Вызов по голосвязи от Библиотекаря Джин-Ло Рэйсса стал для нас неожиданностью. Обычно общение с Библиотекой сводилось к пересылке сообщений – отчётов, запросов, пакетов информации. Сейчас над линзой проектора появилось изображение сидящего в своём летучем кресле Джин-Ло собственной персоной.

— Привет, Джин-Ло, — сказала Осока. — Смотрю, у тебя по-прежнему цветущий вид. Что-нибудь случилось?

— И тебе не хворать. Ко мне поступил запрос. Имперский сенатор планеты Альдераан Бэйл Престор Органа просит выяснить возможность связаться с теми, кто уничтожил фабрику на Гвори. Он хотел бы с ними встретиться. Что ответить ему?

— Не знаю, не знаю. Дай немного подумать.

— Здравствуй, Джин-Ло, — Рийо вошла в фокус приёмника видеосигнала. — Как ты думаешь, что может быть нужно уважаемому Сенатору от этих людей?

— В тексте сообщения сказано однозначно, — ответил Библиотекарь. — Хотел бы обсудить их возможное сотрудничество с Сопротивлением.

Панторанка и тогрута переглянулись.

— Сотрудничество, не найм, — с нажимом сказала Осока. — Стоит побеседовать, как считаешь?

— Мне кажется, да. Вполне вероятно, их заинтересует не только чисто военный аспект.

— Ну что, предложу назначить время и место? — спросил Джин-Ло. — Или сами назначите?

— Ни то, ни другое, — отозвалась моя подруга. — Сообщи, что люди согласны и найдут его сами.

— Тоже разумно. Так будет безопаснее всего. До связи!

Голографическое изображение погасло.

— Хочешь слетать к нему на Альдераан? — улыбнулась Падме, слушавшая беседу.

— Да, как снег на голову.

Альдераан мне понравился. Почти полное отсутствие высоких горных массивов и незамысловатые очертания береговой линии океанов делали климат планеты ровным и предсказуемо-зонированным. Хвойные леса умеренного пояса к экватору сменялись степными равнинами с разбросанными тут и там исполинскими округлыми «термитниками» – покинутыми обиталищами древних хозяев планеты, насекомоподобных киликов. Дальше к экватору степи переходили в саванну и тропические мангровые леса побережий. Несмотря на двухмиллиардное население, планета не была загрязнена отходами производства и выглядела почти девственной. Я бы не заметил многие здешние города, если бы Осока не указала мне на тектонические разломы коры планеты, в которые и были органично встроены жилые массивы. Громадные летательные аппараты медленно плыли над поверхностью, каждый из них представлял собой отель размером с небольшой городок. Подруга объяснила, что сюда в поисках красот прилетают художники, писатели, музыканты чуть ли не со всей Галактики. Альдераан являлся больше культурным, чем промышленным центром, и такое положение в ряду центральных миров жителей очень устраивало.

Планетарная столица Альдера архитектурой перекликалась с жилищами киликов. Те же округлые формы устремлённых ввысь массивных башен и тонких шпилей, крыши, напоминающие шляпки грибов, и всё это выдержано в мягком молочно-белом цвете. Сверкающие ряды окон, то прямоугольных, то арочных, зрительно рассекали контуры зданий, убирая тяжеловесность, а большое количество растительности у подножия любого из них и зелёный травяной ковёр, покрывающий всё пространство вокруг, создавали ощущение единства архитектуры и природы. Всё движение транспорта в столице было либо в высоте, на уровне крыш, либо уходило вниз, под город. Подходящие к Альдере трассы заканчивались приземистыми, но широкими порталами туннелей, в которых исчезали тысячи летающих машин, а тысячи других выныривали, чтобы начать полёт к другим городам.

К столичному космодрому мы приближаться не стали. Дворец семьи Органа, издавна правившей планетой, находился в стороне от его суеты вблизи предместий столицы, и именно сюда хором направили меня Падме и Осока.

— Видишь посадочные площадки? — голограмма указала рукой вперёд, одновременно подсвечивая контуры на экране. — Парадная нам ни к чему, служебная тоже, будем, как на ладони. Лучше сесть на старой стоянке для спидеров, со стороны города, она хорошо укрыта деревьями… и вообще, нравится мне больше всего.

Едва мы приземлились, из аллеи парка выкатилось транспортное средство, компоновкой весьма напоминающее аэродромный тягач. Приземистая платформа, большие колёса во всю её высоту… Впечатление мирности агрегата портила лишь установленная наверху ионная пушка. В комлинке зашипело, и строгий голос произнёс на общей частоте:

— Вы не имеете разрешения на посадку здесь. Немедленно покиньте территорию, или возьмём корабль штурмом!

— Штурмом? Меня? — слегка обиделась Падме. — А город им не жалко? Шальные выстрелы как раз долетят до крайних кварталов.

— Надеюсь, до штурма не дойдёт, — успокоила Осока.

— Хорошо бы. Иначе их ждёт неприятный сюрприз. Они ещё не знают, на какие углы я умею выворачивать носовые спарки.

— Открой боковой переходник, пожалуйста.

Встав в проёме открытого люка, Осока заговорила, увеличивая с помощью Силы громкость звука:

— Мы к Сенатору Органе! Сообщите ему, что он нас приглашал, и мы прибыли!

На доклад строгих встречающих высшему руководству ушло не более минуты. Затем тот же голос через комлинк сказал:

— Прошу простить, произошло недоразумение. Сенатор лично прибудет встретить вас через семь минут.

Открытый спидер сенатора, более всего походивший на огромную персидскую туфлю с поручнями для пассажиров, появился у корабля даже быстрее. Управлял аппаратом стоящий в центре человек в мундире. Сам сенатор – плечистый смуглый мужчина с усами и бородкой, делающими его похожим на испанского идальго. Разглядев, кто ожидает его на площадке, Бэйл Органа широко улыбнулся и, спрыгнув с платформы спидера до его полной остановки, поспешил к нам:

— Леди Чучи! Это Вы? Вот так сюрприз! Чем обязан столь приятному визиту?

— Здравствуйте, Сенатор, — отвечала Рийо. — Мне казалось, Вы прислали нам приглашение. Через Библиотекаря.

— Не может быть! Так операция на Гвори – это Вы?? Сударыня, но Вы же были убеждённой пацифисткой!

— И сейчас остаюсь ею, — улыбнулась Рийо. — Именно поэтому, если где-то возникают предпосылки для развязывания очередной войны, предпочитаю уничтожить оружие раньше, чем оно начнёт убивать моих друзей.

— Весьма разумный подход, — согласился Органа. — Что ж, прошу, Вы и Ваши спутники, будьте моими гостями.

Я вежливо кивнул. Осока – тоже. Голова моей подруги была замысловатым образом укутана в голубую ткань, лекки – убраны на спину под светлую накидку, видны оставались лишь глаза и переносье. Так её и я бы не узнал, не то что сенатор после двенадцатилетнего перерыва.

— У вас чудесный корабль, — продолжал он, идя вместе с нами к спидеру. — Серия «Мгла», если не ошибаюсь?

— Ошибаетесь, но совсем ненамного, — ответила Рийо. — Это прародительница серии.

— Вы прилетели в самый подходящий момент, — сообщил сенатор, пока спидер нёс нас на уровне крон деревьев ко дворцу. — У меня гости, именно те, с кем мы можем обсудить наши общие интересы.

Гости ждали нас в одной из богато украшенных комнат дворца. Две эффектные женщины и мужчина, одетый в длинный золотой балахон и причёсанный в манере, больше уместной для придворной дамы эпохи Возрождения. Подобным образом, в виде конических буклей, любила в торжественных случаях укладывать волосы наша Рийо. У мужчины букли были ещё больше, во всю ширину плеч, и лицо его от этого казалось узким и вытянутым, как у актёра Сергея Филиппова.

«Айстер Падди, сенатор и глава Первого Дома Семерии, — подсказала Падме. — Был оппозиционной, но второстепенной фигурой. Так же, как и дама с рыжими волосами, Тэрр Танийл с Нийланона».

— Вторая?

«Это же Мон Мотма, ты не видел её голографий?»

— Не-а.

Я с интересом разглядывал знаменитую сенаторшу, идеологиню Сопротивления. Было в ней что-то общее с Дэей Р'Валуси, только у зелтронки, несмотря на строгое обычно выражение лица, глаза были широко распахнуты, у Мон Мотмы – слегка прищурены. Сразу видно, трактор: переедет и не заметит. Впрочем, завидев нас, сенатор мгновенно переменилась, теперь взгляд её излучал доброжелательность и радость. Тепло поздоровавшись с Рийо и вежливо кивнув нам, она стала интересоваться у панторанки, как та поживает, что творится на её станции, и вообще какие новости. Рийо объяснила, что почти два года уже не директор, а занимается частным предпринимательством, возглавляет акционерное общество. На вопрос, не является ли наше предприятие чем-то бóльшим, Рийо, улыбнувшись, ответила: если имеется в виду ширма для военной организации, то нет. Охранными услугами «Индесел», действительно, занимается, но лишь как одной из сфер деятельности. Если не возникает острой необходимости в дополнительных шагах.

— Понимаю, — сказала Мон Мотма. — Отчаянно-смелый рейд на Гвори нас потряс. Как жаль, что экипаж торпедоносца погиб!

— Мы позаботились, чтобы имперцы думали именно так, — лукаво улыбнулась Рийо.

— О, так атака прошла без жертв? Замечательно. Не всегда удаётся сберечь солдат, но к этому надо стремиться.

— Полностью с Вами согласна.

— Леди Чучи, как Вы смотрите на то, чтобы объединить наши усилия? Я имею в виду, в борьбе против тирании самозванного Императора.

— Шаг очень серьёзный, нужно всё тщательно взвесить.

Мон Мотма принялась уговаривать. Напоминала о том, какой людоедский режим установил Император со своими моффами, как дискриминируют нечеловеческие разумные виды, сколько средств тратится на военные расходы и устрашение непокорных. Затем перешла на восхваление демократии и «общечеловеческих ценностей», рисовала картины светлого будущего, которое наступит, ну вот прямо наутро после свержения тирании… Я это всё сто раз слышал по нашему земному «зомбоящику», поэтому не особенно вслушивался. Госсекретарь США с трибуны, да и только. Осока демонстративно разглядывала свои ногти – она явно относилась к речи сенаторши примерно так же, как я, что меня не могло не радовать.

— Разумные Галактики устали от всепроникающей Империи, — говорила Мон Мотма. — Не зря же в разных местах стихийно и независимо возникают сотни групп Сопротивления. К сожалению, не со всеми нам удаётся связаться. Например, группу, что недавно уничтожила пиратов в секторе Атривис, мы так и не нашли.

— С пиратами мы боремся по мере сил, — небрежно вставила Осока. — А то в последние два-три года они окончательно обнаглели.

— Как? И это тоже вы?

— И это, и сектор Дантус тоже.

У Бэйла Органы, между тем, медленно вытягивалось лицо. Я готов был поспорить, он узнал голос. Немудрено: судя по рассказам подруги, они были знакомы ещё с той конференции, где Орра Синг пыталась убить Падме. Да и потом пересекались довольно часто. Осока легонько дёрнула за один из хвостов тканевой ленты. Укрывающий её голову тюрбан непостижимым образом рассыпался, кольцами оказавшись на плечах. Три сенатора ахнули разом.

— Леди Тано?? — на мгновение Мон Мотма даже утратила величавую солидность. — Деточка, ты жива? А мой агент сообщил…

— Видимо, он, опять-таки, опирался на имперские источники, — развела руками Осока.

— Если в наших рядах будет владеющий Силой на твоём уровне… — начала сенаторша.

Так, подумал я, эту разнузданную агитацию пора прекращать. На экране моей деки светились кое-какие данные, которые я, слушая вполуха Мон Мотму, запросил у Падме, а она нашла в Голонете. Получалось очень занимательно.

— Рийо, Осока, вы позволите? — спросил я. — Хочу задать пару уточняющих вопросов.

— Конечно, Алекс, — быстро сказала Осока. Рийо, кажется, хотела попросить отложить вопросы, но, к счастью, не успела. Потому что высказаться требовалось срочно: ещё минут пять, и Мон Мотма её уболтает.

— Мне ясно, против чего вы боретесь, — произнёс я. — И в этом вам возразить трудно. У Империи есть некоторые плюсы, но совокупность минусов их перевешивает. Непонятно другое: к чему вы хотите прийти.

Мон Мотма, повторяя клише, начала вновь говорить о демократии, о свободе.

— Постойте, сударыня, — я покачал головой. — Говорите, демократия? Вроде той, что погубила Старую Республику? Не хотелось бы, знаете ли, вторично наступать на те же грабли.

— Простите, я не совсем поняла последнюю фразу.

— Алекс говорит, что вы снова вешаете над головой ту же самую гирю, — пояснила Осока.

— Да, — кивнул я. — Но, может быть, дело вообще в другом? Вот тут у меня некоторые интересные циферки, они, как мне кажется, многое объясняют. Сопротивление, которое представляете вы четверо, очень не устраивает Империя как таковая. Чем же? Смотрим. Сенатор Органа, Вы создали на своей планете замечательные условия, Вы настоящий меценат и истинный миротворец, но Вы и бизнесмен. Ко всем остальным это относится ещё в большей степени. Вы все баснословно богаты, а имперские порядки не позволяют вам так же легко, как в прежние, демократические времена, вести бизнес. Осока, переведи товарищам буржуям, как здесь принято говорить про ловлю рыбки в мутной воде. Спасибо.

— Инсинуация! — вскинулась Мон Мотма.

— Вы сердитесь, значит, вы не правы, — уже сам перевёл я на базик известное изречение.

— Это Вы не правы, Алекс, — более спокойно произнесла женщина. — В Ваших «цифрах» указаны суммы, которые я истратила на организацию борьбы из собственного кармана?

— А как же. Только в итоге затраты-то окупятся. И Вам это известно. А эти средства… Вы бы их и так потеряли благодаря драконовским пошлинам имперских властей, чуть больше или чуть меньше. Нет уж, давайте прямо, положа руку на сердце: вы боретесь за свободу бизнеса и только во вторую очередь за интересы простых людей.

— Хоть бы и так, — подал голос сенатор Падди. — Без бизнеса не будет рабочих мест, а работникам станет нечего есть.

— Не спорю, — кивнул я. — Но, внимание, вопрос тебе, товарищ Генеральный: ради вышеописанной цели готова ли ты послать на смерть тех, кто тебе доверился?

— Я поняла, что ты хотел сказать, — медленно произнесла Рийо. — И моё решение как генерального директора, будет таким. Сенаторы. Мы готовы на взаимовыгодное сотрудничество с вашими группами Сопротивления…

Она пояснила, что имеется в виду. Перевозки. Торговля топливом, материалами, кораблями с верфей «Индесела». А в заключение добавила:

— Более того. В нашем распоряжении имеются ненужные нам крупные корабли: пять разрушителей «Зверолов», крейсеры «Неустрашимый», фрегаты ДП-20 и «Пелта». Мы готовы безвозмездно передать их вам. Однако. Воевать на вашей стороне мы не будем, на это не рассчитывайте. Перевозить военные грузы – тоже.

— Что ж, меня такой расклад вполне устраивает, — с неожиданно тёплой улыбкой сказал Бэйл Органа.

— Меня – не вполне, но тоже устраивает, — Мон Мотме удалось вернуть самообладание, она встала, подошла ко мне и пожала руку: — Благодарю. Дискуссия была предметной и весьма поучительной.

— Надеюсь, вы не откажетесь отужинать с нами сегодня? — продолжал хозяин дворца. — Присутствуют только свои.

— О, будем очень рады, — улыбнулась Осока.

— Тогда жду вас через час.

Падме встречала нас у трапа.

— Брат, ты был неподражаем! — воскликнула она. — Так вовремя перевёл разговор с высоких идей на банальные интересы бизнеса.

— Молодчина, молодчина, — одобрила и Осока. — Сладкоголосая Мон Мотма чуть не уговорила Рийо обеспечить их пушечным мясом.

— Да ничего она не уговорила! — фыркнула панторанка. Вздохнула: — Хотя, вообще-то, да. Почти. Спасибо Алексу, вовремя вмешался.

— Давайте пройдёмся по парку, — предложила голограмма. — Полагаю, Бэйл Органа не будет против, если мы покажем Алексу и Рийо место действия того инцидента…

— Главное, чтобы он тебя не увидел откуда-нибудь из окна, — заметила моя подруга. — Или на экране камер наблюдения. Иначе придётся вызывать врачей.

— Здесь нет камер, — возразила Падме. — Это же Альдераан, островок мира и спокойствия.

— Ах, да, забыла. Давно мы здесь не бывали. Помнится, надо обогнуть дворец слева, оттуда всё как на ладони.

Дорожки парка то поднимались на пригорки, то спускались в низины. Строители не стали выравнивать ландшафт, сохранив естественность и прелесть альпийских лугов. На нескольких небольших холмах стоял и сам комплекс зданий. Заходящее солнце спустилось к самой гряде недалёких гор, освещая дворец с одной стороны. Покои хозяев и гостевые комнаты располагались, как раз, в этом крыле, а зал заседаний, где состоялось то самое выступление Падме, куполом возвышался в противоположной, деловой части замка. Осока только начала рассказывать, как на вечернем заседании они придумали заменить живую Падме дистанционно управляемой куклой, как сверху послышались голоса. Они доносились из-за одного из балконов в нижних этажах дворца. В первые секунды слова разобрать было невозможно, только сердитые интонации говорящей женщины. Затем послышался мужской голос, хозяина дома:

— Это твоя обязанность, и ты не можешь относиться так пренебрежительно, — укоризненно говорил Бэйл Органа.

— Визит официальный? — спросила собеседница. Голос женщины был молодой, немного отрывистый, и всё же у меня моментально возникло ощущение, что интонации мне знакомы.

— Нет, — ответил сенатор. — Деловой.

— В таком случае, точно нет, — сказала невидимая девушка. — Присутствовать ещё и на встречах с твоими деловыми партнёрами мне вовсе не обязательно.

— Но, детка, госпожа Чучи не просто деловой партнёр, она заседала вместе со мной в Сенате ещё во времена Республики.

— Восхитительно! Ещё одна старая скучная тётка-политик.

— Это я-то ста… — возмущённо начала Рийо. Я взял её за плечи, призывая к молчанию.

— И вовсе она не старая! — Бэйл, кажется, начинал терять терпение. — Молодая эффектная женщина. Умная и тактичная.

— О, в таком случае, тётушки Тия, Руж и Селли весь вечер будут ставить её мне в пример. Ах, как она элегантна, как одета, какие манеры! — девушка иронизировала, и от этого речь её становилась ещё более знакомой.

— Кроме неё, у нас ещё одна гостья, — не сдавался Бэйл. — Её тётушки не будут ставить в пример, однако, ты очень много о ней слышала и наверняка будешь рада познакомиться.

— Кто?

— Не могу сказать заранее.

— Глупо будет утверждать, что меня не гложет любопытство, но третий званый ужин за неделю для меня чересчур. Час наряжаться и причёсываться ради этого, потом сидеть за столом, как пришитая, и изображать из себя мороженую рыбу квекка. Нет, извини, сегодня без меня.

— Ну что ж, не буду настаивать. Сама пожалеешь, что не познакомилась.

— Пусть так, — ответила девушка, и легко можно было представить, как она упрямо взглянула на сенатора исподлобья.

— Ох-хо, — вздохнул он. — Ладно, что с тобой поделать.

Бэйл, очевидно, удалился, а девушка толкнула в стороны раздвижные створки французского окна и вышла на балкон. Солнце к тому времени коснулось недалёкого хребта, мы оказались в тени, балкон же был ярко освещён последними лучами заката. Девушка оказалась совсем юной, лет двенадцати-тринадцати, худенькой, но круглолицей, тёмные волосы небрежно заплетены в две пухленькие косички на плечах. И она была невероятно похожа на…

— Святые звёзды! — прошептала Рийо. А Падме, судорожно сжав мне запястье, выдохнула:

— Лейя… Моя… дочь.

Лейя не заметила нас на лужайке под балконом. Положив на балюстраду маленький голопроектор, она стала кому-то звонить, как оказалось – подруге по имени Винтер. Спрашивала, долго ли та ещё пробудет в Апалисе. Голограмма подруги была слишком мала, чтобы я мог её рассмотреть, видел только, что у Винтер длинные светлые волосы. Подруга Лейи сказала, что вернётся только завтра к вечеру, и расстроенная девушка, попрощавшись, разорвала связь.

— Я должна с ней поговорить, — шёпотом сказала Падме.

— Хорошо подумала? — спросил я.

— Да. Никогда себе не прощу, быть так близко и просто улететь, не сказав ни слова.

— Осока, а у тебя на этот счёт никаких предчувствий?

— Вроде бы, нет, — покачала головой Осока. — По крайней мере, на ближайшее время.

К этому моменту линия тени, поднимаясь всё выше и выше, закрыла балкон и коснулась следующего этажа. Юная Лейя задумчиво смотрела в сторону гор, на последние лучи уходящего дня. Сделала движение, чтобы повернуться и идти к себе, и в это время Падме, воспарив ввысь, как самый настоящий призрак, поравнялась с балконом и присела на край балюстрады. От неожиданности Лейя отшатнулась. Повисла долгая тягучая пауза. Наконец, девушка, сглотнув комок в горле, произнесла:

— Ты – ангел?

Тут уже вздрогнула голограмма. Фраза эта означала для Падме нечто особенное, всплеск эмоций почувствовала и Осока, и я.

— П-почему ангел? — спросила Падме.

— Но ведь ты умерла… моя настоящая мама.

— Да. Умерла, — произнесла Падме. И замолчала, не зная, что ещё сказать, как объяснить. Они смотрели друг на друга, мать и дочь, такие похожие… и такие разные. Пауза затягивалась. Первой нарушила молчание Лейя.

— Какая ты красивая… — тихо сказала она и сделала шаг вперёд. — Ты не исчезнешь, если я до тебя дотронусь?

— Нет, конечно, нет, — Падме спрыгнула внутрь балкона, не заметив, что ноги её прошли сквозь пермакрит, и протянула к дочери руки.

— А я думала, призраки бесплотны, как туман, — Лейя взяла ладони матери в свои. — В легендах всегда так.

— И я так думала, — призналась Падме. — А потом научилась прикасаться. Мне подсказал один очень мудрый человек. Его зовут Оби-Ван Кеноби.

— Магистр? Папа… — Лейя запнулась, смутившись, — то есть, Бэйл Органа, говорил мне о нём.

— Ты так много знаешь…

— Иногда мне кажется, что слишком много, и моя голова лопнет от постоянной учёбы, — пожаловалась девушка.

— Покажешь мне, как ты живёшь?

— Ну конечно. Идём.

— Нелепое какое-то получилось знакомство, — проворчала Осока, наблюдая, как Её Высочество Лейя вместе с Её Величеством Падме скрываются за балконными дверьми. — Я ожидала чего-то более прочувствованного. Что ты смеёшься, Алекс??

— Могу напомнить не менее нелепую сцену, — улыбаясь, сказал я. — У нас в рубке, после бегства с Шили.

Теперь смутилась Осока. Изо всех сил укоризненно на меня посмотрела и сказала:

— Ладно, пусть теперь пообщаются, и… — она вдруг повернула голову в сторону ближайших кустов и продолжала резко: — А ну-ка, выходи оттуда, Ферус Олин! Ты бы ещё с мечом на меня накинулся, право слово.

Кусты раздвинулись, и на аллею выбрался худощавый мужчина в невообразимо драной куртке, с которой тут и там свисали лоскуты материи. Застёжек на куртке давно не было, и, чтобы не болталась, она была подпоясана грубым плетёным ремнём. На этом ремне висел видавший виды, отполированный ладонями до характерного тусклого блеска световой меч.

— Что здесь происходит? — резко спросил он. — Осока Тано, для чего вы подсунули девочке голозапись её матери? И кто управляет ею? Неужели не понимаете, что это жестоко??

— Она не запись, Ферус. Потянись, и ты сам поймёшь.

— Что-то я ничего… Проклятье!

— Понял теперь? А теперь рассказывай, что ты здесь делаешь?

— Как что? Должен же кто-нибудь охранять Её, — Олин не назвал имени, но даже местоимение прозвучало у него с заглавной буквы.

— Она знает? — спросила Осока.

— Никто не знает. Оби-Ван запретил мне показываться на глаза обитателям дворца. Что бы ни случилось.

— Ах он старый… — под моим укоризненным взглядом подруга стушевалась и поправилась: — хитрец. И ведь ни слова не сказал!

Я решил промолчать. Магистр Кеноби дал достаточно убедительное объяснение, почему «не сказал ни слова». И, кстати, был прав. Из рук Инквизиции я тогда вырвался буквально чудом. А если бы я ещё и о Лейе знал?

Пока Олин вкратце пересказывал Осоке, что произошло с ним за эти годы, как он прятался, как был двойным агентом при лорде Вейдере и, наконец, стал стражем маленькой Лейи Органы, прошёл почти час. Пора было отправляться на ужин, не то нас станут искать, а найдут, чего доброго, Феруса.

— Будет что-нибудь нужно, — на прощание сказала Осока коллеге, — связывайся вот через этот ящик в Голонете, привезём.

— Благодарю, — кивнул он. — Да пребудет с вами Сила.

И бесшумно, как заправский ниндзя, скрылся в сумерках.

За роскошной трапезой во дворце нам только и оставалось, что тянуть время, позволяя нашей Падме подольше пообщаться со своей повзрослевшей дочерью. Никакого труда это, кстати, не составило. Сёстры Бэйла Органы, те самые «тётушки», которых упоминала Лейя, и его супруга, королева Брия, окружили нас вниманием и заботой. И расспросами. Мне удалось уступить инициативу моим дамам и некоторое время сидеть тихо, а затем Селли Органа обмолвилась о давнем инциденте на конференции. Выяснилось, что именно она являлась председателем движения в поддержку беженцев. Тут-то я, наконец, услышал всю историю от начала до конца с позиции не скромниц-участниц, а стороннего наблюдателя. А в качестве ответной любезности рассказал, как мы захватили Орру Синг снова и отправили туда, откуда она долго не сможет сбежать.

— Ах, Алекс, Ваша девушка всегда была слишком добра, — вздохнула Селли. — Я бы так не рассчитывала на исправление этой злодейки.

Так мы просидели до того момента, пока одна из женщин, прислуживающих за столом, не коснулась незаметно моего и Осокиного плеча и не сказала едва слышно знакомым голосом:

— Не пора ли нам?

— Да, пора, — кивнула Осока. — Сенатор Органа, весьма сожалею, но нам надо лететь. Дела.

Бэйл Органа проводил нас до трапа и тепло попрощался с каждым за руку. Падме, сбросившая личину дворцовой служанки, ждала нас внутри. Глаза у неё были печальные.

— Что-то не так? — встревожился я.

— Нет, всё было просто чудесно. Она столько мне рассказала… А потом уснула у меня на коленях.

— Может быть, так и лучше, — отозвалась Рийо. — Возможно, завтра утром твоё появление покажется ей просто сном.

— Как жаль, что мы не можем забрать её с собой! — сказала Осока.

— А, собственно, почему нет? — спросил я.

— Как ты себе это представляешь? — хмыкнула моя подруга. Рийо подхватила:

— Во-первых, исчезновение дочери сенатора вызвало бы вопросы. Она любимица всего Альдераана. А нам пришлось бы прятать её, скрывать ото всех. И постоянные перелёты. Что за жизнь для девочки?

— Ну, есть пояс Дарналы, где скрываться не надо, — возразил я.

— Как не надо? У Главной базы, всё же, какая-никакая связь с остальной частью Галактики имеется. Кто может дать гарантию, что в один прекрасный день не просочится слух о том, что у нас живет дочь Падме Амидалы? И уж тогда Вейдер все Неизвестные Территории перевернёт, а отыщет. Ресурсов у него хватит, решимости тоже. И что будет с Лейей? А с Землёй?

— Верно, верно. Об этом я не подумал.

— Не о том вы, ребята, совсем не о том… — покачала головой Падме. — Вы забываете, что Лейя – отнюдь не моя мини-копия. У неё успело сформироваться вполне определённое мировоззрение.

— Скорее, его сформировали, — вставила Осока. — Причём, из самых благих побуждений.

— Слышали бы вы её рассуждения о светлом демократическом будущем… — Падме тяжело вздохнула. — И о том, как она поведёт туда стройными рядами всю Галактику, когда станет взрослой.

Меня это нисколько не удивило. При подобном круге общения принцесса Лейя с детства впитывала идеи о «всесокрушающем пламени демократии», о пастырской миссии по насаждению оной всюду, куда только можно дотянуться. И, скорее всего, о её, принцессы, великом предназначении на этом тернистом пути. Со своей юношеской восторженностью и непосредственностью девочка может далеко пойти. Причём, преимущественно по головам.

— М-да… — протянула Осока, она, как видно, подумала примерно о том же. — А пороть поздно… Может дать обратный результат.

«Амидала» пробивала атмосферу. Небо над нами становилось всё темнее, сквозь редкую воздушную дымку проступало всё больше звёзд. Падме смотрела затуманенными глазами сквозь блистер, и я буквально ощущал её мысли. О дочери, которая никогда не сможет смотреть на звёзды так же, как она сама. И решил сменить тему:

— Послушайте, девчонки… Вот Рийо обмолвилась насчёт Земли. А я не могу взять в толк. Допустим, Империя найдёт Землю. Не дай бог, но вдруг. И вмешается в нашу историю. Ведь тогда не будет ни первых межзвёздных кораблей, ни последующей колонизации, а в итоге и самой Империи. И некому будет находить и захватывать Землю. Бред получается.

— Бред, — согласилась она. — Но, если позволить шутить со временем, возможно всё. Кто знает, возможно, в этом случае получится мир, где ни я, ни, тем более, Рийо и Осока, никогда не существовали. Где нет вообще ничего, что мы знаем, поскольку не произошло экспансии человечества. И в Галактике правят раката или геонозианцы.

— Следовательно, нам нужно позаботиться, чтобы Прародина не была обнаружена Империей, — перевела рассуждения в более практическую плоскость Осока. — Потому что от этого зависит даже не будущее, прошлое Галактики.

— Проще всего, если никто не будет знать, что Земля – и есть Прародина, — сказала Рийо. — Ты передавала эту информацию в Библиотеку?

— Нет. Знают всего семь существ: мы с вами, Натуа Хисс, Сакис Тамитриати и мама. Даже Эрдени не в курсе.

— Вот пусть так и остаётся.

— Само собой. Маму и остальных я предупредила сразу.

— Нам ещё на самой Земле предстоит многое сделать, — заметила Падме. — Извини меня, Алекс, но ваше нынешнее общество, оно как… петух. На высоту не пойдёт и выше забора не взлетит. А нужно, чтобы вы когда-нибудь всё же стали нами.

— Дело говоришь, — согласился я. — Правда, кое-кто уже вмешался, но толку что-то нет.

— Значит, нужно что-то посущественнее, чем устранение одного спившегося самодура, — сказала Осока. Главное, не перестараться. Иначе получим активное и поголовное сопротивление. Ренатасия. Тебе обязательно надо увидеть эту планету, чтобы понять, что к чему.

— Ещё будет такая возможность, — сказала Рийо. — А сейчас предлагаю отправиться на Землю и наметить ближайшие шаги. Хотя бы начерно.

Падме посмотрела на меня. Я кивнул:

— Летим домой. Вводи координаты.

Звёзды смазались, вытянулись в линии, и серая пелена гиперпространства окутала клиновидный корпус «Амидалы». Мы возвращались на Землю.