ответ незнакомца превзошел все его ожидания.

— Это неважно. Вы меня больше не увидите. Но уверяю вас, информация, которую я имею честь вам сообщить, заслуживает вашего внимания.

Произнес это незнакомец таким тоном, что если еще секунду назад Рылеев готов был указать ему на невоспитанность, а может, и на дверь, то сейчас внутреннее чувство подсказывало ему, что тот имеет полное право на такое поведение. Однако сдавать позиции без боя Кондратий Федорович не собирался.

— Вполне вероятно, — холодно сказал он, — но вынужден вам заметить, что без доклада я не принимаю. Потрудитесь оставить вашу визитную карточку с указанием интересующего вас вопроса, и вас известят, когда я смогу вас принять. Сегодня, право, я очень занят…

— Кондратий Федорович, — вдруг как-то совершенно не официально, почти задушевно, проговорил странный посетитель, — это касается… м-м-м… Как бы это поточнее выразиться?.. Завтрашних событий…

Рылеев побледнел и незаметно, по крайней мере, так ему хотелось думать, оперся о небольшой столик. Мраморная столешница была холодной, как и пот, выступивший на его ладонях. «И все-таки предчувствия оказались верными», — печально подумал он.

— Вы из полиции? — сказал он вслух. Голос его предательски дрогнул.

Его предположение почему-то страшно развеселило незнакомца. Остававшийся все это время серьезным и даже глядевший на Рылеева с какой-то жалостью, — Кондратий Федорович все никак не мог подобрать слово, и вот оно наконец само всплыло в сознании, — незнакомец вдруг расплылся в улыбке и даже хихикнул.

— Из полиции? Ха-ха-ха! Да нет, не из полиции! Хотя, в каком-то смысле… Ха-ха-ха! Но — нет, нет! Я, так сказать, частное лицо. Называйте меня Борисом Борисовичем. Впрочем, и это не имеет никакого значения! Ха-ха-ха!

Незнакомец наконец перестал смеяться. Почему-то Рылеев обратил внимание на его зубы. Они были удивительно белыми и ровными. Кондратий Федорович подумал, что никогда не видел таких зубов.

— Позвольте, э-э… Борис Борисович. Видите ли… Что вы подразумеваете под «завтрашними событиями»? События, кои еще даже не свершились, не совсем правильно называть «событиями», — пытаясь выиграть время, как в горячечном бреду, бормотал Рылеев. Но незнакомец не дал ему договорить. Тихим голосом он начал нараспев декламировать:

К своему ужасу Кондратий Федорович почувствовал, что его лоб стал покрываться испариной. Рылеев оторопело смотрел на посетителя. Ему вдруг стало очень холодно. Ему даже показалось, что это от незнакомца веяло каким-то поту сторонним холодом. Рылеев зябко передернул плечами. Не скрывая более своих чувств, он опустился в кресло.

— Но… Как?.. Этого еще никто никогда не слышал… Не читал… Я еще не записал даже… Это. Это еще здесь! — Рылеев постучал указательным пальцем себе по лбу. Он ни к кому более не обращался. Он разговаривал как бы сам с собой, пытаясь найти хоть какое-то объяснение происходящему.

— Наверное, я схожу с ума! Но почему вдруг… Безумие!

Кондратий Федорович с тоской посмотрел в окно.

— А ведь до вашего прихода я был более чем уверен, что нахожусь в здравом уме…

Незнакомец пожал плечами, словно ничего неестественного не происходило.

— Господин Сомов так же изменился в лице, когда я прочитал ему его же собственные стихи… Надеюсь, Кондратий Федорович, теперь вы верите, что я… м-м-м, более чем хорошо информирован. При этом, положа руку на сердце, я не стану вас заверять, что я вам друг. И все же мы с вами должны переговорить об очень важных вещах, полностью доверяя друг другу.

Рылеев оторвал взгляд от окна и вновь перевел его на загадочного посетителя. На Кондратия Федоровича смотрели серые глаза. В них он снова прочитал интерес и уважение. «Всему этому должно быть какое-то логическое объяснение», — наконец заключил про себя Рылеев. Приняв решение, он резко встал, выпрямился, одернул сюртук и уже не глядя на незнакомца, проговорил.

— Прошу вас, следуйте за мною.

После чего, уже не оглядываясь, Кондратий Федорович стал быстро подниматься по широкой лестнице. Незнакомец молча последовал за ним.