Глава 12

На берег Карат выбрался уже в сгущающихся сумерках. Не меньше пары часов просидел в спасительной нише, ожидая, когда же слух придет в порядок. Прежняя форма, увы, так и не вернулась, звуки доносились ненатурально-приглушенными, но уже хоть что-то мог различать. Вон рыба плеснулась; вон лягушки заквакали где-то вдалеке; а вон забурлили громадные пузыри над местом, где затонул грузовик.

Но ни звуков моторов, ни голосов, ни выстрелов, ни чего другого, что свидетельствовало о присутствии человека, Карат так и не услышал. Однако полностью исключить то, что над головой до сих пор сидит кто-то нехороший, держа под наблюдением место катастрофы, он не мог.

Но не торчать же до самой смерти по шею в воде? Она, кстати, не сказать чтобы сильно теплая, зубы вскоре начали отбивать чечетку. Ждать темноты в итоге не стал, околеть от холода не околеет, но вот застудится так, что до простуды недалеко.

А у него и без болезней проблем хватает. Голова за день и ночь нахватала столько приключений, что мозги вот-вот через уши потекут. С ногой повыше колена что-то неладное, ноет нездорово, нащупал там нехорошую вещь, но разобраться с ней в воде не смог. Ушибы и ссадины по всему телу тоже добавляют дискомфорта.

И подташнивать начинает. Или последствия неоднократного сотрясения мозга, или организму не помешает хороший глоток живчика.

Сперва двигался не удаляясь от дамбы. И все время посматривал наверх, стараясь при этом не производить ни малейшего всплеска. Вроде пронесло, автоматная очередь не прилетела. Далее укрывался под невысоким глинистым обрывом, но вскоре он закончился и Карат оказался перед открытым со всех сторон пляжем. На мелководье полным-полно водорослей, пришлось через них продираться, и на одном из шагов стебель задел что-то неладное в ноге. Последовала вспышка столь неимоверной боли, что с трудом вернул в грудь уже почти вырвавшийся дикий крик.

Да что же это у него там такое?..

Сильно прихрамывая, добрался до ближайших кустов, укрылся за ними, сел, вытянул страдающую ногу. Да уж… плохи дела… Штанина вспорота, чуть выше колена из кровоточащей раны торчит темная металлическая пластина с изорванными краями. На обычный осколок не похоже, но и такие бывают у некоторых боеприпасов. Особенно у тех, которые не предназначены для работы по пехоте. Или не повезло словить деталь не имеющую отношения к боевой начинке.

Закусил губу, ухватился пальцами покрепче, потянул.

И губа тут же оказалась прокусанной до крови.

Нет, так дело не пойдет. Отломал от куста подсохшую ветку, очистил ее от тонких отростков, сунул меж зубов, зажал. Вот теперь порядок. Главное, чтобы сознание не вырубилось. Недавний опыт подсказывал, что нельзя в таких местах без памяти валяться, потом неизвестно где окажешься.

И хорошо, если не в чьем-нибудь брюхе.

Было больно. Больно настолько, что ничего не видел и не слышал. Только по костям передавался треск сокрушаемой стискиваемыми зубами ветки. Это все равно что кишки из себя по миллиметрам выматывать, непонятный осколок казался бесконечным.

Но тут все закончилось. Боль все еще терзала, по ноге струилась горячая кровь, но это уже ерунда, Карат едва не блаженствовал.

Глянул на штуковину, мешавшую ему ходить. И правда немаленькая, длиной почти с ладонь. Спасибо, что узким концом вошла, широкая рана его бы уже давно убила. Слишком много вен и артерий, за пределами операционной такое заштопать сложно.

Приложил к кровоточащей ране пучок листьев подорожника предусмотрительно сорванных на краю пляжа еще по пути, прижал, вновь стиснул зубы. Надо просто посидеть не шевелясь и не давая краям разойтись. Сейчас бы по хорошему надо зашить, но как? У Карата вообще ничего нет кроме оборванной одежды.

Когда кровотечение успокоилось, наложил на рану свежий пучок подорожника, обвязал полоской ткани, оторванной от штанины. Так себе перевязка, но в сложившейся ситуации лучше не найти.

Теперь можно заняться щиколоткой. Там тоже рана, зацепило в самом начале, когда кто-то пульнул из подствольника или чего-то подобного. Похоже, с этим он не ошибся. Ранка небольшая и почти сквозная. Осколочек, пролетев через мясо, застрял уже на выходе, разорвав кожу. Пришлось еще раз сжать зубы и лить слезы, выдавливая инородный предмет с кровью и стонами.

Наконец и со второй раной было покончено. Самое время подумать насчет дальнейших планов. У него нет ни опытных спутников, ни оружия, чтобы себя защитить. Он весь в свежей крови, и кто знает, как на это отреагируют твари, ведь нюх у них вроде как отменный. К тому же охромел на одну ногу, убежать будет гораздо сложнее. Нет живительного напитка, и это очень опасная проблема.

А какие плюсы?

Он жив, и желудок урчит на все лады, требуя наполнить его сытной и вкусной пищей. А это хороший признак, умирающие не отличаются хорошим аппетитом.

Но тогда, получается, он позабыл о еще одном минусе – у него нет ни крошки еды.

Где можно разжиться оружием и продовольствием? Ближайшее известное место – грузовик. Но он лежит на дне водоема, а Карат не какой-нибудь Ихтиандр, чтобы в ночное время нырять в мутной воде на ощупь выискивая нужное. Нет у него таких способностей.

Что остается? Ждать до утра? Но до утра его водолазная подготовка вряд ли успеет улучшится от никакой до отличной. А вот силы он может потерять, надо не забывать о проблеме отсутствия живчика.

В общем, сидеть на месте – не лучший вариант. Надо подниматься и идти. Но куда? Карат понятия не имел, в какие края его занесло. Главное, что успел уяснить – шагать надо не по активно использующейся дороге, с ними он зарекся связываться, хватит.

Вон месяц светит, вполне нормальный на вид. А под ним можно рассмотреть мрачного вида пятна прилипшие к горизонту. Именно там за ними скрылось такое же нормальное на вид Солнце.

Вот только закат был ненормальным. Карат никогда до этого не видел, чтобы светило чернело, а потом расползалось вдоль горизонта черными кляксами.

Да тут почти все ненормальное.

Карат, пригнувшись, медленно перешел через грунтовую дорогу, присел за хлипким штакетником, замер, посидел с минутку не шевелясь. Никого не видно и не слышно, но он в полной темноте и к тому же оглушенный, доверять себе нельзя, может не заметить стадо коров в сотне шагов. Но уж в пятидесяти точно их почует, хоть это слегка утешает.

Перебрался на другую сторону, осмотрелся. Месяц уже касается горизонта, от звезд света почти нет, но имеющегося достаточно, чтобы понять: он находится на краю деревеньки, где нет ни единого освещенного окна. И сейчас сидит между грядок где, очень может быть, растет что-то съедобное.

Потрогал зелень. Непонятно что, надо перебираться дальше. Так и продвигался: присев, ладонями шаря по обе стороны от себя.

А это что? Какая-то лоза. Тыквенная плеть? Вот и плод, небольшой, сильно вытянутый. Понюхал. Фортуна – огурец.

Сорт как назло не из мягких, хруст пошел на всю деревню. Приходилось контролировать каждый укус, двигать зубами как можно медленнее.

Нет, так он один огурец будет до утра жевать. Неэффективно. Пошарил, набрал еще, распихал по уцелевшим карманам. Медленно приблизился к строению похожему на сарай. Потрогал дверь, потянул. Не поддалась. Ну да, так и есть, замок висячий.

Проклятые куркули, все позакрывали, бесшумно не пробраться.

Направился к темной громадине дома. Через пару шагов едва не упал, зацепившись за размотанный шланг. Мысленно проклял хозяев, бросающих такие вещи на пути относительно честного человека, удвоил осторожность. То есть начал двигаться еще медленнее.

Добрался до стены, выглянул за угол. Все тихо, и вроде бы крыльцо виднеется. Место открытое с трех сторон, но в темноте все видится иначе, так что ощущаешь себя защищенным от чужих взглядов. Шаг, еще шаг, еще. Вот и доска крыльца под ступней. Аккуратно перенести вес, эта не скрипнула, в отличие от следующей. Но звук тихий, немногим громче стрекота разошедшихся не на шутку сверчков. Дотронуться до двери, потянуть на себя. Удача – открылась.

Хотя радоваться рано. Никто не знает, что может ждать внутри.

Приоткрыл, прислушался. Тишина в доме гробовая. Или нет никого, или стоит кто-то с занесенным для удара топором и даже не дышит в ожидании того сладкого мига, когда беспечный Карат сделает роковой шаг.

Хочешь не хочешь, а заходить надо.

Никто не встретил его ударом по голове. Дом вымер, тут разве что тараканы остались. Попахивало плесенью и чем-то нехорошим, омерзительным. Но не тухлятиной, это слегка утешало.

Если на улице было темно, то внутри можно вообще про глаза забыть. Мрак беспросветный. Нащупал табурет, вернулся к двери, прикрыл ее, подпер находкой. Теперь если кто-то потянет, может получиться неслабый грохот. Пусть и примитивная, но сигнализация. А еще крючок накинул, отыскав его на ощупь.

Врезаясь в стены, цепляясь за мебель и проваливаясь в проемы нашел какой-то явно неновый диван, присел, начал хрустеть огурцами. Стекла вроде целые, сверчков через них слышно гораздо хуже, а Карата вообще фиг кто почует. Набил живот, уняв его недовольное урчание, пожалел, что нет воды, жажду нечем забить. Завалился на бок и почти мгновенно вырубился.

Вымотался как загнанная лошадь.

Рассвет Карат прозевал как и вчера, так что понятия не имел, нормальный он здесь, или тоже черный. Ну или зеленый, а может малиновый в зеленую крапинку. Голова неприятно ныла, но пока что это не было проблемой. Вот то, что язык в трубочку ссохся от дикой жажды – плохо. Очень может быть, что это один из первых симптомов нехватки той дряни, которую иммунные получают от споранов. Вчера он тоже пил все до чего мог дотянуться, пока не пересекся с Шустом.

Оглядел помещение. Небогато обставленная комната, видно, что приличного достатка дом не знал. Евроремонт тут начали делать на окнах, заменив их пластиковым, и на этом же его и закончили. Отслаивающиеся обои, судя по их состоянию, помнили социализм и дорогу к светлому будущему; потолок в неприглядных пятнах; мебель разваливающаяся. Только телевизор древним не назовешь.

И где же в этом доме искать аптечку?

Стараясь не маячить на фоне окон, начал продвигаться от комнаты к комнате заглядывая во все места, где можно надеяться на находку искомого. На кухне первым делом обнаружил литровую бутылку с мутноватым самогоном, а затем допустил стратегическую ошибку – открыл холодильник. Хлынувшая оттуда вонь могла довести до комплекса неполноценности самого матерого скунса. Карат захлопнул ее с грохотом, едва не закашлявшись, но было поздно – вырвавшиеся миазмы поползли по дому.

Такое знатное амбре выветрится нескоро.

А ведь запашок знаком. Именно его почуял, когда ночью сюда забрался и принюхивался к обстановке. Но тогда он был слаб и быстро стал привычной часть окружения, перестав ощущаться. А теперь Карат с ним познакомился во всей красе, о чем горько сожалеет.

Кухню пришлось оставить в покое. Смердит здесь неимоверно, надо хоть немного выждать и продолжить обыскивать многочисленные шкафчики ни в коем случае не касаясь при этом холодильника с его начинкой в виде оружия массового поражения.

За одной из дверей обнаружился проход ведущий в гараж-пристройку. И первое, на что Карат обратил внимание – на машину. Не первой молодости «японка», но она возбудила его вовсе не в качестве потенциального транспортного средства. Если владелец был законопослушным, можно рассчитывать на ценный приз.

Искомое обнаружилось под водительским сиденьем. Стандартная аптечка, которая по правилам должна иметься во всех транспортных средствах и регулярно обновляться. На вид не потасканная, даже упаковка не разодрана. Кто-то, купив ее, ни разу не удосужился заглянуть внутрь.

Ну уж бинты там точно должны быть.

Спустя несколько минут Карат, размотав заскорузлую повязку, занялся раной как следует. Щедро промыл самогоном, изучил, и, не заметив признаков опасного воспаления, добавил порцию раствора йода, получив при этом массу негативных эмоций. Кое-как стянул края полосками пластыря, наложил ватный тампон, потом крепко обмотал бинтом.

Поднялся, сделал пару шагов. Нормально, почти не хромает. Вот что правильная медицина с покалеченными делает.

Может поискать иголку и зашить? Да ну, лишнее, вроде и так неплохо. Хирургических ниток или хотя бы рыболовной лески нет, а с простыми может до беды дойти, и никакая дезинфекция не даст полной гарантии.

Скинул лохмотья, обработал прочие повреждения – мелких ранок хватало. Обошлось без перевязок: пластырь и йод справились. Труднее всего пришлось с головой. Хоть и смотрел на нее в зеркало, обработать повреждения сумел кое-как. По хорошему там надо все выбривать, а уж потом заниматься остальным, но Карат на такое масштабное действо не решился. Тут без горячей воды, нормального инструмента и посторонней помощи можно провозиться очень долго и с неясными перспективами.

Нацепил не новые, но добротные штаны от спортивного костюма. Они хоть и не совсем впору пришлись, но завязки исправили дело. Брюки не заинтересовали, размер для серьезного толстяка и сильно коротковаты, а вот от рубашки не отказался. Дополнил наряд потасканной камуфляжной курткой, обнаруженной на вешалке у двери. Ну все, пусть его и не назовешь модным красавцем, но и на совсем уж запущенного бомжа тоже не похож.

Вернулся в гараж и изучил его вдумчивым взглядом человека задумавшего совершить убийство с отягчающими обстоятельствами. Топорик обнаружил быстро, но он ему не понравился, слишком маловат для серьезных дел. Но тоже пригодится, для этого устроил петельку под мышкой, спасибо Достоевскому. Увы, оказалось не так удобно, как полагал Раскольников. Пришлось усовершенствовать систему при помощи проволоки и ремня.

В ходе дальнейших поисков нашел ломик. Тонкий, достаточно длинный и увесистый, в руке лежит удобно, размахивать им приятно. Решено – будем брать. Старший собрат этого инструмента вчера спас ему жизнь, глядишь и этот на что-нибудь сгодится.

Вернулся на кухню и, морща нос, обыскал ее на предмет достойного ножа. Все не то, не боевое. Ограничился складным, в хозяйстве постоянно надо что-то резать.

В подвале было темно, но с помощью найденных спичек он эту проблему решил. Наверх отправились две банки с солениями и одна с компотом. Слегка набил желудок, залил бушующую жажду, быстро почувствовал себя лучше.

Все, спасибо этому дому, но пора и честь знать. Ему надо или нормальных людей найти, или разжиться споранами, иначе недолго протянет.

А спораны здесь добываются одним способом, и он не имеет отношения к лежанию на диванах.