К несчастью, нашим планам не суждено было реализоваться: у имперцев имелась собственная программа действий. Утром, вроде бы, всё шло, как задумано. Имперский крейсер улетел, увозя нескольких наивных простаков, по доброй воле записавшихся во флот. Бреганцы, Блика и ещё несколько техников ударными темпами заканчивали восстановление кореллианского грузовика. Вещи всех были заблаговременно перенесены на борт. В Карантинной службе Дэя Р’Валуси и её помощницы тихо и незаметно готовили эвакуацию сотрудниц-гуманоидов. Рийо для отвода глаз устроила остальным службам станции аврал с целью генеральной уборки помещений, всё контролировала и проверяла. В Первый ангар она звонила три или четыре раза, потом зашла лично, поинтересоваться, как дела у ремонтной бригады. По этому поводу Пятерня ехидно заметил:

– Леди Чучи довольно миниатюрна, но бывают моменты, когда её становится слишком много. Не удивлюсь, если до отлёта она заглянет ещё пару раз.

Но в два часа пополудни в ангар вместо Рийо пришёл майор Вантезо, и лицо у него было мрачнее тучи.

– Челнока не будет, – сообщил он. – Имперский представитель запретил нам покидать станцию. До особого распоряжения.

– Вы выяснили у него, с чем это связано? – спросила Осока.

– Не я, директор ходила к нему. Говорит, губернатор решает судьбу всей погранслужбы в целом.

Мы переглянулись. После вчерашнего рассказа Пятерни было ясно, как может решиться эта судьба.

– Как насчёт того, чтобы просто игнорировать запрет? – предложила Осока. – Штурмовой «катарн» да три «нерфа»…

– Они подстраховались, – покачал головой Вантезо. – На лифтовой площадке возле казарм наряд штурмовиков и станковый бластер.

– Какое доверие к собственным гражданам, – мрачно сыронизировал я.

– Я думал, у нас будет больше времени, – Пятерня потёр подбородок. – С каждым разом они действуют всё быстрее.

– Вам надо забирать женщин и улетать, – сказал майор.

– И оставить больше ста хороших парней имперским промывателям мозгов?? – возмутилась Осока. – Вот уж дудки! Базили!

– Ась?

– Вы готовы к старту?

– Десять минут, мастер!

– Тогда так, – Осока развернулась к нам и принялась отдавать распоряжения, будто была здесь самой главной: – Майор, прикажите готовить к вылету все ваши единицы. Затем, проработайте наиболее безопасный маршрут от казарм до ангара. С минимумом имперских постов. Лейтенант, свяжись с Р’Валуси, пусть через четверть часа все женщины по списку будут здесь. Ждать никого не будем. Выставь дозорных и будь начеку. А мы с тобой, Алекс, идём к Чучи.

На сей раз моя подруга надела просторный бежевый балахон, сквозь несколько слоёв полупрозрачной ткани которого слегка просвечивали очертания её фигуры, затянутой в тёмно-коричневый комбинезон-трико. Балахон совершенно не стеснял движений, из чего я сделал вывод, что моя подруга не исключает осложнений с имперскими штурмовиками, а военный комбез не надела лишь потому, что с обликом аристократичной дамочки он абсолютно не будет сочетаться.

– Погодите-ка, я с вами! – догнал нас у выхода Килиан.

До кабинета Рийо добрались без приключений. Правда, на этаже администрации в лифтовом холле дежурили двое белых штурмовиков, но пост носил больше декоративный характер: солдаты стояли и провожали взглядом проходящих, никого не проверяя и не задерживая.

– Почему вы не улетели?? – с порога набросилась на нас панторанка.

– Потому, что своих мы не бросаем, – отрезала Осока. – Я намерена вытащить этих парней. Не позволю делать из них цепных стриллов Императора.

– Каким образом?

– «Катарн» может взять семьдесят душ, «нерфы» – по тридцать…

– А на планете их будет ждать тёплый имперский приём.

– Дамы, дамы, погодите! – вклинился кореллианец. – У меня есть более безумная идея. «Хелси»! Он может вместить хоть всё население станции. И на нём остался неповреждённый гиперпривод. Я ведь при тебе его смотрел, Рийо.

– Толку, что он исправный, если нет генераторов? – воскликнула панторанка.

– А мобильный? Который питает оборонительные турели? И на станции имеется ещё один такой же. За несколько часов они накачают достаточно энергии на один прыжок.

– Допустим. А как…

– Погоди, – остановила её Осока. – Начинаю понимать. Ты хочешь использовать неисправные корабли, что мы притащили со свалки?

– Да. Грузим на них беженцев и буксирами толкаем на свалку, как ненужные. Подозрений это не вызовет. Контрабандисты часто так поступают…

Дослушав до конца план Килиана, Рийо только головой покачала:

– Стопроцентная авантюра!

– Тем не менее, мне этот вариант представляется наилучшим из возможных, – сказала Осока.

– Ну, сколько тебя знаю, ты всегда была сторонницей безумных затей.

– Да, и, заметь, они мне всегда удаются! – беспечно засмеялась тогрута.

– Хорошо. Ладно. Тогда… я тоже с вами! Пока я здесь не превратилась в брюзгливую старую деву на побегушках мелкого имперского чиновника, – Рийо отошла к столу, нажала клавишу комлинка: – Начальника Карантинной службы доктора Р’Валуси срочно ко мне!

Полчаса спустя четыре неисправных грузовика были отстыкованы от станции, и буксиры поволокли их к слабо посверкивающему в отдалении пятну космической свалки. Вскоре за ними стартовали пять сцеплённых боками спасательных капсул – своеобразная «связка гранат», которую толкал ещё один буксир. Нутро центральной капсулы было полностью выпотрошено, и в нём закреплена полуторатонная туша передвижного энергогенератора.

В Первом ангаре царила непривычная и, по моим ощущениям, напряжённая тишина. После отправки беженцев здесь оставались пятеро: мы с Осокой, Пятерня, Вантезо, штатский пилот-салластанин, временно назначенный на корабль бреганцев, и дежурный пограничник. Технический персонал, без лишнего шума собрав вещички, улетел с эвакуированными женщинами, готовить повреждённый республиканский фрегат к броску через гиперпространство. Из наших на станции оставалась одна урезанная смена – диспетчеры, медики, полицейские и по два-три человека в инженерных секциях, они должны были уйти последними. Имперцы пока ни о чём не догадывались, во всяком случае, они спокойно пропускали в пограничную казарму офицеров и позволяли сменять каждые два часа оставшиеся посты. То-то будет им сюрприз утром, когда выяснится, что значительная часть персонала «Румелии» – все те, кого Рийо считала заслуживающими абсолютного доверия – просто испарилась со станции!

– Поспи, – мягко посоветовала мне Осока и улыбнулась: – Завтра вставать рано.

– Это-то меня и беспокоит.

– Помочь? – она позволила мне лечь, взяла за руки, как тогда, в первый день. И я, так же, как тогда, почувствовал, что куда-то уплываю, уплываю. И отключился.

Осока подняла меня без двадцати четыре утра. Влила мне в рот местный аналог земного кофе, крепкий и горький, как хина, помогла одеться. Сама она была уже в своём полувоенном комбинезоне и башмаках, только без раскраски на лице.

– Как думаешь, что нарисовать? – весело спросила она меня, пока я одевался.

– Не раскрывай себя. Пусть будет богатая дура, – ответил я.

– Хорошо, дура так дура. Проверь пистолет и бластер.

– Само собой, как учили. А ты?

– Мне хватит вот этого, – Осока похлопала по цилиндрикам у себя на ремне. – Значит, так. Мы с Пятернёй всё сделаем сами. Ты не стреляешь ни при каких обстоятельствах, кроме одного: если нас обойдут сзади. Понял?

– Понял. А ты поосторожнее, хорошо?

– Постараюсь. Не волнуйся.

Лифты на станции работали практически бесшумно, и, всё же, на слабый звук открывающихся дверей белые штурмовики начали оборачиваться. Пятеро? Я похолодел: подруга загораживала мне сектор, стрелять мог только лейтенант Пятерня, а для Осокиных нейронных плетей было слишком далеко. В это самое мгновение Осока выбросила вперёд руку. И три здоровенных мужика в броне, словно пушинки, отлетели к дальней стене, с грохотом опрокинув двух остальных. Пятерня в два прыжка оказался возле них. Маленький тонкорылый пистолет в его левой руке с треском выплюнул несколько молний, и штурмовики затихли. Осока сорвала с пояса металлический цилиндр, нажала кнопку. Из торца брызнуло яркое зелёное пламя. Брызнуло… и осталось на месте, как гудящее призрачное лезвие. Всё последующее произошло в какие-то доли секунды. Прилетевший из коридора перед нами плазменный заряд отразился от огненного клинка и отскочил в верхний угол холла, опалив стену. Неуловимое движение руки – и второй выстрел вернулся туда, откуда вылетел. Пятерня выпалил в глубину коридора из своего короткого ружья. Сгусток плазмы был такой мощности, что даже меня ощутимо обдало жаром. Осока устремилась вперёд, Пятерня – за ней. Только тут я вспомнил о своём задании. Прижался спиной к стене и стал следить за двумя боковыми коридорами, держа наготове бластер. Томительные секунды ожидания сменились приглушённым топотом ног. Панторанские пограничники, нагруженные ранцами и оружием, заполнили холл. Половина из них без остановки погрузилась в открывшийся лифт, трое ловко демонтировали с треноги и разняли на части тяжёлый стационарный бластер имперцев. Тем временем, лейтенант Пятерня ловко снимал с обездвиженных солдат шлемы. Я присмотрелся к лицам штурмовиков. Люди как люди, ничего особенного, если бы лица двоих не были похожи на лейтенанта Пятерню, только помоложе.

– Вот этот старший, – указал он, рассмотрев знаки на воротниках. Пограничники ловко смотали шнуром-стяжкой запястья имперца вместе с лодыжками, подхватили его и как багаж занесли в двери второго лифта. А лейтенант наклонился и короткими точными ударами добил остальных. Видимо, на моём лице отразилось что-то такое, потому что Пятерня нахмурился и сказал:

– А что ты хотел? Чтобы они доложили наверх о ней?? – лейтенант зло ткнул пальцем в направлении Осоки.

– Не ори, – вступилась за меня та. – Человек первый раз, конечно, он не каменный!

– Да, извини, Алекс, что-то я… – Пятерня махнул рукой, включил комлинк: – Семнадцать, проверка связи.

– Одиннадцать, слышу Вас…

– Пятнадцать, слышу, мы закончили.

Вернулась кабина первого лифта, и через три минуты мы оказались в Первом ангаре. Ни «нерфов», ни «катарна» на местах уже не было, исчез и корабль бреганцев, на старт выруливали последние истребители. Только «Горгулья» сиротливо стояла в полупустом ангаре. Мы взбежали по рампе, и в то же самое мгновение что-то несколько раз ударило по наружной обшивке. Сзади послышался вскрик. Оглянувшись через плечо, я увидел, как Пятерня и пограничник втаскивают за руки другого солдата, на бедре которого чернеет обугленное пятно.

– Алекс, пушки!!! – не своим голосом закричала Осока, бросаясь в пилотское кресло.

Даже не успев до конца отодвинуть люк, я нырнул в турель, ткнул кулаком в кнопку включения приводов, развернулся к внутренним воротам. Белые фигуры стреляли в нас из своих ружей яркими сгустками огня. Один из штурмовиков встал на колено, на плече у него была чёрная труба. Гранатомёт? Времени на колебания не оставалось. Большими пальцами обеих рук я вдавил гашетки. Первые же плазменные заряды разметали белые фигуры в стороны, а на месте гранатомётчика вспух огненный шар – очередной выстрел угодил в гранату. Корабль качнулся. Краем глаза я заметил, что силовая стенка портала выгнулась в пустоту, как мыльный пузырь, и с запоздалым ужасом подумал, что было бы, если бы вот это прилетело в нас. Осока, наконец, оторвала «Горгулью» от палубы и начала разворот в сторону портала. Стабилизатор пушек продолжал удерживать стволы их в направлении ворот, пока, лязгнув, не упёрся в ограничитель. Мы стартовали по диагонали, не успев до конца выйти на взлётную дорожку, и казалось, вот-вот врежемся в край ворот. Нет, Осока как пилот знала своё дело превосходно. Очутившись в открытом космосе, она сразу заложила правый вираж, уходя вдоль станции к её дальнему, реакторному концу и вверх, если смотреть относительно вектора тяготения самой «Румелии». Перед нами от высокой вертикальной части станции перемещались, блестя огнями двигателей, два небольших пятнышка: спасательные капсулы, в которых должны были покидать станцию диспетчеры, компьютерщики и страхующие их полицейские. А далеко за станцией начинала расти, приближаясь, светлая чёрточка старого фрегата. Зафиксировав орудия, я поднялся в рубку, для чего пришлось двигать створку люка. И как я давеча протиснулся в такую щель? Первое, о чём я спросил, было:

– Все ушли?

– Кто хотел – все, – отозвалась через плечо Осока, и я запоздало сообразил, что остальные не поняли вопроса, говорил-то я по-русски.

– А где Рийо?

– Раненому ногу обрабатывает. Все врачи, как на грех, оказались на другом корабле.

– Что же ты так долго не взлетала? – укорил я Осоку. – Нас чуть не разнесли.

– Тебе показалось. Я сразу взлетела, сразу. Правда, – она поднялась с кресла, перешагнула люк турели. – А ты был просто великолепен!

И неожиданно коротко поцеловала меня в губы. После чего, пока у меня кружилась голова и звенело в ушах, аккуратно закрыла турельный люк, чтобы никто не провалился.

Со станции нас было не достать – дальнобойного оружия «Румелия» не имела. Однако, это ещё не означало, что всё закончилось. По словам Пятерни, возле Панторы находилась небольшая имперская флотилия: несколько лёгких корветов и один-два фрегата. В данный момент они, по идее, должны были получить сигнал со станции и стартовать в нашем направлении. Подлётное время – здесь его называли на американский манер ETA – составляло порядка трёх часов, поэтому задерживаться в системе дольше необходимого категорически не следовало. Осока решительно направила «Горгулью» к трапециевидному проёму в брюхе «Хелси», у рыб примерно в этом месте находится плавательный пузырь. В него как раз ныряли спасательные капсулы диспетчерской службы. Когда откинулась рампа, нас ожидал сюрприз.

– Смирно!! Капитан на борту! – рявкнул майор Вантезо, едва Чучи ступила на палубу, и взвод пограничников дружно щёлкнул каблуками.

– Ка… пи… тан? – растерялась Рийо. – Я, что ли? Но я никогда не водила корабли!

– Тебе и не надо, – успокоила Осока. – Для этого у нас есть достаточно безумный кореллианский пилот. А по части организаторских способностей тебе равных нет. Давай-давай, принимай командование.

На мостике фрегата явственно ощущалась нехватка персонала: Кейран Килиан, сидя в кресле перед центральной частью пульта, работал с маленькой голографической проекцией, переговаривался с пилотами буксиров. Трое панторанцев метались между многочисленными рабочими местами по бокам, задерживаясь возле каждого не более пары секунд, чтобы взглянуть на приборы и перебежать дальше.

– Которые тут отвечают за сенсоры и связь? – спросила Рийо. Один из служащих указал несколько кресел. Рийо жестом подозвала женщин-диспетчеров и велела занимать посты. Затем включила комлинк на рукаве, перечислила несколько фамилий.

– Немедленно на мостик! – приказала она откликнувшимся подчинённым. – Где Зауль?

– Он не полетел, – пожал плечами один из панторанцев.

– Хатт с ним. Р’Валуси!

– Слушаю, – долетел по связи голос зелтронки.

– Системой жизнеобеспечения придётся руководить тебе.

– Поняла.

Пользуясь в качестве маршевых двигателей штурмботами «катарн», закреплёнными в своих гнёздах по сторонам хребтовой балки, а в качестве двигателей ориентации – пришвартованными буксирами, фрегат уходил всё дальше и от свалки, и от «Румелии». Довольный Килиан сообщил, что он разобрался с исправной частью систем управления и может самостоятельно поддерживать ориентацию. Рийо распорядилась отцепить буксирные капсулы и убрать внутрь корабля. Приходило всё больше докладов с разных концов «Хелси». Вантезо рассадил своих парней в башни оборонительных турелей, подготовил к немедленному вылету все двенадцать активных истребителей. Компьютерщик Сакис, развернув в углу мостика чемодан с голопроектором, копался в настройках системы, а его помощники переговаривались с ним по интеркому откуда-то из недр звездолёта, где располагались другие компьютеры. Суета и неразбериха, благодаря руководству новоиспечённой капитанши, пошли на убыль. Одним нам с Осокой делать было особенно нечего. На мостике мы оставались лишь потому, что выпроводить нас вон никто бы не посмел.

– Две отметки, класс малый, вектор минус сто семьдесят пять, плюс одиннадцать, дистанция четыреста тридцать, – доложила одна из диспетчеров. И сейчас же вторая, худощавая девушка со скуластым лицом и чешуйчатой зеленоватой кожей рептилии, подхватила:

– Вызывают на связь.

– Отвечаем, – кивнула Рийо.

Большой голопроектор мигнул, вместо схемы окружающего пространства на нём высветилось взволнованное лицо мужчины с короткой стрижкой и небольшими усиками.

– На фрегате! Мой регистрационный 775-А-319-Л-050. Возьмите нас с собой! – почти кричал он. – За нами гонятся имперцы. У меня беженцы на борту!

– Вижу всплески ЭМИ, вторая цель открыла огонь, – сообщила девушка-ящерица.

– Они стреляют!! – закричал усатый. Картинка голопроектора снова сменилась, и мы увидели при большом увеличении два грузовика, с турелей заднего срывались яркие сполохи плазмы.

– Бейте по ним! Стряхните их с нашего хвоста! – надрывался пилот.

– Какие отвратительные стрелки служат в имперской армии, – тихо сказала мне Осока, в голосе её была слышна издёвка. – В упор попасть не могут. Ты в это веришь?

– Не больше, чем ты, – ответил я. Мне всё это тоже не нравилось, смахивало на плохо срежиссированную сценку любительского театра.

– Зенитчики, заградительный огонь! – приказала Рийо. – Главный ангар, принять Л-050 на борт.

– Рийо!! – одновременно выкрикнули мы с Осокой.

– Натуа, отбой связи, – панторанка обернулась к нам. – Я поняла, поняла. Там либо имперский агент, либо следящее устройство.

– Три отметки! Класс фрегат, вектор плюс сто шестьдесят три, плюс двадцать. Дистанция тридцать мега, – тревожно сообщила женщина-диспетчер. – Радиальная скорость сорок.

– Видите? – Рийо ткнула в сторону голопроектора. – Через десять минут они смогут открыть огонь из главного калибра. Без щитов нас разнесут на атомы. А возьмём «крота» на борт…

Восторженные крики заглушили её слова. На месте корабля преследователей вспухло облако взрыва. Осока прикрыла глаза, сосредоточилась.

– Не чувствую смерть, – медленно произнесла она. – Там были только дройды.

– Душенька, ты наш козырной туз! – воскликнула панторанка. – Ступай в ангар, встречай гостей. Выясни, кто из них агент, а ребята обшарят их судно и найдут «погремушки». Уж искать-то они умеют.

В ангар мы спустились за минуту до того, как из космоса, проткнув опалесцирующую силовую стенку, влетел клиновидный грузовой корабль. Прибывшие на нём представляли собой разномастное сборище перепуганных существ. Несколько негуманоидов, заплаканные женщины, добродушного вида толстячок в расстёгнутом пиджаке и мешковатых брюках, молодой нескладный парень в очках, ещё какие-то личности, напоминающие работяг-алкашей, один с синяком под глазом. И, наконец, экипаж: усатый пилот и узколицый мужчина средних лет в точно таком же комбинезоне, украшенном корпоративной эмблемой. Пограничники рассредоточились полукругом, не опуская оружие.

– Слава звёздам, ребята! – расплылся в улыбке пилот. – Как я рад, что успел! Э, э, вы чего, а?

Осока, шагнув между панторанцами, вышла вперёд и протянула перед собой руку с растопыренными пальцами. Это дало совершенно неожиданный эффект. С приятного толстячка разом слетело всё добродушие, он побелел и попятился:

– Джедай…

Левая рука его скользнула по бедру и не завершила движения: вынырнувший из-за трапа панторанец Фессел ткнул в его затылок шоковую дубинку и нажал кнопку. Но агент был не один. Рыдавшая только что белокурая женщина совершила внезапный рывок, уходя за спину своей соседки, в руке её тонко зазвенел включённый вибронож. Голубые глаза сузились и с ненавистью смотрели на Осоку.

– Слышь, нелюдь, – прошипела она, – прикажи этим синерожим ублюдкам бросить оружие. И без своих джедайских фокусов, а то нож от горлышка бли-изко… Чик, и у этой дуры не будет головы.

– Сомневаюсь, – холодно сказала Осока. Вспыхнул веер зелёного пламени, и что-то мягко стукнулось о металл палубы, затем взвизгнул и отключился нож. Женщина-агент остановившимися глазами глядела на свою руку, отрубленную почти по локоть. Крови не было, боли, видимо, тоже: огненное лезвие прижгло сосуды и нервы. Заложница тоненько заскулила. На одежде её осталась лишь небольшая обугленная полоска. Через секунду вокруг горла женщины-агента захлестнулась нейронная плеть, и панторанцы ловко оторвали её от заложницы.

– Фессел! Этих на гауптвахту. Связанными. И ищите следящее устройство на этой лохани, – распорядилась Осока. – Скорее всего, их даже два. Не найдёте – по сигналу «минус один» выбросьте за борт вместе со всеми вещами.

– Э, постойте-ка… – попытался возразить пилот. Осока прожгла его взглядом и поинтересовалась:

– Вас тоже считать агентом охранки?

– Не, я не…

– Разберёмся. Всё ясно, лейтенант?

– Так точно. Мастер, а нельзя ли у этих поспрашивать? – Фессел указал на «засланцев». Руку женщины в этот момент перетягивала повязкой твилека из карантинной службы доктора Дэи, толстяк, связанный точно так же, как недавно имперский капрал, приходил в себя и по-лошадиному мотал головой, стараясь сфокусировать зрение.

– Ставили не в их присутствии, – сказала моя подруга. – Не держите тайную канцелярию за дурачков. Ищите лучше, как только вы умеете. Рассчитываю на вас.

– Ну, ты сильна! – не скрывая восхищения, сказал я, когда мы вошли в лифт. – Какой удар! Любой самурай позавидовал бы.

– Ах, если бы всё можно было закончить одним ударом, – вздохнула Осока. – Хоть сегодня всё прошло удачно. Двух агентов раскрыли, третий думает, что меня провёл.

– Третий? – изумился я. – Кто? Пилот?

– Заложница. Вторая нарочно отводила от неё подозрение. Самая хитрая штучка в этой компании, умеет экранироваться и притворяться. Ничего, пусть поработает, нам она будет полезна. Что? Страшный я человек? Ну, скажи!

– Ты назвала себя человеком, – улыбнулся я. – Мне это нравится.

– Да ну тебя на фиг, с ним серьёзно, а он… – пихнув меня плечом, Осока вышла из лифта.

На мостик мы возвратились к самой середине финального акта спектакля, разыгранного для нас имперцами. Мимо «Хелси», обгоняя его, один за другим проносились сгустки звёздного пламени. Это имперские фрегаты, открыв огонь с предельного расстояния, делали вид, что безбожно мажут. Рийо, обернувшись в кресле на звук открывшейся переборки, кивнула наружу:

– Видите?

В этот момент нас слегка задело одним из выстрелов, фрегат вздрогнул. На секциях пультов правого борта замигали красные индикаторы.

– Незначительные повреждения сенсоров штирборта, – доложил техник.

– Весьма убедительно, – поёжился я.

– Говорю же, комендоры у них просто кудесники, – не без уважения сказала Осока.

Нам требовалось ещё несколько минут. Цифры заряда накопителей гипердвигателя отсчитывали десятые доли последнего процента.

– Директор. Это Пятерня. Следящие устройства обнаружены, оба, – донеслось из репродукторов внутренней связи.

– За борт их! – приказала Рийо. – Убрать сенсоры, закрыть порты, начинаем прыжок.

– Минус один! – предупреждающе поднял руку техник рядом с пилотом.

– Вектор введён! – доложил кореллианец.

– Переход.

Звёзды смазались, вытянулись в линии, и серая пелена гиперпространства окутала покалеченный старый фрегат. Впереди нас ждала неизвестность.