Младший лейтенант имперского флота сидел в кресле своего истребителя, плотно стиснутый привязной системой поверх пустотного костюма, и отсутствующим взглядом смотрел в обзорное окно. Руки его не касались управления, просто висели в невесомости перед грудью. Один. Он скривился. Опять один, вот непруха! Это уже становится дурной привычкой. Полчаса назад он, офицер из лучших выпускников Академии, являлся составной частью авиазвена патрульного корвета "Секвенция". И вместе с другим младлеем, коруннаем по фамилии Олама выполнял "стандартный эскорт". Ничего сложного: двигаться вместе с корветом и одновременно кружить вокруг него наподобие сателлитов, развернув сканер дальнего обнаружения в сторону траверза. Так, по мысли теоретиков, повышается безопасность носителя от внезапной атаки на больших курсовых углах. Может, для какого транспорта это было и так, но патрульный фрегат имеет "глаза и уши" со всех сторон, и нарезать круги – вернее, спираль – вокруг него занятие довольно-таки идиотское. Кроме, конечно, случая, когда вахтенный слухач заснёт на посту и проморгает появление цели. Лощёные выходцы из знатных семеек именовали это задание "делать ДНК", ребята попроще – "сверлить космос". МББ, то бишь, маленькие большие боссы звена – первый лейтенант Прус и второй лейтенант Каллок – такой ерундой не занимались, выпуская вместо себя ведомых. Сегодня старшим пары назначили Оламу, и того буквально распирало от чувства собственной важности. У этого парня вообще всё было напоказ – и зависть, и особенно чванство. Что-что, а оно у него сейчас хлестало через край, ведь он застолбил клеточку ведомого не у кого-нибудь, а у командира звена! Другие пилотяги на базе судачили, что это – отличительная черта чернокожих выходцев с Харуун Кэла, или дрянной характер отдельного человека? Младший лейтенант стоял на стороне первых. Коруннаев он в жизни встречал несколько раз, и спесь, больше или меньше, была свойственна каждому. Несмотря на эти досадные мелочи, настроение у младшего лейтенанта было приподнятое. Накануне с базы пришло сообщение, что его по результатам комплексного отбора зачислили-таки в магистратуру. Оставалось лишь отлетать вторую половину обязательной стажировки на истребителях, а там год учёбы, погоны "полновесного" второго лейтенанта и диплом пилота, допущенного к управлению и навигации на кораблях до фрегата включительно. Пилот-магистр, выдумают же такую хрень! Но младшего лейтенанта, по большому счёту, не очень беспокоили официальные наименования, главное – возможность летать на чём-то посолиднее бомбардировщика.

Когда это произошло, до точки входа в гиперпространство – в этой системе их насчитывалось аж пять штук – было рукой подать. Скоро поступит команда "все на борт", можно будет расслабиться часика на три, три с половиной, до следующего устья. Горотские дьяволы, сглазил! Режущая слух и одновременно торжественная мелодия тревоги – кто их только сочиняет? — загремела в наушниках как раз в тот момент, когда пилоты ожидали обычной в таких случаях команды выдвинуться вперёд и "обнюхать" устье. Надтреснутый голос вахтенного офицера проскрипел:

— Истребителям занять штатную формацию, готовность – оранжевая.

Каких-то две минуты, и машины Каллока и Пруса уже в космосе. Младший лейтенант заученно пристроился к истребителю Каллока со стороны правого ионизатора, пеленгом, то есть, чуть позади ведущего. На комбинированной информационной плоскости обзорного экрана уже подмаргивала метка цели, из-за которой поднялся кипеж, и поясняющий текст. Небольшой, в три раза короче их фрегата, транспорт типа "М" лоронарских верфей, шлёпающий от одной точки перехода к другой. Истребителям пришлось поднажать, чтобы не отстать от меняющей курс "Секвенции", когда корвет направился на перехват. Младший лейтенант подумал, что сейчас наверняка будет шмон: транспорту прикажут заглушить двигатели, и взвод штурмовиков на абордажном челноке полетит щупать за вымя экипаж, груз и бумаги на него. Судно, на котором младший лейтенант провёл "босоногое детство", потрошили не два и не десять раз, и, бывало, имперские штурмовики внаглую куражились над командой, не иначе, от скуки. Особенно рьяные заставляли экипаж вскрывать подряд "подозрительные" панели внутренней обивки от одной переборки до другой и фальшиво изумлялись, что все они крепятся вплотную к дюрастиловой стене. Будто не могли проверить наличие пустот детектором, что висит на поясе у каждого второго солдата. Младший лейтенант вздохнул и поморщился, отгоняя неприятные воспоминания. С прошлой жизнью покончено раз и навсегда, даром, что ли, он так упирался, чтобы поступить в Академию и закончить её с нормальным баллом?

Однако, челнок из ангара так и не появился. Вместо него из-под брюха корвета вдруг выпали несколько одноразовых кассет, и из них стартовали самонаводящиеся ракеты средней дальности. Что это с капитаном Бероуном? Приступ мигрени или несварение желудка?

— Истребители, — теперь в наушниках звучал густой баритон старпома, — выдвигайтесь на прикрытие, десять часов.

Прикрытие от кого? Ах, вон оно что! Транспорт тоже сопровождали. Младший лейтенант потряс головой: если прицельный комплекс не сошёл с ума, навстречу шли четыре "грифа", машины с дройдным мозгом вместо пилота. В Академии их изучали по истории в разделе Войн Клонов, последний раз они были в деле почти двенадцать лет тому назад. Эти, по всему видать, где-то хранились, и сохранились неплохо. Младшему лейтенанту стало не до раздумий. В космической "карусели" завертелись восемь машин разом. Дройд-файтеры то ли кто-то хорошо запрограммировал, то ли грамотно отдавал команды прямо сейчас, по даталинку. Имперское звено могло похвастаться отменной слётанностью, Прус не зря гонял их на тренировках до седьмого пота, но и дройды дрались как единый механизм. Именно в такие минуты лётчик-истребитель особенно остро жалеет, что у него нет глаз на затылке, тем более, что у противника они, как раз, имелись! Пилотов, пока что, спасало шестое чувство, интуиция… да канониры с корвета, лупившие в белый свет как в мишень и, тем не менее, вынуждавшие "грифов" отворачивать с линии атаки. Каллок, изловчившись, повредил одного "грифа". Заорал, как дикарь, от восторга Олама, и в ту же секунду пискнул даталинк. На блистере зажглись новые отметки. Ещё четверо? Дело начинает плохо пахнуть.

— Все на борт, покидаем систему! — приказал старпом.

Истребитель Оламы, находившийся ближе всех к спасительному ангару корвета, судорожным финтом вывернулся из свалки и нырнул туда. Больше никто не успел. Капитану Бероуну, как и всем остальным, хотелось жить. И корвет, резко ускорившись, исчез в гиперпространстве, благо область перехода была совсем рядом. Имперский флот следовал чёткому правилу: когда на кону боевой корабль, истребители – расходный материал. В Империи миллион планет, добровольцев пруд пруди, академии исправно выплёвывают свежеиспечённых пилотов. А машины вроде этой на заводах графов Сиенских клепают сотнями тысяч. Корветы, фрегаты и крейсера восполнять труднее, строятся они куда дольше. В общем, тройке оставшихся истребителей ничего не оставалось, кроме как подороже продать свои жизни. Три против семи. Рассмотрев на сканере параметры нового противника – прощальный привет сбежавшей с поля боя "Секвенции" – младший лейтенант попытался протереть глаза, забыв, что он в шлеме. "Эта-2", кодовое название "Актис"? Да на какой свалке эти ребята берут вооружения?? Что за чертовщина здесь вообще творится?? На лекциях по истории в Академии ему обычно не спалось, и фрагменты голозаписей времён Войны Клонов тогдашний кадет просмотрел немало. Но сейчас происходящее напомнило ему бредни режиссёров "космических опер": дройд-файтеры, прикрывающие истребители республиканской постройки, в дурном сне не привидится! Среди этой дикой картины младший лейтенант увидел в прицеле брюхо летающего дройда. Импульсы лазерных пушек проткнули обшивку, и "гриф" взорвался, разлетевшись облаком обломков. Доворот, очередь по крылатому яйцу "актиса"… Младший лейтенант не успел выругаться, за него это сделал Прус. Задницу врага прикрывало дефлекторное поле, у оригинальных "эта-2" его не было, как и у имперских машин. Куда ж они его там впихнули, пилот, что ли, летает верхом на генераторе?? Придётся стрелять только длинными. Каллок тоже понял это и, повиснув на хвосте своего врага, давил гашетки до тех пор, пока защита не лопнула мыльным пузырём, а ионный двигатель "актиса" заискрил и заглох. Сбоку уже мчался "гриф". Лазерный луч, как бритвой, срезал часть ионизаторной панели, и всё же, на этот раз Каллоку удалось увернуться. Буквально в миллиметрах пропустив под собой ещё одну очередь, ведущий неуклюже развернул побитую машину… и влетел прямо в обломки уничтоженного "грифа".

Младший лейтенант выдохнул сложносочинённое нецензурное ругательство. На такой скорости любые предметы превращаются в дьявольскую шрапнель. А где Прус? Вот он, совсем близко, всаживает длинную очередь в очередной "актис", от крыла того летят ошмётки. Ещё чуть… но в этот момент "гриф", сложив выносные пилоны, как настоящий хищник, саданул машину Пруса прямо в блистер кабины, наискось, сверху вниз. И ушёл дальше, внешне совершенно не пострадав. Да выключи увеличение, болван кибернетический! Младшему лейтенанту совершенно не хотелось видеть то, во что превратилось кресло командира звена вместе с хозяином. Имперский пилот закусил губу и врубил форсаж. Может, у него и не было родителей, но во славу родной планеты он просто обязан достать хотя бы одного живого пилота, прежде чем его самого отправят к праотцам.

— Может быть, сдашься, солдатик? — осведомился в наушниках женский голос. Младший лейтенант испытал мгновенный гнев: говорившая употребила слово, которым называют игрушечные фигурки бойцов, отлитые из алюминия.

— Спокойно, спокойно, — говорившая будто угадала его чувства. — Ты великолепный пилот, к чему кончать самоубийством?

"С бандитами не торгуюсь!" – хотел браво рявкнуть младший лейтенант, но тут некстати опять накатили воспоминания. Бандиты, говоришь? А сам ты кем был до Академии? Ну, обстоятельства, понятное дело, а всё равно из молитвы слова не выкинешь. К тому же, ему было галактически интересно, кто это такие.

— Ладно, — вздохнул он. — Ваша взяла.

На экране он наблюдал, как ковылял, спотыкаясь и выравниваясь, повреждённый истребитель, как к другому, подбитому Каллоком, примчался буксир, переоборудованный из спасательной капсулы, и поволок. И вот теперь его, словно банту на верёвочке, другой буксир тащил к флагману странного конвоя. Им оказался вовсе не маленький лоронарец, а куда более внушительных размеров транспорт из тех, что использует Торговая Федерация. С виду он был почти новым, однако, намётанный глаз младшего лейтенанта различил на корпусе следы мелких метеоритов и даже солидную пробоину, заделанную композитом – неестественно ровная клякса на фоне шершавого борта. На носу виднелся след от длинной надписи, прежнего названия, поверх которого шли крупные буквы Высокогалактического алфавита. "П-И-Р-Х-А", прочитал младший лейтенант и хмыкнул. Грамотеи, писали бы уж аурбешем, а то, вон, букву "Р" изобразили наоборот. На окраинах такие ошибки попадались часто, то "Н" перевернут, то "К", или вот "Р", как здесь. Младший лейтенант ещё до Академии гордился способностями к языкам и Высокий выучил не хуже родовитых дворянских сынков.

В передней части трюма хозяева транспорта поставили переборку, отгородив пространство для полётного ангара. Туда и втащили истребитель младшего лейтенанта. За стенкой силового поля в кабину ворвался воздух, и пилот с наслаждением откинул забрало шлема. Хорошая машина имперский СИД, шустрая, манёвренная, да вот экономили конструкторы на всём, чём можно и нельзя, в том числе, и на герметичной кабине. Лучше бы сами попробовали шуровать рычагами в пустотном костюме! Пока техники снаружи открывали люк, младший лейтенант отстегнул от снаряжения кобуру с казённым бластером и, как только строгий голос предложил сдать оружие, отозвался:

— Конечно. Поберегись, бросаю. Могу отвязаться?

— Отвязывайтесь и выходите. Без резких движений.

На него были направлены два бластерных ружья. Державшие их в руках люди носили незнакомую униформу синевато-серого цвета. Бледно-голубой оттенок кожи свидетельствовал, что ребятки родом с одной из вронианских колоний. Третий в униформе, очевидно, офицер, произнёс тем самым строгим голосом:

— Запасное оружие есть?

— Не ношу, — как можно дружелюбнее улыбнулся младший лейтенант. — Я пилот, а не коммандо.

Тем не менее, офицер всё же проверил его сканером. Разумная предосторожность, сам бы пилот поступил точно так же. Двое техников – эти выглядели вполне стандартно, их, пожалуй, можно было принять за персонал обычного имперского корабля – помогли младшему лейтенанту освободиться от шлема, сняли с него снаряжение.

— Ну, ведите, что ли, — сказал младший лейтенант.

— Смотри-ка, ещё командует, — удивился один из техников.

— Весёлый паренёк, — отозвался второй. — Разговорчивый.

Что касается солдат, они и ухом не повели, будто ничего не слышали.

— Следуйте за мной, — распорядился офицер.

— Подождите, Тоннос, — к ним приближалась молодая женщина в грамотно подогнанном комбинезоне технического специалиста. Именно её голос младший лейтенант слышал в наушниках. А она ничего. Симпатичное пухлое лицо, зелёные глаза, каштановая причёска каре, прижатая ободком складного компьютерного визора. Совершенно не похожа на мандалора, только характерное произношение и выдаёт.

— Мэм! — откозырял двумя пальцами офицер.

— Вот, значит, кто разобрал на гайки моего "грифа", — молвила девушка.

— А Вы, простите, при них механик? — поинтересовался младший лейтенант.

— Программист.

А, ну, это ещё ничего. Младший лейтенант было подумал, что у дамочки в жизни вообще всё хуже некуда. Потому что мандалор, устроившийся механиком, это примерно как вуки, добровольно чистящий выгребные ямы. Натянув на лицо самую обезоруживающую из арсенала своих улыбок, он спросил:

— Тогда это Вас я должен благодарить за спасение жизни?

— Отчасти. Ребята очень хотели изрешетить Вашу "двустволку". Но мы здесь решили, что это будет излишняя жестокость.

— Приятно слышать. Надеюсь, казнить пленников у вас тоже не принято? Как-то, знаете, хочется ещё пожить.

— Ни казнить, ни продавать в рабство, — ответил за мандалорианку офицер. — Прошу простить, мэм Даала, у меня приказ доставить арестованного в каюту.

— Выполняйте, — кивнула та.

Взаперти его продержали почти двое суток. Еду младшему лейтенанту носили две вооружённые бластерами девицы в форменных комбинезонах. Одна, более изящная, с голубой кожей, стояла в дверях, вторая, мускулистая спортсменка, мелированные волосы которой были стянуты на затылке плотным пучком, ставила на стол поднос. На попытки заговорить с ними девицы не велись, лишь один раз, выходя, перекинулись между собой парой слов, явно чтобы он слышал.

— Думает, что неотразим, — сказала спортсменка.

— Бедняга, — сочувственно вздохнула вторая.

Младший лейтенант сделал вид, что это не про него, и на следующий раз всё так же улыбался и пытался завязать разговор. Уж удары он держать умел о-го-го, и физические, и моральные.

Заключение окончилось неожиданно. Открылась дверь, вошли солдаты и незнакомый офицер. По длинным безлюдным коридорам его привели в небольшой кабинет, где за столом сидела красивая женщина в форме. Она посмотрела на младшего лейтенанта добрым взглядом профессионального контрразведчика, и пилот подумал, что вот сейчас-то он все военные тайны и выдаст. Женщина была зелтроном, а они чувствуют неправду куда лучше всяческих детекторов. Будешь долго вилять и запираться – вколют химии, и скажи спасибо, если не очнёшься дураком, чего младший лейтенант не хотел категорически. Невзирая на серьёзность момента, младший лейтенант не мог не отметить, что женщина весьма красива. А волосы такой длины и ухоженности он вообще как-то считал атрибутом актрис Голонета и избалованных аристократок, а не сотрудниц космических служб. Во всяком случае, распущенными свои гривы дамочки в космосе носили крайне редко.

— Присаживайтесь, — произнесла женщина. — Ваше имя, чин и место службы?

— Соло. Хан Соло. Младший лейтенант. Патрульный корвет "Секвенция" 32-й эскадры флота Галактической империи, авиазвено.

Зелтронка кивнула. И продолжала, не отрывая взгляда:

— Хотелось бы задать Вам всего один вопрос, лейтенант Соло. Но… не стану. Вы ведь и сами не знаете на него ответа.

— Почему капитан Бероун сразу атаковал ваш конвой? — озвучил незаданный вопрос Соло.

— Точно, — она снова кивнула. — Это ведь противоречит стандартной процедуре.

— И рад бы Вам помочь, но… — младший лейтенант сделал точно такую же паузу, как собеседница, развёл руками. — Меня ведь и на борту-то не было, я космос сверлил. Могу лишь пуститься в предположения.

— Давайте попробуем, — чуть улыбнулась зелтронка.

— Возможно, с корабля заметили ваш истребительный эскорт?

— Исключено. Истребители стартовали после ракетного залпа с корвета.

— В таком случае, остаётся самый неприятный вывод: предварительные разведданные. Иными словами, в вашей повстанческой организации завёлся "крот".

— У нас коммерческая организация, — поправила зелтронка. — Причём, абсолютно легальная. А ваш корвет, получается, совершил на нас пиратское нападение.

— Хо-хо, кем я только не был за свою бурную юность, а вот пиратом становлюсь впервые, — Соло по привычке старался говорить весело, но кого он тут пытался обмануть? Природную эмпатку?

— О, лично Вы всего лишь выполняли приказ, — успокоительно сказала зелтронка. — И к Вам у нас претензий никаких.

— Гораздо важнее, есть ли претензии у меня самого, — ответил он. — Когда до армии я работал на Илезии, я тоже всего лишь возил грузы, но это не значило, что я не понимал, в какой навоз вляпался.

— Вы работали на Илезии? Пилотом? — оживилась собеседница.

— Да, довелось.

— Одну минуту, — зелтронка положила руки на сенсорный экран, вмонтированный в стол, и быстро набрала сообщение. Видимо, получив ответ, удовлетворённо кивнула. И неожиданно спросила: — Что Вы знаете о Дзигало?

— Дзигало? — младший лейтенант поскрёб в затылке. — Планетка в секторе Уийл, ничего примечательного, кроме буйной атмосферы, как и на Илезии.

— А могли бы Вы совершить посадку на эту планету?

— Имеется в виду, без приводных маяков и не угробив при этом корабль? Вполне. Но, откровенно говоря, летать туда постоянно я бы не согласился ни за какие деньги. Хватит с меня илезианских циклонов.

Обратно в каюту его сопровождал всего один солдат, и то, скорее, не конвоировал, а провожал, чтобы младший лейтенант не вздумал шататься по всему кораблю. Соло был в раздумьях. Глубоких. Розовокожая коммерческая дамочка сделала ему весьма заманчивое предложение. Слетать на означенную Дзигало и привезти оттуда лабораторное оборудование одного профессора. После чего его ждали девять тысяч кредитов (счёт в банке Кореллии на предъявителя) и убедительная отмазка для командования. Он прикинул в уме цену вопроса. Получалось, что за пять дней, максимум, неделю работы он получит вдвое больше, чем платили ему в месяц тланда-тили на Илезии. Это если считать с премиальными, которых он, кстати, тогда так и не получил. Ничего так халтурка, в общем. Альтернатива вдохновляла куда меньше. Зелтронка не преминула сказать, что благотворительностью они не занимаются, и, если младший лейтенант не согласен – вольному воля, однако, и возиться с ним никто не будет. Высадят в ближайшем теневом порту, и объясняйся с начальством, как сумеешь. А в этом случае лучше уж сразу податься в бега, в трибунале шутить не любят, попасть за измену присяге на виселицу очень даже недолго. Соло, конечно, постарался сохранить лицо и попросил время на раздумье, хотя уже понимал, что согласится. Но не раньше чем через пару часов, когда конвой причалит к базе.

Единственное, что он не мог взять в толк, это почему фирма ухватилась за него, Соло? Своих высококлассных пилотов нет? Ну, так можно же легально нанять кого-то, предложений полна Галактика, есть из чего выбрать. Нашлись бы, наверняка, и не хуже Соло. Всё, что он смог надумать – ребятки сильно не хотят афишировать свой интерес к Дзигало и не больше того желают, чтобы полёт на неё вскрылся впоследствии. А в данном случае гарантии у них железобетонные. Наёмный пилот, сколько ни заплати ему за молчание, может и проболтаться случайно кому-то в кантине за кружечкой крепкого. То ли дело младший лейтенант имперского флота. У него от молчаливости сильно зависит не то что карьера, а здоровье и сама жизнь. Сболтни лишнее, и командование обязательно спросит: а какого ж ты, поганец, вместо несения службы Императору вкалывал "налево"? Ну-ка, где у нас заседает ближайший трибунал?

Детали предстоящего не вполне законного для офицера, но очень выгодного контракта с ним обсуждало другое официальное лицо – вронианец или панторанец, кто их тут разберёт. Он был довольно представительного вида, в возрасте и слегка расплывшийся в толщину, с благородной сединой в тёмно-каштановых волосах и густыми усами. Имени своего мужчина не назвал, предложил величать его "господин Исполнительный Директор". Администратором господин Исполнительный был, по всей видимости, неплохим, сразу взял нерфа за рога и спросил, какой корабль Соло предпочитает для этой работёнки.

— А что у вас есть? — вежливо ответил вопросом на вопрос младший лейтенант.

— Наши возможности довольно широки, — сказал Исполнительный Директор. — Есть корабли постройки Куат, Лоронар, кореллианские…

— Так, кореллианские поподробнее, если можно.

— Прошу, — Исполнительный Директор произвёл быстрые манипуляции на датападе и протянул Соло. Список был длинный, на весь экран.

— Вот этот меня устроит, я думаю, — Соло ткнул в одну из строчек – недавно выпущенный "потребительский" вариант знаменитого YT-1300. Младший лейтенант много чего лестного слышал об этой серии и всегда хотел испытать, так ли уж она лучше, чем знакомая ему модель "пять четвертей".

— Сразу видно специалиста, — кивнул Исполнительный Директор.

— Сколько пассажиров? — деловито спросил Соло.

— Пассажиров как таковых не будет, — взгляд мужчины стал хитровато-весёлым, — но, чтобы не отправлять Вас на столь сложное задание в одиночку, с Вами полетит Хонс.

— Э-э… Хонс это мужчина или женщина?

— Леди Хонс.

Ага, значит, Соло не ошибся. О наёмнице с такой кличкой он слыхал не меньше, чем о кораблях 1300-й серии. Слыхал разное. Кто-то говорил, что она полная отморозь, кто-то – что наёмница с принципами, вроде мандалоров, только на свой лад. Лучше бы, конечно, второе, принципиальных младший лейтенант любил больше, с ними легче найти общий язык, чем со стукнутыми на всю голову.

Хонс на вид оказалась вовсе не такой страшной, как о ней говорили. Ну, не в смысле некрасивой – о её внешности рассказчики как-то не упоминали вовсе – а не такой крутой, что ли. Высокая, хотя и не каланча, скорее, изящная, чем мускулистая, с неплохой фигурой, и ладно сидящий пятнистый комбинезон этот факт подчёркивал. Соло подумал, что прозвище её, скорее всего, происходит от старинного слова, обозначающего "рог". Рога у неё, и правда, имелись, да ещё какие: не голые костяные, как у большинства гуманоидов, у кого они вообще растут, а обтянутые кожистыми чехлами в чёрно-белую полоску, как и свисающие с висков хвостики-лекки. Раньше Хан имел дело с тогрутами всего один раз, в период занятий "карманной тягой" – давно, ещё по малолетке. Тогда он подрезал поясной кошель у молоденькой девицы этой расы. Кто ж знал, что она студентка, и там вся её стипендия и новенький комлинк, присланный папашей в подарок? Девица подняла визг, прибежали её одногруппники общим числом три человека и два нечеловека, и устроили на Хана настоящую облаву. Короче, с Паквалиса им тогда пришлось срочно рвать когти. Младший лейтенант до сих пор с неудовольствием вспоминал тот случай: ограбить студента это всё равно, что у нищего котомку спереть.

— Чего стоим, кого ждём? — поинтересовалась тогрута, устраиваясь в правом пилотском кресле. — Катапульты в ангаре не предусмотрено.

— Не стоим, уже летим, — покладисто отозвался Соло, отрывая корабль, носивший название "Ропал", от палубы транспорта и тут же перебрасывая тумблер посадочных опор в положение "убрано". Итак, что мы имеем? Система Убы. Чудесненько. "Коммерческая организация" была предусмотрительна и выгрузила их в открытом космосе, да ещё и после гиперпрыжка, чтобы не раскрывать местоположение своей базы.

— Курс на Атчорб, — распорядилась Хонс.

— Э-э… Прошу меня простить, но это несколько не в ту степь, — сказал Соло. — До сектора Уийл лучше всего добираться через систему Маллордиан.

— У нас там будет небольшое дельце в филиале корпорации "Макрокод".

— И, подозреваю, встретят нас там с распростёртыми объятиями? Послушайте, милая, мне не говорили, что придётся лезть в задницу к Синему Быку!

— Ну, кому "милая", а кому и когда как, — огрызнулась тогрута. И добавила более миролюбиво: — Нам нужна информация, лейтенант. Не обшаривать же эту хаттову Дзигало квадрат за квадратом в поисках лаборатории?

— Секунду, барышня, у нас, что, нет её точного местоположения?

— У нас есть проверенная информация, что в департаменте криптографии "Макрокода" пытаются расколоть личный кристалл сотрудника лаборатории. А там координаты точно были.

— Дайте угадаю: ключ к шифру у вас имеется?

— Не у меня, у нашего системного администратора. Переправим данные ему и получим координаты.

— Ну, хоть так.

Департамент криптографии не зря носил такое громкое название. Ещё подлетая к космопорту, они увидели над городом три внушительных размеров небоскрёба. Хонс указала на один из них и пояснила, что шифровальщики занимают там нижние сорок этажей.

— Надеюсь, Вас снабдили планом здания? — спросил Соло.

— Нет, но приблизительно объяснили, как добраться до серверного узла.

— Приблизительно?? Любимцы Ксендора!

— Не волнуйтесь, я знаю, что я делаю.

Нехорошее предчувствие не обмануло младшего лейтенанта. Едва они приземлились и перевели в местный банк полагающуюся сумму за стоянку в течение суток, тогрута, как нечто само собой разумеющееся, предложила Соло собираться в рейд.

— Дождёмся ночи и проникнем в башню, — заявила она.

— Послушайте, Хонс, я ведь по чужим небоскрёбам лазить не подряжался! — возмутился он. — Я пилот, а не коммандо.

— Да неужели? — прищурилась она. — Напомнить, как вы на Илезии разнесли целую фабрику по производству "дури"? А было вас – ты, наёмник-тогорянин и женщина, Брия Тарен, если мне не изменяет память.

Младший лейтенант кашлянул. Вот хатт побери, откуда они об этом-то узнали? На Илезии Хан Соло выступал под совершенно другим именем. Нехило у них разведочка работает, что твоя имперская. А наёмница продолжала:

— Нет, можешь остаться и на корабле, не вопрос. Уходя, включу тебе систему защиты, и сиди. Попробуешь запустить двигатели – на ёмкостях с энергоносителем взорвутся термитные заряды. Откроешь люк – то же самое. В сапёра ты, надеюсь, играть не любишь?

— Ладно, ладно, понял, был неправ, вспылил, — примирительно сказал Соло. Сидеть на пороховой бочке ему совсем не улыбалось. Ведь если эту Хонс повяжут или прикончат, он покойник без вариантов.

— Ну, так готовься к выходу! В электронике хорошо разбираешься?

— Был лучшим на курсе, — чуть преувеличив, сказал он. — Не хотел бы так сильно стать пилотом, наверное, пошёл бы в хакеры.

— Превосходно. Значит, с замками будешь иметь дело ты. Вот универсальный инструмент, — и вручила ему разрядник, каким на малой мощности отбиваются от агрессивных животных, а на большой – выжигают электронные замки и сигнализации.

— Бластер хоть дайте, что ли.

— Бери, — Хонс мазнула пальцем по кодовому замку чёрного дюрастилового контейнера с оружием. — И маску дыхательную не забудь. Если в здании люди, придётся их усыплять.

Сама она повесила на пояс не бластер, а мореллийский пулевой пистолет, оружие архаичное, но не менее эффективное, чем жуткие верпы из системы Роче. Пуля его была диаметром с винную пробку, и большинство силовых щитов персонального класса от него не спасало, так же, как броня имперских штурмовиков, хотя пропаганда об этом предпочитала умалчивать.

Ночь висела над городом-портом Сачфа лёгким прозрачным покрывалом. Верхние этажи домов были ярко расцвечены весёлыми огнями реклам, там же в высоте проносились летательные аппараты, а внизу царила темнота. В отличие от собственно порта, магазины, магазинчики, лавки и лавчонки в цокольных этажах деловой части города работали преимущественно днём. Сейчас клиентуры не было, и массивные щиты закрывали витрины, не работали голографические вывески, и редкие фонари не могли рассеять мрак. Растущие между пешеходными дорожками причудливые деревья угадывались, как застывшие изваяния каких-нибудь чудищ или сами чудища, окаменевшие после заката. Хан Соло подумал, что в такое время здесь даже грабителей, наверное, нет, кого тут грабить-то? Впереди на очередном перекрёстке, пыхтя вакуум-насосом и побрякивая разболтанными деталями, неторопливо прополз механический уборщик, и всё опять стихло. Здание "Макрокода" отыскалось легко: две громадные стелы-вывески высились по бокам короткой лестницы, ведущей ко входу. В каждой из них плавало изображение галактической спирали, вокруг которой медленно поворачивалась распахнутая старинная двустворчатая дверь, являющаяся атрибутом всех корпоративных эмблем компании.

— Не туда, ваша милость, — ехидно одёрнула младшего лейтенанта Хонс, когда тот направился было к лестнице. — Извольте со служебного входа.

Тьфу, повёл себя, как болван! На этой площади они словно голые, любой полицейский патруль с усилителями изображения заметит за километр. Служебный вход для тайного проникновения подходил гораздо больше. Ряд прозрачных раздвижных дверей, штук, наверное, двадцать, чтобы не создавать толпы, выходил на боковой проезд и был перекрыт прозрачным навесом. Одна сторона широким языком уводила к площадке, где мерцали посадочные знаки для спидеров, другая прямиком шла ко входу в станцию маглева.

— Как вскрывать будем? — поинтересовался младший лейтенант. — Щитов нет, а сигнализация точно имеется.

— Погоди, — тогрута повернулась ко входу, чуть наклонила голову и замерла, будто прислушиваясь к чему-то. Через несколько секунд сообщила: — В здании никого нет. Живых, во всяком случае.

— То есть, на нас в худшем случае могут напасть ходячие мертвецы? — уточнил Соло.

— В лучшем, — совершенно серьёзным тоном отозвалась тогрута. — Худшим будут боевые дройды. Не путайся под ногами, лейтенант.

Она приложила руку к одной из прозрачных стен между двумя парами дверей. Кажется, в ладони её был какой-то хитроумный приборчик, потому что стена вдруг бесшумно вздрогнула… и рассыпалась мелким крошевом осколков. А датчики сигнализации остались висеть в углах на неповреждённых участках. И не сработали. Во всяком случае, шума и трезвона в здании не поднялось. Тем же манером Хонс вскрыла вторую и третью стену. И, не мешкая больше ни секунды, рванула вперёд. Соло едва поспевал за этой длинноногой бестией. Похоже, план здания ей, всё же известен. Несколько раз на перекрёстках коридоров тогрута тормозила, опять будто прислушивалась и снова уверенно бежала вперёд. Они преодолели несколько лестниц, поднимаясь по каждой на один-два уровня, а затем без видимой причины переходили по коридорам на другую.

— Лабиринт какой-то, — запыхавшись, прошептал младший лейтенант при очередной остановке.

— Можно было пойти прямо, — отозвалась наёмница. — И попасться на первом же охранном датчике. Хорошо, что они тут такие скупердяи и не перекрыли всё сплошняком.

До самого последнего момента Соло не был уверен, правильно ли они идут. Но, увидев в тупиковом коридоре дройда-охранника, сомневаться перестал. Возможно, "Макрокод" и ограничился минимумом датчиков по зданию, зато ключевые места усилил максимально. Старый тактический дройд серии Т в Империи был разрешён к применению в службах безопасности компаний. Изначально он предназначался для роли офицера и был достаточно интеллектуален, чтобы не только "не пущать никого и ничего", но и проверять пропуска и вести сложные диалоги с посетителями.

— Предъявите ваши ночные допуска, будьте добры, — проскрипел он.

— Да-да, приятель, конечно! — сказал Хан, засовывая руку в один нагрудный карман куртки, в другой. — Да где же он?

Ещё пара шагов, и дройда можно будет успокоить разрядником. Ш-шарк! Полыхнуло пламя, и дройд прекратил существование. И это был не выстрел из бластера. Тело дройда было не сожжено, а разрублено практически на равные половины от макушки до основания корпуса. Младший лейтенант по праву гордился своей молниеносной реакцией: все призы за скоростную стрельбу в Академии доставались ему. Тем не менее, даже он едва успел различить стремительно мелькнувшую наискось спицу золотистого огня.

— Куда ты лез? — прошипела тогрута. — Ждал, пока он подаст сигнал тревоги? Сказала же, не путайся под ногами.

— Опасная у Вас игрушка… леди, — он впервые назвал её так, и наёмница беззвучно хмыкнула.

— Вторая ещё опаснее, — заверила она. — Где твой разрядник? Выжигай замок.

Сама она задержалась лишь на мгновение, прикрепив к останкам дройда две небольшие капсулы. Тотчас от них по металлу потекли не то ручейки сероватой жидкости, не то струйки дыма. Саранча, жуткое изобретение учёных-микронщиков! Крошечные роботы разлагали большинство сплавов, из которых делались современные машины, превращая дюрастил и медь в ржавый окисел, алюминий – в мелкодисперсную пыль. А после выполнения задачи сгорали сами, их тела состояли преимущественно из магния. Жертва, неспособная защититься, была обречена. Некоторые, самые совершенные штаммы могли размножаться, поедая огромные конструкции. Хорошо ещё, что защита от саранчи была совсем несложной – электромагнитный импульс средней силы или разряд шокера легко выводили их из строя.

— Впечатляет, — сказал младший лейтенант. — В Академии хранилище в несколько раз меньше.

Длинный зал был разделён стеклянными перегородками на узкий проход по центру и два помещения у стен. Вдоль них и тянулись ряды накопительных стоек, в каждой, если он правильно помнил, по сотне кристаллов памяти большого объёма управляющие схемы и контрольные индикаторы. А вот, похоже, и инженерный терминал. Он должен быть подключён к хранилищу напрямую, чтобы можно было обслуживать его при отключённом нете. Соло достаточно разбирался в компьютерах, чтобы понимать, зачем они пришли именно сюда, а не воспользовались любым терминалом в кабинетах. За сетью следят серверы, вернее, запущенные на них программы безопасности, подобрать пароль или запустить "червяка" не позволят. А Хонс именно это, кажется, и делала. Вставила накопитель и стала ждать. Неожиданно индикаторы на стойках замерцали и стали один за другим гаснуть, словно ветром задутые.

— Ты… ты что наделала?? — вытаращился Соло на тогруту. — Ты сейчас всё постираешь к хаттам!!

— Остынь. Идёт обычный перезапуск, — спокойно ответила она. — Главное, не упустить момент.

И точно, по стойкам всего лишь бежала тёмная полоса, там, где она прошла, сигнальные огни загорались вновь. Но тогруту это не беспокоило. Она пристально смотрела на терминал. И в какой-то момент резко дёрнула из порта накопитель. Экран стал фиолетовым. Системная ошибка! Под текстом, объясняющим, что именно посыпалось, появилась сетка клавиатуры.

— А теперь вот так… — улыбнулась Хонс, нажимая комбинацию из четырёх клавиш. — И запускаем оболочку.

Что она делала дальше, младший лейтенант понимал прекрасно, сам сколько раз делал в компьютерном классе. Поиск информации. Тогрута вводила ключевые слова, пролистывала списки. Недовольно морщилась: не то.

— Не находит? — спросил он.

— Нет. Видно, заголовки такого рода они как-то кодируют. Ну, ладно. Попробуем вот так…

— Оно?

— Да. Копирую.

— А почему ж ты сразу этого не сделала???

Тогрута посмотрела на Соло. Очень выразительно. Ну и глаза! Как двуствольный бластер. А бывают вообще двуствольные бластеры? Соло не был уверен, единственное, что он знал – спорить с обладательницей этого взгляда ему расхотелось напрочь.

— Я только что спалила наше доверенное лицо, — медленно сказала она. — Теперь ей придётся бежать из компании. Не факт, что успеет. Да и мы тоже. Всё, бежим!

Палить в них начали сразу, как только они завернули за угол. Не тратя время на слова, Хонс сделала подсечку, и Хан, грохнувшись на бок, проехал на штанах и куртке поперёк смертельно опасного коридора за другой угол. Какой здесь, однако, скользкий пол, он сразу и не заметил! Наёмница метнулась следом, на ходу отмахнувшись огненным клинком раз, другой. И выстрелы из бластера, отразившись от пылающего лезвия, умчались обратно к тем, кто их выпустил. Вдали что-то солидно грохнуло и затрещало. Другой рукой Хонс сорвала с подвески пистолет и в последний миг перед тем, как скрыться за углом, дважды выстрелила по преследователям. Сунула оружие на место. В руках её появился цилиндрический предмет. Щелчок, тонкое не то жужжание, не то шипение электростатического моторчика принудительной продувки, и из цилиндра ударила струя угольно-чёрного дыма. Ого, нестандарт, армейские дымзаряды раза в два покрупнее будут.

Дальше было не до охранных датчиков. Выскочив на лестницу, они понеслись вниз, затем наёмница толкнула младшего лейтенанта в дверь на очередной этаж. Дверь оказалась запертой, сработала система безопасности. А шокер на что?

— В конце коридора окно, — на бегу говорила Хонс. — Разобью – прыгай. Там метра два вниз, и крыша.

Соло не поверил своим глазам. Окно из прочнейшего транспаристила наёмница выбила просто ударом кулака! Впрочем, удивляться было некогда: в следующую секунду они летели вниз с высоты не двух, а целых четырёх метров. Хорошо, что такие прыжки были Хану не в диковинку: доводилось заниматься этим спортом в детстве, удирая от копов. Бег по крышам закончился на соседней улице. Хонс просто сиганула с края вниз, а младший лейтенант, прикинув высоту, предпочёл сделать пару лишних движений: повис на руках, а потом уж спрыгнул. Не хватало ещё переломать ноги на финишной прямой!

А в пустынном зале космопорта их ждал сюрприз. Неприятный, конечно. Хонс ненадолго задержалась возле общественного терминала на подземном уровне, чтобы отправить "доверенному лицу" условный сигнал тревоги, и они уже направлялись к лётному полю, как вдруг обнаружили, что у выхода дежурят трое полицейских в тяжёлой амуниции.

— Похоже, придётся прорываться, — мрачно сказал младший лейтенант. Убивать или калечить копов не хотелось, они же не виноваты, что работа такая. А в данном случае они вообще не при делах.

— Не надо прорываться, — отозвалась тогрута. — Пройдём как по маслу. Держись за мной.

И направилась прямо к полицейским.

— Мэм, предьявите… — начал старший патруля.

— Я Навь, Рука Императора, — низким гулким голосом произнесла наёмница. — Мне и пилоту нужно на поле. Мы улетаем.

— Вы улетаете, — повторил полицейский. — Проходите, леди.

К тому моменту, как из дверей здания порта высыпало полицейское подкрепление, их корабль уже был в воздухе. На низкой орбите их попытались перехватить, но как-то без энтузиазма. Пара стареньких, хотя и существенно модернизированных перехватчиков "Торрент" вышла на пересекающийся курс и открыла огонь с дальней дистанции.

— Маневрируй, — сказала тогрута и бросилась в глубину корабля, к пушечной турели. После первых же ответных выстрелов "торренты" начали отставать, выходя из зоны поражения, и выпустили по "Ропалу" четыре ракеты. Младший лейтенант тут же остановил маршевый двигатель и быстрым кувырком развернулся навстречу опасности. Дружный огонь турели и носовых пушек быстро оставил от ракет рожки да ножки. Новый переворот – а эта птичка изумительно слушается управления! — и снова полная тяга. Больше их не беспокоили.

— Значит, Навь, Рука Императора? — спросил Соло, когда звёзды, растянувшись в линии, слились в серую муть гиперпространства.

— Неплохо получилось, правда? — невинно улыбнулась Хонс, вновь занимая своё место в рубке. — Мне с детства говорят, что у меня прекрасные актёрские данные.

Хан ухмыльнулся. Он считался неплохим игроком в сабакк и знал, что такое хорошо преподнесённый блеф. Главное, правильно оценить клиента. Вон как подействовали на ленивых портовых копов слова "Рука Императора"! Ну, и он, Соло, тоже не сплоховал, ещё перед посадкой озаботился занять стоянку поближе к зданию. Да, такие места недёшевы, но своя шкура дороже.

Сообщение "из Центра" они получили ещё до выхода на досветовую скорость.

— Вот и координаты, — сказала тогрута. — Так, и он пишет, в записях есть пометки. "Остерегайтесь туманов", "Только маневровые", "Грозозащита".

— Непонятно, — Соло потёр подбородок. — Спросить бы у него самого.

— С духами общаться не умею, — развела руками Хонс. — По нашим данным, он умер в шахтах Кесселя два года назад.

— В любом случае, маневровых у нас нет, у нас управляемый вектор тяги.

— Что ж, за неимением гербовой пишем на простой, — выдала непонятную фразу наёмница.

Карта Дзигало в компьютере корабля имелась. Нормальная карта, обычно приходится довольствоваться меньшим. Во всяком случае, навигационный компьютер легко нашёл ориентиры и привязал к ним координатную сетку. Ландшафт планеты можно было назвать "среднегористым": небольшие равнины чередовались с горными поднятиями, от которых во все стороны разбегались прорезанные реками ущелья. Океан здесь тоже был, и приличных размеров, почти в четверть поверхности, разлапистой кляксой растёкшийся возле одного из полюсов.

— Странно, — Хонс задумчиво теребила головной хвостик. — Координаты указывают вот на эту лощину. Чушь какая-то.

— Почему? — спросил младший лейтенант.

— Она же сплошь затянута туманом!

— И что тебя смущает?

— Профессор строил установку на солнечной энергии! Не кажется тебе, что здесь не больно-то подходящее для неё место?

— Туман может быть не постоянным.

— Ох, сомневаюсь. Смотри, сейчас середина дня, а он висит, и рассеиваться не собирается.

— Чего гадать, надо садиться.

— Надо.

— Пристегнись, сейчас будет весело.

Уже в стратосфере дал о себе знать мощный ветер, дующий от экватора к полюсу. А в нижних слоях началась настоящая свистопляска. Поверхность нагревалась звездой неравномерно, воздушные потоки отклонялись и завихрялись горными массивами, и корабль швыряло, словно пустую банку в канализации. Соло не позволял себе расслабиться ни на миг, погружал "Ропал" всё глубже, стараясь, чтобы тащило их приблизительно в нужном направлении. Как и на Илезии, самым паскудным было то, что невозможно предсказать, куда направлен ветер в следующем по счёту из бессчётного числа воздушных слоёв. Часто приходилось подпрыгивать, уходя в верхние, уже известные течения, но и они преподносили нежданчики, меняя направление как заколдованные. Уже несколько раз корабль проносился над нужной котловиной, а потом ветры опять выбрасывали его в сторону, за один из окружающих хребтов, не давая возможности снизиться. Младший лейтенант был очень благодарен своей спутнице, что она помалкивала и не лезла с умными советами. Ну, ещё немного, ещё самую малость… И вдруг болтанка кончилась. "Ропал" оказался в спокойном воздухе над котловиной, прикрытый от господствующего ветра горной цепью.

Соло победно посмотрел на тогруту:

— Как снижение?

— Двенадцать баллов из десяти возможных, — похвалила наёмница. — Остаётся совершить посадку. А радар сквозь этот туман не берёт, я уже пыталась.

— Что говорит карта?

— Приблизительные высоты, с точностью до сотни метров.

— Понятно. Ладно, опустимся ещё.

Он хотел аккуратно войти в туман и чуть-чуть углубиться, пока будет различимо светило в небе – может, радар, всё же, схватит какой-нибудь элемент рельефа? Однако, у тумана на этот счёт было собственное мнение, и высказал он его чётко и недвусмысленно. Стоило "Ропалу" приблизиться к мглистому слою, как из него снизу вверх в днище корабля хлестнула молния. Системы управления поперхнулись, внешние сенсоры показали какую-то несусветную чушь, и корабль опасно просел.

— Горотский дьявол! — Соло "хватил на себя", задирая нос корабля, и до упора толкнул рукоятку маршевого двигателя.

Бах! Бабах! Щёлк! Тррр… Сразу несколько новых молний, сильнее предыдущих, впились в днище и корму. В кабине завоняло жжёным пластиком. Из электронных систем, кажется, работала только пожарная система, диким визгом сообщавшая о многочисленных возгораниях.

— Заткнись! — прорычал Соло, грохнув кулаком по приборной панели. Надёжные гидравлические приводы позволили ему не потерять контроль над кораблём, и теперь они мчались в спасительную высоту, подальше от тумана. И тут новый удар! На этот раз мягкий, словно в борт впечатался мешок с песком. Резким рывком рукояток управления младший лейтенант остановил кувыркание и выругался ещё раз: ему казалось, что он привёл корабль к горизонту, на самом же деле они оказались вверх тормашками! Торопливо, пока ураганный ветер опять не отнёс их хатт знает куда, Соло сбросил высоту и только тогда вернул "Ропал" в нормальное положение. Противопожарная система уже не вопила и не мигала тревожными огнями – автоматике удалось ликвидировать очаги горения. Одна за другой оживали дублирующие системы. Ну, можно считать, обошлось.

Переведя дух, младший лейтенант повёл корабль над котловиной на приличном расстоянии от границы опасного тумана. Теперь он, кажется, понимал, о чём, пусть неграмотно, предупреждал в записках ассистент. До изобретения "двустволки" "холодные" ионные двигатели были очень громоздки, и в качестве маневровых при них ставили "горячие" плазменные. Те менее эффективны, требуют больше энергии, но имеют одно второстепенное свойство, о котором не все помнят: они не дают статического заряда на корпус корабля. У "Ропала" привод комбинированный: горячая плазма – она ведь тоже ионизирована – доразгоняется электрическим полем в предсопловой камере. И он, Соло, как глупая банта, сам притянул к кораблю молнии, когда врубил форсаж.

— Похоже, с включённым двигателем нам к этому туману подходить противопоказано, — подала голос наёмница.

— Я, собственно, могу спускаться и без двигателя, на одних репульсорах, — задумчиво сказал Соло.

— Да-да, пока не напоремся брюхом на скалу. Твой соотечественник Кейран Килиан любит говорить: "При плохой видимости нельзя искать поверхность. А то можно и найти".

— Вот сам бы и летел, если такой умный!

— Сложные планеты не его конёк. Он больше по астероидным поясам специалист.

— Да слышал я об этом Килиане, — отмахнулся Соло, — знаю, что он не планетчик. Вообще, где-то в чём-то он и прав.

— Послушай. А что, если сесть где-нибудь в горах? Выше тумана? Я прогуляюсь до лаборатории, установлю маяки, найдём окно прозрачности, тогда и на репульсорах можно будет спуститься.

— Другого выхода не вижу, — согласился он.

Интересная, всё-таки, штука жизнь. Только подумал, что на этой планете, хотя бы нет гроз, как получил по заднице молнией. Только сказал, что нет другого выхода, как вот он, наклёвывается. Ближе к скалам плотный туман начал редеть, и сквозь него проступили очертания деревьев внизу.

— Сдаётся мне, этот лес не самое приятное место для прогулок, — заметил он. — Поэтому мы лучше полетаем.

— Что ты делаешь?? — воскликнула наёмница, когда они пронеслись в паре метров от верхушек крайних деревьев.

— Свою работу, — отозвался он. — Кто-то умеет драться и выбивать головой окна, а я умею хорошо летать. И я тебя довезу к самому порогу, не будь я Хан Соло.

— Хорошо, хорошо.

Подлетая к заданным координатам, младший лейтенант сбавил скорость до пешеходной и включил посадочный свет.

— Любимцы Ксендора! Только не говори мне, что вот эта громадина и есть та самая установка, — обратился он к спутнице, указывая в направлении правого борта. — К нам она не влезет.

— Ха! Установка – вот там, сверху, а всё остальное – аэростат. Вот как он пользовался солнечной энергией! Поднимал её на тросе выше тумана!

— А как мы её достанем?

— Запросто. Пошли.

За бортом было промозгло и сыро, как в климатической камере во время испытаний на влагу. Комбинезон Соло сразу стал влажным и липким, будто в воздухе висел не туман, масляная эмульсия. Хонс решительно направилась к аэростату, вытащила огненный меч и быстрыми взмахами вспорола обшивку в нескольких местах.

— Эй, эй, ты что, очумела? — закричал младший лейтенант. — А вдруг там был бы водород?

— Это и есть водород, — невозмутимо пожала плечами тогрута. — Да не дёргайся, при таких условиях он не должен загореться.

— Уверена?

— Так нас учили по физике.

— Ах, ты ещё и физику учила??

— Я много чего учила. И не подначивай, а то и двинуть могу, не посмотрю, что ты такой пилот.

— Э-э… не кажется ли леди, что установку всё равно придётся как-то размонтировать? — максимально вежливо осведомился Соло. — Она по площади больше нашего корабля.

— Не разберём, так разрежем, — беспечно махнула рукой Хонс. — Ребята и Блика её снова соберут. А пока газ рассеется, давай-ка поглядим, не осталось ли каких-нибудь записей или мемокристаллов.

— Где?

— А вот там, — она посветила дуговым фонарём, и младший лейтенант увидел среди деревьев замаскированный сухими стволами купол быстросборного домика. Как только она его разглядела? В темноте видит, что ли?

Внутри продолговатого купола царила разруха и запустение. Всё здесь носило следы поспешного отлёта, почти бегства. Соло уже знал от Хонс, что произошло. Когда-то очень давно профессор-отшельник подхватил перемежающуюся лихорадку. Как известно, до конца её вылечить невозможно, эта пакость годами может не трогать человека, а потом ка-ак прихватит, чуть запоздаешь с лекарством, и заказывай надгробие. Приступы лихорадки можно задавить простеньким растительным препаратом, и рано или поздно она опять затихнет до поры до времени. Но если порошка нет, средство не загнуться только одно – мощный антибиотик из армейской полевой аптечки и скорее в госпиталь, где ту же вытяжку коры "монашьего дерева" введут внутривенно. Четыре года назад обострение лихорадки у профессора затянулось, лекарство стало подходить к концу, и перепуганный ассистент-тионец, погрузив бесчувственного патрона в аварийную ракету, стартовал с планеты, бросив лагерь и опытную установку. Профессора спасти не успели, слишком слаб оказался гражданский антибиотик, которым его пытался поддержать ученик. А самим ассистентом занялась Имперская Безопасность, пытаясь выудить информацию о том, что же такое изобрели они на Дзигало. Но ничего не добилась: тионец уверял, что профессор мало во что его посвятил, и во время допросов с пристрастием тоже не сказал ничего нового. Итог известен – Кессель и скорая смерть на рудниках.

Приладив фонарь на плечевом ремне так, чтобы он смотрел в потолок, создавая освещённость за счёт отражения и рассеивания от светлой поверхности, Хонс осматривала столы, полки, ящики. Соло держал свой фонарь в руке, расфокусировав луч, так ему было привычнее. У учёных мужей имелось довольно много литературы, по большей части, в виде стандартных кристаллозаписей, хотя попадались и книги, отпечатанные на флимсипласте. Соло заглянул в одну из них, чтобы понять, какая-такая там информация, что её нельзя просмотреть на экране. Книга раскрылась, один из листов развернулся гармошкой. Схема. Довольно большая. Да, на экране такую целиком рассматривать неудобно, либо частями, либо получится слишком мелко. В Академии и штабах для таких вещей ставили большие голопроекторы, а тут особо не развернёшься. Или у них просто не было средств. Намётанный глаз младшего лейтенанта подмечал в этом доме странные признаки нищеты. Древний, как мир, угольно-шихтовый фильтр для воды вместо ионного, химические светильники, какими бросили пользоваться, должно быть, и на самых захудалых планетках. По соседству с нормальными компьютерами и вполне продвинутыми лабораторными приборами это выглядело дико.

— Кристаллы с записями забрали с собой, — задумчиво говорила тогрута. — Вот тут и там тоже, видишь, пустые места. Но неужели они совсем ничего не писали на флимси? Учёные обычно доверяют листам больше, чем деке.

Младший лейтенант невольно усмехнулся. В Академии их приучали к правильным, казённым словам, как "датапад", например, но между собой многие всё равно говорили по-простому, как сейчас Хонс – "дека". И тут луч фонаря наткнулся на что-то бурое, бесформенное. Вот они, записи, точнее, то, что от них осталось. Рядом валялась горелка. Тионский ассистент был человеком аккуратным, и как ни торопился, а бумаги сжечь не забыл. Наёмница пошевелила носком ботинка сплавившуюся, обугленную массу и вздохнула:

— Ну, на нет и суда нет. Пойдём.

Вернувшись к установке, они приступили к изучению её на предмет разборки или, по выражению наёмницы, "как бы это половчее разломать". Здесь им в который раз повезло. Круглое двадцатиметрового радиуса поле приёмника излучения состояло из небольших, размером с рабочий столик в офицерской каюте, толстеньких панелей, соединённых силовыми замками, а в радиальном направлении ещё и патрубками для прохода жидкости или газа. И легко разнимались, когда знаешь, как. Они не знали, поэтому одну из панелей Соло сломал, но дальше пошло веселее. Панели складывали стопками и увязывали такелажной лентой. Стопки Хонс делала побольше, поскольку таскать их на себе не требовалось: в трюме дожидалась приказа пара стандартных грузовых дройдов IW-37. Тогрута предложила сперва расчистить проход к центру установки, где возвышался в человеческий рост её главный агрегат. Взявшись за него вдвоём, дройды аккуратно потащили его к кораблю. Затем вернулись, подхватили по пачке элементов и так же неторопливо унесли.

— Что-то жрать охота, — пожаловался младший лейтенант. — Пусть пока таскают то, что связано, а мы перекусим, а?

— И куда в тебя столько лезет? — проворчала тогрута. — По-моему, не жевал ты только в гостях у "Макрокода", да сейчас, при посадке. Лопнешь же.

Она, конечно, преувеличивала. Младший лейтенант строго соблюдал режим питания и перекусывал лишь трижды в день: между завтраком и ланчем, ланчем и обедом, обедом и ужином. И в меру. Пяток крекеров с паштетом и банка тоника – разве это еда? Но он решил не обижаться и парировал:

— Древняя мудрость гласит, что солдату еда и сон всегда впрок.

— Ага-ага. У нас говорили иначе. Солдат всегда хочет три вещи: жрать, спать и…

— Не без этого, — хохотнул он.

— Последнее точно шиш тебе. У меня муж имеется.

— И кто у нас муж?

— Путешественник, — после секундной паузы ответила Хонс. И добавила: — Исследователь Неизвестных Территорий.

Заканчивали демонтаж после обеда. Соло чувствовал себя как выжатый фрукт, но старался не подавать вида. Не мог же он спасовать перед дамочкой! Впрочем, неутомимая Хонс тоже начала проявлять признаки усталости.

— Тебе не кажется, что стало темнее? — спросила она, закончив скреплять очередной пакет элементов.

— Да тут с самого начала было темно, как у корунная в… подвале, — отозвался младший лейтенант.

— И всё же, темнеет. Видимо, заходит местное светило. Надо поторопиться. Вяжем быстрее.

Далёкий протяжный рёв подтвердил справедливость её слов. Пусть день в долине под пологом тумана мало отличался от ночи, ночные хищники, похоже, предпочитали придерживаться суточного цикла. А твари, что охотятся ночь, как правило, бывают намного неприятнее дневных. Уо-о-о-о, вок-вок… Уо-о-о-о, вок-вок-вок… Кажется, неизвестное животное приближалось. Вдали ему откликнулось второе. Соло торопливо стянул лентой последнюю пачку элементов, снял с пояса фонарь и посветил в том направлении, откуда недавно слышался рёв. Вот оно. Тварь напоминала земноводное. Гладкая лоснящаяся кожа, покрытая желтоватым маслянистым налётом, уродливая голова без шеи, зато с огромным ртом, выпученные глаза. Размером тварь была с матёрого фермерского кабанчика, каких он видел однажды на Дарни.

— Что смотришь, уродина? — плавным движением вынимая бластер, произнёс он. — Нравлюсь? Поужинать мной хочешь?

— Стой! — удержала его тогрута. — Я разберусь. А ну, пошёл отсюда! Быстро!

Гигантская жаба издала утробное ворчание. Затем неуклюже повернулась, показав скрученный спиралью на спине тонкий хвост, и короткими бесшумными прыжками пошкандыбала прочь.

— Впечатляет, — уважительно сказал младший лейтенант. — Как это тебе удалось?

— Люблю животных. Потом, это же был самец, — пожала плечами Хонс.

Соло впервые в жизни не нашёлся, что ответить. А вскоре выяснилось, что жаба приходила поужинать вовсе не ими, а деликатесом совсем другого рода. Висевшие на ветках деревьев продолговатые предметы, которые Соло в потёмках принял было за плоды, начали трескаться один за другим, и из них появились крупные, примерно с ладонь, светящиеся насекомые. Не светляки – у тех светится одно брюшко. Эти сияли целиком, мягким золотистым светом, как джоралланские опалы, когда на них попадает в полутёмной комнате солнечный луч. Голова, брюшко, усики, лапки и пара тоненьких нитей-хвостов, расположенных сзади, всё это выделялось на фоне тёмной коры деревьев, словно на бархате в ювелирном магазине. И сияние усиливалось, это постепенно расправлялись прозрачные крылья, освобождённые из-под твёрдой скорлупы. Насекомых становилось всё больше. Вот их уже десятки, а вот сотня или, может быть, две. На деревьях оставалось ещё очень много коконов, только они почему-то не спешили открываться. Видно, не пришло их время. Насекомые светились всё ярче, странным образом не освещая почти ничего вокруг. Внезапно одно из них взлетело, и секунды спустя в воздух поднялся весь рой. Из глубины леса к нему присоединились ещё несколько десятков порхающих огней, и начался брачный танец. Медленно взмахивающие эфемерные крылья рождали причудливые переливы света, а когда парочки сходились близко-близко в воздушном поцелуе, мерцание становилось хаотичнее, выбиваясь из общего ритма, будто золотистые летуны спешили поведать всем окружающим о своих чувствах друг к другу.

Это напоминало то огненные фонтаны и звёздочки фейерверков на праздновании, то мерцание далёких уличных фонарей сквозь листву парка, когда неощутимый ночной ветерок пробирается в ветках, то небо в дни падающих звёзд. То что-то ещё, памятное лишь смутно, возможно, со времён раннего, почти забытого детства. Уж на что Соло считал себя человеком рано зачерствевшим и нечувствительным, а и он глядел на это действо, разинув варежку. Что творилось с тогрутой, трудно передать. Синие глаза распахнулись, словно два бездонных озера, тонкие брови, очерченные светлыми линиями поверх, приподнялись, губы сложились в мечтательную улыбку. И не стало сейчас в её лице ни ехидства, что он так часто видел за последние дни, ни напускной каменной строгости. Она была светла и прекрасна, как ангел небесный. Если, конечно, бывают ангелы с рожками.

Жаль, всё очень быстро кончилось. Несмотря на то, что светящиеся насекомые избегали яркого центра светового пятна, в котором лежал сдувшийся аэростат и остатки конструкции опытной установки, некоторые из них перелетали слабо освещённую дорожку к кораблю, уже изрядно натоптанную механическими грузчиками. На дройдов, как и на живых разумных, они не обращали ни малейшего внимания, всецело поглощённые друг другом. И в какой-то момент одно из них, пролетая, случайно коснулось длинными нитями хвоста аккумуляторного ящика за спиной "тридцать седьмого". Раздался очень знакомый щелчок. Трёхметровый дройд замер… и тяжело рухнул на землю грудой безжизненного металла.

— Ох ты, хаттово отродье! — воскликнула Хонс. — Они напичканы электричеством под завязку!

Выражение счастья и благодушия словно ветром смахнуло с её лица. Мгновение – и вместо романтической девушки рядом с Соло был собранный, готовый к любым неожиданностям боец.

— Ложись! — прошипела она.

Дважды упрашивать Соло не требовалось.

— Свет, — сказал он. — На яркий свет они не вылетают.

— Значит, нужно повернуть прожекторы. Спрячься за пачками, а я побегу к кораблю.

Наёмница вскочила и рванула в направлении трапа, так что ветер засвистел. Увернулась с дороги одного пролетающего насекомого, поднырнула под второе и, уже взбегая по пандусу, успела врезать по аварийной кнопке второго дройда, как раз выходившего из-за посадочной опоры. Тот остановился, медленно опустил манипулятор, опёршись им о землю, жёлтая подсветка его оптического сенсора погасла, затем начала медленное ленивое мигание, обозначая ждущий режим. Прожектора "Ропала", тем временем, задвигались, опасно сужая световое пятно вокруг младшего лейтенанта. Зато тропинка к кораблю осветилась так же ярко, как оставшиеся стопки ячеек.

— Пошевеливайся, Соло! Или ты там уснул с устатку? — крикнула тогрута.

— С этими жуками уснёшь, такую иллюминацию устроили! — проворчал младший лейтенант, быстро, но стараясь не потерять остатки достоинства, направляясь к "Ропалу".

— Проверь системы и готовься к отлёту, — распорядилась Хонс. — Я пока подберу оставшиеся связки.

— Не дури, оставь, второго грузчика угробишь.

— Спокойно. Я знаю, что я делаю. Зря мы их разбирали, что ли? И дройда надо вытащить, ребята его починят.

— Ну, ты и…

— Что-что?

— Хозяйственная, говорю.

Откинув панели фальшпола, младший лейтенант углубился в изучение систем. Повреждения оказались не слишком сильны, дублирующих контуров потребовался самый минимум. А вот это поддаётся быстрому ремонту. Выдернув сгоревший типовой элемент, Соло выбросил его наверх, вылез сам и нашёл в стенном шкафчике запасной. Вот этот ещё наверняка пригодится… Действительно, в схеме оптоэлектронного увеличителя тоже выгорел входной каскад. На погрузочной платформе трюма залязгало и заскрежетало: это грузовой дройд втащил тушу погибшего товарища. Загудели приводы лифта. Похоже, она закончила. Ну, здесь тоже почти всё. Из любопытства Хан напоследок заглянул и в отсеки, где крепились ёмкости с энергоносителем для корабельных генераторов. Никаких термических зарядов там не было и в помине. Он уважительно покачал головой: леди Хонс блефовала ещё лучше, чем он предполагал, раз напугала даже его.

Тогрута всё ещё стояла на середине трапа, глядя на танец порхающих огоньков. Основные прожектора были погашены, и электрические насекомые вились в паре метров от "Ропала", отпугиваемые только лампами пандуса.

— И всё-таки, до чего же они красивы… — девушка снова улыбнулась той мягкой мечтательной улыбкой, что так впечатлила недавно Хана.

Ровно и мощно задышали генераторы, слабое жужжание репульсорного привода передалось по корпусу корабля, и "Ропал" начал всплывать вверх, в полосу тумана. Как только очистился горизонт, и в небе проступили мерцающие точечки звёзд, Соло осторожно включил маршевый двигатель не доводя ручку до деления, на котором включалась ионная камера, задрал нос корабля и начал набирать скорость. А вот сейчас, пожалуй, можно и форсаж! На скорости, превышающей две звуковых, воздушные течения были уже не так страшны, а корабль поднимался всё выше и выше, в открытый космос.

— Куда прикажете теперь, миледи? — дурашливо спросил младший лейтенант. Многочасовое напряжение отпускало, и серьёзным быть не хотелось совершенно.

— Тьфу, всю дорогу закудыкал! — поморщилась Хонс. — Сектор Атривис, система Молток. Там нас будут ждать.

Их действительно ждали. Неподалёку от области перехода висел совсем небольшой – побольше их грузовика, но поменьше транспортов среднего класса – кораблик. Подлетая к нему, младший лейтенант дождался, пока индикатор оптических сенсоров из синего станет зелёным и включил увеличение. То, что он увидел, слегка его удивило. Серебристый кораблик вытянутой формой гранёного корпуса напоминал быстроходные курьеры. Строили его явно сиенские верфи и явно с оглядкой на современные военные технологии: ионизаторные панели точь-в-точь повторяли формой те, что устанавливаются на имперский истребитель-перехватчик, только размерами превосходили их раза в два. С другой стороны, светлая окраска, сверкающие чистым металлическим напылением пояски продольной и поперечной отделки создавали впечатление дамской безделушки, драгоценной брошки в виде корабля. Да это какая-то яхта, стилизованная под военный корабль! Правда, оборонительная турель у неё всё же имелась, в центре, за круглым блистером рубки. О, и внизу, в корме – ещё одна.

— Какие роскошные суда, оказывается, есть у вашей компании, — заметил младший лейтенант, покосившись на тогруту.

— Это не компании, это личная собственность. Сближаемся.

Решив блеснуть красивым манёвром, Соло направил "Ропал" впритирку к щегольскому кораблику. За семь секунд до встречи он повернул свой корабль вокруг вертикальной оси на манер волчка и дал короткий импульс маршевым, гася скорость. Пилот "щёголя" кореллианцем не был, тот бы хладнокровно остался на месте, давая маневрировать подходящему. Но он и не шарахнулся в сторону, как просчитал Соло, а вытворил совсем уж неожиданную вещь: отодвинулся. Да-да, ровно на три метра вниз, и опять завис. На пульте вспыхнул голопроектор, отобразив фигуру темноволосой женщины в светлом комбинезоне.

— Пилот, Вы, что, обезумели? — возмущённо заговорила она, уперев руки в бока и сверля младшего лейтенанта выразительными карими глазами. — Вы мне весь корпус покорябаете!

Последнего слова кореллианец не понял и решил, что это какая-то крутая нецензурщина.

— Спокойно, дамочка, не надо выражаться! — ухмыльнулся Соло. — Я знаю, что я делаю.

— Что? — при этой немудрящей фразе с женщины почему-то разом слетел весь гнев. Она повернула голову к тогруте: — А вы сработались, я вижу. Оставайтесь на месте, буду подходить я.

Толчка от соприкосновения он не ощутил, как ни старался, просто вспыхнули лампы контакта стыковочного узла, затем герметичности. Кем бы ни была впечатлительная брюнетка, тонкое маневрирование у неё получалось виртуозно.

— Вот и всё, — сказала тогрута. — Твоя миссия окончена. Дальше "Ропал" поведёт постоянный экипаж.

— Жаль. Полюбилась мне эта скорлупка. Выйду в отставку – может быть, куплю себе такой же.

— Кстати, пока не забыла. Вот номер твоего счёта. Там десять тысяч, одна – от меня лично. Вряд ли без твоей помощи всё прошло бы так спокойно и гладко.

Для неё это "гладко"? Однако… Конечно, вслух Соло этого говорить не стал, сказал совсем другое:

— Благодарю. От честных денег я не отказываюсь никогда, — и, не удержавшись, добавил: — Видать, неплохо тебе платят твои наниматели, а?

— Наниматели? — переспросила Хонс и расхохоталась: — Нет-нет, я тут не на контракте. Видишь ли, когда моя подруга создавала эту контору, я добыла для них кое-какое оборудование. И меня записали в учредители. Теперь я, вроде как, обязана…

— Ну, дивиденды с акций – это тоже неплохо.

— Да, на прожить хватает. Так, теперь слушай внимательно. Сейчас возьмёшь спасательную капсулу и полетишь вот на этот сигнал. Там твой истребитель. А скоро прилетят и твои спасители. За остальное можешь не переживать.

— Понял. Ну, может, ещё увидимся когда?

— Вряд ли. Высокой пустоты!

Менее чем через сутки корабль хвостатых космических бродяг рин вышел на досветовую скорость в системе Иридонии, где располагались флотские базы, и запросил транспорт для спасённого офицера и его истребителя. Рин объяснили, что подобрали пилота в космосе. Что характерно, это ведь была чистая правда! Скоро регулярным рейсом младшего лейтенанта доставили в расположение родной эскадры. Олама, за тот случай получивший чин полновесного второго лейтенанта – вот что значит вовремя смыться! — долго тряс ему руку. Говорил, мол, да если бы не ты, да братан, да я за тебя всегда… Да-да, конечно-конечно. Командование, изучив сохранившиеся записи бортового самописца, по достоинству оценило поведение Хана Соло в бою. У него даже не стали вычитать из жалования за две недели отсутствия в строю, щедрость неслыханная. Командующий эскадрой адмирал Рэнд Телро лично пил с ним каф и сказал несколько похвальных слов, что младший лейтенант оценил по достоинству: адмирал был честный и добросовестный служака, его в эскадре весьма уважали, а одобрения от него добиться посчастливилось не каждому.

Перед самым возвращением младшего лейтенанта в академию на Карриде на базу прибыл напыщенный коррелианский чиновник, из той породы людей, что любят пространно порассуждать о "расе звездоплавателей" и "галактической значимости Кореллии", но сами летают исключительно в качестве пассажиров. С ним прилетел представитель Комитета ветеранов – убелённый сединами, заметно хромающий, но всё ещё прямой, как гвоздь, гранд-капитан. Он и вручил Соло награду администрации сектора – лампас "кровавая полоса" второй степени.

— Ты можешь очень далеко пойти, парень, — сказал ветеран. — Если, конечно, не прокинешься на очередной раздаче.

— Это уж как водится. Благодарю Вас, сэр.

Много позже, уже после того, как имперский флот послал его далеко-далеко, бывший лейтенант флота Хан Соло рассказал эту занимательную историю своему компаньону. Компаньон Чубакка, огромный мохнатый вуки, при упоминании о девице с мечами неожиданно разволновался и забормотал так быстро, что Хан, неплохо разбиравший шривуук, едва его понимал.

— Что? А-а. Да откуда мне знать, как её звали на самом деле? — пожал плечами Хан.

Чубакка нетерпеливо покачал головой, требовательно рыкнул.

— Как выглядела? Ну, ростом чуть выше среднего, лицо такое круглое, голубые глаза, рожки и хвостики вместо волос, как у всех тогрут.

Вуки поморщился и проревел длинную фразу, помахав пальцами перед лицом.

— Ах, узор! — коррелианец поскрёб затылок. — Я, честно говоря, уже не помню точно. Кажется, линия по центру лба к переносице, сюда и сюда над бровями. Выше глаз, кажется, квадратики, а на щеках… Как бы поточнее описать?

Чубакка тявкнул и прогудел несколько слов.

— Крылья бабочки? Как поэтично! Где ты этого набрался, романтик шерстистый? Да, похоже.

Ответом ему был возбуждённый рёв. Соло скорчил удивлённую мину, затем расхохотался:

— Джедай??? Ты веришь в эти басни? Значит, если кто-то умеет управляться с антикварными лучевыми мечами, он сразу джедай? А вот просвети необразованного, разве джедаи не обязаны были носить плащи из дерюги и монашеские рубахи?

Чубакка покачал лохматой головой и объяснил, что женщины, не все, но многие, надевали хламиды только на церемонии, а в остальное время ходили кто в чём. Вон, в имперском флоте тоже…

На это Хану возразить было нечего. Имперские уставы, строгие к мужчинам, дамочкам вне строя позволяли не надевать ни ремень, ни головной убор, а вместо стандартных сапог носить любую обувь, лишь бы чёрного цвета и без финтифлюшек.

— Хорошо, уел, — согласился он. — Ну, а как быть с оружием? Джедаи, насколько мне известно, не должны были пользоваться бластерами. Что? Да, пулевик не совсем бластер, но тоже убивает на расстоянии.

Вуки хохотнул и прогудел короткую фразу.

— Удачно обошла букву Кодекса? — хмыкнул Соло. — Ну, знаешь, так всё, что угодно, можно объяснить. Нет-нет, пожалуйста, верь, во что хочешь, — добавил он, увидев, как шевельнулись мохнатые брови его друга. — Хотя, по-моему, это всё из серии сказок о благородных рыцарях, спасающих принцесс от драконов и злых волшебников.

Чубакка только рукой махнул. Что он подумал, никто так и не узнал, потому что вуки был очень воспитанный. А рассказывать о своём знакомстве с тогрутой и признаваться, как по-детски сглупил тогда, оказавшись в клетке у трандошанов, ему до сих пор не хотелось.