Перелёт до Тариса в гиперпространстве должен был занять чуть больше суток. Успокоившийся Борск Крефей соизволил с аппетитом отобедать с нами за общим столом, затем решил вернуться в рубку. Первым, впереди нас всех. Не тут-то было: Падме заблокировала дверь. Если ботана это хоть капельку смутило, вида он не подал.

– Капитан, я мог бы воспользоваться главным голопроектором? – как ни в чём не бывало, обратился он ко мне.

– Думаю, там мы будем Вам мешать, – сдерживая улыбку, ответил я. – Сейчас поставим второй такой же в гостиной.

– Вы очень любезны.

Латс Рацци к обеду не поднялась, несмотря на то, что и Осока, и Рийо её приглашали.

«Распаковали концентраты и питаются ими», – доложила Падме.

– Ну, была бы честь предложена, – пожала плечами Рийо. Чувствовалось, что она слегка задета поведением наёмницы.

Вот когда я в полной мере ощутил, насколько привык к нашему кораблю, да и к членам экипажа. Присутствие постороннего вызывало ощутимый дискомфорт, похоже, не у меня одного. Бреганцы и фоллинка старались вообще не показываться на главной палубе, выходя только к приёму пищи, Рийо пребывала в этаком «замороженном исполнении»: наглухо застёгнутый жакет, прямая, как гвоздь, спина, минимум мимики, ровный холодный голос. Она и на совещаниях с подчинёнными директорами так себя не вела, а за столом и подавно. Лишь Осока, казалось, не испытывала никаких неудобств и была такой же, как всегда. От меня не ускользнуло, что ботан косится на неё с отчётливым мужским интересом. Видимо, межвидовые различия его, и впрямь, не беспокоили. Меня это несколько удивляло. Да, я и Осока, строго говоря, тоже относимся к разным видам, но между нами-то разница минимальна. Хвостики и обтянутые кожей рожки вместо причёски выглядят не более необычно, чем, например, голубая кожа и бледно-розовые волосы Рийо. Детали, в общем. У ботана с его вытянутой «мордой лица» и нечеловеческими пропорциями тела должны быть совершенно иные представления о красоте. А вот поди ж ты!

Неудобства, кажется, испытывала даже Падме. Она привыкла постоянно находиться среди нас, общаться «вживую», а сейчас приходилось прятаться, подглядывать через контрольные голокамеры и пользоваться для связи с нами беспроводными гарнитурами. Зайдя в рубку, я обнаружил её сидящей с ногами на диване и листающей какой-то файл на экране голопроектора. Зрелище забавное, с учётом того, что она могла открыть любой документ перед «внутренним взором», не пользуясь ни проекторами, ни экранами.

– Кофе хочешь? – спросила она.

– Откуда? – изумился я.

– Неужели я да не придумаю? – засмеялась голограмма. Поднявшись с места, открыла узкую дверцу рубочного санузла. Ах, да, конечно, я и забыл, что воду в кранах можно нагревать до любой температуры! А сам гранулированный кофе Падме, очевидно, забрала в камбузе заблаговременно. Через минуту по рубке поплыл характерный аромат, который ни с чем не спутаешь. Конечно, «правильный» кофе нужно варить, но и растворимый с Земли заметно лучше, чем галактический аналог, приготовляемый из совсем другого растения.

– А где же передник? – пошутил я, вспомнив тот день, когда Падме впервые своими голографическими руками внесла в рубку поднос, сразив наповал и Рийо, и Осоку.

– Сюда не подойдёт, – улыбнулась она. Что правда, то правда. Сегодня Падме нарисовала на себе нарядную блузу с баской и узкую юбку, отделанную по подолу и разрезам широкой узорчатой полосой. Фартук официантки на таком вряд ли был бы уместен. Вообще, с того момента, как она обнаружила, что может быть не просто бесплотным изображением, отношение к себе у нашей «хозяйки» заметно переменилось. Раньше на ней всегда было одно и то же строгое платье, изначально чёрное, потом – меняющее цвет вместе с электрохромным покрытием корпуса корабля. Теперь совсем другое дело. Утром, например, Падме предпочла спортивный стиль, сейчас – элегантно-деловой. А вечером, может быть, захочет появиться снова в брюках или в чём-нибудь классическом, вроде тех архаичных платьев, что считаются «формальными» на большинстве планет. Не забывала она и про волосы, благо вручную завивать локоны и плести косички не требовалось, и произвольно меняла не только укладку, но и длину, и оттенок, от естественного тёмного до яркого каштанового. Вызывая этим белую зависть у Рийо.

– М-м, какой запах! – восхитилась, входя, панторанка, легка на помине.

– Тебе тоже сделать кофе? – с готовностью предложила Падме.

– Да, пожалуйста.

– Наш дорогой гость присиделся в гостиной, как я погляжу, – заметил я.

– И не говори, – махнула рукой панторанка. – Каталоги изучает.

– Какие каталоги?

– Аукционов. Мне показалось, антиквариат.

– Не показалось. Он самый, – Падме подала панторанке кофейную чашку. – Не это ли везёт Крефей?

– Возможно. Но, думаю, не предметы искусства, а что-то более ценное – книги или артефакты. Иначе бы он так не трясся за свою жизнь, – Рийо поморщилась, оттянула пальцем тугой воротничок жакета. – Конспиратор… hrenov, правильное слово? Нет бы сказать с самого начала, что летим на Тарис. Можно было попросить сестёр Вао навести справки, что там сейчас творится.

– Да, точно, они же оттуда родом! – вспомнил я. – Алема говорила.

– Более того, их клан – самый влиятельный в диаспоре и всегда в курсе обстановки.

– Что ж, придётся лезть без разведки.

Ночью нас с Осокой разбудила Падме. Лицо её выражало крайнюю степень тревоги.

– Ребята, извините, что беспокою, – сказала она, – но в моём компьютере копается злоумышленник.

– Наёмники? – мгновенно подскочила Осока.

– Нет. Железный адвокат ботанского торгаша.

– Отключай замок двери в его каюте!

Я схватил подругу за плечо:

– Только без мечей. Иначе он поймёт, кто ты.

– Не волнуйся. Я знаю, что я делаю.

В каюте было темно, лишь прямоугольник света упал на покрытие пола, когда открылась дверь.

– Ах ты, ведроид поганый, – прошипела Осока, выбрасывая вперёд правую руку. Тускло блестящий силуэт мистера Скрайджела дёрнулся, посыпались искры, дройд замер в неловкой позе… и с грохотом завалился на журнальный столик. В темноте кто-то истошно взвизгнул.

– Свет! – скомандовал я, неловко пытаясь прицепить на ухо наушник. Мягко осветился потолок каюты. Борск Крефей сидел, забившись в угол, и таращился на нас выпученными от страха глазами.

– Что… Что вы себе позволяете?? – голос его сорвался на фальцет.

– Тот же вопрос Вам, мистер, – мрачно произнесла Осока. – Как это понимать?

Она указала на живописно развалившегося поперёк каюты обездвиженного дройда. От его солнечного сплетения тянулся к вскрытой панели на стене оптический кабель.

– Не знаю! Это не я! Я не знаю, я спал!

– Да, Вы не лжёте, – Осока вздохнула и безжалостно прибавила: – Похоже, Вас кто-то использовал, как безмозглого щенка. Ладно, будем разбираться. Этого дройда мы временно забираем.

– Конечно-конечно! – уже нормальным голосом вскричал ботан. – Раз он шпион, нужно детально исследовать его память.

– И попрошу сдать все имеющиеся у Вас носители информации.

– Безусловно. Вот. Вот и вот. Вы должны понимать, я тут совершенно ни при чём…

– Что я должна, а что нет, я решу сама, – перебила Осока. – Вы не отдали один носитель.

– Да-да-да, я позабыл, он вот здесь, в кармане сюртука.

– Благодарю вас, – почти промурлыкала Осока и тут же снова произнесла резким, отрывистым тоном: – Теперь быстро: кто посоветовал нашу компанию?

– Одна важная особа. Заместитель имперского министра.

– Имя, имя!

– Фема Бааб, – выдавил Крефей.

Я, признаться, ожидал услышать совсем другое имечко – смазливого Осокиного Знакомца. Впрочем, моим дамам, как оказалось, было хорошо известно и это имя тоже.

«Подлиза Бааб, информатор Палпатина в Сенате ещё во времена Республики», – прокомментировала для меня Падме. Осока просто кивнула, ясно, мол, и спросила:

– Дройда тоже она Вам подсунула?

– Нет-нет, мистер Скрайджел давно работает у меня. Ума не приложу, кто и когда мог его перепрограммировать.

– Разберёмся. Бета! Отнеси эту груду железа в мастерскую. Да проверь, нет ли там дублирующего контура питания вроде твоего. Утром механики выпотрошат ему память.

– Как ты его обезвредила? – поинтересовался я, когда мы вернулись в каюту.

– Да элементарно. Вырвала из креплений батарею и оборвала шины питания. У меня есть уже опыт экстренного отключения психованных дройдов. Так что меч и не потребовался, – с этими словами Осока закинула руку назад, отодвинула кожистый «башлык» на спине и извлекла выключенный меч из-за резинки топа. Положила на столик у кровати рядом с другим: – Ты ложись, ложись, надо выспаться, завтра в системе Тариса такой дурдом будет, только держись.

– Полагаешь?

Осока кивнула и пояснила, сладко зевнув:

– Мне сейчас приснилось, что в точке выхода нас будут ждать. Целой корабельной группой.

– И ты так спокойно об этом говоришь??

– Ну, да, – моя подруга потянулась на кровати, словно довольная кошка. – На любую засаду найдётся хитрый приём. Особенно у такого корабля, как наш. Правда, Падме?

– Конечно, – раздался из интеркома голос нашей «хозяйки». – Не волнуйся, Алекс, поспи.

– Уснёшь тут, пожалуй, после таких треволнений, – проворчал я.

– Помочь? – с готовностью предложила Осока.

– Да ну, не надо. Сестрица, погаси, пожалуйста, свет.

– Специально для лентяев – пожалуйста, – со смешком ответила Падме, и потолок каюты померк. – Спокойной ночи.

Утром я проснулся с ощущением, что затекла правая рука. А, ну, конечно! Подруга, поворачиваясь во сне с боку на бок, придавила мне ладонь плечом. Осока вообще спала довольно беспокойно, впрочем, я в этом плане и сам не подарок, поэтому не жаловался. Аккуратно высвободив руку, я немного подождал, не решит ли подруга проснуться. Нет, пока не хотела. В отличие от меня, Осока прекрасно чувствовала всё, что происходит с ней во сне. При этом – умела не реагировать на разную ерунду. В начале знакомства я несколько раз наблюдал, как Рийо, бесцеремонно приподняв Осокину голову за кожистый рог, подсовывает ей подушку или подбирает свисающую с дивана руку и укладывает вдоль тела. Та в буквальном смысле ухом не вела. Но постороннему дотронуться до неё нечего было и пытаться. Осока просыпалась едва ли не раньше, чем человек успевал додумать своё намерение до конца. Вот что значит владение Силой! Я прикрыл глаза, рассчитывая ещё немного подремать, да не тут-то было. Мозг, видимо, выспавшись, принялся размышлять, и мысли вертелись не самые приятные. В принципе, засада в пункте назначения дело вполне возможное, как действовать в подобных ситуациях на нашем корабле, я уже знал. Проскочить систему, выйдя на досвет в астропаузе, где фронт «солнечного ветра» отгораживает от сканеров противника, включить маскировку и подходить к Тарису крадучись. Да, это десять миллиардов километров, потеряем много времени. Но и только, ничего особенно страшного в этом нет. А вот «засланный казачок» волновал меня всерьёз. Он ведь мог перед отлётом сбросить хозяевам «регистровые признаки» нашего корабля, по которым его можно опознать. Если да, и если его перепрограммирование – дело рук имперцев, ожидающая нас засада организована по всем правилам, возможно, с применением средств, позволяющих обнаружить «Амидалу».

– Тебя что-то тревожит, – тихо сказала Осока.

– Снова я своими мыслями тебя разбудил, – вздохнул я.

– Уже не спала. Расскажи, о чём думал.

Я изложил свои размышления.

– Связи с Голонетом на площадке не было, я проверила, – ответила Осока. – А есть ли у мистера Скрайджела спутниковый коммуникатор, мы скоро узнаем.

– Но, всё же, это имперцы или нет?

– Этого точно сказать не могу. Знаю только, что тёмных адептов в моём сне не было. Следовательно, ни Канцелярия, ни Инквизиция здесь не замешана. Либо это Имперская Безопасность, либо мафия.

Завтрак сегодня пришлось готовить в «полуавтоматическом режиме». Большинство электронных систем корабля не работало: Падме, не мудрствуя лукаво, остановила компьютеры, чтобы вирус, если он есть, не смог распространиться. Закончив с трапезой, я взял автономную деку, подключился напрямую к кристаллу долговременной памяти основного компа и запустил полномасштабную проверку всех исполняемых файлов. Заодно проверил и списки загрузки. Конфигурация системы оказалась не затронутой. Размеры и даты компонентов системы тоже совпадали с эталонными значениями, однако, в трёх местах программа-монитор отметила изменение контрольных сумм. Аккуратно сработал мистер Скрайджел, ничего не скажешь. Я заменил файлы копиями с носителя однократной записи, лежащего в сейфе, и только тогда включил сам компьютер. С его помощью проверка всего остального, что работало под управлением операционной системы, а не жёсткой прошивки, пошла на порядок быстрее. Через час можно было с уверенностью сказать, что корабль чист от цифровой инфекции. Бреганцы тем временем разбирались с «диверсантом». Спутникового коммуникатора в его конструкции не было, а вот операционная система претерпела малозаметные внешне, но серьёзные модификации. Немудрено, что его не остановило ни отсутствие в каюте коммутационной панели – её предусмотрительно сняли перед прибытием Крефея – ни защита от несанкционированного доступа. Заглушку он вскрыл, присоединившись непосредственно к транзитному оптоволоконному кабелю, для чего врезал в него небольшую муфту-трансивер. Защиту – взломал. И успел не только заразить систему, а и перелить к себе приличный объём нашей информации. До шифров и навигационных данных супостат, конечно, не добрался. Эти вещи хранились в полностью автономных компьютерах – такой порядок я завёл сразу, как только получил корабль в своё распоряжение. Тем не менее, не будь Падме, контролирующей системы «со стороны», вторжение так и осталось бы незамеченным.

– Копию для анализа кода мы сделали, – сказал нам Иан, – пусть Сакис разбирается.

– С ним у меня будет очень серьёзный разговор, – хмуро заявила Рийо. – Мышей ловить перестал!

«Скажи ей, напрасно она так, – заметила через наушник Падме. – От вторжений через каналы связи мы защищены прекрасно, а в данном случае сами виноваты, пустили злоумышленника туда, куда он в принципе проникать не должен».

Крефея поставили перед ультиматумом: блоки памяти дройда-адвоката будут стёрты с полным разрушением логических структур.

– Комплект программного обеспечения, как я погляжу, у Вас есть, – сказал Базили, – можно будет восстановить из него.

– Да, делайте, что считаете нужным, – махнул рукой ботан. Он явно испытывал облегчение, что никаких обвинений не предъявляют лично ему. Ведь это ни много, ни мало – диверсия во время полёта в гиперпространстве. За такое преступление властью командира корабля можно было даже казнить, как просветила меня Падме.

Приближался момент выхода на досвет, а фактически – прерывания прыжка, что само по себе является достаточно сложной манипуляцией. Внутри системы, где сравнительно сильно тяготение звезды, корабль сам стремится вывалиться в нормальные измерения в одной из областей входа-выхода. В свободном же пространстве остаточный «выбег» гиперпривода мог унести бог знает куда.

– Выходить начнём по показаниям гравиметров, – разъясняла Осока, ей, в отличие от Падме и, тем более, меня, такие манёвры делать доводилось. – Как только показания уменьшатся вот до этого порога, отключаем инверторы от питания. По инерции как раз выскочим за астросферу. Готовы?

– Готова, – подтвердила Падме. Я молча кивнул.

– Хорошо, остаётся… – договорить Осока не успела, потому что сильный удар потряс всю конструкцию корабля. Сзади вскрикнула Рийо, я тоже едва не выпал из кресла, спасли выскочившие из спинки мягкие скобы, в которые я с размаху ткнулся плечами. Немного больно, но всё лучше, чем влететь лбом в пульт.

– Маскировка! – выкрикнула Осока.

– Включена, включена, – успокоила Падме. И пояснила: – Мы попали в гравитационную волну.

Болтанка, от которой не спасали даже гравикомпенсаторы, постепенно утихала. Шарик уравнителя – комбинированного прибора, совмещающего функции вариометра и авиагоризонта – больше не дёргался за прозрачным окошком шкалы, как полоумный. Ручка ориентации обрела упругость и чёткую отдачу.

– Здесь в системе – интердиктор, – констатировала моя подруга.

Чёрт! Худшие опасения оправдывались. Значит, всё же, имперцы? Осока, между тем, продолжала:

– Падме, посмотри, насколько далеко мы от него находимся?

– Сканирую, минутку. Знаешь, я его не наблюдаю. Восемь отметок военных кораблей, но всё не то. А! Вот он где.

На экране блистера вспыхнул ещё один значок. Интердиктор находился на значительном удалении от нас, по другую сторону планеты Тарис, и проецировался совсем рядом с её крохотным светлым серпиком. Пока Базили помогал подняться с пола панторанке, Иан переключил индикаторы на пульте систем обнаружения, прочитал показания.

– Ну-у, ребята, – протянул он, – не знаю, кто из нас такой везунчик… Мы в гравитационной тени Тариса.

– А толку? – пожал я плечами. – Апертуру нашего выхода они всё равно наверняка засекли.

– Апертуру – нет, – сказала Осока. – Волна создаёт сильные помехи для кварк-детекторов. И нас не увидят, пока между нами и интердиктором находится поле планеты.

– Разве у тех кораблей нет гравиметрической аппаратуры? – я кивнул на другие обнаруженные цели.

– Есть, но не настолько чувствительная, – пояснил Базили. – Интердиктор снимает эхо с генераторов колодца, у остальных – обычные детекторы Бугла, как и у нас. Благодаря волне, они, может, и унюхали бы нас… километров со ста. Не дальше.

– Повреждений у нас нет? – спросил я.

– Никаких, – отозвалась Падме. – Системы исправны, груз не сместился, – и, помолчав, добавила: – В мастерской со стола упал тестер и свалил инструменты. Сколько раз повторять, чтобы всё закрепляли?

– Мой грех. Забыл, – сокрушённо вздохнул Базили.

– Безалаберные вы потому что, – проворчала голограмма и продолжала деловым тоном: – Я посчитала траекторию. Суммарное время – одиннадцать часов с минутами.

– По сравнению с двумя сутками это ерунда, – сказал я. – Главное – остаться незамеченными. Поехали.

– Там господин Крефей колотит в двери всеми доступными частями тела, – улыбнулась Падме.

– Головой тоже? – заинтересованно спросил я.

– Пока нет. Подождём, пока начнёт?

– Не надо, впусти, – махнула рукой Осока.

Голограмма растаяла в воздухе, и створки двери рубки разъехались в стороны. Взлохмаченный ботан буквально ввалился внутрь и с порога завопил:

– Что у вас творится???

– Нас выдернул из гиперпространства интердиктор, – спокойно сказал я. – К счастью, мы оказались вне зоны обнаружения.

– Мы уже в системе Тариса? – ботан глянул на хронометр, и на мгновение из глаз его даже исчез испуг. – Однако! Но как мы теперь подойдём к планете?

– А вон она, программа полёта, на проекторе, – сделал я указующий жест. – Мы рассчитываем пройти незамеченными, если Вам интересно. Встречный вопрос: что у Вас за враги такие, если в их распоряжении корабль подобного класса?

– Н-не знаю, – дёрнул ушами Крефей. – Какого типа интердиктор? Кореллианский «Двадцать два ноль-ноль»?

– Не совсем, – Осока спустилась с подиума к голопроектору. – Его колодцы работают в пульсирующем режиме, за счёт чего повышается дальность действия. Нормальный «Пленяющий» так не умеет. Видимо, какая-то модернизация.

– Она и есть, – подтвердил Базили. – Пульсирующий режим есть у 2200-бис, до его уровня сейчас доводится весь парк флотских «Пленяющих».

– Ещё один попал в волну, – сообщила Натуа. И включила трансляцию общего канала.

– Повторяю: транспорт типа Л-4000, говорит имперский патрульный корвет «Швайка», – донеслось из динамиков. – Ваши идентификационные данные не читаются. Заглушите генераторы и примите досмотровую группу.

Крефей выглядел озадаченным, но, кажется, не был испуган, во всяком случае, не сильнее, чем вначале. Пошевелил чёрной пуговицей носа, произнёс:

– Имперцы? Тогда это, скорее всего, совпадение. Я чту имперское законодательство.

– Не верю в такие совпадения, – покачала головой Рийо.

– Это не флот, – сказала вдруг Осока. – Может, на транспорте и поверили, но из меня-то не надо делать дуру! Имперский офицер, говорящий на базик с фоллинским акцентом??

– Нонсенс, – согласилась Натуа. – В военных академиях прекрасные логопеды. От чёткости речи зависит правильность передачи приказов. Не говоря уже о том, что фоллинов в имперском флоте просто не осталось.

Я облегчённо перевёл дух. Имперские силы в сравнении с нами можно было считать стремящимися к бесконечности, а любой другой враг был менее опасен просто потому, что имел некий предел возможностей. Да, в конце концов, и сферу влияния, выйдя за пределы которой, можно было не опасаться полномасштабной охоты.

– Значит – Синдикат, – подытожила Рийо.

– «Чёрное Солнце»? – переспросил Крефей. – Вот они – да, вполне возможно.

– Это легче, на планету они не сунутся, – сказала Осока. – Иначе – мафиозная война, а они только-только от предыдущей оправились. У принца Шезора, насколько я знаю, был конфликт с боссами из-за того, что не вовремя ввязался в драку.

– Совершенно верно, – подтвердил ботан. – Зато внизу нас с распростёртыми объятиями будет ждать местный картель.

– Не «нас», а Вас, – поправила моя подруга. – Мы разгрузимся, и поминай, как звали.

– Кого звали? Куда? – не понял ботан.

– Дорогая, – ехидно заметил я. – Сколько раз тебе повторять, что фамилия «Блюхер» буквально на русский не переводится?

Засмеялись все, даже фоллинка. Только Крефей стоял посреди рубки, непонимающе хлопая глазами. С озадаченным выражением «морды лица» он удивительно напоминал легендарного коня в пальто и от этого становилось ещё потешнее.

– Раз корабль повреждений не получил, – сказал, поднимаясь с места, Базили, – пойдёмте, мы Вам поможем восстановить прошивку Вашего адвоката. Без шпионских программ.

– Да-да, весьма благодарен, – закивал Крефей.

– Девчонки, а вы заметили, что сей фрукт даже не побеспокоился о своих наёмниках? – по-русски сказал я, глядя вслед ботану. – Удар был приличный, а кресел в трюме нет.

– С ними всё нормально, – тихо-тихо, на пределе слышимости, произнесла из динамика Падме. – У одного будет синяк, остальные целы и невредимы.

– Схожу-ка я, всё же, их проведаю, – я тоже встал с кресла.

– Пожалуй, – одобрила Рийо. – Их начальница слегка невежлива, но это не повод нам вести себя так же.

Спустившись на лифте на нижнюю палубу, я, вопреки ожиданиям, не обнаружил наёмников в холле, несмотря на то, что и места здесь хватало, и диваны откидные имелись. Голоса доносились откуда-то из-за контейнеров в трюмном зале.

– Госпожа Рацци? – окликнул я. Разговор моментально смолк, и спустя несколько секунд тиилинская наёмница вышла к дверям трюма.

– Можно по имени, – разрешила она.

– Вы тут все целы?

– Почти. Шепер башкой треснулся, но это не опасно, там же кость, – хохотнула Латс. – Вообще, предупреждать надо!

– Для нас самих был сюрприз.

– Что произошло-то?

– Попали в волну интердиктора, – объяснил я. – К счастью, нам удалось укрыться в гравитационной тени планеты.

– Вероятность абордажа? – деловито спросила наёмница.

– Нет, нас не заметили. Веселье начнётся после выгрузки. Через одиннадцать часов.

– Поняла. Тогда надо поесть и поспать.

– Ты зря не пришла к нам обедать. Девчонки расстроились.

– Как расстроились, так и забудут. Кто они, и кто я…

– Не совсем понимаю. Ты считаешь их какими-то важными персонами?

– А разве не так? – Латс прищурила красивые льдисто-голубые глаза. – Вот твоя жена. В прошлом явно элитный офицер. Не знаю, разведка ли, спецназ ли флота, но где-то оттуда. Уж я разбираюсь. Ваша вронианская красавица – из высшего общества, к гадалке не ходи. Не удивлюсь, если она посол. Или сенатор.

Вот так наёмница, всё угадала! Единственное, с чем она ошиблась – родная планета Рийо. Впрочем, жители Панторы и Вроны имели общих предков, так что, и здесь Латс не сильно промахнулась.

– Интересно, – улыбнулся я. – Ну, а я, по-твоему, кто?

– Ты, уж не обессудь, малость попроще их, хотя тоже не нашего скромного круга. Вырос на удалённой планете, по говору понятно. Не военный. Но образованный. Университет прямо-таки на лице написан, и не болтология, а технический факультет. Что, не права?

– Права. Ты, прямо, психолог.

– Удачливая наёмница удачлива тогда, когда умеет не только драться, но и быстро делать наблюдения и хорошо разбираться в окружающих.

– Мудрое замечание. Один нюанс: быстрые наблюдения часто бывают неполными. А чтобы разобраться лучше, надо понаблюдать детальнее. Так что, обедать ты, всё-таки, приходи. А если беспокоишься, – я понизил голос, – что твои тут без тебя передерутся, я Бету пришлю, чтобы проследила.

– Со всех сторон обложил, – усмехнулась она. – Придётся согласиться.

– Шепера своего загони вот сюда, – я похлопал ладонью по двери медотсека. – Пусть меддройд проверит, вдруг немного мозгов, всё же, есть, и они сотрясены?

– Ладно, ладно.

Падме ждала меня в лифте.

– Уболтал, – сказала она, и было не совсем понятно, чего больше на её лице – иронии или умиления. – Прямо как меня тогда.

– Ты говоришь так, будто я вас соблазнил, – хмыкнул я. – По очереди.

– Заставил сделать по-твоему, причём, по доброй воле. Это уже немало.

– Увы, номер проходит у меня исключительно с умными женщинами, – вздохнул я. – А это такая редкость…

– Ничего себе! Собрал у себя лучших, и ещё плачется! – она с деланным возмущением скрестила на груди руки.

– От скромности не умрёшь, – парировал я. – Может, мы, всё-таки, поедем, сестра? На центральную палубу. Тут недалеко, один уровень.

– Да-да, как скажешь, – наклоном головы и опущенными руками Падме изобразила покорность, но глаза её смеялись.

К обеду Латс Рацци, всё же, вышла в гостиную. У Крефея при виде того, как она садится за стол, слегка покривилась физиономия. Впрочем, разве его мнение кто-нибудь спрашивал? Тиилинка поначалу держалась немного скованно, но Осока и Рийо, действуя в унисон, сумели её разговорить. Не прошло и десяти минут, как Латс охотно рассказывала истории из своей карьеры, а Осока, поддерживая беседу, вспоминала собственные похождения. Не всё мне было понятно, например, обсуждение «мутной истории с Мандалором», случившейся ещё во времена Войны Клонов, я слушал в недоумении, пока Падме через наушник не разъяснила подоплёку того давнего переворота. Как я понял, именно в ходе этих событий Латс пересеклась с другой Осокиной знакомой – забракой Суги. Вместе они охраняли сходняк глав хаттских кланов, где подверглись нападению Стражей Смерти и двух безумных братьев-ситов.

– Она мне об этом не рассказывала, – покачала головой Осока. – Вы молодцы, что живы остались, не многие пережили встречу с ними обоими.

– Да я что, – скромно сказала Латс, – я на подхвате была. А Суги против Мола один на один устояла.

В этой связи вполне уместно прозвучал и вопрос про Орру Синг. Выяснилось, что Латс доводилось работать вместе с ней не раз и не два. Тиилинка считала Синг высококлассным профессионалом, в то же время, о личных качествах отозвалась как-то вяло. Помявшись немного, добавила:

– В последнее время у неё вообще шарики за ролики заскакивали. Мне кажется, это из-за импланта. У неё ж в голове компьютер хитрый стоял, а при аресте его сломали…

– Точнее, даже два раза, сначала я, потом Айла, – поправила Осока.

– Так это ты её в первый раз повязала?? – уставилась на неё Латс. – А я слышала…

– Правильно слышала. Мне она тогда поджарила руку. Если бы не бластер сенатора Амидалы, я бы сейчас с тобой не разговаривала.

– О, как, – тиилинка покачала головой. – Так вот, после тюряги она совсем с катушек съезжать начала. Убивала просто так, походя. Над слабыми глумилась. А однажды чуть такое не отколола, хоть стой, хоть падай…

И она принялась рассказывать историю четырёхлетней давности с продажей работорговцу двух твилек, матери и дочери. Только тут я начал понимать некоторые нюансы наследования клановой власти на Рилоте. В частности, на каком особом положении находится старшая дочь главы клана, где не осталось прямых наследников-мужчин.

– Думаю, у Синг в самом деле достало бы дури продать девчонку, – говорила Латс. – Ну, а я решила, что можно найти менее изуверский способ свести счёты с жизнью. И дала ей сбежать. Эта, само собой, на меня наорала, за бластер даже хваталась, потом отошла.

– И после всего ты с ней соглашалась работать снова и снова? – удивилась Рийо.

– Говорю же, в профессиональном плане к ней претензий никаких. А брезгливость наёмнику не по карману, так и с голоду помереть недолго.

– Ну, а та же Суги, например? – осторожно встрял я. – Она, насколько я знаю, считает иначе. Или, вот я слышал ещё такое имя – Хонс…

Латс хмыкнула:

– Сравнил! Суги и Хонс твоя – не наёмницы, а охотницы за наградой. Ты, как и большинство народа, путаешь эти понятия. Со стороны разница не всегда заметна, но она есть.

– Ну, почему же незаметна? – сказала Осока. – Наёмники воюют за заказчика, охраняют его, охотники ищут существо или вещь, за которых объявлено вознаграждение.

– Не-не, – покачала головой Латс, – наёмники этим тоже промышляют. Не надо понимать так буквально. Разница в другом. У настоящего охотника есть собственный корабль. Поэтому он свободен в передвижениях. Наёмнику, вроде меня, приходится искать новую работу там, где закончилась предыдущая. Или платить за межзвёздный перелёт.

– Удовольствие не из дешёвых, – не стала спорить моя подруга, – хотя прокормить корабль тоже бывает непросто. Иной раз только мелкий извоз и выручает, вот Алекс не даст соврать.

– А если сам ремонтировать не умеешь, ещё дороже выйдет, – вставил Иан. – Можно, конечно обойтись ремонтным дройдом, но его сначала купить надо.

– И навыки пилота нужно иметь, – вступил в разговор ботан. Он явно был задет тем, что его фактически не замечают, и решил обратить на себя внимание. – Кстати, госпожа Рацци, а Вы водите корабль?

– Нет, только спидер, – сказала Латс. И добавила с самым наивным видом: – Да мне и незачем, пиратство моим контрактом не предусмотрено.

Мистер Крефей приоткрыл было рот… и промолчал. Вскоре, пожелав приятного аппетита, он совсем ушёл из-за стола и скрылся в своей каюте. А обед закончился в тёплой дружеской обстановке.

– С удовольствием посидела бы с вами подольше, – вздохнула тиилинка, – да выспаться надо перед делом. Нам ещё эти ящики на планете стеречь. Крефей сказал, несколько часов ехать придётся.

– Выспитесь – поднимайтесь сюда все, кроме дройда, я вам каф сварю, какого вы в жизни не пили, – пригласила Рийо.

– Спасибо.

Было уже за полночь по корабельному времени, когда планетная семья Тариса, состоящая из четырёх спутников и жирного астероидного пояса, приняла «Амидалу» в объятия своего гравитационного поля. К этому моменту скорость наша измерялась всего десятками километров в секунду. Непрерывно работающие вот уже несколько часов на торможение плазменные двигатели не могли развивать такую тягу, как ионный «баян», зато не создавали различимого издалека следа. «Амидала» легла на спиральную траекторию подхода. Здесь, в зоне Роша планеты, можно было не бояться обнаружения интердиктором. Как и пеленгации: в ближних окрестностях Тариса было довольно интенсивное движение, порождающее активный обмен на гиперволнах. Рийо тут же воспользовалась моментом, чтобы незаметно подключиться к Голонету и проверить почту.

– Ответ от Библиотекаря! – сообщила она.

Джин-Ло Рэйсс писал, что устаревшими лоциями, к сожалению, не располагает. Однако, они с большой долей вероятности сохранились в старом крыле «хорошо нам известного здания». Актуальные фонды вывезли «чёрно-белые», а собранием переизданных справочников, по его сведениям, не занимался никто. Эзопов язык Библиотекаря был достаточно прозрачен. Здание – Храм джедаев на Корусанте, «чёрно-белые» – имперцы.

– Значит, надо лететь и провести, по крайней мере, разведку, – сделала вывод Осока.

– Разве покинутый Храм не охраняется? – спросил я.

– Охрана была, но так, для проформы, – отозвалась Рийо. И рассказала, что после Резни и провозглашения Империи власти утратили всякий интерес к святилищу поверженного культа. То есть, Библиотеку Храма, как теперь выясняется, вывезли – тогда об этом не знали даже сенаторы – но и только. Какое-то время в Храме находился офис Инквизиции, вскоре она переехала, и довольно долгое время туда можно было проникнуть беспрепятственно. Мало-помалу всё мало-мальски ценное растащили мародёры. Лишь когда там начали устраивать оргии маргинальные личности, и возникло несколько новых пожаров, полицейский департамент перекрыл подходы к зданию и выставил посты, чтобы не шлялись всякие.

– Джин-Ло предлагает прислать специалиста по джедайским архивам, если решим лететь, – продолжала панторанка. – С ней, мол, быстрее разберёмся.

– Любопытно, – заинтересовалась Осока. – Я, грешным делом, думала, кроме него, других не осталось. Напиши, пусть присылает, лучше всего в док на Паквалисе. Сразу не полезем, так хоть поговорим, узнаем, где что искать.

В блистер мне была прекрасно видна поверхность планеты, то ночная, то дневная. Здесь тоже был один огромный город, однако, занимал он не всю площадь, как на Нар Шаддаа. Высоченные многоэтажные кварталы обрывались по берегам, уступая место мелководному океану Тариса, и издалека напоминали известняковые обрывы Чёрного моря где-нибудь в районе Одессы или Новороссийска. Искусственное их происхождение становилось видно только при значительном увеличении и на ночной стороне. Кажется, прибрежные районы были заселены повсеместно, чего нельзя сказать о внутренних кварталах. Огромные площади, в несколько раз превышающие размеры таких городов, как Москва, Лондон или Берлин, сплошь заполняли ржавые останки разрушенных домов, с большой высоты напоминающие ворс исполинского ковра. Где-то конструкции, очевидно, разрушились основательнее, и в поверхности экуменополиса зияли огромные провалы. А может быть, это произошло не само собой, а в результате военных действий. Живо вспомнился завод на Гвори, подвергнутый некогда бомбардировке. И здесь точно так же местами – видимо, там, где от поверхности поднимались влажные испарения – конструкции покрывал ядовито-зелёный слой растительности. Приблизив изображение, я увидел, что растения с виду похожи на мох, но более высокоорганизованны – их усеивали мелкие жёлтые точечки цветов.

На финальном витке вокруг планеты наш клиент лично присутствовал в рубке. Он сообщил координаты посадочной площадки одного из своих деловых партнёров, где предполагал перегрузить контейнеры на наземный транспорт. Воспользовавшись тем, что над заброшенными секторами не было воздушного движения, кроме редких транзитных трасс, мы вошли в плотные слои атмосферы в одном из таких спокойных мест.

– Вы отключили противорадарную защиту? – спросил Крефей.

– Только что, – сказал я. – Дальше будем передвигаться легально.

– Не отклоняйтесь вправо, – подсказал ботан. – Ориентируйтесь сначала по той четвёрке разрушенных башен, видите? За ними доворот на двадцать шесть в плюс, и триста кликов по прямой.

«Амидала» была всего в полусотне километров от указанных координат, когда Осока потёрла левой рукой висок, потом лоб, и произнесла:

– Ребята, у меня появилось ощущение, что на площадке нас ждёт неприятный сюрприз.

Я немедленно убрал тягу реверс-моторов до защёлки «малый газ», наклонил и чуть выкрутил рукоятку ориентации, уводя «Амидалу» на пологий вираж.

– Что Вы делаете, капитан? – воскликнул Крефей.

– Вы не слышали? На месте посадки, предположительно, засада. Я не стану рисковать своим кораблём, – ответил я и, плюнув на конспирацию, буркнул себе под нос по-русски: – Что думаешь?

«Я как ты», – верно определив, к кому именно я обращаюсь, ответила Падме.

– Госпожа Чучи, Ваши подчинённые слишком много себе позволяют! – возмутился Крефей. – Прикажите продолжить посадку!

– Если командир корабля считает, что дальше лететь опасно, я не склонна с ним спорить, – холодно ответила панторанка. – За жизнь пассажиров отвечает он. Мы можем высадить Вас в любом другом месте…

– А я могу счесть контракт невыполненным и не заплатить! – перебил ботан.

– Борск, скажите, отчего Вы так стремитесь попасть в эту ловушку? – Осока развернула кресло на сто восемьдесят градусов, чтобы лучше видеть Крефея, закинула ногу на ногу.

– Да нет там никакой ловушки! С чего Вам вдруг это пришло в голову? – всплеснул руками тот. – Я достаточно давно работаю с…

– Дройд по имени Скрайджел тоже находится у Вас достаточно давно, – заметила Рийо, в свою очередь, не дав ему договорить.

– Кхм. Да, верно, – ботан стушевался, уши его поникли, будто увядшие листья. – Хорошо, я свяжусь ещё с кем-нибудь из знакомых и найду другую площадку. Сможете подержаться в воздухе пять-семь минут, не мешая трафику?

– Думаю, да, – Осока перегнулась ко мне, указала вперёд и влево: – Становись в круг над теми развалинами на минус тридцать восемь.

Ботан, тем временем, написал что-то на экране деки и вновь обратился к моей подруге:

– У Вас, госпожа Тано, как я понимаю, есть способности к предвидению. Скажите, какое имя из трёх мне выбрать?

– Второе, – моментально ответила Осока.

– Я опасался, что Вы выберете третье, его фирма вдвое дальше от моего дома. Что ж, Коббу – не самый плохой вариант.

Я не видел изображения, но голос приятеля Крефея понравился мне не очень: визгливый какой-то и одновременно гнусавый. Коббу сначала не хотел нас принимать, у него-де «всё забито». Тем не менее, ботану удалось его уговорить. Часть разговора я упустил, поскольку поступил вызов от местных воздушных гаишников. Тяжеловесным казённым языком они предупреждали, что мы маневрируем слишком близко к трассам 32 и 58, и интересовались, что за странные эволюции на их территории. Ответила Падме, объяснив, что на посадочной площадке возникли проблемы, и мы сейчас согласовываем другое место для посадки.

– Коббу дал добро, – сообщил Крефей. – Его фирма владеет ангарами в районе Джедайских Развалин, к северу от Высокого Порта. Колодец 40—17.

Падме прокрутила передо мной голографическую карту, показывая место назначения, затем быстро переговорила с регулировщиками, получая разрешение пролететь под трассой 33, и, совершив круг с четвертью, мы легли на новый курс. Крефей не преминул заметить, что ангары Коббу расположены тоже неблизко к его резиденции, но имеют и плюс – находятся на уровне Среднего Города, благодаря чему ему с грузом не придётся пользоваться летающими машинами или грузовыми лифтами.

– Когда-то давно в том районе находился филиал Академии джедаев, – стал рассказывать он. – Отсюда название «Джедайские развалины». Кстати, возможно, Вам, госпожа Тано, будет интересно. Согласно хроникам, четыре тысячи лет назад в филиале служила женщина-джедай Вашей расы по имени Раана Тэй. Она участвовала в так называемой «резне падаванов»…

Ничего себе, подумал я. Оказывается, эта, недавняя Резня – не первая??

– Знаю, – кивнула Осока. – Жестокая и идиотская по сути акция. Тэй, как о ней пишут, вообще крепко не дружила с головой. Историки подозревают, виной всему генетический дефект, недаром у неё была раздвоенная задняя лекка.

– Неужели на Шили эти события всё ещё изучают в курсе истории? – удивился Крефей.

– Вообще-то, я, благодарение звёздам, успела окончить школу при Республике, – усмехнулась Осока. – Или это такой неуклюжий комплемент, что я молодо выгляжу? Между прочим, я не говорила Вам, что родом с Шили. Вдруг я вовсе даже с Кироса?

– Прекрасно изображаете их деревенский прононс, – губы Крефея растянулись в улыбке, – но нет. Вы совершенно не похожи на этих крестьян. В деревне совсем другой темперамент, и никакое образование не могло бы его изменить.

Колодец диаметром около километра, по всей видимости, прокалывал экуменополис до самого дна, до почвы планеты. Наблюдая подобные «дырки» с орбиты на Нар Шаддаа и здесь, на Тарисе, трудно было оценить их размер. Вблизи колодец производил совершенно другое впечатление. Места в нём хватало, чтобы одни корабли опускались вглубь, другие – поднимались им навстречу. Меня волновал лишь вопрос, что будет, если вдруг откажет автоматическая система регулирования движения. На нужном уровне я прижал большим пальцем кнопку режима и качнул рукоятку ориентации вправо, смещая «Амидалу» из коридора спуска в наружное кольцо, примыкающее к стенам. И сразу понял, как контролируется движение вручную. Только что нас подсвечивали снизу зелёные лучи сигнальных лазеров, и вдруг их сменили жёлтые. И они не стояли на месте, а равномерно бежали против часовой стрелки. Ясно, здесь можно зависнуть или двигаться в горизонтальном направлении. Указанное Крефеем обозначение обнаружилось на стене после нескольких минут неторопливого полёта по кругу. Створки одного из ангаров рядом с ним гостеприимно распахнулись.

– Выше, – подсказала Осока. – Не прижимайся к полу.

Через секунду стало ясно, что не зря она это советовала. Оказавшись в пространстве ангара, корабль клюнул носом. Я скорректировал тангаж лёгким движением рукояти, а когда на уровне края оказались передние кромки крыльев, чуть добавил репульсорам тяги. В колодце дул постоянный ветер снизу вверх, он и создавал дополнительную подъёмную силу. Ангар был совершенно пуст и достаточно просторен, поэтому я сразу развернул корабль носом к воротам и только тогда посадил.

– Ну, вот, репульсорный трак уже на месте, и платформа для разгрузки имеется, – обрадовался ботан.

Снабжённой манипуляторами платформой управлял низкорослый оператор-сквиб, что-то вроде бесхвостой двуногой белки, покрытой коричневой шерстью. Весь его костюм состоял из передника, портупеи, кепки и сапог. Весело посвистывая, он грузил контейнеры на платформу по шесть штук – четыре и сверху ещё два лёжа – и лихо рулил к грузовику. Наёмники, рассредоточившись вокруг, вели наблюдение за многочисленными проходами, ведущими в ангар с трёх сторон. Вот вывезены на пандус последние два контейнера.

– Полагаю, мы можем расплатиться, – расплылся в довольной улыбке Крефей. – Госпожа Чучи, Ваши сто тысяч, как договаривались, кредитным чипом. А ещё, в качестве премии за быструю доставку, возьмите вот это. Носитель вами проверен и безопасен. Я записал сюда некоторую интересную информацию.

– Благодарю.

Грузовик скрылся в одном из широких проходов. Уехал и сквиб на своей рукастой платформе. Лишь следы наёмников в пыли остались напоминанием о выполненном задании.

– Ну-ка, посмотрим, что здесь такое, – Рийо, на ходу расстёгивая душный воротник жакета, подошла к проектору, вставила носитель. – Голографическая база? Так…

Над линзой проектора сгустилось туманное изображение, в нём загорелись разноцветные огоньки, возникли непонятные символы – кружочки, крючки, загогулины.

– Звёздная карта? – спросил я.

– Странная какая-то, – Рийо вглядывалась в расположение звёзд. – Не могу понять принцип, как выбран масштаб. И шрифт странный.

– Староракатское начертание, – отозвалась Осока. – Представь, что вместо дуг углы, а вместо завитков дуги, и получится аурбеш.

Она вошла в проекцию и коснулась пальцами одной из надписей, увеличивая звезду. Прочитала:

– Лигон. Так они называли свою столичную планету. Это карта Старых Миров, ребята. Тех, что были сожжены ещё до создания Безграничной Империи раката. Подробная… и абсолютно бесполезная.

– Какую территорию охватывает эта карта? – спросил Иан, разглядывая ближнюю к нему часть карты.

– Посмотрим… Вот это с краю – Халцедон. А тут, – Осока провернула изображение, словно карусель, – Нирауан. Обратите внимание, Илум и Ксилла помечены как чужие звёздные системы. И вот эта тоже, двойная. Называется Луэдла…

– Спектры её компонентов есть в земном каталоге Дрейпера, – сообщила Падме, возникая рядом со мной. – Номер 181615, а по Байеру это Ипсилон Стрельца, семнадцать и шесть десятых кводара от Солнца.

– Раз ракаты считали её чужой, имеем полное право выставить там пограничный пост, – улыбнулся я.

– Вернёмся в базу – дам распоряжение, – на полном серьёзе кивнула Рийо.

– Ты что! Это шутка была!

– В каждой шутке… Алекс, нам, действительно, надо потихоньку столбить сферу влияния. Раз врага, который уничтожил Старые Миры, в пределах видимости не наблюдается, вся разведанная нами территория принадлежит Прародине.

– Ладно, – махнул я рукой. – Это потом. Сейчас, по-моему, пора улетать.

– Полностью согласна, – поддержала Падме. – Не нравится мне это обшарпанное местечко. Правда, не мешало бы подзалиться, на торможении плазменными я выработала почти весь инерт. К газовому гиганту лететь как-то…

– Но и не в этой помойке, – поморщился Базили. – До дока дотянем?

– В обрез.

– Вот и ладушки.

Как же, улетели одни такие! Когда Падме попыталась запросить разрешение на вылет, на экране появилась инопланетная физиономия с носом, как у сайгака, и выпученными глазками. Над плечами субъекта трепетали небольшие крылышки. Тем самым неприятно визгливым голосом гуманоид сказал:

– Разрешение будет дано незамедлительно, как только будет оплачена аренда ангара.

– Сколько?

– Двадцать тысяч кредитов.

Немая сцена из «Ревизора» показалась бы одним мгновением. Мы ошеломлённо переглядывались, осмысливая услышанное. Первой дар речи обрела Осока – вот что значит джедайская закалка!

– Этот ангар, случайно, не из чистого золота? – нежно, почти ласково спросила она.

– Аренда за пять стандартных дней, – ответил мерзкий тип. – А вы как думаете? Борск звонит и требует срочно предоставить посадочную площадку. Конечно, я согласился, но для этого мне пришлось отказать другому клиенту, выплатить неустойку…

– Площадку попросил Борск Крефей, почему бы Вам не обратиться к нему? – поинтересовалась Падме.

– Но он ведь уже уехал, – пожал плечами гуманоид.

– Да в этом ангаре лет пять никто не садился, а то и больше, судя по слою пыли! – попыталась наша «хозяйка» вразумить владельца. Типчик захихикал:

– Тем не менее, только-только я его сдал, и тут вы прилетаете, как хатт на голову.

– Пять суток, Вы сказали? – неожиданно вступила в разговор Рийо. – Ну, что же. Тогда мы на пять и останемся у Вас. Как раз успеем навестить наших знакомых, я-то беспокоилась, что времени не будет. Мой старинный друг, Динэк Вао, будет рад нас видеть.

– В… – гуманоид икнул и неожиданно исчез из поля зрения. Пару секунд спустя его голова вновь выплыла откуда-то из-за нижнего обреза экрана. – Вао, Вы сказали?

– Да, я знавала его ещё наследником. Когда вернёмся, я Вас вызову, господин Коббу.

Едва связь прервалась, я уточнил:

– Динэк Вао – это и есть глава клана?

– Он самый, – панторанка улыбнулась. – Кажется, я сделала верный ход, Коббу-то явно труханул.

В гости к Динэку отправились втроём, в том составе, в каком всегда наносили дружеские, а не чисто деловые визиты: Рийо, Осока и я. Длинный подземный тоннель вывел нас на обшарпанную станцию «магнитки». Когда-то очень-очень давно она была похожа на колоннаду греческого храма. Кое-где ещё сохранились поставленные на века и тысячелетия колонны из мрамора или похожего на него камня. Правда, в первозданном виде не осталась ни одна. На некоторых растрескавшийся камень стягивали грубые железные скрепы, но большинство были заключены в рубашку из серого бетона. Там же, где колонны разрушились до самой сердцевины, вместо них вставили решётчатые подпорки, тоже изрядно проржавевшие. О том, что металл от коррозии следует защищать, хотя бы путём покраски, здесь либо не слыхали, либо забыли за долгие тысячелетия. Хорошо хоть указатели сделали из нержавеющего материала, приятно контрастирующего со ржавыми цепями подвесок. На щитах и стрелках светились зелёные, белые, красные надписи. Такая яркая люминесцентная краска? Не сразу я разглядел, что указатели подсвечиваются ультрафиолетовыми лампами, висящими среди разномастных потолочных балок, тоже явно претерпевших не одну реконструкцию по причине ветхости. Разобравшись с указателями, Рийо определила, что нужно подняться на верхнюю платформу, скоростные дальние поезда останавливаются там.

– Интересно. На других планетах такое бывает только там, где существуют пригороды и сельская местность, – заметила Осока.

– Возможно, тут транспортная сеть трёхуровневая? – предположила панторанка. – Экспресс, местное сообщение, а на совсем коротких расстояниях используются бегунки, как на Корусанте и Лианне.

Интерьер поезда магниторельса изнутри подозрительно напоминал нью-йоркское метро – голый металл стен, чтобы труднее было наносить «пещерное творчество», сиденья из толстого пластика, рифлёный пол. Свободных мест в вагоне было предостаточно, ехать не близко, и мы уселись возле одной из дверей. Поезд быстро набирал скорость, и одновременно нарастал глухой гул. Что может шуметь так в вагонах, не касающихся трассы, по которой они движутся – ума не приложу. Свист воздуха и равномерные едва слышные хлопки, когда вагон проскакивал очередное направляющее кольцо, почти заглушались этим звуком. Разговаривать сквозь этот гул было затруднительно, и мы молчали. Кажется, нервное напряжение сильнее всего сказалось на нашей панторанской подруге. Рийо откровенно клевала носом. Я кивком указал на неё Осоке.

– Пусть подремлет, – сказала она, повернув голову поближе к моему уху. – Следи только, чтобы в проход не вывалилась.

Рийо вываливаться и не подумала. Просто в какой-то момент её притянуло ускорением в мою сторону, и она в полусне положила голову мне на плечо, подсунув, видно, для большей мягкости, под щёку ладошку. В растерянности я покосился на Осоку. Та улыбалась. Спросила:

– Правда, она милая?

– Очень, – кивнул я, немало удивлённый, что Осока вновь, как тогда, с Вентресс, не выказала и тени ревности. И добавил тише: – Такая девушка, и всё не найдёт себе достойного парня.

– А она не хочет искать.

– Вот это мне и непонятно. Не век же ей вместе с нами по Галактике мотаться?

– Ну, а что ей ещё остаётся, когда у нас всё так хорошо? Не убивать же меня за это?

В первое мгновение я не сообразил, о чём она говорит. А затем перед мысленным взором встал разговор с Рийо на старой базе и болезненное выражение в её золотых глазах, когда я попросил помирить меня с Осокой. Вот оно как, оказывается. А я, чурбан бесчувственный, и не понял тогда! Осока, наблюдавшая за выражением моего лица, вздохнула сочувственно:

– До тебя, похоже, только дошло?

– Ну… – я опустил глаза.

– Какой же ты у меня вислоухий, честное слово! – подруга снисходительно потрепала меня по голове.

– Осторожнее, разбудишь.

– Не проснётся, она с этим торгашом столько нервов истратила, сутки может проспать.

Тридцать пять минут спустя поезд, двигавшийся со средней скоростью около трёхсот километров в час, затормозил на нужной станции. Осока, я и несколько смущённая Рийо спустились вниз. Потолкавшись три остановки в забитом вагоне местной линии, вышли в город. В это время зазвенел сигнал Осокиного комлинка. Над линзой портативного голопроектора возникло изображение Латс Рацци. На лбу её блестела свежая медицинская наклейка с целебной бактой, но в остальном наёмница имела вполне бодрый вид.

– Мы закончили, – она улыбнулась во все тридцать два зуба. – Клиента до двери доставили, оплату получили.

– Были осложнения, как я погляжу? – спросила Осока.

– В пределах запланированного. Фойт вовремя их срисовал, и наш залп был первым. А вы? Ещё не стартовали?

– Нет, мы тут к знакомым Рийо едем. Нас, видишь ли, из ангара отпускать не хотят…

Услышав о заломленной Коббу «плате за постой», Латс выгнула брови:

– Двадцать??? За одну посадку??? Слушай, давай, мы подъедем и отвернём ему носатую башку? Бесплатно, хатт его подери!

– Голову ему и я могу отрезать, – по-матроскински раздумчиво отозвалась моя подруга, – только от этого проку не будет. А ворота взрывать – ещё свод на корабль обрушится. Мы сейчас попробуем решить вопрос миром.

– Ну, успехов!

Очередная улица закончилась площадью, с одной стороны которой возвышалось массивное светло-голубое здание, изрядно перегруженное декором – массивные карнизы, вычурные пилястры первого этажа, тяжёлые лепные наличники. Перед входом под прозрачным колпаком возвышалась статуя женщины-твилеки, очень красивой, как и подавляющее большинство представительниц этой расы.

– Мис’н Вао, прародительница клана, – сказала Рийо. – Жила четыре тысячи лет назад. Награждена Крестом Славы. Именно благодаря ей все твилекские женщины на Тарисе с тех пор получают нормальное воспитание.

– И весь клан предпочитает базик собственному языку, – добавила Осока.

– Да, это тоже.

Твилеки-охранники, связавшись с руководством, немедленно пропустили нас к лифтам. На третьем этаже уже ждал сам Динэк Вао, горбоносый твилек с коричневым цветом кожи, ямкой на подбородке и массивными надбровьями. На мой земной взгляд ему было около сорока.

– Рад приветствовать Вас в своей резиденции! – воскликнул он, сжимая, по обыкновению своей расы, ладонь Рийо двумя руками. – А это…

– Наши соучредители, Алекс и Осока.

– Погодите-ка, Осока? Но Вы ведь… да что я спрашиваю, вот и мечи на поясе. Отрадно, что Вы избежали участи большинства. Алекс. Странно, удивительно знакомое лицо, но не могу вспомнить, где Вас видел. Вы с Осокой, случайно, не воевали вместе?

– Нет, – огорчил его я. – Мы знакомы не так давно.

– Ну, не страшно, я обязательно вспомню. Прошу к столу, надеюсь, не откажетесь от лёгкого завтрака?

Отказываться мы не стали. Динэк познакомил нас со своей супругой Джилджо, женщиной эффектного оранжевого оттенка. Они расспрашивали, как поживают племянницы Алема и Тиана, говорили о пустяках, и лишь затем глава клана завёл речь о делах. Динэка прежде всего интересовало, не нужны ли акционерному обществу кадры. В семьях клана появились выпускники средних школ, и он спешил устроить мальчиков и девочек на хорошую работу. По-настоящему хорошую, туда, где есть возможность начать карьеру: матросом, техником, медсестрой. Узнав, что мы готовы взять наиболее талантливых и на учёбу, Динэк совсем засиял. Тут-то Рийо и рассказала о конфликтной ситуации с владельцем ангара. Вао нахмурился, включил комлинк:

– Господин Ка-Ро-Сейр, жду Вас у себя в кабинете, – он повернулся к жене и добавил: – Дорогая, мы тебя покинем, дела.

В ожидании вызванного сотрудника Динэк провёл нас в кабинет, усадил, прошёлся вдоль окна.

– Тойдариане любят заниматься подобным надувательством, – сказал он. – Не удивлюсь, если Коббу взял деньги с ботана, а теперь хочет получить их ещё раз. Этот номер у него не пройдёт. Сейчас явится наш юрист… А вот и он.

Господин Ка-Ро-Сейр, цереанин с вытянутым вверх яйцевидным сводом черепа, внимательно выслушал обстоятельства и выразил готовность немедленно лететь с нами, чтобы приструнить наглеца в полном соответствии с законом.

– Большое Вам спасибо за помощь, Динэк, – улыбнулась Рийо.

– Ну, что Вы, что Вы! Вас отвезут на моей машине, – Динэк поднялся, и вдруг переменился в лице. Теперь он глядел на меня с искренним сочувствием. Взяв меня под локоть, он негромко спросил: – Алекс, а Вы в курсе, что в Гильдии Охотников за Вас объявлена награда?

– Какая награда? – растерялся я.

– За устранение. Тридцать тысяч. Вот где я видел Ваш портрет.

Мои девицы встревоженно переглянулись.

– От Джин-Ло при встрече полетят пух и перья, – прошипела Осока. – За то, что не предупредил. Он ведь мониторит эту информацию!

– Подожди кипятиться, – Рийо сжала ей руку. – Динэк, а давно ли сделан заказ, не припомните?

– Недавно, не больше месяца назад, как мне кажется, – задумчиво ответил твилек. – И он как-то быстро «ушёл», хотя награда по меркам Гильдии не очень велика. Надеюсь, Вы предпримете меры предосторожности, Алекс.

– Это Диман, больше некому, – сказал я, пропуская Осоку и Рийо на заднее сиденье. – И с того света меня достал. Слушай, а что бывает с заказом, если заказчик мёртв?

– А ничего, – мрачно отозвалась Осока. – В Гильдии анонимность, личность заказчика неизвестна, а награда за убийство вносится вперёд. Пока заказ не выполнен, его можно отозвать по коду авторизации, который известен только заказавшему.

– Простите, леди, есть нюанс, – вступил в разговор Ка-Ро-Сейр. – Невыполненный в течение трёх стандартных лет заказ должен быть либо подтверждён, либо отозван в течение десяти суток, иначе награда «сгорает».

– Уяснил? – перешла на русский Рийо. – Теперь от корабля без Осоки ни на шаг.

– Да, – поддержала и Осока. – Пока не выясним, кто из наёмников взялся за выполнение.

– А когда выясним? – спросил я.

– Сами на него поохотимся. Неужели ждать у моря погоды?

Возле ангаров тойдарианина нас ожидал ещё один персонаж – худой и сутулый чиновник местной администрации. Вместе с ним и юристом мы вошли внутрь. Господин Коббу нашёлся рядом с «Амидалой», трепеща маленькими крылышками, он висел в воздухе на высоте примерно метра, чтобы быть на одном уровне с людьми. Глаза у него были грустные, он наблюдал, как четверо твилеков и наши механики переливают из репульсорной цистерны в ёмкости корабля инерт, то есть, реактивную массу. Судя по инею, то была жидкая углекислота. Вторая цистерна ждала своей очереди рядом.

– Господин Коббу, – обратился в тойдарианину чиновник, – я представитель планетарного арбитража инспектор Блелдер. Прибыл для урегулирования конфликта.

– О, господин советник! – Коббу был сама любезность. – Я должен принести глубочайшие извинения и Вам, и владельцу корабля. Тупица-бухгалтер не поставил меня в известность, что аренда оплачена господином Борском Крефеем по безналичному расчёту. Сотрудник уже оштрафован.

– Я бы посоветовал Вам лучше следить за своими сотрудниками, – недовольно ответил Блелдер. – Это уже не в первый раз. Выношу Вам предупреждение.

Зная, что фальшивые имперцы досматривают только прибывающие корабли и не трогают отлетающие, мы стартовали легально и, не включая маскировки, взяли курс на ближайшую область перехода. Не то чтобы нам нужно было экономить энергию, но так поступали все нормальные корабли, зачем же выделяться? Я уже готов был подумать, что это приключение закончилось успешно, как вдруг…

– Корабль типа «Мгла», говорит имперский патрульный корвет «Брама». Ваши идентификационные данные не читаются. Заглушите генераторы и примите досмотровую группу.

– Вот так, – нахмурилась Рийо. – С чего бы это?

– Пиратская натура взяла верх, – предположила Падме. – Видимо, я слишком лакомая добыча.

– И что теперь делать?

– Ответить, разумеется. Брат, сейчас я включу передатчик, а ты точно прочтёшь текст, который я выведу на панель. Постарайся говорить ровным уверенным тоном. У меня не очень хорошо синтезируется мужской голос.

– Хорошо, – кивнул я. И начал читать бегущие по панели пульта слова: – «Брама», здесь курьер Государственной фельдъегерской службы 334538726 «Тёмная Леди». Не вижу открытого ключа для обмена удостоверительными пакетами. Проверьте запросчик и повторите передачу.

Пауза. До-олгая такая пауза.

– Ты уверена, что не сделала хуже? – пробормотала Рийо. – Вот расстреляют нас сейчас, и всё. Они же понимают, что фельд по прилёте доложит начальству.

– Ага, понимают, – усмехнулась Падме. – Тем не менее, смотри, что сейчас будет…

Комлинк ожил, и всё тот же голос произнёс:

– «Тёмная Леди», идентификационный номер подтверждён, счастливого пути.

– Ответ-то неправильный, – заметила Натуа. – Они обязаны отправить ключ, принять наш пакет и сверить его.

– В любом случае, нас пропустили, – облегчённо вздохнула Рийо.

– У них выхода нет. Попытайся они атаковать, всполошится планетарная оборона и отправит депешу на флотскую базу Блэкфел. Немедленно, – весело разъяснила Падме. – И патруль прищемит им хвост. А пока мы долетим до места назначения, где, предположительно, составим отчёт, их и след простынет.

Через пару минут её слова начали сбываться. Сначала интердиктор, а затем корабли сопровождения запустили гиперприводы и скрылись из глаз.

– Вот теперь можешь с полным правом рассказывать другим кораблям, что от одной тебя дала дёру целая эскадра, – пошутил я.

– Не оценят, – отмахнулась голограмма. – У них мозгов с гулькин нос.

– А помнишь, ты говорила, что не умеешь выхлопом разгонять флоты? – сказала Осока. – Поскромничала, поскромничала. Даже не выхлопом, а одним правильно составленным сообщением в комлинк.

– Зазнаться, что ли? – задумчиво молвила Падме, вызвав у всех улыбки. Присела на подлокотник Осокиного кресла между спинкой и блоком рукоятей двигателей, добавила: – Ну, мы на Паквалис летим, нет?

– Летим, – сказал я.

– А почему никто команду не даёт?? – возмущение в её голосе было разыграно превосходно.

– Потому что ты у нас кораблик самостоятельный, и прекрасно можешь сама.

– Всё сама да сама… – проворчала голограмма.

И включила свой собственный гиперпривод.