Сакуров старался никому не показывать, но он был потрясен гибелью Усика. Это была первая смерть сотрудника его компании. Да не просто смерть, а трагическая гибель. Он знал хорошо всех своих шоферов, тем более их было не так уж и много. Усик был один из самых опытных, машину он мог водить, что называется, с закрытыми глазами. Насколько помнил Сакуров, он сел за руль в шестнадцать лет и с тех пор не выпускал его из своих рук. От других шоферов Усик, пожалуй, отличался излишней замкнутостью, ни с кем из своих коллег, кажется, он не дружил. Даже, насколько знал Сакуров, пил он в основном в одиночку и помногу. Но ни разу за рулем. И вообще не нарушал правил движения, за все время работы на него не пришло ни одного представления. Дорогу, на которой разбился, Усик знал наизусть, а это ущелье проезжал сотни раз. И никогда ничего с ним не случалось. Ему, как и всем остальным водителям, было прекрасно известно, что в этом месте следует соблюдать предельную осторожность, ехать на минимальной скорости. И в этот раз он ее не превысил. По крайней мере, анализ следов от протекторов, согласно отчету автоинспекции, дает основания для вывода, что шофер соблюдал скоростной режим. И все-таки свалился в пропасть.

Это происшествие не выходило из головы Сакурова. В нем заключалось нечто непонятное, что не вписывалось в повседневную логику событий. Но в какую-то логику эти события вписывались? Еще будучи на службе в десантных войсках, он твердо усвоил истину: все события связаны между собой цепью, ни одно из них не случается само по себе, одно непременно вытекает из другого. Случайность – это видимая часть невидимой закономерности; но для того, чтобы не стать ее жертвой, этот скрытый поток необходимо обнаружить и обезвредить. Эта безукоризненная логика не один раз помогала выходить невредимым из сложных и опасных ситуаций. Его не отпускает ощущение, что и сейчас он снова попадает в лабиринт каких-то странных, внешне никак не связанных событий. И в самом деле что-то за последнее время с ним и вокруг его фирмы происходит много непонятного. Он это ощущает все сильней, но пока вынужден бродить по этой галерее почти в полной темноте.

Сакуров сидел дома, не зажигая света. Так лучше думалось, внешние образы не мешали внутреннему сосредоточению. Так он поступал всегда, когда подступала потребность что-то тщательно обдумать, взвесить последствия своих действий. Но на этот раз даже такое проверенное средство не помогало; темно было не только в квартире, но и в его мыслях. Разгадка не появлялась, даже маленький лучик света никак не зажигался. И это раздражало его до такой степени, что ему все трудней было оставаться на месте. Любые неприятности, сложные моменты он переносил гораздо легче, находясь в движении. Но куда отправиться ему сейчас?

Внезапно к нему пришло решение. Он не раздумывал ни минуты, взял мощный фонарь, вышел из дома и сел в машину.

Сакуров уже не меньше часа бродил по дну ущелья. Спуститься сюда и днем было непросто, а поздним вечером, почти ночью, даже освещая себе дорогу сильным фонарем, можно было смело приравнять к небольшому подвигу. Обломков машины было множество, он тщательно обследовал их, пытаясь найти в них разгадку того, что случилось тут. Но пока никаких открытий так и не сделал.

Он сел на камень и стал смотреть на звезды. Ночь была безоблачной, и они тяжелыми гроздьями висели прямо над его головой. Казалось, что можно встать и сорвать их. И Сакуров внезапно остро ощутил свое одиночество. С тех пор как он расстался с женой, с тех пор, как она увезла сына на другой конец страны, он так и не нашел им замены. Связи с женщинами, в которые он вступал, лишь навевали иллюзии того, что он наконец повстречал близкого человека. Но всякий раз чувство подсказывало ему, что это не он, что поиск необходимо продолжить. Но как долго еще? Жизнь так скоротечна, уже скоро сорок. А это рубеж, отделяющий молодость от зрелости, за которой лежит снежная долина старости. А ведь казалось, совсем недавно, буквально еще вчера он был совсем юн. Он так зримо помнит, как поступил в училище, как познакомился с будущей женой, как получил первые свои офицерские погоны, украшенные золотыми звездочками. Он был способен ими любоваться так же бесконечно, как звездами, что висят сейчас над его головой. Но сколько бурных и разных событий прошло с тех пор, как быстро и незаметно пролетели эти года. И каков их результат, он сидит один-одинешенек на дне горного ущелья, где разбился его шофер. Странно, что именно сейчас к нему пришли эти мысли, казалось бы, в совсем не подходящий момент. Но он чувствует, что существует какая-то незримая связь событий между гибелью Усика и его одиночеством. Иначе он бы не стал думать об этом именно здесь.

Внезапно наверху раздался рокот мотора. Обычно в такое позднее время суток по этой трассе старались не ездить: ночью тут особенно опасно. Он думал, что машина проедет мимо, но шум мотора внезапно прервался. Сакуров понял, что автомобиль остановился как раз в том месте, где упал Усик. Интересно, кто же это может быть? И не вызвано ли появление этой машины недавним происшествием?

Если спуститься вниз в темноте было маленьким подвигом, то подняться наверх было еще бо́льшим. Но не зря Сакуров в свое время прошел соответствующую подготовку, ему удалось это сделать довольно быстро. В нескольких десятках метров от себя он увидел машину, а рядом с ней человеческую фигуру. Причем ему показалось, что она принадлежит женщине. Он осторожно подкрался к ней – и внезапно замер. Сакуров разглядел, что в ее руках находился большой букет. Она подошла к краю пропасти и положила его на землю. Женщина обернулась, и Сакуров, к своему великому изумлению, узнал своего вице-президента по финансам. Она тоже заметила своего руководителя и замерла от неожиданности.

– Что вы тут делаете, Марианна Романовна? – не очень любезно спросил он.

Марианна не сразу нашлась с ответом.

– Я возложила цветы на место гибели.

– Это я видел, но с чего это вдруг? Вы работаете у нас совсем недолго, с шоферами не общаетесь. Или вы были раньше знакомы с Усиком?

– Нет, – тихо ответила Марианна.

– В таком случае мне непонятно ваше поведение в этой печальной истории. Или вы столь чувствительны? Это делает вам честь, но что-то мне подсказывает, что вы не столь сентиментальны.

– Почему вы так думаете?

– А я так не думаю, это интуиция.

– Она может иногда ошибаться.

– Вам не кажется, Марианна Романовна, все это немного странным.

– Что именно?

– Вы едете ночью за несколько десятков километров от дома, чтобы возложить цветы к месту гибели человека, о существовании которого до этого момента вы и не ведали. При этом рискуете жизнью, в такое время суток по этой дороге не каждый профессионал рискнет передвигаться. Или вы профессионал?

– Нет.

– Тогда возникает вопрос: зачем?

– А вы не предполагаете, что это может быть просто порыв души?

– Очень даже предполагаю. Только мой жизненный опыт однозначно свидетельствует: порыв души на пустом месте не возникает. Он должен быть подготовлен. Вот я и спрашиваю себя, а заодно и вас, на какой почве возник ваш порыв?

Марианна молчала. Словесная атака Сакурова застала ее врасплох.

– Не слышу ответа. Кажется, вы его не успели приготовить. Тогда кое-что скажу вам я, если не возражаете. – Сакуров сделал паузу, чтоб услышать ее голос.

– Я вас слушаю, Александр Николаевич.

– У меня к вам будет просьба, занимайтесь исключительно вашими прямыми обязанностями. И не лезьте в дела, которые к ним не имеют отношения. Только в этом случае у нас с вами будет мир и благодать. Знаете, я человек военный и привык, что каждый строго выполняет свое дело. И при этом младший по званию подчиняется старшему. Надеюсь, вам все понятно? – В голосе Сакурова Марианне послышалась угроза. Или ей показалось?

– Да, Александр Николаевич.

– В таком случае предлагаю покинуть это скорбное место. Будет лучше, если поедем вместе друг за другом. Так безопасней.

– Спасибо за заботу о моей безопасности, но я доберусь домой сама.

– Как вам будет угодно. – Сакуров подошел к своему автомобилю и сел в него.

Марианна выждала, когда окончательно стихнет звук мотора его автомобиля, и только тогда тронулась в путь.