Разжалованное зло

Очень редко на пороге успевают оглянуться.

Оглянуться, улыбнуться, что-то главное сказать…

Уходящие уходят в те края, где лозы вьются,

Где крылатыми очнутся те, кто был рождён летать.

Вера Камша

Действие третье. В нём героям ещё дважды придётся столкнуться со Злом. И не так важно, что в одном из случаев это Зло лишено всех званий и наград, оно по-прежнему смертельно опасно.

1. На обломках минувшего

Не люблю торговаться. Наблюдать за процессом иногда интересно, а так, чтобы самому – нет. Особенно тяжело торговаться с человеком, который тебе приятен, а именно такой сидел сейчас за столиком напротив меня. Ривар Чембал. Пилот-пограничник, один из лучших людей майора Генты Вантезо, а теперь – владелец небольшого "челнока типа Ро", грузовичка, внешне похожего на кореллианские "блюдца". Вполне подходящий корабль, надёжный командир и, я надеялся, столь же надёжный экипаж. К сожалению, Чембал чувствовал, что мне нужен именно он, и не желал сбавлять цену контракта. Козырять знакомством с Рийо я не мог – здесь, в этой жизни, мы знакомы не были, разве что, во сне – однако, кое-какую информацию, всё же, использовал.

— Против Миэла Мунба я ничего не имею, — сказал я, посмотрев судовую роль "Рассветного Ангела", так назывался грузовик Чембала. — Беспокоит меня ваш механик, этот Табрас. На "Румелии" он не работал, за него ручаться труднее.

— Как Вы всё упрощаете, — покачал головой панторанец. — У нас там тоже, знаете ли, встречались всякие… Хорошо. Ответственность за своего человека беру на себя, и предлагаю среднее арифметическое – ни вашим, ни нашим.

— По рукам, — кивнул я, выкладывая на стол задаток.

— Когда приступать? Нам ещё ёмкости купить надо.

— При вашей скорости у вас около суток в запасе. Рассчитывайте сами. Установки не должны останавливаться, а для этого нужно сырьё. Баки для готовой продукции сделаны с запасом.

— Ясно, — панторанец поднялся, он не привык терять время даром.

Вслед за ним я вышел из кантины на свежий воздух. Вернее, условно свежий после перемешанных в непонятно каких пропорциях запахов острых кушаний, ароматной выпивки, а ещё инопланетных духов и феромонов внутри заведения. На улице было немногим лучше. Естественная вентиляция в узких переулках подземного уровня оставалась недостаточной, и тут тоже пахло. Затхлой водой, ближайшей помойкой и сильнее всего – какой-то химией. Что ж, у нас дома человек, приехавший из сельской местности, тоже скажет, что в городе "воздух плохой", а мы, горожане, и не замечаем, привыкли. Добравшись поскорее до магистрального лифта, я поехал вверх. Огни подземелий больше не казались мне мрачновато-загадочными, как когда я спускался сюда, они выглядели унылыми и грязными. Интересно, Осока уже закончила доклад у Вейдера или нет?

Подруга ждала меня на той самой скамейке на бульваре Фарра, где мы с ней расстались. Она сидела, ссутулившись, понурив голову, и смотрела в плитки покрытия перед собой. Отреагировала лишь на моё прикосновение.

— Что? Всё настолько скверно? — встревожился я. Она кивнула, махнув рукой:

— Мне надо срочно выпить. А лучше – нажраться до гаморреанского визга.

— Наказал за провал задания?

— Не, не в этом дело. Пойдём, сядем вон там, махну стопку, расскажу.

Зайдя в кантину, намного более приличную, чем та, внизу, зато, наверняка, находящуюся под видеонаблюдением, мы сели за столик. Метнувшийся быстрее молнии летающий дройд на репульсорном движке привёз заказ. Осока со знанием дела опрокинула в себя полстакана местного вискаря, налила ещё.

— Стоп! — строго сказал я. — Только русский человек по первой не закусывает, тебе – рановато. Нужно заесть.

— Ладно, ладно, — она отправила в рот небольшую канапешку с маринованным овощем на вершине и выпила вторую. Закусила уже более спокойно и продолжала: — Ну, так вот. О миссии вообще речи не шло. Ты сам слышал, я ему ещё по связи всё доложила. А он велел возвращаться, угроза миновала. Тут похуже дела. Вчера с ним говорил обо мне Сам.

— Старый? — уточнил я, мимикой показывая, какое существительное оставил непроизнесённым.

— Да. Считает, что мне необходимо повышать квалификацию, так, кажется, ты это называешь?

— Неприятно, — сказал я, сразу представив, какие техники обучения могут быть у адептов Тёмной стороны.

— Что б ты понимал! Это полная задница, вот что. Такое обучение – это командировка на Пракит, там, глубоко в Ядре. Потом, если выживу, Сам возьмёт меня в канцелярию, под личный присмотр.

— Чёрт. А вот это, действительно, полная… С чего вдруг? Не из-за того, что ты слишком независима?

— Нет. Старого такие мелочи не волнуют. Он решил, что Повелитель начал готовить себе ученицу.

— Ситуация "тот же, граф и фурия"? — уточнил я, намеренно не произнося имён Дуку и Вентресс, они ведь на всех языках одинаково звучат.

— Ну, да.

— И когда?

— А вот не сказал, виквай пересушенный!

— Так, может быть, это просто угроза? Дескать, поостерегись.

— Не исключено.

— Тогда опасаться надо, но дёргаться рано.

— Обидно мне Алекс! Только в жизни происходит что-то, не сказать "хорошее", просто "нормальное", и на тебе.

Я был готов расцеловать её за эти слова прямо здесь, в зале, ведь это меня она назвала "нормальным событием" своей беспросветно-ситской жизни! Но, разумеется, сдержался, только покивал сочувственно. Осока налила третью стопку. Сказала:

— Тебе тоже надо немного выпить. Давай-давай, я знаю, что говорю!

Пахучий напиток обжёг горло. Я дома-то не любил эту дрянь, а здесь она ещё более терпкая, какой сорт ни выбери. Скорее чем-нибудь загрызть! Вот, так немного лучше. А за что пили-то? Осока что-то мялась, не решаясь начать. Наконец, произнесла:

— Ох, не хочется говорить, но будет нехорошо по отношению к тебе. Короче, шеф о тебе спрашивал. Кто, да что, да как.

— А ты?

— Отбрехалась. С некоторых пор я могу ему спокойно врать, он перестал это чувствовать. А ещё он спросил, согласишься ли ты участвовать в одной операции. Там нужен именно корабль.

— Если нет, то что? — спросил я.

— Ничего, выделит мне из резерва флота.

— Тоже настораживает. Он даже не подтвердил свой приказ меня убрать.

— Перестань! — Осока строго постучала пальцем по столешнице. — Тогда речь шла о случайном коммерсанте. Сейчас мы с тобой знакомы и успешно работаем вместе. Повелитель не псих, он…

— Эффективный менеджер, — перебил я. — Понятно. Что за задание?

— Вернёмся на корабль – расскажу. Здесь не место это обсуждать.

Угостившись местными осьминогами – Осока их очень рекомендовала – мы выпили по большой чашке кафа со сладостями и отправились на общественный космодром, где на общих основаниях, за деньги, припарковали "Амидалу". По дороге моя подруга никак не могла окончательно успокоиться и, пользуясь тем, что нас не понимают, рассуждала об "аспирантуре", куда собирался отправить её Палпатин, и о своих способностях. О том, как вместо настоящего гнева у неё получается какая-то издёвка, а вместо молний – безобидный фейерверк, потому что ей становится смешно.

— Возможно, ты просто неспособная к Тёмной стороне? — осторожно спросил я.

— Как так?! — от возмущения она остановилась прямо посреди входного пандуса, развернулась ко мне. — Все способные, а я нет?? Тёмная, если хочешь знать, проще в освоении. Наверное, всё дело в том, что я несерьёзная, не могу сосредоточиться на объекте. Знаешь, меня даже голокроны плохо слушаются, информацию видеть дают, но так, сквозь пелену, как защитное поле.

— Такой ситский файрволл… — задумчиво произнёс я.

— Что? При чём тут огненная стена? — переспросила моя подруга, буквально восприняв последнее слово по звучанию на базик.

— Сетевой экран, по-вашему, — пояснил я. — Пойдём, пойдём внутрь. Скажи, а не пробовала ты с той поры открыть джедайский голокрон?

— Где ж его взять? — вздохнула она.

— А что, если я отведу тебя на место, где лежит Великий Голокрон джедаев?

— Великий??? — так и подпрыгнула она. — Где он, Алекс? Пожалуйста!

— Там, где его и следовало бы искать, в Храме.

— А откуда ты-то об этом знаешь?

— Я рассказала, — эхом, словно со всех сторон сразу, разнеслось по лифтовому холлу. Рядом с шахтой турболифта возникло слабое сияние, сконденсировалось в полупрозрачную женскую фигуру, обрело краски. Осока заворожено смотрела на женщину, высокую, красивую почти как твилеки, с тёмными волосами, уложенными в узел на затылке, кожей цвета спелого мёда и странными глазами: жёлтый белок, по нему равномерно идут пять вертикальных тёмно-зелёных полос. Средняя, служившая зрачком, почти не отличалась по цвету от остальных.

— Мастер… Тал? — тоненьким голоском пискнула моя подруга. — Ну, да, конечно, я видела Ваши изображения! И магистр Кеноби много раз рассказывал… Вы дружили с Квай-Гоном Джином, учителем Магистра.

— Верно, — ответила женщина уже не столь гулко.

— Теперь начинаю понимать… — Осока покосилась на меня. — Вот кто, значит, тебя учил! Одна из лучших мечниц предвоенной эпохи! Инструктор всех знаменитых фехтовальщиков, кого я знала.

Женщина только тихонько рассмеялась.

— И Вы же Библиотекарь, — продолжала Осока. — Вот откуда все знания! Скажите, мастер Тал, а на балу в образе зеленоглазой дамы тоже были Вы?

— Я. Не могла же я оставить без присмотра в этом политическом серпентарии своего… подопечного. Впрочем, Алекс справился, не находишь?

— Да, о, да, отлично справился! Мастер… Я знаю, я Тёмная, но… может быть, Вы позволите мне поработать с Великим Голокроном? Хотя бы в стенах Вашей библиотеки.

— По-моему, ты на себя наговариваешь, девочка, — призрачная женщина шевельнула рукой. — Поднимайте корабль. Сядете на крышу Храма, встречу вас там.

К зиккурату Храма "Амидалу" вела Осока, решительно отобрав у меня управление. Я сидел, подперев щёку кулаком, и наблюдал за её пируэтами. Она лавировала, обходя сенсорные поля систем предупреждения, под одни подныривала, другие перепрыгивала. Эту бы энергию да в мирных целях! Синие огни на панельке стигиевого ядра горели ровно, генераторы щитов молотили в рабочем режиме, и обнаружить нас в гравитационном поле планеты могла бы, разве что, случайная ласточка, ткнувшаяся нам в поля. Но ласточки над Корусантом не летают, местные нетопырки на такую высоту не забираются, а все искусственные воздушные объекты моя подруга обходила за сто метров минимум. Светящаяся фигурка мастера Тал возникла на крыше в тот момент, когда мы шли на посадку. Я на всякий случай сам щёлкнул переключателем щитов, вдруг Падме забудет это сделать. Едва опоры коснулись крыши, Осока выскочила из кресла. Крикнула уже из лифта:

— Идём же, ну, что ты тормозишь!

— Я не тормоз, я медленный газ, — буркнул я.

Глаза тогруты буквально сияли в темноте, когда она вслед за призрачной женщиной спускалась в недра Храма. Лишь в предбаннике Старой Читальни Осока замедлила шаг.

— Что с тобой? — спросил я.

— Там, за дверью, лежат мечи тех, кто погиб во время Чистки, дело в этом? — мягко поинтересовалась мастер Тал.

— И моё прошлое тоже, — тихо сказала Осока. — После Резни мои старые мечи нашли в сейфе оружейных мастерских. Пов… лорд Вейдер приказал бросить их к остальным.

Призрачная женщина нахмурилась.

— Твоё прошлое было безупречным! — строго сказала она. — С честью ты вышла и из истории с терактом. Роковую роль сыграло недоверие семи из двенадцати Магистров Ордена.

— Только… семи? — широко раскрыла глаза Осока.

— Прислушайся к своему сердцу, и ты сама дашь ответ, кто не предал тебя.

— Кеноби. Пло Кун. Шакти… — нерешительно произнесла моя подруга. — Неужели и Йода тоже?

— Йода и Фисто, — кивнула мастер Тал. — Голосовали в твою пользу.

— "Согласия нет меж нами"… — повторила Осока слова Великого Магистра. — Выходит, я совершила ошибку.

— Так не совершай новых. Не жалей о том, что прошло, смотри в будущее.

— Верно, — Осока решительно подошла к высокой резной двери и потянула ручку. — Посвети, Алекс!

— Сейчас-сейчас, — я направил луч переносного прожектора внутрь Старой Читальни, позволяя подруге войти, затем установил его рефлектором вверх на откидных ножках.

— Где он? — спросила Осока.

— В этой стене, — указала мастер Тал. — Почувствуй, и сразу найдёшь.

— Вижу!

Я тихонько отступил назад и бочком, бочком направился к сваленным на полу мечам. Зажёг второй, малый фонарь. Мне тоже нужно было найти. Мечи, так похожие на нейронные плети, вернее, наоборот: это под них, под мечи моей Осоки и её учителя, ушлые производители начали стилизовать дизайн плетей во время Войны Клонов. Ещё бы! Популярность джедаев тогда зашкаливала. А брать за образец, скажем, меч Оби-Вана или Айлы – затруднительно из-за тонкой "шейки" эмиттера. Да где же они? А, вон он, левый, велморитовый! Опустившись на колени, я раздвинул лежащие на полу рукояти, чтобы можно было опереться рукой, и дотянулся до меча. А через пару секунд увидел и основной, зелёный меч, он лежал чуть в стороне. Рукой уже не дотянуться, и Силой я не владею. Но эмиттер меча Айлы легко зацепил выступ на Осокиной рукоятке и позволил мне подтянуть её в пределы досягаемости. Попался! Сунув находку подмышку, я убрал свой меч на место и поднялся. А возле тайника уже сиял знакомый лазурный свет. Осока безотрывно смотрела в переливающийся кристалл голокрона, висящий в воздухе перед ней, и лицо её было… светлым. Я подошёл, и молча ждал, пока свет кристалла не погаснет, и он не опустится плавно в подставленные ладони девушки. Осока поглядела на призрачную Тал, и мне показалось, что в глазах её блеснули слёзы.

— Я чего-то не понимаю, мастер, — растерянно произнесла она. — Когда я сказала Хранителю Знаний, что я Тёмная, он… он начал хохотать.

— Говорю же тебе, ты на себя наговариваешь, — отозвалась мастер Тал. — Себя самоё судишь по мечей цвету? Хм!

— Очень похоже, — проворчала Осока. — Хоть Вы меня не подкалывайте, мастер!

— Вот твои настоящие мечи, — сказал я.

— Алекс! — возмущённо воскликнула моя подруга. — Опять ты, в самом деле… Ну, зачем ты их взял? Я больше не имею права на это прошлое… и не заслужила такой чести. Положи сейчас же обратно!

Я покосился на Тал, но та глубокомысленно молчала, как и полагается мудрому призраку не менее мудрого мастера. Пришлось сделать вид, что подчиняюсь.

— Ладно, ладно, — примирительно сказал я, отступая к сваленным у стены мечам. Но, как только Осока вновь отвлеклась на Голокрон, совершил быстрый обмен. Меч Айлы – на пояс, Осокины два – в пенал на пояснице. В конце концов, я на ней был практически женат, и это собственность семьи, имею право! Не хотелось бы снова лезть сюда только потому, что бывшая ситка – а она у меня станет бывшей! — передумает.

— Вы серьёзно? — спросила, тем временем, мастера Тал Осока. — Я… могу… забрать его??

— Конечно! — призрачная женщина улыбнулась. — Какой смысл ему лежать здесь, когда он тебе нужен?

— Благодарю, мастер, — низко поклонилась Осока. А призрак уже таял в воздухе, продолжая улыбаться.

— И чего Оби-Ван говорил, что Тал строгая? — сказала моя подруга. — По-моему, она милая.

— Смотря с кем общается, — усмехнулся я. — Меня временами, знаешь, как шпыняет?

— За дело, наверное?

— Когда как… Пора убираться отсюда, открытие голокрона мог кто-то засечь.

— Очень маловероятно, — отмахнулась Осока. — Вейдер сейчас в гиперпространстве, оно сильно смазывает направление. А дежурный Инквизитор сегодня Срохч, в отсутствие Повелителя он себя не утруждает, ложится спать пораньше, как привык.

— Кто же тогда остаётся в лавке?

— Имеешь в виду коммуникационный зал? — уточнила Осока, она ведь не знала этого замшелого еврейского анекдота. — Помощники. Но они не Одарённые. Не волнуйся, мы спокойно можем оставаться тут хоть до рассвета. Пойдём-ка, я тебе кое-что покажу.

Она вела меня какими-то коридорами, галереями, техническими переходами, лестницами. Судя по обилию последних, мы поднимались высоко вверх, не на одну ли из башен? Точно. А ближайшая из них к Библиотеке – не башня ли Совета?

— Сюда, — сказала Осока. — Как здесь грязно…

Взмахнула руками, и мелкие обломки, усыпавшие пол небольшого зала, словно неслышимым ветром сдуло в стороны, к стенам.

— Осторожно, пол проломлен, — предупредила моя подруга. — Ох, и потолок тоже повреждён. Работает ли аппаратура? А раньше как здесь было красиво!

— Что это за место? — спросил я.

— Официальное название – комната звёздных карт, но все говорили короче – Звёздный Зал, — Осока колдовала над пультом, выступающим из стены. Улыбнулась: — Включилась! Иди вот сюда, на середину и погаси фонарь. Галактическую карту ты, конечно, видел много раз, но…

Договорить она не успела, набравшие заряд голопроекторы заработали, и Галактика развернулась прямо вокруг нас. Сияющее Ядро переливалось совсем рядом с нами, только протяни руку, а дальше медленно вращались спиральные рукава.

— Звёздный зал использовался для важных дел, — продолжала моя подруга. — Здесь получали информацию о месте, куда отправлялись на задание, прокладывали маршруты, составляли планы исследований. Но часто приходили сюда и просто так, когда надо подумать, принять решение, да просто отдохнуть от умственной работы. Днём тут почти всё время кто-то был, нам, младшим, оставалась ночь, вот как сейчас.

— А для романтических встреч это место не использовалось? — я опять, как на Ламуире, взял её за руку. — Тут, и правда, очень красиво.

— Не знаю. Вроде бы, нет. Но… — голос её стал едва слышен, в распахнутых глазах отражались разноцветные огоньки. — Если хочешь меня поцеловать, сейчас самое время.

Разве меня нужно было упрашивать? Чувствуя её неуверенность, я постарался сделать это как можно деликатнее, не так смело, как обычно. А потом мы стояли среди звёзд, обнявшись, и молчали. Осока потёрлась лбом о мою щёку, легонько царапнув гранёным украшением. Повернула голову, спросила:

— Твой дом. Где он?

— А вон, видишь, за Сожжёнными Мирами короткий обрывок рукава? Мы называем его Шпора Ориона. Подробнее здесь, наверное… — я замолчал, потому что, словно в ответ на мою фразу, в некартографированной области, обозначенной лишь схематически, один за другим начали вспыхивать новые огни.

Постойте-ка, мы же именно так летели тогда, прочёсывая рукав в поисках редкой по галактическим меркам тройной системы Альфа Центавра! "Путь Королевы", так с лёгкой руки Рийо был записан этот маршрут в наших лоциях. Ах, сестрица-сестрица, подслушивать-то нехорошо! Тем более, пересылать эти данные куда-то вовне, вдруг кто воспользуется? Ладно, сердиться на Падме не хотелось, всё получилось так красиво и романтично.

— Мы в этот район и не летаем, — сказала Осока. — Хотя, может быть, и к лучшему?

— Определённо. Имперские базы нам абсолютно не нужны.

— Ну, что, возвращаемся на корабль?

— Да. Здесь, помнится, есть балкон, она нас там подберёт.

— Твоя умница меня просто поражает. Был бы у меня такой корабль…

— Но он у нас уже есть, — улыбнулся я. — Кстати. Что за задание, ты так и не сказала?

— Да! Задание! Видишь ли…

Поднимаясь по лестнице ещё выше, на уровень балкона, Осока рассказала, что в системе Чалакта на границе пространства хаттов есть имперский полигон для обучения лётчиков-истребителей. В последние несколько месяцев на этот полигон повадились хищники – неизвестные на таких же СИД-истребителях, какие стоят на вооружении Империи. Их бывает то пара, то звено, то целая эскадрилья, в зависимости от количества самих имперцев. Они не трогают тех, кто занимается спаррингом, нападают только на "двустволки", снаряженные боевыми зарядами для стрельб по мишеням. Навязывают бой и щёлкают имперцев одного за другим, как куропаток. А затем исчезают в космосе.

— "Крот" на самом полигоне? — предположил я, пропуская подругу наружу, на балкон.

— Безусловно, — кивнула она. — Но это ещё не всё. Сейчас…

Она прервалась для того, чтобы запрыгнуть в переходник зависшей рядом с башней "Амидалы", и, дождавшись меня, продолжала:

— Есть подозрение, что один из них использует Силу. Потому что он с равной лёгкостью бьёт и аспирантов, и инструкторов, нарочно гоняясь за самыми умелыми пилотами. Флот попытался устроить засаду, это привело только к тому, что погиб один из лучших асов Таркина, может быть, слышал, его прозвище Однорукий Капитан.

— Хороший был джедай, хоть и "агроном", — вырвалось у меня.

— Джедай в имперском флоте? — усомнилась она.

— После ситуации "красавица-джедайка в имперской Инквизиции" это меня вообще не удивляет.

— Я серьёзно!

— И я серьёзно. А твоё подозрение можешь считать уверенностью. Тот, кто сбил капитана Лоусона, точно владеет Силой. Теперь давай думать, что может выделить тебе флот. Серийная "Мгла" хуже защищена, VT-49 неповоротлив…

— А на "Скипрэе" против целой эскадрильи… даже я не настолько без мозгов, — поддакнула Осока. — Количеством их тоже не взять, сначала собьют ведомых, потом примутся за меня.

— Значит, выхода нет, летим на "Амидале".

Наградой мне за эту фразу было быстрое "чмок" в уголок губ.

— Спасибо, Алекс! — сказала тогрута. — Я очень ценю.

— Ерунда. Что тут такого особенного?

— Ну, как же, эти парни явно настроены антиимперски…

— Да будь они хоть трижды реблы! Их главарь явно получает удовольствие от своего превосходства. Такой ас – отправь сообщение Вейдеру. "Выходи драться один на один, на взлёте бить не будем".

— Ага, и достойно умри в бою, — усмехнулась Осока.

— Во-во. А клевать беспомощных из засады только затем, чтобы проредить ряды – глупо и подло. Когда приказано приступать?

— Да хоть сразу. Тебе боеприпасы какие-то нужны?

— Не откажусь.

— В таком случае, завтра составим список, получим и сразу вылетаем.

— Отлично, — я сбросил скорость, почти на месте разворачивая корабль перед широким проёмом старого небоскрёба, чтобы приземлиться кормой вперёд.

— Опять "ЛиМердж"? — улыбнулась Осока оглядываясь через блистер.

— Ну, а что? Наше место, наверняка, уже пересдали, это же Корусант. А здесь тихо и ситов нет. Сейчас выспимся, а утром за дело.

— Да, ты отдыхай, а я немножко поработаю с Голокроном.

— Спать пора, ночь на дворе, — попытался урезонить её я. — Куда он денется, твой голокрон?

— Очень хочется, — смущённо сказала Осока. — Так давно этого не делала.

— Ладно, не засиживайся только, — махнул рукой я.

Едва я вошёл в свою каюту, передо мной сконденсировалось из воздуха изображение мастера Тал.

— Ты молодец, — сказала она. — Вы оба молодцы.

— Ты тоже, — улыбнулся я. — Знакомство получилось просто отлично, как по пьесе!

— Чего ж там отличного, я едва не ляпнула "брата", когда она спросила про бал, — Падме, сбросив личину нурианской джедайки, уселась на кровать, тронула волосы, словно проверяя, не рассыпались ли голографические локоны. Я прислонился к её плечу своим:

— Зато в остальном ты была просто великолепна! Как она на тебя смотрела!

— Вот что значит правильно выбрать маску.

Да, когда мы обсуждали, стоит ли Падме, всё же, объявить о своём присутствии рядом с нами, и кузина предложила сыграть роль одного из джедайских мастеров прошлого, то есть, вполне обычного Призрака-в-Силе, я усомнился. Падме не воспитывалась в Храме, она, если уж на то пошло, вообще мало что знала о делах джедаев, исключая нескольких из них. Вероятность провала казалась мне едва ли не стопроцентной. Однако, сестра возражала, что для знания основных моментов ей хватит материалов из Блуждающей Библиотеки. Что же касается личных знакомств, надо найти кандидатуру, которую Осока знать не могла по возрасту, но имеющую общих знакомых с самой Падме. Так и появилась кандидатура мастера Тал, нурианки, энциклопедистки и одновременно превосходной фехтовальщицы. Осока была права: судя по данным Библиотеки, Тал приложила руку к обучению и Кеноби, и Шакти, и Фисто, и Луминары. Да и Секуру азам обращения с мечом учила именно она – будучи уже незрячей.

— Ты наши данные из проектора башни стёрла? — вспомнил я.

— Они никуда не попали, я напрямую, вторым потоком подключилась.

— Хорошо. Получилось так к месту. Спасибо тебе, сестра.

— Всегда пожалуйста. Ты заметил, кстати, как она отреагировала на карту?

— Н-нет, а что, как-то особенно?

— Задумчиво. Системы, где нет Империи… Где можно укрыться…

— Полагаешь, она уже готова бежать со мной на край света?

— Пока нет. Но нравишься ты ей всё больше и больше, и такая мысль у неё сегодня мелькнула, я почти уверена.

— Хорошо бы, кабы так.

Почистив зубы и умывшись в санузле за перегородкой, я вернулся в каюту и хотел было лечь, но Падме остановила меня:

— Подожди секундочку. Выгляни-ка в дверь.

Я подчинился. И почувствовал, как губы мои сами разъезжаются в улыбке. Осока Тано спала, свернувшись калачиком на диване гостиной и прижимая к себе Великий Голокрон.

2. Дикий охотник

Падме разбудила меня довольно поздно: включив часы на голографическом экране, я обнаружил, что по корабельному времени уже начало десятого, то есть, в Сенатском районе Корусанта скоро полдень.

— А молодая госпожа тоже недавно встали, — рассмеялась она на мой вопрос.

— Да? И чем оне занимаются? — поинтересовался я.

— Умылись, сейчас медитируют. Поднимайся, я вас покормлю.

Вопреки моим предположениям, Осока медитировала вовсе не с Великим Голокроном – он лежал в стороне – а просто так. При моём появлении она медленно открыла глаза. Улыбнулась. Сказала:

— Привет. Я думала, ты давно поднялся.

Я только руками развёл.

— Нам нужно поторопиться, — продолжала Осока. — У меня было видение. Следующий налёт случится со дня на день.

— Боеприпасы загрузить успеем?

— Конечно. Я войду от вас в систему тылового обеспечения?

— Валяй, — подойдя к люку шахты доставки, я открыл дверцу и достал поднос с завтраком.

— Опять твой необыкновенно умный корабль? — она приподняла бровь. — Да, спасибо, сейчас. Говори, что тебе нужно.

— Смотря по наличию. Ближнего боя с опцией миномётного старта – есть?

— С принудительным только.

— Не пойдёт, скорость велика, в нашем щите они увязнут. Придётся обойтись своими, у меня их только один комплект. А средней?

— С опцией? Да, есть.

— Шесть. В крайнем случае, используем их. Теперь торпеды. 7А, пожалуй, тоже шесть, — задумчиво сказал я. Отправляясь за грузом, я загрузил внутреннюю сторону каждой подвески торпедной трубой с тремя боеголовками каждая, а внешнюю – парой ракет ближнего боя. Ещё четыре ракеты лежали в трюмных нишах вместе с запасными трубами, но в тех были заряжены по одной боеголовке в модификации МГ-7Д, то есть, дальнобойные, на доставщике. Второй боекомплект и набор ракет средней дальности я оставил на базе Нентан. Корабль облегчал, болван благодушный! Хорошо, что не выгрузил имитаторы целей и ионные мины… Оставались, правда, ещё заряды к ракетомёту, способные сбить истребитель, их можно было подвесить под крылья целую связку, но дальность – кинжальная, в районе семи километров.

— Выписала, — кивнула, тем временем, Осока. — Ещё что-то?

— Пожалуй. Закажи-ка три "валторны"… — я мгновение поколебался и добавил: — Лучше со спецзарядами.

— Барадиевые? — удивилась Осока. — Надеешься достать их носитель?

— Мы обязаны его достать. Иначе, сколько бы мы ни перемололи истребителей, они прилетят снова.

— Оптимист.

— В данном случае, оптимист это лучше информированный пессимист, — пошутил я. Я-то возможности собственного корабля знал досконально, а Осока кое о чём пока не подозревала. Продолжал: — Посмотри для меня ещё одну маленькую деталь? Вдруг есть?

— Надеюсь, не барадиевый фугас? — улыбнулась она.

— Нет. Фугасы на складах точно должны быть, а это… Процессор 5870PRL44 и дальше любые символы.

— Сейчас… Алекс, а для чего тебе этот антиквариат?

— У меня есть дройд-охранница, VS-5, слышала? Но полетел процессор.

— "Стражник" пятой модели? Да, жаль, настоящая редкость. На Корусанте такого процессора нет, есть на нескольких других складах, ближайший – Билбринги. Заказываю, к тому времени, как вернёмся – привезут.

Погрузка торпед и ракет в упаковке не заняла много времени. Развернуть спрятанные под полом трюмного пространства салазки и зацепить подвижными каретками соединённые в пакет контейнеры противокорабельных ракет "Валторна-Б" тоже было делом десяти-пятнад-цати минут. Старшина-логист подал команду, рабочий дройд выкатил из-под контейнеров транспортные стапеля, и пакет исчез в трюме. Не потренироваться нам на мечах в ближайшие дни: над противокораблельными по трюму можно пролезть, разве что, на четвереньках, у нас, всё-таки, космический корабль, а не Колонный зал, и потолок на нижней палубе всего два восемьдесят. Впрочем, Осока о тренировках и не вспоминала. Едва мы вышли в гиперпространство, она забралась с ногами на диван в дальнем углу рубочного зала и занялась Великим Голокроном. А я, развернув кресло в направлении кормы, любовался её спокойной, расслабленной позой, одухотворённым счастливым лицом. Да, возможно, я слишком пристрастен, но глядеть на то, как дрожат слегка ресницы её закрытых глаз, как чуть шевелятся в неслышном диалоге губы, я готов был часами. Нескоро, очень нескоро оторвалась она от Голокрона. Открыла глаза, посмотрела на меня, улыбнулась… и перевела взгляд на соседнее кресло.

— Мастер Тал! — воскликнула она. — Здравствуйте! Вы тоже здесь.

— Здесь, — отвечала Падме, вновь надевшая личину нурианки. — Надеюсь, общение со знаниями наших предков было плодотворным?

— Более чем. Получила ответы на пару давнишних вопросов, узнала кое-что новое.

— Хорошо. Позволь спросить: что сказала тебе Сила утром, на Корусанте?

— Меньше, чем хотелось бы. Я попыталась увидеть наше столкновение с "хищниками", чтобы понять, как скоро они нападут…

— Верный подход для твоих способностей, — кивнула "мастер Тал". Похоже, она имела в виду, что Осоке гораздо лучше удаётся косвенное предвидение, то есть, не само событие, на которое направлено её внимание, а что-то вокруг него. Ну, за исключением ситуаций, когда Сила любезно подсказывает что-то сама, не требуя вопросов.

— Ждать недолго, — продолжала моя подруга. — Я почувствовала того, главного. Он страстно хочет убивать снова и ждёт только, когда исчезнет некая помеха, не позволяющая выйти в рейд. Мне видится, всё произойдёт через двое-трое суток.

Так и оказалось. "Амидала" висела в пространстве над условной плоскостью имперского полигона уже около тридцати часов, развернувшись носом к месту действия. Полигон раскинулся на сотни тысяч километров по периферии системы, в относительно незамусоренной области её пояса Койпера. Центральное светило отсюда казалось лишь очень яркой звездой, а чёрная тьма межзвёздного пространства была так близко, что, казалось, протяни руку, и зачёрпнёшь её, холодную и блестящую, словно нефть. Я старательно делал вид, что у нас установлена противорадарная система "Плащ", как на разведывательном варианте имперской "Мглы", и строго следовал процедуре. Во-первых, не подходить близко, "чтобы не увидели в оптическом диапазоне". Во-вторых, как только очередная стреляющая смена разворачивалась и уходила к планетоиду, где располагались полигонные службы – отойти ещё выше от эклиптики и ненадолго отключить щиты, "чтобы дать оборудованию сбросить статику". Дело в том, что традиционные системы маскировки могут работать без перерыва от двух до шести часов, обратно пропорционально размеру корабля, а габариты "Амидалы" вообще близки к пределу эффективности. Засветка от объекта размером больше пятидесяти метров становится выше порога чувствительности локаторов, и его можно сделать лишь "малозаметным", но не "невидимым". Конечно, если в твоём распоряжении нет достаточно крупной друзы кристаллов стигия, такой, как мы с девочками нашли тогда на астероиде… Снова вспомнив о Рийо, я зажмурился, отгоняя подкатывающую печаль. Не время сейчас для этого.

— Они здесь! — неожиданно громко сказала рядом Осока.

— Можно более конкретно?

— Я тебе не телескоп, — чуть резче, чем следовало, ответила подруга, кажется, она слегка нервничала перед боем. — Они вышли на досвет в астропаузе, носитель, думаю, там и останется, а истребители идут сюда. И, смотри: по план-графику через два часа занятие эскадрильей, отражение налёта торпедоносцев. Как мило!

Последнее слово она произнесла как ругательство, и я понял, что вражескому агенту на полигоне сильно не поздоровится, когда она его изловит. Однако, на данный момент перед нами стояла другая насущная задача.

— Алекс, не возражаешь, если кораблём во время боя буду управлять я? — спросила Осока.

— Хорошо. А я, в таком случае, пойду на корму, займусь турелью и минными трубами.

— Не обижайся, что сгоняю тебя с места, — тогрута мягко похлопала меня по запястью. — Против адепта Силы так будет лучше.

— Я всё понимаю.

Собственно говоря, такая диспозиция меня вполне устраивала: в напряжённом бою без переговоров с Падме не обойдёшься, а в присутствии Осоки это невозможно. Управлять кораблём снизу менее удобно только потому, что рукоятки на креслах операторов не так функциональны, обзор же, благодаря голографическим панелям, отсюда не хуже. А уж с использованием визора, надеваемого на голову, разница и вовсе минимальна. Сидя в операторском кресле, я при помощи прицела нижней турели с интересом наблюдал, как имперцы разыгрывают учебный сценарий. Мишени – их роли играли старые клонские истребители "Поток" и латаные-перелатаные "игреки" первых серий – шли в атаку на условный объект. Две девятки торпедоносцев под прикрытием восьмёрки истребителей. Имперские "двустволки" грамотно разделились на две группы, одна связала боем прикрытие, оттянув его в стороны, другая набросилась на торпедоносцев, прямо как "мессеры". Я поймал себя на том, что непроизвольно воспринимаю "игреки" как "своих", ведь почти такие машины же имелись в большом количестве у "Индесела" в прошлой жизни. Торпедоносцы-мишени изображали двухместные машины, и огрызались огнём турелей, между прочим, весьма грамотно. Самолёт не может перевернуться турелью в направлении атаки, а в космосе нет верха и низа, и управляющие машинами дройды-пилоты были запрограммированы на такие манёвры. Оружие у них, конечно, было не настоящее, но попадания регистрировались аппаратурой учебно-боевого истребителя, и она имитировала неисправности вплоть до полного отказа всех систем.

И вот, в тот момент, когда атакующие потеряли треть торпедоносцев, два СИДа вышли из строя от огня эскорта, а один был "сбит" бортстрелком, из глубин межзвёздного пространства возникли "хищники". Их было шестнадцать, как и имперцев, фотоэлектронный увеличитель нашего носового телескопа дал чётную картинку: стандартная "двустволка", выкрашенная в ядовитый жёлто-зелёный цвет. Один из условно сбитых пилотов погиб мгновенно, для отключения учебной системы "пакостник" требовалось несколько секунд, а их у него не оказалось. Осока дала тягу, стараясь скорее приблизиться к месту учебного боя, вдруг ставшему избиением. И через секунду воскликнула:

— Да что ты тупишь, королева?!

— Я не туплю, я сохраняю инкогнито, — обиженно проворчала Падме, она стояла рядом с моим креслом.

— Ионные блокированы. Отключить? — транслировал я Осоке.

— Нет! — огрызнулась та.

— Тогда бьём ракетами?

— Уже захватываю.

Дважды вздрогнул корабль, отправляя в направлении сцепившихся в свалке истребителей четыре из восьми наших ракет. Осока захватила по одной цели в каждом звене, а Падме ещё присовокупила команду "спуск с поводка", то есть, бить любого не своего, кто окажется в радиусе "финишного рывка" головной части.

— Чёрная кнопка под большим пальцем – энергетические торпеды "Хаор Чолл", — сообщил я.

— О? С "Грифа"?

— С него, родимого. Щиты сами отключатся на выстрел.

— А вот и наш Одарённый! — воскликнула Осока.

Я тоже увидел его. Проносясь с большим опережением мимо звена импов, он в одной атаке срубил сразу двоих, одновременно умудрившись увернуться от нашей ракеты. Впрочем, ракета в долгу не осталась: короткая вспышка в момент, когда сопло двигателя перекрыли тормозные щитки, взрыв – и один из ведомых адепта полыхнул облаком обломков. Ещё две наши "птички" нашли свои цели, лишь одна пропала даром. А Осока уже поймала в прицел одного "зелёного", ударила из крыльевых, промахнулась, но тут же точно всадила плазмоид в другого, что попался под руку. Ну, вот и моя работа начинается! Я развернулся вместе с креслом и стволами выносной установки, предупреждая попытку противника приблизиться. А, вы ещё, ну, идите сюда! Длинная очередь, далеко, почти три километра, но "зелёные" моментально разбили строй, ведущий вправо, ведомый влево. Он был менее опытным, этот ведомый, потому что тут же угодил в зону поражения нашей верхней турели, и Падме с безжалостной точностью влепила в него серию болтов на предельной дальности. Я фигею, зелёный, как ты дымишь! Три… нет, уже четыре покойника – это открыли счёт имперцы – и двое подранков. Хороший счёт, если не учитывать, что имперцев осталось всего девять из шестнадцати, один подбитый. Не вмешайся мы вовремя со своими ракетами, жертв среди импов было бы, наверное, вдвое больше. Сейчас все оставшиеся "зелёные" набросились на одну-единственную, самую опасную цель – на нас. Импы пытались клевать их с тыла. Осока, в свою очередь, не обращая внимания ни на что, охотилась на адепта. Но тот чуял угрозу, не попадал под очереди, а пару нацеленных в него ракет – стряхнул, закрывшись торпедоносцем-мишенью. После этого, решив больше не искушать судьбу, на полной тяге бросился наутёк. Его прикрывали ещё двое, а пять уцелевших с удвоенной яростью набросились на "Амидалу" и шесть имперских "двустволок", ещё способных вести бой. Осока попыталась оторваться. Один из "зелёных" пошёл на таран.

— Дай!!! — заорал я, изо всех сил давя кнопку фиксации положения в пространстве. И в момент, когда доворачивать пирату стало поздно, хватил на себя до упора. Направленные вниз реактивные струи реверс-моторов и маневровых блоков носовой части подбросили нас вверх. Ужасный скрежет на миг заполнил, казалось, весь объём корабля – "зелёный", всё же, чиркнул нам по брюху одним из шестигранных ионизаторных "колёс". И бесконечная серия чавкающих звуков, с каким разряжаются в пустоту бласт-каморы плазмопушек. Обернувшись, я увидел, как таранивший нас наглец превратился в огненный шар.

Несколько секунд в корабле царил полный сумбур. Охнула от боли и выругалась Падме, да так, что не только сапожник, бывалый корабельный боцман бы залился краской, как гимназистка. Затем мы хором спросили друг друга:

— Брат, цел??

— Как корпус?? — одновременно кивнули в ответ, и так же хором:

— Осока????

— Я в порядке, Алекс, проверь герметичность! — откликнулась моя подруга и лишь потом поинтересовалась. — Ты пристёгнут, надеюсь?

— А то! Не волнуйся, днище цело! — сказал я и одними губами, для Падме, добавил: — Ну, как, болит?

— Нет, уже нет. Когда не пробито, быстро проходит.

— Ну, слава богу, тогда маскировка, и за ними.

— Погоди, отойдём подальше. Поднимись к ней, объясни, не нужно сидеть у них на хвосте, надо отстать, чтобы успокоились.

— Так переместись и скажи, ты же у нас Тал, она тебя послушает.

— Ой, точно! — она исчезла.

К тому времени, как я поднялся в рубку, Осока и "мастер Тал" обсуждали, что же могут предпринять беглецы, чтобы от нас оторваться.

— Не думаю, чтобы они так уж остерегались, — говорила Осока. — Оглядываться будут, а неверный курс – вряд ли. Слишком много истрачено инерта, могут потом не дотянуть.

— Инерт я не учла, — согласилась призрачная женщина. — Ты права.

— В любом случае, надо сделать вид, что мы не тянем, — заявил я, — и потихоньку отставать.

— Да, так и делаю, — Осока махнула рукой в сторону пульта, где цифры дальномера постепенно увеличивались. — Вы с мастером Тал очень похоже рассуждаете.

Мы с Падме переглянулись.

— Конечно, — ответил я. — Столько времени общаемся.

Истребители прокололи фронт ударной волны "звёздного ветра", и наши сканеры, кроме оптических, сразу перестали их видеть. Я немедленно включил маскировку и дал полную тягу ионными. Сейчас наш след они не засекут, следовало этим воспользоваться.

— А направление они меняют, — заметила Осока. — Отчасти и Вы были правы, мастер.

Граница астросферы приближалась, и я погасил главные двигатели, перейдя на плазменные, тепло которых полностью нейтрализует маскировочная система. Осока сидела неподвижно, словно прислушиваясь к чему-то.

— Ну, и подонок, — сказала она, наконец. — Ни тени сожаления, что погибли его люди, а кто-то попал в плен. Только радость и жажда мести.

— Готовый Тёмный аколит, — хмыкнул я. — Чего доброго, вместо суда окажется в вашей академии.

— Лорду Вейдеру не нужны психопаты, — Осока поморщилась. — Он сам когда-то еле-еле выкарабкался из этого состояния. Всё, что ему надо – знать, кто за этим стоит.

— Допускаешь, что просто реблы?

— Какие-то очень не бедные они получаются, — покачала головой Осока.

— Мон Мотма и Бэйл Органа тоже весьма и весьма состоятельны, — заметил я.

— Нет, они, как раз, при всей своей оппозиционности, вынуждены играть по правилам. Здесь, скорее, кто-то со стороны.

— Хатты, фоллины… — перечислила, поясняя, "мастер Тал".

— Или мандалоры! — Осока указала на пульт, где засветилась новая отметка. Рядом светилась информация блока обработки: "класс: линкор, тип: Кельдаб". Да, это мандалорский корабль. Или построен на Мандалоре для какого-нибудь криминального картеля. Больше километра в длину, неплохо бронирован.

— М-да. А ты говоришь, зачем барадиевые, — пробормотал я. Подруга кивнула:

— Да, обычными эту махину только пощекочешь. Умница ты!

— Спасибо.

— План такой. Подойти как можно ближе, так больше вероятность, что ракеты не перехватят. Вводи исходные головкам. Как только нас обнаружат, а я это почувствую, отключаем щит, бьём этих двоих наповал, адепта стреноживаем, потом пуск, хватаем его тракционным лучом и дёру. Канонирам некоторое время будет не до нас… но одна ракета из трёх должна дойти, даже если наводчики мандалоры.

"Чтобы попасть, нужно сначала увидеть", — усмехнулся про себя я, но раскрывать Осоке наличие у нас стигиевой маскировочной системы опять не стал. Подождём до момента, пока отбрехаться по-другому не получится.

— Такое впечатление, что они ослепли! — воскликнула Осока, когда расстояние до "кельдаба" измерялось уже не тысячами, а сотнями километров, и истребители стали гасить скорость перед заходом на посадку. — Не ловушка ли это?

— Ты чувствуешь угрозу? — спросила "мастер Тал".

— Н-нет.

— Тогда не волнуйся. И включи их переговоры. Очень удивишься.

Звуки чужого языка озадачили Осоку.

— Это не мандо'а. Я вообще ни разу не слышала этого языка.

— Зато слышала я. Хейпанский.

— Шпионы Консорциума? Однако. Мы разворошили то ещё осиное гнездо, ребята, — руки её быстро запорхали над возникшей клавиатурой, вводя сообщение. — Готов, Алекс?

— Давно готов, — сказал я, продолжая подтормаживать таким образом, чтобы находиться ниже и чуть сзади пиратских истребителей.

Всё, действительно, находилось в полной готовности. Противокорабельные были нацелены на линкор: первая в корму, в досветовые двигатели, две другие – в нижнюю часть перед рубкой, где, судя по справочнику, у этого зверя располагается реактор. Ракеты ближнего боя уверенно держали истребители, на случай первого промаха. Сто километров. Пора! Я отключил щиты. "Ближний бой" не потребовался. Осока безошибочно вогнала по плазмоиду в каждый из сопровождающих адепта истребителей, с ювелирной точностью отстрелила ионизаторы самому поганцу. Я дважды нажал пусковую клавишу… а третий раз не стал. Почему-то появилось ощущение, что и двух ему хватит за глаза. Две реактивные рыбины длиной по восемь метров ушли на цель. Теперь – дёру, как ёмко выразилась Осока. С болтающимся на невидимом буксире покалеченным СИДом мы описали гиперболу и оказались на траектории убегания в тот самый момент, когда сработали заряды. Две яркие вспышки, совсем не страшные с такого расстояния, на миг рассеяли вечный мрак дальнего космоса. Несколько секунд линкор ещё висел в пространстве, словно в раздумье, а потом разломился на две неравные части.

3. Откровения

Внешность хейпанского адепта оказалась примерно такой, как я и ожидал. Очень симпатичный молодой человек, похожий на одного отечественного актёра: большие выразительные глаза льдисто-голубого цвета, правильной формы нос, тонкие подвижные губы, волевой подбородок, романтичные кудри. Он с ходу попытался улыбнуться и сделать взгляд, несомненно, действенный в отношении большинства представительниц прекрасного пола, но увидел мечи на поясе Осоки, и глаза его сразу потухли, а губы закаменели.

— Ситская сучка, — выплюнул он.

— Фу, как грубо, — покачала головой Осока.

— И что ты мне сделаешь? Придушишь, как у вас принято? Так хейпанцы смерти не боятся, — на базик, кстати, он говорил чисто, без какого-либо характерного прононса.

— О, нет. Пытать тебя будут на Корусанте, — хищно усмехнулась Осока. — Я предлагаю просто поговорить, если угодно. А нет – пойдём, подвешу тебя в удерживающие поля и буду допрашивать офицеров вашего линкора. С ними возиться не надо, сами зачирикают.

— У всех сотрудников ментальные детонаторы, — фыркнул он. — Вам ничего от них не узнать!

— Очень мило с твоей стороны сообщить мне об этом. Видишь, как близок путь от гордыни до предательства?

— Подумаешь, секрет! Ваша разведка и так прекрасно об этом знает!

— О том, что офицеры твоего корабля – кадровые разведчики Матриархата? Нет, об этом мы впервые слышим от тебя. Будешь продолжать кочевряжиться, — Осока сама не заметила, что произнесла это слово, вызвав у меня невольную улыбку, — или поговорим?

— Спрашивай.

— Вопрос первый: зачем?

— Что зачем?

— Эта забава. Жестокая по форме и идиотская по содержанию. Могу ещё понять налёты в разных местах, но раз за разом прилетать в одно место? Ты не понимал, что рано или поздно тебе прищемят хвост?

— Пока не появилась ты, хвосты вашим раз за разом щемил я! — заносчиво заявил хейпанец. — В том числе, и наставникам. Мой счёт уже больше, чем у любой леди в эскадре моей матери!

— Чтоб ты сдох! — по-русски сказала Осока. — Алекс, ты понимаешь, да? Этот недоносок пытался себя поставить! Доказать, что и он не хуже женщин-пилотов! А знатная мамаша покрывала его художества, — она вновь перешла на базик, обращаясь к пленнику: — Тебе никогда не было позорно, что ты побеждаешь не за счёт мастерства, а благодаря врождённому преимуществу? Хотя, что я говорю, слово "мораль" хейпанцам неизвестно.

Парень хохотнул:

— Подумать только, о морали мне говорит сит!

— Я-то не всегда им была, — заметила Осока, — а вот ты, похоже, таким уродился. Правильно делают ваши женщины, что не допускают вас к власти, если вы настолько ущербные!

— Вызов от дежурного по полигону, — предупредил я, заметив на видеостене мигающую надпись.

— Спасибо. Я в гостиной поговорю, хорошо? — тогрута неожиданно резко взмахнула рукой, и хейпанец вдруг застыл, как громом поражённый, даже не мигая. Затем с тем же окаменелым выражением лица кулём повалился на диван. Осока пояснила: — Это чтобы на тебя воздействовать не пытался. Ты, правда, умеешь сопротивляться, но на всякий случай.

Вернулась она буквально через полминуты. Сообщила:

— Прилетел полковник Юларен, ну, это из Службы безопасности.

— Помню такого. Во время войны он был адмиралом, вы служили вместе.

— Верно. Очень порядочный офицер. В бюро, к сожалению, таких меньшинство.

— У нас говорят "Контора", — подсказал я.

— Ага, запомню. В общем, он просится допросить этого, — Осока кивнула на хейпанца. — В моём присутствии. Оказывается, агенты на полигоне и в региональном штабе флота завербованы именно им.

— Вот этим спесивым дураком?

— Благодаря Дару, он неотразимо действует на девиц. Легко знакомится, легко влюбляет в себя. Видимо, именно поэтому мамочка ещё не пристукнула его, а, наоборот, позволяет так развлекаться.

— А что, могла и пристукнуть?

— Запросто! Хейпанки, особенно высокопоставленные, предельно прагматичны и абсолютно безжалостны. Их политическая кухня напоминает банку с пауками, каждая старается прикончить соперниц. А уж второстепенные члены семьи, то есть, мужчины, для них вообще расходный материал.

— К сожалению, жестокость свойственна большинству из вас, — развёл руками я. — Вы ведь предназначены природой не для ритуальных схваток, как мы, а для защиты потомства. Когда все средства хороши.

— Увы, увы. Нет ничего более жестокого, чем драка между двумя женщинами, — согласилась Осока.

— Как думаешь, этого нам придётся и на Корусант везти?

— Постараюсь избежать такого сомнительного удовольствия и отправить его с Юлареном. Если, конечно, шеф разрешит.

Возвратилась она примерно два часа спустя, к моей искренней радости – одна.

— Сплавила! — с явным облегчением сообщила она. — Нам приказано ждать дальнейших распоряжений.

— Отлично. Тогда для начала предлагаю пообедать.

— Я ещё не голодна. Давай через часик.

— Какая-то ты грустная, — заметил я. — Шеф что-то высказал?

— Нет, он, как раз, нас хвалил. Послушай, Алекс. Хотела с тобой поговорить вот о чём. Как ты смотришь на то, чтобы встретиться с ним?

— С кем, с Вейдером?? — опешил я.

— Да, — Осока кивнула и продолжала быстро, спеша высказать мысль целиком, пока не перебили: — Понимаю, тебе тяжело это сделать, из-за сестры. Но, может быть, всё же, сможешь выдержать короткий разговор?

— Да на кой он мне сдался, твой Вейдер? — возмущённо сказал я. — Век его не видел и век бы не видеть!

Подруга, обычно весьма щепетильная к формулировкам, проглотила на сей раз даже "твоего Вейдера".

— Сейчас всё объясню, — ответила она. — В последнее время ты очень успешно мне помогаешь, и он об этом знает. Рано или поздно он захочет познакомиться с тобой лично. Отказаться, сам понимаешь, не получится, разве что… переходить на нелегальное положение, правильно говорится?

— Угу.

— Вот. А я предлагаю его опередить.

— Смысл?

— Ты ведь не только из-за Падме не хочешь с ним пересекаться. Не мотай головой. Тебя беспокоит, что он может задать вопрос о твоих ребятах или ещё о чём-то, что ты предпочёл бы сохранить в тайне.

— Ну, да, да! — вынужден был признать я. — Я ведь не ты, я не смогу ему соврать так, чтобы он не почувствовал.

— Поэтому я и предлагаю взять инициативу в свои руки. Выберем максимально удобный момент. Для нас. И неудобный для него. Чтобы не было у него времени на длительную беседу. Тогда все твои тайны останутся при тебе. А от следующей встречи можно будет уклоняться хоть до посинения. Вполне объяснимо, личная неприязнь из-за истории с Падме.

— М-м… Резонно, конечно, но…

— Нужны ещё аргументы? Изволь. Ты говорил, что угнал этот корабль со свалки испытательного полигона сиенцев. А документы на него как делал?

— Уж не через Имперскую канцелярию, понятное дело.

— То-то и оно! Я проверила её ид по Галактическому Регистру. Простую проверку он пройдёт, углублённую – нет. Потому что появился в базе совсем недавно, а дата выдачи числится десять лет назад. Да, разумно с точки зрения придирок. Давно владеешь – меньше вопросов. Вот только стоит поднять архивную копию за эту дату…

— Там будет числиться совсем другой корабль, — закончил за неё я.

— Вот именно. Но я могу между делом попросить Повелителя, и нам выделят военный регистрационный номер. И он-то уж будет самым настоящим!

— Не понимаю, какая связь. Можешь – проси.

— Тогда он совершенно точно захочет с тобой побеседовать, — вступила в разговор "мастер Тал", появляясь на диване рядом со мной. — И максимально подробно.

— Вот-вот! — подхватила Осока, воодушевлённая неожиданной поддержкой. — Зато после разговора – заметь, на наших условиях – это будет вполне уместно.

— Я что-то не понял, — я посмотрел на голограмму. — Ты тоже меня агитируешь??

— Пока только помогаю взвесить все "за" и "против", — сказала фальшивая джедайка.

— Ты же понимаешь, почему я не могу с ним встречаться! Вдруг он увидит… Случайно. Риск остаётся, каким бы коротким ни был разговор.

— Понимаю, Алекс. А ещё я понимаю, что надо как-то устраиваться и жить дальше. Компании нет, нет её баз…

— Базу мы и свою построить можем, — возразил я. — И компания будет. Пусть совсем маленькая, но независимая.

— Компания – это хорошо, даже очень, — улыбнулась Осока. — Я только "за". Но сейчас мы говорим не об этом.

— Ну, хорошо. Предположим – только предположим – что ты демонстрируешь меня Вейдеру. У него в этот момент жуткий цейтнот…

— Только так, — кивнула Осока.

— О чём он захочет поговорить в первую очередь?

Мы принялись обсуждать вопросы, которые захочет задать Вейдер, и что мне на них отвечать. Не лгать ведь тоже можно по-разному, в этом я не раз убеждался в разговорах с этой Осокой. Разумеется, Вейдер – тогда ещё Анакин Скайуокер – знал, что у его жены не было кузена, здесь нужно отвечать честно: "сами не знали о существовании друг друга". А кровное родство подтвердит простейшая генетическая экспертиза. Больше всего меня беспокоили расспросы о корабле. Осоку – тоже. Анакин был пилотом и с детства интересовался всем, что связано с космическими кораблями. Давать ему возможность увидеть "Амидалу" вблизи нельзя ни при каких условиях. Произносить слова "опытный" и "предсерийный" тоже, сразу привлечёшь внимание. Лучше обойтись обтекаемой формулировкой "первых выпусков". Ещё крайне неприятными могли стать вопросы о фирме, где я работал. Пришлось мне признаться Осоке, что данных о моей компании ни в каких регистрационных органах нет – здесь, в этой жизни, их, и в самом деле, не было. Однако, по этому поводу тогрута даже не встревожилась:

— Не бери в голову! Таких компаний на два-три десятка кораблей по Галактике миллион, и каждая четвёртая не оформлена.

— Неужели настолько большой процент нелегалов? — удивился я. Осока кивнула:

— Это стараются не афишировать, но да. По статистике каждых ста компаний двадцать три нигде не зарегистрированы. Кстати, будь готов к тому, что Вейдер предложит тебе поступить на службу в Имперский Фельдъегерский корпус. Это обычное прикрытие для разного рода внештатных помощников.

— Так. Погоди, — сказал я. — А вот это предложение мне придётся отклонить.

— Да почему? — воскликнула она. — Это всего лишь формальность! На деле ты так и останешься моим напарником. Зато тогда тебя вообще никто не посмеет тронуть, даже Контора, даже разведка!

— И всё же, я, пожалуй, побрезгую, — покачал головой я.

— Чем тебе настолько не нравится Империя, что ты даже для вида не хочешь на неё поработать?

— А чем она может нравиться?!

— Это не ответ, — нахмурилась Осока. — Объясни по пунктам.

Хорошо. Я начал загибать пальцы. Во-первых, расизм. Эта черта имперской политики вызывала у меня чувство, близкое к отвращению. Не спорю, мышление некоторых видов, вроде геонозианцев, людям понять непросто. Но среди гуманоидов отличия в менталитете и культуре едва ли выходят за рамки, которые есть у нас на Земле, и найти взаимопонимание совсем не сложно. Я десятки раз в этом убеждался. Фо-фейане, каамаси, салластане, фаргул, не говоря уже о тогрутах, твилеках и забраках. К тому же, раздражало это странное, непостижимое для меня деление "люди" – "хуманы". Почему фондорцы с их пурпурной кровью людьми считаются, а лоррдианцы и хейпанцы, ничем не отличающиеся от нас, базлов, визуально – нет? Совсем уж вопиющий случай – вронианская группа, к которой относятся панторанцы. До 993 года их считали людьми, затем почему-то лишили этого звания. Уж не потому ли, что панторанская диаспора на Корусанте чем-то досадила "белым господам"? Во-вторых, официально узаконенное рабство. В-третьих, процветание оргпреступности и контрабанды. Цинизм имперских властей дошёл до того, что они начали брать налоги с криминальных кланов хаттов и фоллинов. Налоги с торговли наркотиками, грабежей, проституции! В-четвёр-тых, полное беззаконие в бизнесе. Крупные корпорации практически срослись с государством, а не понравившуюся компанию средней руки могли закрыть просто так, потому что мешает, в последнее время – даже не заботясь о том, чтобы организовать провокацию или подставу, как поступили когда-то с известным перевозчиком "Сартран"…

Осока слушала, и по глазам её было видно, что мои речи ей совсем не по душе. Наконец, она не выдержала:

— Можно подумать, Республика была вся такая белая и пушистая! Бизнес мы, видите ли, зажимаем! А при Республике ему давали слишком много воли! Позволили целую армию против себя построить. Коррупция, говоришь? Так Империя с ней, хотя бы, борется, как и с преступностью, кстати. Не на словах, а на деле!

— Ага-ага, боретесь. Только воруют всё больше и больше, — съязвил я. — А криминальные лорды строят себе целые замки прямо на Корусанте. Или ты не в курсе?

— Алекс, Алекс, спокойнее, не надо так горячиться, — мягко сказала "мастер Тал".

— Да я спокоен, как стадо удавов! — отмахнулся я, и снова обратился к Осоке: — Ну? Скажешь, не так? Про зверства вашей доблестной военщины я вообще молчу. Помнишь зачистку Кааамаса в восемьдесят первом? А Фоллин, где в позапрошлом году Империя старательно уничтожала биологическое оружие, которое сама же там и разрабатывала??

— Я тебе тоже могу кое-что напомнить, — огрызнулась она. — Например, Набу, шестьдесят восьмой год. Или Пантору, одиннадцать лет спустя. Республика фактически бросила эти планеты на произвол судьбы!

— Это действительно так, как ни печально признавать, — вздохнула молчавшая до поры "мастер Тал".

— Не спорю, — согласился я. — Ситуацию с Панторой я вообще никогда не мог понять. Блокада Набу, по сути, была этаким "спором хозяйствующих субъектов", схваткой за ресурсы внутри Республики. У которой даже нормальной армии не было. Но тут-то уже шла война! И вдруг нейтральная, вроде бы, сторона – Торговая Федерация – совершает нападение на правоверную республиканскую планету. Ну, не было поблизости наших сил, хорошо. Почему Сенат просто не дал распоряжение считать Республику и Федерацию в состоянии войны? Имущество на планетах – конфисковать, а корабли – бить везде, где попадутся! Неймодиан это быстро бы привело в чувство.

Она тяжело вздохнула:

— Мы просто не успевали принять решение. Знаешь же, как долго тогда всё обсуждалось. И планету бы не спасли, и торговые связи нарушили… Вот Осока всё видела, не даст соврать. Осока?

Повисла пауза. Осока расширенными глазами глядела на ту, кого до сего момента считала одной из старых мастеров Ордена.

— Ты не Тал… — прошептала она. — Звёзды, это невозможно… Падме???

— Да, дружочек, это я, — голограмма приняла свой настоящий вид. — Извини за этот маскарад.

— Но как же? Не понимаю. Ты ведь не была связана с Силой! А только старые мастера…

— Я не Призрак-в-Силе, я что-то другое. У моего сознания есть физическое вместилище. Шард, соединённый с корабельным компьютером.

— Какой ужас. Но кто и как сделал такое???

— Точно мы не знаем. Брат нашёл меня в этом состоянии несколько лет назад.

— А вот братцу я сейчас хорошенько двину за обман! — Осока приподнялась с места, опершись рукой на подушку дивана. Возможно, она хотела всего лишь схватить меня за ворот и встряхнуть, но Падме не стала дожидаться и удержала её руку:

— Не надо, пожалуйста.

— А… — тогрута так и плюхнулась обратно. — Как ты это делаешь??

— Меня научил один очень мудрый наставник и друг.

— Кеноби? Он жив??

— Два года назад был жив и здоров, с тех пор мы его не видели, к сожалению.

— И ты всё это время присутствовала здесь, на корабле?

— Конечно, ведь я, по сути, и есть корабль.

— Почему же вы мне сразу… Ах, да, конечно. И я сама же добавила недоверия, когда полезла в твои сны.

— В любом случае, это уже в прошлом, — я положил руку ей на плечо. — Теперь ты понимаешь, почему я так опасаюсь встречи с Вейдером?

— Ещё бы! Ты прав, узнать о Падме он не должен ни при каких условиях. Иначе последствия могут быть…

— Какие угодно, — подсказала Падме.

— Да, у него может окончательно сорвать крышу. Ничего. Теперь я в курсе и прикрою тебя собственным блоком, чтобы он…

— Извини, — перебила Падме. — Пришло сообщение. От ребят. Ох…

— Что такое? — встревожился я, ибо страдальческое выражение лица сестры не предвещало ничего приятного.

— Читайте, — кивнула она на видеостену.

Метка письма свидетельствовала, что оно отправлено с планеты Гизер в Лантиллианском секторе, именно там находилась резиденция посредника, с которым работали мои мандалоры. Сообщение было написано на словиоски и, несмотря на лаконизм, повергло нас в состояние близкое к шоку.

Тяжело ранен командир. Везём в госпиталь.

Мы установили заказчика покушения. Это…

Я посмотрел на Осоку, она на меня. Потом глаза наши синхронно повернулись обратно к экрану, чтобы ещё раз прочесть имя. Мол. Дарт Мол.

4. О пользе авторской песни

На несколько тягучих секунд в рубке воцарилась гробовая тишина. Осока потёрла пальцами виски. Спросила глухо:

— Алекс, как думаешь, не могли твои ребята ошибиться? У нас в Инквизиции считается, что он убит в семьдесят девятом на Мандалоре.

— Исключено. К… в смысле, их командир видел его вблизи, как раз, тогда.

— Я должна немедленно доложить лорду Вейдеру.

— Конечно, — сказала Падме. — Сейчас установлю связь.

Смотреть на Осоку Тано, преклонившую колено перед чёрной голографической фигурой Тёмного Лорда, было неприятно и больно. Я невольно скрестил руки на груди: вот этого он точно от меня не дождётся, даже если мы встретимся! Почувствовал на своём плече руку сестры. Падме укоризненно покачала головой, дескать, не осуждай.

— Что-то срочное? — прогудел Вейдер.

— Повелитель, нам удалось установить, кто стоит за покушением на кавалера Ропеана. Это Дарт Мол, он жив.

Небольшая пауза.

— Информацию о том, что Мол жив, не распространять, — произнёс Тёмный Лорд. — Это государственная тайна.

О как! Сделав шаг к стене, я написал пальцем на видеопанели: "Знает??"

"Что жив – определённо, — высветила в ответ Падме. — Про Ропеана – нет, удивился".

Выдержке Осоки можно было только позавидовать. Таким же ровным голосом она спросила хозяина:

— Что мне делать, Повелитель?

— Имперская Инквизиция не должна быть вовлечена ни во что, что связано с Молом. С другой стороны, лично я был бы удовлетворён, если бы это досадное недоразумение было, наконец, устранено.

— Понимаю, — склонила голову Осока. — Никто не должен узнать.

— Срок – две стандартные недели. Не уложишься – не страшно, в другой раз. Будь предельно собрана, помни, это – Мол, он убил Квай-Гона и Визлу.

— Да, Повелитель.

Чёрная фигура исчезла. Осока смотрела на Падме.

— Осуждаешь меня? — спросила она.

Падме, прежде чем ответить, подошла, крепко обняла её, погладила кожистый "башлык" на голове тогруты. Сказала:

— Нет, что ты. Очень печально, что у тебя не отказалось другого выхода, но его ведь, действительно, не было. По крайней мере, ты сумела остаться хорошим человеком и на такой гадкой работе.

Осока осторожно высвободилась, печально произнесла:

— Знала бы ты, что мне приходится делать на этой работе, ты бы так не говорила.

— Позволь напомнить, что Реван одно время даже носил кличку "Дарт", но это не мешает нам считать его одним из самых уважаемых джедаев древности.

— Ты слишком добра ко мне!

— Ровно настолько, насколько ты заслуживаешь. Ну, что, за дело?

— За дело! — Осока с некоторым трудом, но, всё же, улыбнулась.

В этом перелёте, впервые за несколько лет, я чувствовал себя немного брошенным, что ли. На меня обращали минимум внимания: девочки общались между собой. Но разве можно было сердиться на них за это? Осока не виделась с Падме почти шестнадцать лет! Что характерно, в отличие от прошлой жизни, контакт между ними восстановился почти мгновенно. Меня это не особо удивляло: тогда, после пробуждения на "Эксисе", Падме первое время оставалась какой-то немного отстранённой, словно не до конца оттаявшей. Только после полёта на Ансион она вновь стала собой, во всяком случае, так говорили те, кто знал её во времена Республики. Сейчас я с умилением наблюдал, как восторженно смотрит на Падме Осока и как осторожно, кончиками пальцев, держит её за руку, похоже, сама не замечая этого.

Адрес логова посредника был мне известен от Корки, поэтому после приземления мы с Осокой прямиком двинулись туда. Как я и подозревал, хозяина дома не было. Соседи с нами разговаривать тоже желанием не горели, делали вид, что "никого взрослых нет дома". Осока вздохнула. Прислушалась к Силе, выбирая наиболее перспективную дверь. Вскрыла её быстрым движением мечей и Силовым толчком отправила тяжёлую дюрастиловую плиту в полёт через всю прихожую, припечатав к дальней стене подслушивающего за ней хозяина. Его жена оказалась более прыткой и успела отскочить в сторону. Собственно, она нам и была нужна, это я понял сразу: подобных дворовых сплетниц с бегающими любопытными глазками я не раз встречал дома. И не столь важно, что у этой на голове росли направленные вниз толстые костяные рога.

— Погоди, — остановил я подругу, собиравшуюся уже сграбастать хозяйку за декольте. — Мадам. По Вашему лицу вижу, что мы обратились по адресу. Вы ведь всё и про всех знаете, верно? Нам нужна информация о вашем соседе, этом ящере.

— Ничего я не знаю! — огрызнулась женщина-икточи. — Удрал ваш ящер, с вещами! Третьего дня ещё! — голос её становился всё громче, всё визгливее. — Убирайтесь отсюда, не то позову по…

— Послушай, корова, — перебил я уже не столь вежливым тоном. — По-твоему, я похож на джедая?

— Н-нет… — ответила она гораздо тише и, подумав, решила добавить: — сэр.

— А моя девушка вообще сит! Не будешь говорить у меня по-хорошему, заговоришь у неё по-плохому, а потом поедешь лечиться к патологоанатому!

— Х-х… — втянула она воздух меж зубов.

— Да-да, примерно таким образом, — кивнул я. — Повторяю вопрос. Ящер. С кем водился, где бывал?

— С наёмниками он водился. Страшные все, как пираты из голодрамы, — хозяйка помахала толстыми пальцами. — Я и не выходила, боялась. Но кой-чего слыхала. Одного, бледного, с белыми глазами, зовут Пир Ютва. Другого, такого, со щупальцами вместо рта – Ф'дерст или что-то вроде.

— Куаррен, что ли?

— Не, не, другой, как его… а, хил! Ещё девки были, красивые, шлюхи, наверное. Одну, красную твилеку, он называл Харуна. Но её вы вряд ли найдёте, они вместе уходили.

— Хорошо. Бывал он где?

— Да в пивнушках, где же ещё. Каких – не знаю, сама не употребляю, и муж у меня непьющий. А только ходил он куда-то на площадь Катастроф.

— Вот это уже кое-что, — сказала Осока. По-хозяйски прошла через прихожую, вытащила из-под двери главу семьи, спросила сочувственно: — Ну, ты понял, что подслушивать нехорошо? А что отскакивать надо вовремя? Понял? Ну, отдыхай.

На этот раз, выйдя на улицу, уже она протянула мне руку ладонью вверх.

— Молодец! Как по нотам, — одобрила она.

— Рад стараться, — усмехнулся я, шлёпая своей ладонью по ладони подруги.

Размеры площади Катастроф впечатляли. Достаточно сказать, что посередине её, давно вросший в землю, торчал остов разбитого космического корабля размером с фрегат. Вокруг серебрился водоём в форме кольца шириной метров десять, а между ним и ближними домами хватало места, чтобы сыграть в футбол по всем правилам. Неудивительно, что в пределах видимости я обнаружил не менее дюжины различных питейных заведений, и на дальней стороне площади их должно быть примерно столько же.

— Что будем делать? — спросил я. — Обходить по очереди?

— Пройдёмся сначала по периметру, — предложила Осока. — Возможно, Сила что-нибудь подскажет? — и сцепила пальцы на сгибе моего локтя. Совсем как в прошлой жизни.

Что ж, можно и по периметру. Положившись на чутьё подруги, я повёл её слева направо вдоль опоясывающих площадь зданий. Одна кантина, вторая, третья, четвёртая… Осока поглядывала на вывески, но пока молчала. Внезапно из открытых дверей очередного заведениия до моего слуха донеслись бодрые звуки кветарры, сложились в очень знакомый мотив:

Мы врывались в атмосферу из заоблачной дали,
Сквозь огонь в стальную стену развернулись корабли.
А внизу горят кварталы, смотрят в небо сотни глаз…
Вам колоний было мало?! Мы идём, встречайте нас!

Ого! Уж этот голос, резкий и мелодичный одновременно, трудно спутать с другим, когда столько раз слышал его и с музыкой, и в прозе.

— Давай зайдём? — сказал я.

— Почему именно сюда? — поинтересовалась Осока.

— Сила подсказывает мне, — смиренным тоном буддийского монаха произнёс я.

Подруга засмеялась:

— А, по-моему, всё дело в том, что здесь кто-то неплохо исполняет военные песни. Любишь самодеятельное творчество?

— Люблю. В таких песнях порой заложено больше смысла, чем в целой философской лекции.

— Что верно, то верно. Зайдём, послушаем. Может, и те, кого мы ищем, клюнут на хорошие песни.

Осокино предположение имело под собой основания. Примерно половина из собравшейся в кантине публики были либо наёмники, либо контрабандисты. Заметил я и несколько откровенно бандитских рож. Несколько пожилых индивидуумов, сидевшие поближе к центру зала, были, должно быть, местные ветераны. На крохотной сцене, похожей больше на круглую подставку под какую-нибудь девушку с веслом, стоял высокий барный стул, и на нём расположилась исполнительница. Слух меня не обманул, это была Латс Рацци собственной персоной. Она и здесь определённо не стала профессиональным менестрелем, работала, как и в прошлой жизни, по "основной специальности", наёмником, а сейчас просто вышла спеть для собравшихся коллег. Об этом свидетельствовал её костюм, неброский и удобный, пристёгнутый к бедру бластер и знаменитое боевое боа с острыми плоскими крючьями вместо перьев, обёрнутое вокруг шеи. Сейчас тиилинка как раз начала следующую песню, в совершенно другом темпе и тональности:

Что-то ломится в дверь, я не знаю, что это такое.
Несерьёзные сны формируют меня исподволь.
И опять без потерь – что-то штатно, кого-то прикрою…
Ухнет птица весны, обернувшись ночною совой.

Догорает звезда. Я ищу в подсознанье вопросы.
Замороженный в лёд, спит в забвении древний Зиост.
Убежать в никуда по сегодняшним меркам непросто…
Продолжаю полёт, как в безвременье принятый пост.

Неоконченный путь – диалог, что сорвался на взлёте.
Маркер пройден опять на опасном лихом вираже.
Никуда не свернуть, что-то будет на том повороте…
Если что-то менять, то вчера. Или поздно уже?

— Удачно ты подгадал, — сказала Осока, усаживаясь за столик. — Как про меня написано. Полёт сквозь ночь…

— …от заката к рассвету, — добавил я.

— Будет ли он для меня, вот вопрос?

— Что за упаднические настроения?! — возмутился я. Но тут появился официант, черноглазый губастый салластанин.

— Закажете? — спросил он.

— Мясо на проволоке для этого господина, — ответила Осока, — запечённые бутерброды, каф, иридонийские сладости.

— Слушаю-с, — официант удалился и вскоре притащил всё, что было заказано.

Мы принялись за еду. И тут Осоку вдруг будто прорвало. Сбивчиво, многословно стала она рассказывать о том, как скиталась, покинув Орден. Жила, где придётся, бралась за любую работу, часто выполняя обязанности, для которых не нашлось дройда, разве что, собой не торговала. Наблюдала пожар Храма с крыши здания соседнего квартала. Хотела улететь, но цены на билеты в первые месяцы Империи взлетели в несколько раз, и жалкие сбережения Осоки оказались бесполезны. А потом её нашёл Дарт Вейдер. Поручил сначала "бумажную" работу – в Галактике она по-прежнему называлась так, несмотря на повсеместное использование электронных документов – часто и подолгу беседовал с ней. Демонстрировал, как просто манипулировать людьми, исподволь заставляя их делать то, что тебе нужно. Прокручивал записи своих разговоров с Ферусом Олином и другими жертвами. Осоку это бесило, а Вейдер приговаривал: "Хорошо. Хорошо!" Ферус в итоге, всё-таки, вырвался, а она и другие – не сумели. В конце концов, настал день, когда она сделала себе новые мечи, вот эти, красные. И отправилась на своё первое задание в качестве посланца Тёмного Лорда.

— Бедная моя, — вздохнул я. — Сколько ж тебе пришлось…

— Сколько бы ни пришлось, всё моё, — Осока бросила в рот полупрозрачную дольку засушенного фрукта, хлебнула кафа из кружки. — Да, вот ещё что. Я тебе почему здесь это рассказываю… Не хочу, чтобы подробности знала Падме. Ей и так тяжело.

— Она всё понимает, поверь.

— Всё равно, она расстроится, что её муж не только сам, но и меня на Тёмную сторону перетащил.

— Перетащил? Ой ли? — прищурился я. — А кого, скажи мне, не слушаются ситские голокроны?

— Разве это показатель? Я ведь использую Тёмную сторону!

— Да, но, в то же время, она над тобой не властна. Вспомни, Винду тоже её использовал, а не было джедая более упёртого и ортодоксального, чем он. И с Силой ты работаешь через спокойствие, не через гнев, я это заметил ещё там, на Корусанте.

— Ну, да, так меня учили, мне так проще…

— Вот! И кто после этого тут Тёмный?

— Что ж, может, ты и прав… — сказала Осока.

— Да не "может быть"… — начал я, но Осока прервала меня, тронув за руку:

— Потом обсудим. Хочу послушать эту вещь.

Да, за разговором мы совсем перестали обращать внимание на Латс. Её голос и аккорды кветарры некоторое время были как фон, проходя мимо сознания. Сейчас я вновь сосредоточился на них. Песня, что исполняла в этот момент тиилинка, была мне незнакома. Энергичный мотив лился свободно и быстро, подобно горной реке:

Шутит история, зло и без чести.
Мир в витражах, как в осколках событий.
Так повелось изначально на свете —
Всё, что угодно, напишет сказитель…

Не оправдаться и не исправить,
Нет равновесья меж правым и левым.
Цену победы, скребущую память,
Сгладит рапсод благородным напевом.

Отнято имя, изорвано знамя,
Чёрные, чёрные маки забвенья!
В смутных легендах потерянных знаний
Стали иными названья созвездий."Ла-ла-ла-ла", проигрыш, глубокий аккорд, плавные переборы – и темп вдруг сменился на медленный. Зелёные лисьи глаза Латс смотрели теперь прямо на нас с Осокой. Голос её зазвучал мягче и с такой внезапной тоской, что она передалась каждому в зале:

Эти руины, где царствует ветер,
Были когда-то любовью и болью.
Гасится память о камни столетий –
Словно костёр заливается кровью…

Тишина. Настолько глубокая, что стал слышен комариный жужжащий звук какого-то электрического прибора. Осока сидела неестественно прямо, пальцы её, лежащие поверх моего запястья, судорожно сжались, глаза подозрительно поблёскивали. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять: она вспоминала разорённый Храм, когда-то бывший ей домом. В это время один из тех, чьи лица я про себя недавно назвал "бандитскими", неожиданно деликатно и вежливо произнёс, обращаясь к Латс:

— Ещё. Пожалуйста. Просим.

Тиилинка покачала головой, но затем, ещё раз взглянув в нашу сторону, уступила:

— Разве что, одну, коротенькую.

Открывается дверь за моею спиной.
Я сжигаю мосты, а они не горят.
И серебряный зверь, что приходит за мной,
Что уходит за мной – это он, это я.

Сколько хочешь, играй в перекрестья дорог.
Если что потерял, так чего уж теперь.
Подожди до утра, запоздалый звонок,
Открывается дверь, закрывается дверь.

Отзвучал последний аккорд. Зал огорчённо вздохнул, а потом зашумел громкими аплодисментами, выражая благодарность исполнительнице за концерт.

— А мосты-то, и в самом деле, не горят, — задумчиво сказала Осока. — Пойдём, что ли?

— Подождёшь немного, я её отдельно поблагодарю? Эй, халдей! — окликнул я салластанина, после Ръен Вара уважения к этой братии у меня не осталось ни на грош. — Ну-ка, пулей метнись и принеси вот что…

— Сию минуту, господин офицер, — официант, получивший на лапу золотой слиток, рысью кинулся выполнять поручение.

— Интересно-интересно, — улыбнулась моя подруга. — Что же ты задумал?

— Импровизацию на тему одной нашей древней традиции.

Латс укладывала инструмент в чехол. Я подошёл к ней с подносом в руках. В центре его стояла стопка, наполненная абраксом, рядом – канапе с особым сыром, каким обычно закусывают этот лазурный коньяк. Тиилинка посмотрела на меня с некоторым удивлением.

— Госпожа Рацци, — торжественно сказал я, — на моей родине есть обычай: в знак уважения или высокой оценки чего-либо подносят чарку. Не откажитесь.

— И не подумаю! — улыбнулась она. Выпила, закусила, продолжала: — Благодарю за высокую оценку.

— Я тоже Вас благодарю, — сказала Осока, подходя к нам. — Ваши песни так о многом заставляют задуматься.

— Госпожа Тано, если не ошибаюсь?

— Совершенно верно.

— А Вы прекрасно выглядите. Не ожидала, учитывая Вашу тяжёлую и неблагодарную службу.

— Да, работа мерзкая. Но я стараюсь держаться.

— Выходит, Вы сильная. А вот одной Вашей старинной сопернице это не удалось.

— Кому? — удивилась Осока. — Уж не Вентресс ли?

— Ей.

— Пьёт? — догадался я.

— Как эопи. Уже до конкретных глюков докатилась. Позавчера меня уверяла, что видела Дарта Мола. Представляете?

— Когда видела? Где?? — вскинулась Осока.

— Латс, это очень важно. Мол жив, — сказал я на ухо тиилинке… и тут же получил от подруги чувствительный тычок под рёбра. — Ладно, ладно, молчу.

— Ничего себе примочка… — Латс почесала острый шип на левом виске. — Я, честно говоря, подумала, что ей спьяну померещилось, и подробностей не спросила.

— Вентресс здесь, на планете? — не отставала моя подруга.

— Да. Куда она денется? — пожала плечами тиилинка. — Что выручает за охотничьи трофеи, то и пропивает.

— Где бы нам её найти?

— Ну, если не здесь, то надо смотреть в забегаловке по левую руку от гостиницы "Чёрное остриё". Или в её норе на окраине. Мы её пару раз туда носили из кабака. Есть дека? Давай, нарисую.

— Спасибо. И… да пребудет с тобой Сила, Латс Рацци.

Трущобы на окраинах портовых городов примерно одинаковы на любой планете. Построенные из чёрт знает чего кривые и косые халупы, не улицы – узкие проулки, образующие целый лабиринт. Канализации в этой "нахаловке" не было, амбре тут стояло соответствующее, а по некоторым из улиц в своеобразных "арыках" текли, то усиливаясь, то почти пересыхая, ручьи грязной жидкости. И, разумеется, никаких названий или номеров домов не наблюдалось в принципе. Без нарисованной тиилинкой схемы с указанием примет мы бы точно тут не разобрались. Да и со схемой прошли бы мимо, если бы не Осока. Резко остановившись, она указала на одну из дверей, вернее, её подобие из гофрированного пластикового листа, подвешенного на загнутых в виде крюка арматуринах вместо петель. С предосторожностями я распахнул её, направил внутрь луч фонаря, осветив крохотный тамбур. Здесь слева от входа стояла решётчатая корзина с каким-то тряпьём, возле неё валялись сапоги, направо висел полог из множества разнокалиберных полос изоляционной резины. За ним и находилось основное помещение. Удивительно, но вонь в этой халупе отсутствовала, её вытеснили терпкие растительные запахи. Источник их стал ясен, как только мы заглянули в низкую комнату за пологом. По стенам под потолком были развешаны пучки сухих трав, источавшие этот аромат. Слева в земляной пол были вбиты две длинные трубы, между ними и стеной засунуты неровно обрезанные толстые изоляционные маты, образуя "перину" почти метровой высоты. На ней и лежала, подсунув под голову свёрнутую куртку, бледная, как смерть, женщина. Не требовалось особенно приглядываться, чтобы понять: Асаж Вентресс мертвецки пьяна.

5. Бывшая и бывший

Появление на улицах своего "шуми-городка" летающих носилок соседи Вентресс восприняли с интересом. Несмотря на поздний час, многие из них повыползали из своих жилищ, другие явили себя в виде голов, высунутых в щели дверей или крохотные окошки. Из обрывков разговоров я мог судить, что отношение к бывшей ситке здесь было неоднозначным. Кто-то откровенно злорадствовал, что "эту тварь, наконец, заберут отсюда ко всем хаттам". Но видел я и тех, кто смотрел на неё с откровенным сочувствием. Когда один из мужчин, среднего роста квадратный амбал с низким лбом и носом картошкой, буркнул что-то нечленораздельно-ругательное, стоящая у соседней халупы женщина азиатской наружности резко сказала:

— А тебя не бить, ты совсем оборзеешь!

Тут я заметил следы подживающего кровоподтёка на скуле мужчины и понял, что Асаж, как тот попугай, "и здесь молчать не стала", заставив бояться тех, кто не желал считаться с ней по-хорошему. Это был неплохой признак. А вот выглядела Вентресс ужасно. Вокруг глаз, больших, выразительных и очень красивых, залегли отёки, нездоровая одутловатость виднелась на щеках, припухли и растрескались губы. Неудивительно, лишние три года алкогольного стажа, по сравнению с той встречей на Орд Мантелле. И она, кажется, похудела ещё сильнее: я без особого труда поднял высокую и крепкую Вентресс на руки, чтобы вынести наружу, носилки под таким углом не прошли бы.

— О, звёзды! — ахнула Падме, увидев бывшую ситку. — Как же она себя довела!

— Надеюсь, Герхард с этим справится, хотя бы, частично, — сказал я.

Медицинский дройд нашего корабля по кличке Герхард принялся за дело без колебаний. Пара подкожных инъекций, катетер в вену и артерию – и кровь бывшей злодейки заструилась в диализный агрегат. Да, при такой концентрации спирта в крови – если не наоборот – очистка не помешает. Ещё несколько минут, и Вентресс с видимым трудом разлепила глаза. Сразу же начав проявлять свой непростой характер.

— Э, э! — воскликнула она. — Что это вы со мной делаете? У меня нет денег оплачивать всю эту ерунду!

Она попыталась выдернуть катетеры, я удержал её руку:

— Не надо, Асаж!

Вентресс сфокусировала бирюзовые глаза на мне, перевела взгляд на Падме, буркнув почему-то нечто вроде "гы". Потом на Осоку.

— Тано! Давненько я тебя не видела! Теперь понятно, почему на меня вдруг решили тратить препараты, чтобы привести в чувство. Решила рассчитаться по всем долгам?

— Не дури, Вентресс, — поморщилась Осока.

— Хех! Неужели новый хозяин велел завербовать меня к вам в Инквизицию? — сощурилась датомирка. — Так не надейтесь, не пойду. Хватит с меня! Лучше прикончи сразу.

— Может быть, полежишь спокойно и выслушаешь, прежде чем выдумывать невесть что? — сказала Падме.

— А ты, Сенатор, вообще молчи! Счас встану, опохмелюсь, и ты исчезнешь, — она вновь потянулась к катетеру, и я опять её удержал:

— Асаж! Пожалуйста!

Бирюзовые глаза посмотрели на меня удивлённо:

— "Пожалуйста"? Парень, это ты мне?

— Тебе. Я считаю, с тобой только так и нужно разговаривать. Тогда ты успокоишься и выслушаешь.

— Что ж, попробуем. Что вам от меня нужно, если не дуэль с Этой и не служба у её Чёрного Босса?

— Ты видела Мола. А мы на него охотимся. Он покалечил моего человека.

— И Эта тебе помогает?? Не смеши, парень! Мол не мог бы выжить, если бы Сидиус и Вейдер не крышевали его.

— Ты права только наполовину, — хмуро сказала Осока. — Крышует Сидиус. А Вейдеру он точно так же поперёк горла.

— Тогда тем более, — злорадно усмехнулась Асаж. — Нет причин передавать его в ваши руки. Ищите сами, я вам не помощница.

— Послушай, Асаж. Я работаю у Вейдера, это так, из песни слова не выкинешь. Но зря ты думаешь, что мне это так уж нравится. Особенно в последнее время.

— Ну-ну.

— Короче. Не стану я тебя уговаривать, — махнула рукой моя подруга. — Скажешь – хорошо, нет – будем искать сами. А тебя подлечим, и гуляй на все четыре стороны.

— Даже так? — теперь Вентресс пребывала в некоторой растерянности. — А хозяин тебя за это не…

— А зачем ему знать? Это наши с тобой отношения. Я ведь так и не поблагодарила тебя за помощь тогда, на Корусанте.

— Не бери в голову. Твой прежний наставничек сделал это за тебя. Чуть не пришиб меня в бешенстве. Как только его в джедаях держали, не пойму!

— Потом об этом поговорим, — вмешалась Падме. — Тебе нужно поспать, Асаж. А утром всё обсудим.

— Слушай, Амидала, а ты ведь не галлюцинация!

— Нет. Я немножечко призрак, но об этом тоже поговорим завтра.

В принципе, Падме была права. Если после боя с мандалорской четвёркой Мол решил остаться на планете, то он до сих пор здесь, и несколько часов до рассвета ничего не изменят. А если решил сделать ноги – на Гизере его нет уже трое суток, и нам останется лишь проводить расследование, чтобы выяснить, куда он направился. Это тоже лучше делать утром, когда появится на службе портовое начальство. Поэтому, уговорив Асаж на инъекцию слабого снотворного, мы отправились по каютам, чтобы немного отдохнуть.

Однако, утром оказалось, что Вентресс на корабле нет.

— Как удрала?! — воскликнула Осока, когда Падме сообщила нам об этом. Тогрута стояла босиком в дверях своей каюты и возмущённо взирала на голограмму. — Когда?

— Минут пятнадцать назад. Взяла байк у нас на нижней площадке и уехала. Видно, решила разобраться с Молом сама.

— На байке маячок есть?

— Конечно. Я за ней наблюдаю. Едет куда-то за город.

— Ну, так стартуй, и летим за ней! — сказал я.

— Для этого я вас и разбудила.

— Пойду, оденусь, — Осока скрылась в каюте… и секунду спустя оттуда донеслись ругательства на нескольких языках, включая русский.

— Что такое? — спросил я, заглядывая в дверь.

— Она украла мои мечи!

— Да, — невозмутимо подтвердила Падме.

— Да? Да??? — чуть не до потолка подпрыгнула тогрута. — А ты куда смотрела??

Голограмма лишь улыбнулась. У меня закралось подозрение, что она сама и вооружила Асаж. Сомнительно, чтобы та могла так тихо прокрасться в Осокину каюту, а тогрута её не почуяла и не проснулась.

— Ладно, — махнула рукой моя подруга. — Алекс, отдай мне, пожалуйста, мои старые мечи. Ты ведь взял их тогда, в Храме.

— Всё-таки, заметила… — вздохнул я.

— Нет. Но в противном случае вот эта вот твоя родственница не ухмылялась бы так загадочно! Ну? Куда ты их спрятал?

— В сейфе. Падме, достань, пожалуйста.

Я поднялся на подиум рубки, уселся в своё кресло. Город остался позади, вокруг расстилалась степь, среди которой то тут, то там виднелись светлые, почти прозрачные перелески. След в высокой траве от летящего над ней спидербайка был виден издалека.

— Вот она, — указал я вперёд.

— Не приближайтесь, а то заметит и из вредности рванёт куда-нибудь не туда, — сказала Осока, усаживаясь рядом. Мечи – зелёный и жёлтый – висели у неё на поясе, совсем как раньше.

— Не заметит. Мы идём на плазменных, и нас не увидеть ни сенсорами, ни оптикой.

— У вас, что, сигиевая система маскировки? — усмехнулась она, но улыбка тут же сползла с её лица. — Стигиевая… Вот почему нас не видели хейпанцы!

— Совершенно верно, — кивнула Падме. — Извини, что не сказали сразу…

— Всё нормально. Вы же не знали, насколько мне можно доверять.

— Зато теперь знаем, — добавил я. Осока улыбнулась. Снова посмотрела вперёд.

— Мне кажется, она держит путь вот к тем отрогам гор, — сказала она. — Падме, можно, я подниму тебя повыше?

— Конечно. Но, если убежище в пещере, отсюда мы его не разглядим. Хотя, нет, что-то вижу! — экран-пульт подсветил нечёткое пятно.

— Металл? Это его корабль! — воскликнула Осока. — Скрыт под скальным навесом. Слушайте, ребята. Я пойду за Вентресс, попытаемся взять или уничтожить его вместе. Вы – следите за кораблём, он не должен взлететь.

— Я с тобой! — решительно сказал я.

— Вот ещё! Ты ничем не сможешь помочь, только подставишься.

— У меня есть вот это, — я похлопал по кобуре. — Мечом пулю отразить нельзя. По крайней мере, отвлечь его и заставить попрыгать я смогу.

— Алекс, ты не понимаешь. Мол – сит, хоть и разжалованный. Начнёшь в него стрелять, он вывернет пистолет у тебя в руке, и пуля попадёт в тебя же. Или начнёт душить.

— Хочешь сказать, в корабле он до меня не дотянется? — хмыкнул я.

— Чтобы взять Силой за горло, надо видеть. По крайней мере, из ныне живущих адептов никто не умеет делать это вслепую.

— Уговорила.

Входа в логово Мола с воздуха видно не было, но местоположение его можно было определить по действиям Вентресс. Она оставила байк в камнях и скрылась между скал.

— Подходите к устью пещеры, где стоит корабль, я выпрыгну, — распорядилась Осока. — Дальше – как договорились.

Сколько же нервов нужно, чтобы сидеть в кресле космического корабля и смотреть на гигантскую пещеру в склоне горы, когда две женщины – твоя девушка и твой лучший друг – где-то там, внутри, охотятся на одного из самых опасных Тёмных адептов Галактики! Солнце светило из-за горы, козырёк пещеры отбрасывал на каменную осыпь перед входом чёрную тень, и лишь благодаря усилителям изображения и фильтрам мы с Падме могли видеть стоящий внутри угловатый космический корабль. Минуты растягивались, как липкая резина. Внезапно где-то дальше, в глубине пещеры, мелькнул багровый отсвет, за ним второй и следом – знакомый зелёный! Я догадался, что произошло. Каким-то образом хитрый Мол умудрился обмануть Осоку, обойти её, и теперь бежал к своему кораблю.

— Ниже… Как только можешь, — охрипшим голосом приказал я.

— Есть ниже. Спарки на главной ручке, — моментально отозвалась Падме.

— Угу.

Как только контур фигуры Мола с торчащими на лысой голове рядами рожек чётко проступил на экране, я нажал внутреннюю гашетку. Четыре огненные вспышки выбили фонтаны камней из дна пещеры. Конечно же, Мол избежал попадания, но сделал именно то, чего добивался я – метнулся к стене, прочь от входной рампы! В следующую секунду под козырёк выбежала Осока. Гигантским прыжком она заняла позицию между ситом и его кораблём. Отразила два быстрых выпада багровых мечей, и тут на сцене появилась Вентресс, с ходу атакуя Мола с фланга. Не знай я, что в этой жизни они ни разу не встречались с самого Корусанта, я бы подумал, что женщины часто и подолгу тренировались биться в паре. Наскакивала одна, заставляя защищаться, следом с неудобного для обороны ракурса атаковала вторая. Довольно ловко им удалось развернуть сита лицом ко входу, так они видели его прекрасно, сами же оставались нечёткими силуэтами на фоне светлого проёма пещеры. Но Мол был быстр, очень быстр! Он успевал не только отбивать атаки обеих, но и сам переходил в контрнаступление, делая то сложные связки, то широкие взмахи одним и другим мечом. Оружие, что Мол держал в правой руке, выглядело как-то странно, у него была слишком длинная рукоятка, будто он двусторонний. Но такого же не могло быть, ведь у него есть второй меч, для левой руки? Не сразу я заметил, даже в увеличении, что рукоять эта… просвечивает. Она была полая в дальней от лезвия половине, почти не меняя своим ничтожным весом балансировки оружия. Догадка вспыхнула в мозгу, как бластерный выстрел. Торопливо нажав кнопку на вершине верньера настройки комлинка, я закричал:

— Осока, это пика!!

Предупреждение слегка запоздало – или нет? Нет, моя подруга поняла и, когда Мол, отразив очередную атаку с двух направлений, отступил, а лезвия в его руках образовали прямую линию, стремительно сместилась, пропуская мимо себя укол собранной из двух мечей пики. Ручка получилась короче, а лезвия – длиннее, чем у храмовой стражи, но и это было страшное оружие. Женщины просто не доставали до противника, а он, вращая соединённое лезвие, держал их на расстоянии. И вновь неожиданно разнял рукояти, проведя стремительную атаку в направлении Осоки. Она уклонилась, Вентресс пришла на помощь, обрушив на рогатого град ударов, так что мне стало не разобрать, где какой из её мечей. А он отражал их один за другим. И, увлёкшись атакой, она позабыла об обороне. Я увидел, как вновь соединились рукояти мечей Мола, и он "вложился" в укол. Асаж не успевала. Отчаянным движением кисти она подставила под огненное лезвие обратную сторону рукояти. Сноп искр, лезвие потухло, и всё же выпад был отбит. Отмахнувшись вторым клинком, Вентресс вскочила на ноги. Плохо дело. Одним мечом она драться не любила, это я знал прекрасно. Вот если бы как-то закинуть ей мой! Нет. Мол почует, перехватит и отбросит. Отбросит? А что, если… Шевельнув рукояткой управления, я коротко щёлкнул гашеткой. Одиночный выстрел расколол стену в трёх метрах выше сражающихся, каменная крошка посыпалась вниз. Осока отреагировала мгновенно: перебросив напарнице зелёный меч, растопырила пальцы правой руки, и камни превратились в пикирующие снаряды. Мол сложным вращением отразил крупные обломки, отсоединил левый меч, отбивая атаку Вентресс, а правый сверху, с раскрутки, обрушил на Осоку. Не зная, что лезвие жёлтого меча владелец может взять голой рукой. И удар, рассчитанный на определённую реакцию противницы, застопорился на мгновение. Которого хватило Асаж, чтобы отвести красным лезвием меч Мола, а зелёным – отсечь ему руку по локоть.

Со звериным рыком, слышным даже через микрофоны корабля, сит развернулся, рубанул правой… а в следующее мгновение велморитовое лезвие вошло ему сбоку под челюстью и вышло из черепа с другой стороны выше уха. Злобные глаза утратили безумный блеск, Мол покачнулся и рухнул на камни.

— Молодцы, девчонки! — крикнул я в комлинк.

— Садись скорее! — отозвалась Осока. — И носилки! Асаж ранена.

Рана Вентресс была очень серьёзной. Последним ударом разжалованный сит почти отсёк ей ногу над коленом, перерубив кость и значительную часть плоти. Мы с Осокой спешно уложили её, закатили в корабль, и реанимационная капсула опутала место ранения металлическими щупальцами. Дройд Герхард быстрыми движениями всех трёх манипуляторов отбирал и клал на металлический "фартук" какие-то инструменты и материалы.

— Кость и крупные сосуды подлежат восстановлению в наших условиях, — сообщил он. — Дальше рекомендую поддерживающую терапию и реконструкцию мышечных волокон в стационаре. Иначе функциональность конечности останется ограниченной.

— Мы тебя в госпиталь отвезём, — сказала Падме.

— Спасибо, Сенатор, добрая ты, хоть и немножко призрак, — усмехнулась Асаж.

— Отдохни, пусть медицина спокойно работает. Герхард, ты противошоковое ввёл?

— Безотлагательно. А также местную анестезию, — в металлическом голосе прозвучали ворчливые интонации. — Я полностью исправен и ничего не забываю.

— Ну, извини, извини.

Выйдя наружу, мы с Осокой подобрали мечи Мола и её сломанный. Обломок рукоятки отлетел в сторону, и мы не сразу бы его нашли, если бы не подсказка всевидящей Падме.

— Этот уже не починишь, — покачала головой Осока. — Надо хоть для вида приварить и зачистить…

— Зачем? — удивился я.

— А ты хочешь, чтобы я показалась Вейдеру вот так? — она подбоченилась, демонстрируя висящие на поясе рукоятки зелёного и жёлтого мечей. — Знаю, тебе я так нравлюсь больше, а шефа может и замкнуть от неожиданности.

— Давай, сделаю, — сказал я.

— Да, будь добр. А я пока этого приберу, — кивнула она в сторону мертвеца. — Противно, а надо, хоть камнями завалить.

Оглянувшись на пандусе, я увидел, как, повинуясь движению руки тогруты, убитый сит поднялся в воздух и улёгся навечно у каменной стены. А потом на него посыпались камни. Теперь, кроме нас, никто его не найдёт. И правильно. Не хватало ещё, чтобы какие-нибудь последователи устроили из его погребения культовое место.

— Ну, как? — спросил я, демонстрируя Осоке восстановленный кожух рукоятки меча.

— Отлично! — похвалила она. — Как новый. Теперь можно и шефу доложить.

Чёрная фигура возникла над линзой голопроектора необычно быстро. В прошлый раз мы ждали почти четверть часа, сейчас – всего две-три минуты.

— Повелитель, — склонилась перед ним Осока. — Недоразумение, огорчавшее Вас, успешно устранено. Окончательно.

— Ты справилась, — гулко произнёс Вейдер. — Справилась вовремя. Возьми корабль своего помощника или найди другой, и незамедлительно отправляйся на объект номер шесть. Там назревает кризисная ситуация. Прими самые жёсткие меры.

— Да, Повелитель.

— Посторонних лиц с собой не брать.

— Могли бы и не напоминать, — в холодном голосе Осоки, всё-таки, прорвалась нотка неудовольствия.

— Паранойя бывает полезна, когда она в меру, — изрёк Тёмный Лорд и отключил связь.

— Ничего не понял, — сказал я.

— Я должна лететь на сверхсекретный объект, на нём что-то происходит, — объяснила Осока. — Видимо, придётся зверствовать, раз шеф так встревожен.

— Хорошо. Бери Падме и летите. А я пока на корабле Мола отвезу Вентресс в хороший госпиталь, где смогут восстановить нервные волокна.

— Лучше наоборот, — покачала головой моя подруга. — Вы летите в госпиталь, я на корабле Мола – на объект. Это дольше, конечно, зато, если вдруг Вейдер нагрянет туда же, "Амидала" не окажется у него на виду.

— Логично, — поддержала голограмма. — Кстати, не о системе ли Хораз идёт речь? Там, вроде бы, зона, закрытая для полётов.

— О ней, — кивнула Осока. — Что там находится, не спрашивайте, меньше знаешь – крепче спишь.

— Да нам и незачем, — с невинным видом сказал я, будто понятия не имел о странном астросооружении, возводимом в этой системе. — Ты оттуда сможешь выйти на связь, когда закончишь?

— Нет, только из какой-нибудь соседней.

— Ну, неважно. Мы будем поблизости и тебя заберём.

Полчаса спустя два корабля стартовали с горного плато и разошлись в разных направлениях. Мы с Падме везли на лечение нашу новую приятельницу, Осока спешила на планету Хораз, которую сами её жители – имперские каторжники – называют Безнадёга.

6. Последний бой

Жёлто-зелёный шар планеты Винсот, родина сразу двух разумных рас, медленно поворачивался под днищем "Амидалы". Этот мир представлял собой как бы Империю наоборот. Доминировал здесь вид под названием чевины – довольно громоздкие существа, нечто среднее между слонообразными и свинообразными, но, в отличие, например, от гаморреан, стоящие на высоком уровне интеллектуального развития. Их вассалы, практически рабы, носили название чев и были типичными хуманами, возможно – потомками человеческих поселенцев, но, поскольку людьми не считались, такое положение сохранялось и при Республике, и при Империи. Никаких особых дел у меня на Винсоте не было, просто коррекция пути по гиперлейну, однако, как и в предыдущих точках своего маршрута, я ненадолго задержался в системе. Выставил через гипербакен статус "доступен" в Голонете и ждал, не свяжутся ли со мной Осока или Сони.

За прошедшие семь дней я успел сделать довольно много. Отвёз Вентресс в госпиталь на планету Тиранн, оплатил вперёд её лечение, а заодно навестил Корки. Распоротое мечом Мола лёгкое ему уже восстановили, а на сращивание перерубленных рёбер требовалось ещё дней десять. Корки был весьма рад услышать, что размалёванный датомирец уже никогда и никого не побеспокоит, а с Вентресс, пользуясь совместным лежанием в стационаре, обещал наладить хорошие отношения. На прощание Асаж, приподнявшись на больничной кровати, поцеловала меня в лоб, сказала:

— У меня такое чувство, что тебе предстоит ещё много чего. Держись.

— А как же, — усмехнулся я. — Судьба у меня такая.

— И, что бы не случилось, не теряй хладнокровия. Меня это столько раз подводило. Хотя бы, вчера. Да ты сам всё видел.

— Ты о том, как он тебя достал в ногу?

— Нет. Как я меч угробила. А могла и головы лишиться.

— А, да.

— Вот никогда так не делай. И да пребудет с тобой Сила.

— И с тобой. До встречи.

Потом я договорился с владельцем одного из доков на Брентаале о продаже энергоносителя, что позволяло "Рассветному Ангелу" сдавать топливо не на одном, а на обоих концах своего челночного маршрута, делая график не таким напряжённым. После этого по настоянию Падме связался со Службой Технической Информации. Здесь нас ожидал сюрприз. На встречу в кантине "Поля минувшего" на Колумексе пришёл одетый в штатское подтянутый сухопарый мужчина с короткой стрижкой и аккуратными усиками над верхней губой. Юларен! С минуту он внимательно меня разглядывал, затем спросил строго:

— Вы знаете, молодой человек, чьим кодом воспользовались?

— Разумеется, — кивнул я.

— Откуда он Вам известен?

— Я её брат… вернее, кузен. И в курсе её дел.

— По какой линии вы родственники?

— По материнской, Джобель Наберри – сестра моей мамы.

— Генетическая экспертиза подтвердит?

— Должна, — я пожал плечами. — Мы её никогда не делали, не было необходимости.

— Хорошо. Чем наше ведомство может Вам помочь?

— Пока я сам хотел бы оказать содействие. Вот эти накопители из рехена покойного Дарта Мола.

— Покойного? — приподнял брови Юларен.

— Третьего дня одна хорошо известная Вам особа с рожками заколола его на Гизере.

— Ясно. Не будете возражать, если я использую эти данные и по другой линии?

Прекрасно понимая, что он имеет в виду "по линии ИСБ", я кивнул:

— Я на этом даже настаиваю. Но прошу итоговую информацию по мандалорскому заговору предоставить мне. Вопрос напрямую касается моих друзей.

— В ближайшее время сделаем анализ и перешлём отчёт.

— Благодарю, — сказал я. — Да пребудет с Вами.

И вот теперь я ждал вызова на связь. На этот раз – дождался. Запрос на сеанс от Осоки Тано поступил почти сразу же.

— Ну, наконец-то! — воскликнул я, когда на голопроекторе появилось объёмное изображение моей подруги. — Привет. Ты уже не на объекте?

— Привет. Нет, я всё, разобралась, уже в системе Генерис.

Я взглянул на карту региона, отображённую на видеостене. Совсем рядом! Сказал:

— Жди, мы тебя заберём.

— Нет-нет, это слишком долго, опоздаем, — покачала головой она.

— Опять "хватай мешки – вокзал отходит"?

— Что-то вроде того. Шеф опять о тебе спрашивал. Я предложила показать тебя ему, пока он тут, рядом.

— А как же цейтнот, как ты планировала?

— Будет цейтнот, ещё какой! — подмигнула Осока. — Смотри. Он планирует посетить шахты Оорн Тчиса, а затем проездом заскочить на Агамар. На полтора-два часа, не больше…

— За два часа можно всю биографию выспросить, с подробностями.

— Нет. У него там будет ещё одно дело. Агент обнаружил на планете Одарённую, молодую женщину. Вейдер хочет её посмотреть, можно ли взять на службу. Она, кстати, тоже тогрута.

— Сильный Дар? — спросил я, ощущая нехорошее предчувствие.

— Скорее, необычный. Она манипулирует фазовым состоянием жидкостей.

О, господи!

— Алекс? Да что с тобой? — нахмурилась Осока. — Лицо – краше в гроб кладут. Ты до такой степени не хочешь с ним встречаться?

— Это уже не столь важно. Считаешь нужным – встречусь. Сейчас нужно решить более насущный вопрос: отдашь ли ты Вейдеру свою родную сестру…

— Сестру??? Ты уверен?

— Ты должна знать, что за пределами Кро Вара очень редко встречаются люди, умеющие манипулировать элементами. Возможно, Играющая-с-Водой вообще одна в Галактике.

— Поняла. Немедленно лечу туда, постараюсь её спрятать или отправить с планеты до прибытия Вейдера.

— Прятать не вариант, найдёт. Только отправить! — говоря это, я лихорадочно прикидывал варианты. — Слушай. Найми контрабандистов, пусть довезут её до Бандомира. Там в Бандоре есть ювелирный магазин, называется "Кристаллы радуги". Возле входа от семи до восьми вечера по местному её будут ждать. Сони или Лагос.

— Лагос? Сони? — изумилась Осока.

— Да, она должна их помнить по поездке с матерью на Мандалор. Если нет, опиши.

— Ну, Алекс, ну, плут… — покачала головой моя подруга. — По-моему, при встрече у нас будет серьёзный разговор!

— Хоть два! Не теряй времени. Эрдени нужно спасти.

— Да. Всё. До встречи на Агамаре.

Голографическая проекция погасла.

— Падме… — начал я, но сестра перебила:

— Уже написала и отправила.

— Отлично, спасибо. Идём к точке перехода, ждём подтверждения и прыгаем.

Ответ от Сони был лаконичен. "Поняла. Выдвигаемся на место". Не тратя более даром ни секунды, Падме включила гиперпривод, и "Амидала" ушла за свет.

На этот раз короткий перелёт растянулся для нас в мучительную бесконечность. Я не находил себе места, мерил шагами рубку, выхлебал, наверное, с литр воды, пытаясь успокоиться. Волновалась и Падме: стискивала пальцы, кусала губы, вновь и вновь запускала проверку систем вооружения и защиты. Едва прозвучал долгожданный сигнал минутной готовности к выходу, я прыгнул в кресло, запитал стигиевое ядро. Оси уравновешены… Выход! Щиты! В блистер брызнули яркие лучи звезды Миргошир – солнца Агамара. Вышли мы удачно, планета была в какой-то сотне тысяч километров.

— Вызывай Осоку! — распорядился я, давая тягу плазменными двигателями.

— Не отвечает. Хотя комлинк в сети. Сейчас залезу в систему оператора, определю базовую стан… — Падме умолкла, словно прислушиваясь, доложила напряжённым голосом: — Выход из гиперпространства. Класс "разрушитель".

— То есть, мы успеваем? — обрадовался я. Сестра покачала головой:

— Нет. Боюсь, мы опоздали, брат. От Оорн Тчиса до Агамара два часа хода на единице. Это скорость челнока типа "лямбда". Разрушитель – медленнее вдвое. Скорее всего, Вейдер обогнал "Вымогателя" на челноке и давно на планете.

— Долетим – увидим, — сказал я.

На подходе к атмосфере в нас чуть не врезался небольшой блюдцеобразный грузовой корабль типа "Иртрилль 1300". Падме, занятая борьбой с компьютером оператора связи, его проглядела, нас он, естественно, не видел из-за маскировки, и только рывок назад полной мощностью реверс-моторов спас нас от столкновения. На экране вспыхнула метка в виде пульсирующего ромбика.

— Пеленг! — воскликнула Падме.

— Вижу.

Наклонив нос корабля, я направил "Амидалу" вертикально вниз. Быстрее, быстрее! Тормозить начал на восьмидесяти километрах, когда стала опасно нарастать температура на остриях ионизаторных панелей. Три тысячи километров в час, две…

— Хватит, не развалюсь! — сквозь зубы сказала Падме, хотя скорость ещё намного превышала предельно допустимую для плотных слоёв атмосферы.

Я отключил реверс. Чем ниже мы опускались, тем темнее становилось вокруг. В этом районе планеты было раннее утро, восход солнца только-только начинался. Ещё немного, и острый нос корабля проколол перистые облака. Под нами расстилалась панорама крупного города: многоэтажные дома центра, светящаяся паутина улиц, красные искорки аэронавигационных маячков на вершинах небоскрёбов. Маркер указывал на окраину, где в предрассветных сумерках были видны усеянные огнями сооружения космодрома и обширное лётное поле. Я включил усилители изображения, крутанул колёсико фотоэлектронного увеличителя. И сразу увидел высокую чёрную фигуру. Ровной механической походкой лорд Вейдер направлялся к своему челноку, сложившему домиком длинные узкие крылья. А маркер продолжал пульсировать. Когда я увидел, куда он указывает, мне захотелось влепить пару плазмоидов прямо в чёрную фигуру, а потом торпедами, пока не образуется оплавленный кратер. Но нет. Пусть пока уходит, пусть, я с ним в космосе разберусь. А сейчас вниз, вниз! Может быть…

Челнок оторвался от пермакрита лётного поля, раскидывая крылья, а я с ходу пошёл на посадку. Выпрыгнул через горизонтальный переходник, не дожидаясь, пока полностью надуется аварийная "горка", скатился вниз по взвизгнувшему пластику, ударился о покрытие, но, не чувствуя боли, вскочил и бросился к Осоке. Она лежала на плитах лётного поля. И была ещё жива. Пока жива. Крови не было, но я старался не смотреть на отсечённую выше локтя руку и на живот, где чернел косой крест от двух ударов огненного лезвия.

— Я справилась… — прошептала она. — Они улетели…

Тот грузовик! Вот почему они так спешили!

— Герхард!!! — заорал я. — Где ты, мать твою сборочную??? Сканируй!!

Дройд стремглав подлетел к нам, протянул манипуляторы, замер. Помигав огоньками несколько секунд, сообщил:

— Состояние крайне тяжёлое.

— Быстро носилки, на борт, и летим на Дагобу!

— Не довезём, — печально покачала головой Падме, возникая возле нас. Из её глаз катились слёзы, голос дрожал. — Через пол-Галактики. Не успеем.

— Хозяйка права, — подтвердил дройд. — Не просчитываю, каким образом она до сих пор жива.

А Осока смотрела в светлеющее небо. Спросила кого-то невидимого:

— Вы – за мной? Подождите одну минуту… Дайте… проститься, — повернула голову ко мне: — Извини, что так… Ну, ну, не надо…

Из последних сил подняв уцелевшую левую руку, она погладила меня по щеке. Пальцы были холодны, как лёд. Я судорожно сжал её ладонь. С хрипом втянув в себя воздух, Осока продолжала:

— Снова забрал мои мечи… Думает, что забрал… душу. Ошибается… Алекс, я много сделала глупостей… в жизни… Всего не исправить… Хотя бы, напоследок… — голос её прерывался, но она, всё же, пыталась договорить: — смогла… Я знаю, ты… но… всё равно… не плачь по мне… Смерти нет… есть Си…

Голова девушки безжизненно упала на бок.

— Нет… Не-е-е-е-е-е-ет!!!! — не помня себя от горя, закричал я. А тело Осоки вдруг начало таять, расплываться, растворяясь в воздухе. Мгновение – и на камнях осталась лишь прожжённая туника и сапоги, да ещё её перчатка у меня в ладони.

Над планетой всё ярче разгорался рассвет.

Не всегда дано заметить, что стоишь ты на пороге,
На пороге, за которым плещут теплые моря,
Зеленеют сочно травы, и ведут, ведут дороги
Через поле, над которым занимается заря.

Это будет слишком рано, это будет слишком поздно,
Слишком рано для прощанья, слишком поздно для мечты,
Вспыхнет радуга над лугом, понесутся в вальсе звезды,
Уводя в иные дали тех, кого оставишь ты.

Я чувствовал, как ярость тёмной волной поднимается во мне. Ненавижу тебя, Чёрный Дьявол! Я отомщу!! Нет. Стоп… Нельзя думать о мести… Дрожащей рукой потянувшись за спину, я вытащил из пенала меч, непослушным пальцем нащупал кнопку, сосредоточил взгляд на пылающей синеве лезвия. Спокойствие. И хладнокровие, ведь гнев – худший советчик, я помню это, Асаж! Стало легче, вот только слёзы вновь брызнули из глаз, и я никак не мог их унять, хотя и знал, что теряю драгоценное время. Если Вейдера не прищучить сейчас, сколько ещё людей погибнет от его руки! Наконец, я нашёл в себе силы выпрямиться, с гудением рассёк мечом воздух. Приказал предательски осипшим голосом:

— Все на борт! Старт! Маскировка! Он не должен уйти!

К тому моменту, как я добрался до командирского кресла, "Амидала" свечой шла в зенит. Ровное дыхание систем великолепного корабля, прохладная надёжность рукояти управления немного приободрили меня. Осознав, что всё ещё сжимаю в руке перчатку Осоки, бережно положил её на подлокотник. Падме уселась на воздух рядом со мной, коснулась щекой моего плеча. Я благодарно кивнул: спасибо, сестрёнка, отпустило немного.

— За "тысяча триста" увязались истребители, два звена, — сообщила она.

— Ничего, — сказал я. — Импам позарез нужна Эрдени, валить их не станут. Сами не отмахаются, поможем потом… — добавил про себя: "Если, конечно, останемся живы".

Выйдя из атмосферы, я понял, что мы опаздываем, безнадёжно опаздываем: челнок Вейдера уже подходил к "Вымогателю". А включать главную "батарею" двигателей было нельзя. Комендоры там – наивысшей квалификации. Даже не видя сканерами самой цели, они наведутся по ионному следу, и чудовищные турболазеры разрушителя испарят нас, как каплю воды на сковороде. Скорее всего, раньше, чем успеем подойти на верный выстрел. Нужна была какая-то другая идея.

— Падме, если мы сядем на наружную броню, нас не оторвёт в гипере? — спросил я.

— А? Не мешай, пожалуйста, я считаю, — рассеянно пробормотала кузина. — Да, что ты спросил?

— Нас не оторвёт в гиперпространстве, если мы прицепимся снаружи?

— Честно говоря, не знаю. Такого ещё не делали, насколько мне известно. Может, это и не понадобится.

— Насчитала что-то интересное?

— Да. Есть шанс убить разрушитель нашими средствами. Если они не успеют закрыть нижний ангар.

— Понял. Говори, что делать.

— Уже делаю, — рукоятка в моей правой руке "закаменела" и двинулась сама собой, подчиняясь воле голограммы. — Зайдём точно по килевой линии, угол стрельбы тридцать шесть градусов.

— Реактор? — сообразил я, вспомнив планировку этого типа кораблей.

— Да. Стоит попробовать. По-другому нечем.

— Делаем. Не надо попыток, — повторил я слова Великого Магистра. — Ну, Чёрный Дьявол, сейчас ты увидишь, как мы умеем…

— Любить, — неожиданно закончила за меня Падме. Я посмотрел на неё. И медленно кивнул. Но, прежде чем идти в атаку, нужно было завершить кое-какие дела.

— Отправь сообщение для "Ревнителя", — распорядился я. — Ждать нас в системе Шалстайн трое суток от контрольной даты. Не появимся – перегонные агрегаты могут оставить себе. Да, напиши, как мы выходили на СТИ, вдруг им пригодится.

— Записала. Что-то ещё?

— Да. Добавь для Сони, по-русски. В разделе "Alarm" коды доступа к кораблям на базе запаса Орд Пардрон. И пусть не бросает Эрдени, если вдруг… Это всё.

— Хорошо. Составлено, отправлено.

Треугольная туша "Вымогателя" приближалась. Скорость у нас была довольно велика, и фазу торможения я провёл всем, чем можно, не заботясь уже об ионном облаке, выброшенном соплами реверс-моторов. На разрушителе, наверно, играют тревогу, да и пёс с ними. Маскировку долой! Электрохром – полностью прозрачный. В прошлой жизни от одного вида наших звёзд дрожали контрабандисты и пираты, пусть и импы увидят их перед смертью, своей или нашей, всё равно. Коснувшись виртуальной панели, я сделал ещё одно: врубил в зале рубки на полную громкость "Марш Отряда Цветов". Стремительная и бесшабашная мелодия, сочетание кавалерийского марша с резкими, аритмичными вставками-пируэтами, и звенящих мелодий разных народов Земли, как нельзя более подходила для нашей отчаянной атаки. Угол плюс тридцать шесть по оси, относительная скорость триста, дистанция две с половиной. Створки трюма – раскрыты. Огонь! Заряды носовых установок били прямо по исполинским щелям, из которых уже медленно выдвигались створки ворот. Одновременно два плазмоида проломили вертикальную заднюю стену ангара, к их разрушительной мощи присоединились крыльевые пушки. Я успел увидеть в увеличении, как перекосились, заклинившись, броневые створки, и нажал большим пальцем клавишу на вершине рукоятки управления. Двенадцать торпед, с полусекундным интервалом, в рассчитанную Падме точку, горящую зелёным кольцом на блистере. Первые взрывы мы видели, последующие происходили слишком глубоко в недрах разрушителя, создавая нехорошее впечатление, что боеголовки просто исчезают, не причиняя вреда. Но они делали своё дело, поток замерзающих газов из пробоины всё усиливался. Едва опустела последняя пусковая труба, на пульте вспыхнул значок – зелёная стрела с быстро моргающим поверх символом радиационной опасности. Это означало, что контейнеры вышли и встали на стопоры. Для того, чтобы отпустить и вновь нажать кнопку, потребовалось ещё полсекунды. Думаю, прежде этим оружием так не стреляли никогда. С пятисот метров точно в развороченную торпедами пробоину, навстречу струе мёрзлого воздуха. Уводя корабль с курса атаки, я, словно в замедленной съёмке, видел, как отлетела, кувыркаясь, толстая шайба стартового ускорителя, затем где-то в глубине пробитой бреши – отблеск призрачного голубовато-зелёного пламени, это лопнула после разделения неиспользованная маршевая ступень. Срабатывания "полезной нагрузки" видно уже не было. Машинально щёлкнув тумблером щитов, я врубил полную тягу, стараясь отойти как можно дальше.

— Возрастает нейтринный поток реактора! — торжествующе сообщила Падме. — Кессон пробит!!

На скуловой секции экран-пульта, где выводилась картинка заднего обзора, я наблюдал, как из пролома в стене ангара брызнул столб пламени, сжигая челнок Тёмного Лорда. Клубы пылающего газа появились и с противоположной, верхней части разрушителя. Внезапно "Амидала" содрогнулась, словно до неё дошла взрывная волна, и я сообразил, что так и есть, только волна эта была гравитационной. А из середины корпуса "Вымогателя" вперёд, по курсу, вдруг ударил странный луч диаметром в сотню метров. Он был невообразимо чёрным, темнее пустоты космического пространства, и как бы клубился изнутри. Та часть исполинского звездолёта, через которую он прошёл, просто исчезла, а окружающие конструкции брызнули во все стороны мелкими обломками. Луч ушёл куда-то в направлении центрального светила системы, погас… И вслед за этим "Вымогатель" начал разваливаться на куски, подсвеченные сотнями мелких взрывов и пожаров.

— Ух… — выдохнул я. — Что это?

— Он был на разбеге, — объяснила Падме, — ну, накачивал энергию…

— …для прыжка, — кивнул я. — Понятно. Надеюсь, после такого выжить невозможно.

— Вейдер мёртв, я чувствую это, — тихо сказала сестра. Вздохнула и добавила: — Знаешь, перед смертью он испытал облегчение.

— Пусть покоится с миром, — произнёс я, и, как ни странно, не слукавил. Бывший Анакин Скайуокер получил по заслугам за всё. Толку теперь не любить его и проклинать?

— Ну, где истребители? — спросил я.

— Сто двадцать мегаметров от нас, идут к месту взрыва. Корабля беглецов не наблюдаю, обломков тоже.

— Прыгнул, значит? Ну, слава богу. Разбираемся с "двустволками".

Тут я и допустил маленькую ошибку. Стремясь отодвинуть район встречи с истребителями возможно дальше от облака обломков "Вымогателя", я дал тягу ионными. Тут же в динамике декродера раздался шорох, треск, бульканье и послышался голос:

— …слышишь меня? Это "Мгла" вариант "стелс"! Передаю координаты и вектор!

— Корабль нашего класса на минус сто двенадцать, плюс сорок три, — доложила Падме. — Удаление семьдесят. Имперский транспондер.

— Твою дивизию! — выругался я. — Сестра, ну, почему я такой бестолковый?

— Ничего, бывает.

А из комлинка донёсся другой, голос, женский:

— Поняла тебя, Соло.

Соло. Так звали того имперского лейтенанта, с которым моя Осока добыла "самогонный аппарат" для энергоносителя. В имперских новостях недавно промелькнуло сообщение, что он уволен из флота за "нарушение субординации". А здесь, поди-ка, служит! Что ж, придётся упокоить и тебя, кореллианец. Я отключил дефлекторные щиты: вот они мы, любуйтесь!

— Зачем? — воскликнула Падме.

— Пусть думают, что у нас армейская система. Когда он расстреляет ракеты, мы его подловим. Сейчас посмотрим, что у него там…

Стрелять Соло начал с пятидесяти километров, это означало, что у него на подвесках "ближний бой", восемь штук. Трюмный отсек, был, очевидно, пуст, иначе противокорабельная пошла бы в нас немедленно, как мы "проявились" на сканерах. Двигатели в ноль, ручку плавно от себя, "зарываемся носом", и обе вывернутые в тыл спарки бьют по ракетам. Одна тут же вспыхнула облаком разрыва. Правильно, ведь башенки "сотки" и задумывались как противоракетные! Вторая купилась на классический "отстрел", распустившийся за нами, как крылья ангела. Здесь, над планетой, какая-никакая атмосфера ещё была, и вихревые токи от наших двигателей закрутили магниевые патроны причудливым узором.

— Эклипс, видишь его? — выкрикнул Соло.

— Свяжи боем, разберёмся, — отозвалась женщина.

— Пуск, сразу четыре! — предупредила Падме. Что ж, я знал, что он так поступит: не делиться же славой с этой бабой? Поэтому стигиевое ядро не обесточивал. Маскировка! И четыре ракеты бесславно ушли в "молоко" мимо исчезнувшей из видимости "Амидалы". Совершив изящный пируэт, я вновь отключил дефлекторы, находясь со стороны планеты от имперца, и ударил из пушек, присовокупив к длинной очереди два плазмоида. Падме изумлённо ахнула. Соло увернулся! Будто был джедаем, хотя мы-то точно знали, что он им не был! Что ж, покувыркаемся! Но желательно недолго, там на подходе ещё решительная девушка с семью подчинёнными.

Дуэль двух кораблей, обладающих почти одинаковой манёвренностью, очень рискованное занятие, здесь всё зависит от квалификации пилота, а в этом, я отдавал себе отчёт, мистер Соло превосходил меня, а, может, и Падме, несмотря на то, что она сама была кораблём и чувствовала свои системы безупречно. Мы сбросили часть инерта, чтобы уравнять шансы: судя по эволюциям, "Мгла" имперца была заправлена на две трети, а значит, оказывалась почти на двести тонн легче нас, что давало ему преимущество. Трижды мы сходились на дистанцию эффективного огня носовыми. Трижды имперец попадал нам в щиты. И только один раз мне удалось зацепить его плазмоидом. Теперь мы держались на расстоянии, ожидая ошибки противника. Точнее, ошибки ожидал я, Соло, с высокой долей вероятности полагал, что при наличии у него ракет и отсутствии оных у меня я предпочту удрать, а посему отсекал меня от открытого пространства. Давай-давай. Я уже обратил внимание, что при прошлых залпах он опускал щит, чтобы выстрелить, следовательно, ракеты у него стандартные, без "миномётного старта". Ну, иди сюда, красавец… Понадобилось подпустить его на восемь тысяч, чтобы кореллианец повёлся на уловку. В тот самый миг, когда он отключил носовой щит для пуска, я довернул "Амидалу" носом и надавил наружную гашетку. Прекрасно зная характеристики своего собственного корабля, Соло упустил из виду, что однотипный может быть вооружён иначе. Две танковые пушки в крыльях "Амидалы" в вакууме доставали не на пять с половиной, а на одиннадцать тысяч метров. Это и стало гибельным для имперского офицера. Плазменные болты энергией 103 тэрг, или, переводя на земные меры, десять мегаджоулей каждый, уже при третьем попадании разрушили верхнюю часть корпуса, а четвёртый заряд угодил в один из генераторов. По крайней мере, для экипажа это было мгновенно.

Разбираясь с двумя звеньями истребителей, я вообще не испытывал ни малейшего сожаления, Падме, думаю, тоже. Судя по имени командирши, перед нами была "чёрная восьмёрка", личная эскадрилья Вейдера – те самые, что участвовали в сожжении целого города на планете Фоллин, бомбили собственных солдат, стоящих в оцеплении карантинной зоны. "Амидала" прошла сквозь строй, как щука сквозь дырявый невод, оставив за собой два быстро тающих облака взрывов. Третий истребитель напоролся на мину-сеть, выброшенную за корму. Остальные пытались клевать нас сверху, находясь на пределе дальности турели и в мёртвой зоне спарок. Пришлось показать им классическую "бочку", и ещё один имперец рассыпался в прах.

— Прошу прощения, господа и дамы, — криво усмехнулся я, — а не на исходе ли у вас инерт?

Словно в подтверждение моих слов, истребители начали торможение, бросая нас и уходя в направлении планеты.

— Так-то, мисс Эклипс, — напутствовал я уходящих. И повернулся к Падме: — Давай-ка, вводи координаты, курс на Шалстайн. Надо дозаправиться.

— Хорошо. Ох…

— Что?

— Снова нейтринный скачок. Со стороны звезды. Видимо, локальное искажение метрики угодило в корону. Сейчас здесь будет жарко.

— Уйти не успеваем?

— Нет. Быстрее! В лифт!

Я подчинился, не раздумывая. Солнечные нейтрино сами по себе не опасны, слишком слабо они взаимодействуют с веществом, но лавинообразное нарастание их потока – верный предвестник серьёзных неприятностей вроде быстрых нейтронов. Влетев в кабину, я обернулся и, прежде чем сомкнулись металлические аварийные створки, успел увидеть, как рассыпалось на мозаичные точки изображение кузины. Наступила темнота.

7. Конспиративная встреча

Маленькая кантина на краю корабельного рынка на планете, далёкой от центра Галактики. Тусклое освещение, крепкие напитки, острые кушанья. Крохотная сцена, больше похожая на постамент для статуи, на ней перебирала струны кветарры симпатичная исполнительница. Кто-то слушал песни, кто-то базарил между собой, кто-то уткнулся в тарелку, не обращая внимания на окружающих. У передней стены, в стороне от входа и сцены, два столика занимали четверо молодых людей в мандалорской броне. Их шлемы висели в ряд на краю обшивки стены, выполненной из пластика под натуральное дерево. Мандалорский юноша с благородным лицом потомственного аристократа беседовал с человеком, к компании явно не относящимся. Мужчина вряд ли был выше мандалоров ростом, но выглядел заметно массивнее. Практичная одежда из прочной ткани неброской расцветки и броневые щитки поверх неё выдавали в нём профессионала, для которого война – повседневная жизнь. Голову мужчины скрывал шлем с приподнятым сейчас прозрачным щитком, нижнюю часть лица скрывала угловатая дыхательная маска. И всё равно, будь над столиком больше света, внимательный наблюдатель узнал бы эти глаза, густые брови, переносицу… Клон первой, "феттовской" серии.

— Вот видеозаписи, которые могут вас заинтересовать, — он выложил на стол полупрозрачный футляр, в котором в ряд лежало пять кристаллов памяти. Юноша сделал знак, и сидящая рядом девушка с зелёными глазами спрятала носители в кармашек на поясе.

— Моё руководство просило поблагодарить вас за отчёты об обстановке в мандалорском сообществе, — продолжал гость. — Весьма ценные наблюдения.

— Откровенно говоря, не знаю, чем они полезны, — сказал юноша. — В них нет никаких тайн, обычные бытовые наблюдения, обрывки разговоров… Ваши аналитики, наверняка, знают гораздо больше.

— Ты и прав, и неправ одновременно, капитан. Знают они, безусловно, больше, вопрос в том, насколько много замечают. Чтобы видеть, нужно уметь смотреть.

— Теперь начинаю понимать. Что нового в центральных мирах?

— Среди офицеров ползут слухи, — под маской послышался смешок. — Говорят, Вейдер ненастоящий.

Мандалорский капитан и зеленоглазая заулыбались, сидевшая за соседним столиком белокурая мандалорианка наклонилась к своему соседу с предельно короткой – почти наголо – стрижкой и что-то сказала. Тот кивнул и негромко хохотнул. Все четверо знали, как тщательно был засекречен факт гибели Дарта Вейдера. Официально считалось, что "Вымогатель" был уничтожен, когда на борту не было Тёмного лорда, а двойник, явленный общественности Имперской канцелярией, до мельчайших деталей воспроизводил его походку, манеры, речь, и всё же… Как выражалась зеленоглазая, шила в мешке не утаишь. Среди ветеранов элитных подразделений армии и флота было немало так называемых "интуитивов", слабая, на уровне подсознания, связь с Силой помогла им выжить там, где гибли другие. И она же при встрече с этим Вейдером подсказывала: что-то не так.

— Рано или поздно это выплывет наружу, — заметил стриженый.

— Разумеется, — согласился клон. — Старый паук прекрасно это понимает, поэтому, по нашим данным, спешно ищет нового ученика. И нервничает, чинит всё новые репрессии.

— Наслышаны, — сказал капитан.

— А репрессии вызывают только новое недовольство, — произнесла белокурая. — И социальная база Сопротивления увеличивается.

— Что не может не радовать, — подхватил стриженый.

— Вопрос в том, под чьё крыло попадает эта "база", — вздохнул клон. — Наш полковник говорит, что так называемые повстанцы – это сборище авантюристов пополам с восторженными простаками. Первые преследуют свои шкурные интересы, вторые служат расходным материалом. А рулят политики – профессиональные лжецы, использующие и тех, и других.

— Среди политиков тоже встречаются благородные и самоотверженные, — возразила зеленоглазая.

— Не спорю. Однако, их, как и рядовых идеалистов, пытаются использовать другие политики, гораздо менее чистоплотные. А когда не выходит – устраняют, как сенатора Амидалу или…

— Да, — перебил его капитан. — Мы отлично помним, что произошло тогда. И стараемся не повторять прошлых ошибок.

— Надеюсь, вам это удастся… — гость замолчал. Только теперь и мандалоры обратили внимание, что все разговоры в кантине, кроме, может быть, двух дальних тёмных углов, затихли. Тишина не была тревожной, просто исполнительница начала очередную песню, и после первых четверостиший гомон в зале пошёл на убыль, головы повернулись к крохотной сцене. А чистый голос девушки продолжал:

И эпоха пройдёт, как проходит беда…
Но скользнёт над планетой недобрая весть –
И единственно верный торпедный удар
Победителю скажет, что мы ещё здесь.

И другие придут, это будет и впредь —
Снова спорить с судьбой на недолгом пути.
Их черёд воевать, их черёд умереть,
Их черёд воскресать и в легенду идти.

Взяв последний аккорд, исполнительница резко прижала ладонью струны, обрывая звук на финальной ноте. Одобрительные возгласы слушателей были ей наградой.

— Сильно, — одобрил и клон. — Сама пишет?

— Вроде бы, нет, — покачал головой мандалорский капитан. — Во всяком случае, нам не говорила.

— Вообще-то, правильно не говорит, даже если сама. В свете последних событий, за подобные тексты и на каторгу загреметь недолго, — клон помолчал, посмотрел на зеленоглазую, спросил: — Он так и не вышел на связь?

— Нет, — покачала головой та. — Ежедневно проверяю ящик.

— И не по одному разу, — поддакнул стриженый мандалор. — Говорят тебе, взрыв был слишком силён. Когда гипердрайв на разбеге… — он махнул рукой. — Скорее всего, их впечатало волной в стратосферу. На орбитальной скорости. Такого не выдержит даже "сорок девятый", не то что "Мгла".

— Возможно, — не стала спорить зеленоглазая. — И, всё же, я надеюсь, что когда-нибудь ещё увижу его…

— Мне пора, — клон положил ладони на стол. — Когда шёл сюда, я был не уверен, нужно ли… Теперь вижу – да. Вот это отдайте ей, — он вынул из полевой сумки светлый металлический предмет. — Нашли в пространстве.

Четыре пары глаз скрестились на вещи, которую мандалоры узнали сразу, хотя до этого момента никто из них её не видел. Предмет был слишком похож на другой, известный им очень хорошо, чтобы не догадаться, кому он мог принадлежать.

— Отдам, — юноша с аристократическим лицом быстро убрал предмет под кирасу.

— Связь прежним каналом, прежними кодами, — гость поднялся с места, опустил на глаза щиток. — И да пребудет с вами Сила.

По окончании вечера четверо ждали исполнительницу в грязном техническом проулке возле чёрного хода. Девушка с чехлом кветарры за спиной появилась в светлом проёме, словно ангел из полузабытой древней легенды. Если, конечно, бывают ангелы с полосатыми рожками.

— Кажется, моё выступление понравилось? — улыбнулась она.

— Если быть точным, ты произвела фурор, — отозвался капитан.

— Я рада. А вы как? Тот, кого вы ждали, пришёл на встречу?

— Да. И принёс много интересной информации. А для тебя передал вот это…

— Это ведь… — растерянно произнесла девушка с кветаррой.

— Точно, — кивнула белокурая мандалорианка. — Не могу представить, как он вообще мог уцелеть, но это явно не случайно.

Девушка приняла предмет обеими руками, повернула, нажала кнопку. И долго глядела в гудящее пламя жёлто-зелёного велморитового лезвия.

Занавес

Назад: 4. За кулисами следствия

Дальше: Постскриптум