8

Не один раз за тот вечер Корнелиус пытался объяснить Эрин, что путь им предстоит долгий и невероятно тяжелый, гораздо тяжелее, чем она думает. Он хотел, чтобы она еще раз взвесила, действительно ли хочет с ним ехать. А она упрямо отказывалась даже думать о том, каково прожить два дня не только без сна, но даже без возможности нормально умыться. До этого она два раза летала самолетом, но это были короткие перелеты из одного европейского города в другой, и теперь она с волнением, совсем как маленький ребенок, ждала, когда же начнется самое грандиозное в ее жизни приключение. Что бы ни говорил Корнелиус, это совсем не влияло ни на ее решительный настрой, ни на ее ожидания.

Перелет из Лондона в Стамбул длился пять часов. В воскресенье после полудня они вылетели из аэропорта «Хитроу» на самолете компании «БОАК» и прилетели в Турцию в восемь часов вечера по местному времени. Эрин переполнял восторг – ее восхищало такое экзотическое место, ей хотелось походить по улицам Стамбула, взглянуть на настоящий восточный город. Но никто не мог им сказать точно, сколько времени уйдет на заправку самолета. Поэтому им посоветовали никуда не отлучаться из здания аэропорта, так что осмотреть город им не удалось. После часа ожиданий в безлюдном и слабо освещенном зале отлетов восторги Эрин заметно поубавились, но она не подавала вида, что это так.

Второй этап пути из Стамбула в Гонконг занял утомительные шестнадцать часов. Их прерывали краткие перерывы на сон в жестком кресле, от которого из-за неудобной позы болел затылок. Еще никогда в жизни Эрин не ощущала такой усталости, но она непременно хотела доказать, что способна выдержать все что угодно. Поэтому она лишь храбро улыбалась и ни на что не жаловалась.

К концу этого перелета у Эрин заболела спина и начались судороги в ногах. В голове тоже стучало от непрерывного гула моторов. В десять часов вечера в понедельник они прибыли в Гонконг. Умирающим от усталости пассажирам пришлось сидеть в аэровокзале три часа на жестких сиденьях. В зале не было никого, кроме нескольких уборщиц, которые не говорили по-английски. Все кафе тоже были закрыты, и пассажиры недовольно хмурились. Но и там им сказали, что не стоит покидать аэропорт, так как в это время не работал ни один магазин. В час ночи они снова поднялись на борт самолета. Снова начался долгий перелет.

Во вторник вечером они прилетели в Сидней, так что в пути они пробыли пятьдесят часов. Еще никогда в жизни Эрин так не мечтала о горячей ванне и мягкой постели. Теперь у нее даже не осталось сил на притворство. Но это не имело значения – Корнелиус тоже слишком устал, чтобы это замечать.

Они поселились в отеле в центре города. Молча съели парочку сэндвичей, даже не понимая их вкуса, искупались и заснули глубоким сном на десять роскошных часов. Самолет в Аделаиду летел лишь в четверг; у них было много времени на то, чтобы размять ноги и погулять по городу и порту.

Корнелиус был впечатлен выносливостью племянницы, но помалкивал. Он знал, что самое тяжелое испытание еще впереди, и у нее практически нет шансов его выдержать.

Путешествие оказалось для Эрин таким тяжелым, что она была готова буквально на все, лишь бы не повторить его еще раз. Уже поэтому она не хотела ни при каких обстоятельствах сдаваться и лететь домой и предпочитала смотреть вперед с оптимизмом. Что могло быть хуже, чем просидеть двое суток в самолете? Единственным плюсом было то, что она почти не вспоминала об Энди.

Корнелиус хорошо знал Сиднейский порт по предыдущим поездкам и теперь устроил по нему экскурсию для Эрин. В Австралии начиналась весна, ярко светило солнце, стояла теплая погода. Легкий ветерок нес с моря приятную прохладу. В ярко-голубых водах залива виднелись суда из всех портов мира и множество прогулочных яхт и катеров. Погода была идеальной для рыбалки и плавания под парусами. Они проплыли на катере под великолепным мостом, повисшим над заливом (сиднейцы шутливо прозвали его «вешалкой для одежды»). Потом на пароме перебрались в Мосман, пригород Сиднея, где несколько часов провели в зоопарке «Таронга». Они гуляли по припортовым улочкам, Эрин любовалась роскошными зданиями. День получился замечательный, и она вскоре забыла про долгие и мучительные часы, проведенные в самолете.

Корнелиус пристально наблюдал за племянницей; порой, заметив ее тоскливые взгляды, направленные куда-то к горизонту, понимал, что она думала об Энди, и отвлекал ее от невеселых мыслей рассказами о своих предыдущих поездках в Австралию. На скамье с видом на залив они перекусили рыбой и жареным картофелем, потом поехали на автобусе в деловой квартал Сиднея. Глаза Эрин сверкнули, когда они проезжали мимо бутиков с женской одеждой, и Корнелиус в который раз спросил себя, долго ли она выдержит ту трудную жизнь, которая ждала их впереди.

Эрин остановилась перед кафе.

– Посиди тут, дядя Корнелиус, – сказала она. – Выпей чего-нибудь, почитай газету. Я хочу купить себе кое-что.

– Мы ведь говорили об этом, Эрин. В Кубер-Педи нельзя одеваться элегантно, – строго напомнил Корнелиус. – Там нельзя привлекать к себе внимание красивыми нарядами…

– Мне тут понравилась обувь, – настаивала Эрин. – Я быстро. – И она стремительно удалилась.

Корнелиус застонал от досады. Он ожидал, что такие ситуации возникнут, но не рассчитывал, что так скоро. Его опасения подтверждались.

Через полчаса Эрин вернулась, радостная, с туго набитой сумкой.

– Хочешь посмотреть, что я купила?

– Нет, не хочу, – ответил Корнелиус и, скрестив на груди руки, нахмурился. – Эрин, я думал, что ты меня поняла.

– Конечно, поняла, – ответила Эрин и достала из сумки легкие брюки из хлопка и прочные коричневые сапоги. А потом две рубашки цвета хаки и шляпу с широкими полями. И весело пояснила: – Все это я купила в армейской лавке. Мы с тобой проходили мимо нее.

Корнелиус недоверчиво покачал головой.

– В армейской лавке?

– А ты думал, что я присмотрела себе туфли на высоких каблуках? – Она лукаво подмигнула.

– Ну… я… – пробормотал он.

– Сознавайся, ведь думал? – не унималась Эрин.

– Ну… да… думал, – смущенно подтвердил он. – Никогда в жизни я бы не поверил, что ты зайдешь в армейскую лавку и уж тем более что-то там себе купишь.

Эрин была рада, что обманула дядю.

– Ты согласился взять меня с собой, когда увидел меня в твоих брюках и рубашке, правда ведь? А у меня не было возможности купить себе перед отъездом такую практичную одежду.

Корнелиус улыбнулся. Племянница хотела во что бы то ни стало убедить его, что она серьезно относится к этому приключению. И это удавалось ей все лучше и лучше. У него даже промелькнула мысль, что он ее недооценивал. Но потом решил все-таки не торопиться с окончательными выводами. Одни лишь штаны, сапоги и шляпа не помогут его племяннице освоиться в суровых условиях городка старателей. Но все-таки это был первый и правильный шаг.

На следующее утро они прилетели в Аделаиду. Этот очаровательный приморский город с широкими бульварами и обширным кольцом парков был в шесть раз меньше, чем Сидней. С высоких холмов к морю протекала живописная река Торренс, по которой плавали стаи диких уток и спортсмены на каноэ. Ее берега с зелеными лужайками, тенистыми рощами и ротондами служили идеальным местом отдыха для местных жителей.

От Северной террасы (так в Аделаиде называются проспекты) Корнелиус и Эрин прошли к вокзалу. Там Корнелиус купил билеты на «Ган» (как сокращенно называли Афганский экспресс), следовавший до Алис-Спрингс, в глубину материка. Он отправлялся в середине дня. Им повезло, что в поезде еще оставались места. Корнелиус уже рассказывал Эрин, что Кубер-Педи находится в четырехстах милях южнее Алис-Спрингс и в пятистах милях севернее Аделаиды.

Железнодорожный билетер сказал Корнелиусу, что поезд не идет до Кубер-Педи и что им нужно будет выйти в Мангури.

– А далеко оттуда до Кубер-Педи? – осведомился Корнелиус, в надежде, что они дойдут туда пешком.

– Приблизительно тридцать миль, – ответил билетер.

Корнелиус ужаснулся.

– Тридцать миль! Но там наверное ходит автобус?

– Автобус? – рассмеялся билетер, но тут же прервал свой смех, когда понял, что Корнелиус не шутит. – Вы лучше отправьте телеграмму владельцу отеля «Опал» в Кубер-Педи и сообщите, когда вы прибудете на станцию «Мангури». Он пришлет за вами кого-нибудь.

– Откуда же он узнает, когда мы приедем? Лично я этого не знаю, – ответил Корнелиус.

– Поезд идет из Аделаиды до Мангури примерно двадцать часов, если в пути не случается непредвиденных проблем, например, если не подмоет водой пути или не случится страшная жара, деформирующая рельсы. – Билетер написал на бумаге название отеля и имя владельца – Сирил Дэвидсон – и показал, как пройти к отделению телеграфа. – Так что я советую вам немедленно отправить телеграмму.

Корнелиус послал телеграмму в отель «Опал», потом они забрали багаж и к отбытию поезда вернулись на вокзал.

Эрин и Корнелиус проехали уже больше ста миль в Афганском экспрессе, когда увидели в окне величественный горный хребет Флиндерс. Поезд ехал в сторону Порт-Огасты, портового города и транспортного узла на берегу залива Спенсер, последнего аванпоста цивилизации перед австралийскими необжитыми территориями – Аутбэком. По дороге экспресс останавливался в маленьких городках, и из него выгружали почту и товары.

После легкого обеда в вагоне-ресторане Эрин отлучилась, а через пару минут вернулась уже в новой одежде, купленной специально для Кубер-Педи. Ее было не узнать, она поразительно изменилась. Корнелиус скрыл свое удивление, но не смог спрятать усмешку.

– Что ты нашел комичного? – возмутилась Эрин.

– Нет-нет, ничего, – ответил Корнелиус и снова посерьезнел. – Просто мне потребуется время, чтобы привыкнуть к твоему новому облику. Если бы я прошел мимо тебя где-нибудь на улице, я бы тебя не узнал.

– Что нам и требовалось, верно? – Эрин заметила, что некоторые пассажиры с любопытством уставились на нее, но решила не обращать на них внимания.

Потом началась плоская, скудная равнина; лишь кое-где виднелись тощие кусты. Эрин задремала, положив голову на дядино плечо. Стемнело, поезд ненадолго остановился в Порт-Огасте. Через час Корнелиус разбудил ее, и они пошли ужинать в ресторан. Эрин было чуточку не по себе в новой одежде, но она всячески игнорировала пренебрежительные взгляды элегантных пассажирок.

Купить билеты в спальный вагон им не удалось, все были распроданы задолго от отправления поезда. Сидеть во время такой долгой поездки было ужасно неудобно, но все же лучше, чем в самолете – тут удавалось хотя бы вытянуть ноги. К тому же в поезде можно было размяться, пойти в ресторан или салон-вагон, а то и подышать свежим воздухом во время долгой стоянки.

На следующий день, когда Эрин и Корнелиус вернулись после ланча на свои места, кондуктор сообщил им, что они подъезжают к Мангури. За окнами тянулась все та же безотрадная местность, где яркое солнце выжгло всю зелень. Вскоре поезд остановился. Кондуктор вскарабкался на деревянную площадку, где стояли их чемоданы, и спустил их вниз; потом помог сойти Эрин и Корнелиусу.

Эрин огляделась по сторонам, отыскивая глазами какой-нибудь транспорт, который повезет их дальше, но ничего не увидела. Побитая непогодой, унылая табличка на короткой платформе сообщала, что они находятся на станции «Мангури». Кондуктор, прежде чем вернуться в поезд, предупредил их, чтобы они были осторожнее.

– Дядя Корнелиус, здесь нет ни души, – в панике сказала Эрин. – Неужели нас никто не встречает?

Корнелиус обратился к кондуктору:

– Вы уверены, что мы сошли с поезда правильно? – Конечно, он не ожидал увидеть большого вокзала, но все-таки… А тут вообще ничего не было, кроме платформы, даже будки или навеса.

– Да, сэр, правильно. Вы ведь послали телеграмму хозяину отеля в Кубер-Педи, чтобы он узнал о вашем приезде?

– Да, – ответил Корнелиус. – Правда, я не дождался ответа – не было времени. Он надежный человек?

– Ну, точно я ничего не знаю. На этой станции люди выходят не очень часто.

Конечно, его слова не успокоили Корнелиуса.

– А вы не могли бы немного здесь задержаться, пока за нами не приедут? Мне не очень хочется застрять тут под палящим солнцем с моей племянницей.

– Сожалею, сэр, но мы не можем тут долго стоять. У нас расписание, сэр.

– Благодарю, – сказал Корнелиус.

Кондуктор закрыл дверь вагона. Окутанный клубами пара поезд стал медленно набирать скорость. Эрин и Корнелиус растерянно смотрели на проплывавшие мимо них вагоны. Потом стук колес затих вдалеке, наступила тишина, такая тишина, какой Эрин не знала в своей жизни.

– Вдруг владелец отеля не получил твою телеграмму? – Эрин не хотела показывать свое беспокойство, но не могла сдержаться.

– Я уже знаю на собственном опыте, что здесь, в Австралии, все происходит чуточку медленнее, – ответил ее дядя. – Но за нами непременно приедут, когда-нибудь. – Он не мог себе представить, чтобы про них забыли и бросили на безлюдном полустанке.

– Что мы будем делать до этого?

– Сидеть и ждать. Больше нам ничего не остается.

– Когда ты ездил в Андамуку, ты тоже сошел с поезда в таком же пустынном месте? – Эрин уселась в позе портного на краю маленькой платформы.

– В Андамуку я ездил не поездом. Во время перелета из Сиднея в Аделаиду я познакомился с парнем, который собирался ехать вместе с братом в Алис-Спрингс на грузовике. Они предложили мне составить им компанию и высадили потом в маленьком поселке под названием Пимба. По их словам, оттуда кто-нибудь должен был отвезти меня в Андамуку.

– Маленький поселок все же лучше, чем вот это, – заметила Эрин и отмахнулась от назойливых мух, появившихся неизвестно откуда и атаковавших ее. Тем не менее она была полна решимости не ныть и не жаловаться, понимая, что дядя ожидал от нее именно этого.

– В том поселке было всего несколько домов, маленькая лавочка и паб.

– Но там хотя бы были люди, – возразила Эрин.

– Нет! Я не видел там ни одной живой души. Это был поселок призраков.

– Куда же там делись люди?

– Я прибыл туда в девять часов вечера, не слишком поздно. Но паб уже был закрыт, лавка тоже. Если в поселке и были люди, они уже спали. К счастью, в это время появился почтальон, чтобы забрать почту, выброшенную из поезда. Он и отвез меня в Андамуку на своем стареньком грузовике. Честно говоря, наша поездка на поезде была гораздо приятнее, чем та. Трасса, под названием «Стюарт хайвэй», то есть автомобильное шоссе Аделаида-Дарвин, – яма на яме. После наступления темноты ездить по ней просто опасно. Еще там много кенгуру, они выскакивают перед машиной. Приходится ехать зигзагом, и это очень действует на нервы.

– Может, и сюда приедет почтальон? – с надеждой спросила Эрин.

– Вряд ли, – ответил Корнелиус и вспомнил, что кондуктор не оставил на полустанке никакого почтового мешка.

Эрин сделалось не по себе.

– Этот полустанок называется «Станция Мангури». Но ведь в Австралии фермы тоже называют «станции»? – тихо спросила она.

Странное дело, но в этой оглушительной тишине ей хотелось говорить шепотом. Глупо, конечно, ведь их никто не мог услышать. Просто она не привыкла к такой тишине, буквально рвущей нервы.

– Да, – ответил Корнелиус.

– А вдруг нас высадили на ферме? Такая маленькая платформа не может быть станционной.

– Нет-нет, я уверен, что это настоящая железнодорожная станция. Но я слышал, что пассажиры, ехавшие с нами, говорили о какой-то здешней ферме, – сказал Корнелиус.

– Тогда нам нужно посмотреть, нет ли поблизости фермы, и пойти туда. Возможно, фермер отвезет нас в Кубер-Педи.

– Ферма может находиться где угодно. Кто знает, сколько миль отсюда до нее. – Корнелиус огляделся. – Мы лишь заблудимся, если станем ее искать. – Он понимал, что они тогда не выживут. – Надо оставаться тут и ждать, когда за нами кто-нибудь приедет.

Эрин уже сомневалась, что за ними приедут, но решила не спорить и промолчала. Все равно более удачных идей у нее не было.

Корнелиус сел рядом с Эрин, и они стали смотреть вдаль. Местность была такая плоская, что горизонт сливался с небом. Такого Эрин еще никогда не видела.

– Интересно, кому пришло в голову сделать тут станцию? – спросила Эрин.

Она взглянула на дядю, и они внезапно расхохотались. Ситуация была нелепая до гротеска! Стояла страшная жара, и вскоре им стало казаться, что они вот-вот расплавятся. Нагревшийся воздух тек, дрожал над землей, превращаясь в манящее озеро. Им захотелось пить, плавать в прохладной воде. Ведь они даже не подумали о том, чтобы взять с собой воды. Эрин радовалась, что на ней длинные брюки, рубашка и шляпа, ведь у нее очень чувствительная кожа, которая могла моментально обгореть на солнце. Корнелиус был одет в рубашку с короткими рукавами, но он сильно загорел во время своих бесчисленных поездок и не боялся солнечных ожогов.

– Тут даже нет дерева, чтобы укрыться в его тени, – вздохнула Эрин и снова устремила взгляд к горизонту.

– Что, уже жалеешь, что поехала со мной? – спросил Корнелиус.

– Нет, – без раздумий ответила она. – Я должна была это сделать.

В ее глазах снова появилась грусть, и Корнелиус пожалел о своем вопросе.

– Я тебя понимаю, – сказал он. – Конечно, ты мне сейчас не поверишь, но боль со временем пройдет, Эрин. Уверяю тебя.

– Знаю, – кивнула Эрин. – Но уже хорошо то, что я сейчас отвлекаюсь от неприятных мыслей.

– Увы, ничего хорошего в нашей ситуации нет. – Корнелиус иронично хмыкнул. – Пока трудно поверить, но после захода солнца здесь станет холодно. Иногда дело доходит до заморозков.

Эрин испуганно взглянула на дядю.

– Неужели мы останемся сидеть вот так до ночи? Без фонарей тут будет темно.

– Надеюсь, что не слишком темно, – ответил он и утер пот со лба. – Но темнеет тут рано.

Им нужно было куда-то спрятаться от солнца, пока у них не началось обезвоживание или не случился тепловой удар. Корнелиус слез с платформы и заглянул под нее, но там рос колючий кустарник, слишком густой, чтобы можно было его выдрать и очистить место. Тогда он поставил чемоданы друг на друга на краю платформы, создав небольшую тень.

– Сядем на землю в тени наших чемоданов, – предложил он.

Хоть и неудобно им было, но все-таки лучше, чем на ослепительно ярком солнце. Только пришлось страдать от укусов муравьев и других ползающих насекомых. Солнце плыло по небу, и они часто передвигали чемоданы. Эрин вскрикнула, испугавшись ящерицы, но та проворно юркнула в кусты. На яркое небо было больно смотреть, там кружили орлы и другие хищники, высматривая на земле вкусную добычу – мышь или ящерку, – а потом стремглав падали с высоты и хватали ее своими острыми когтями.

Время медленно тянулось час за часом; от жажды они ослабели и могли думать только о воде.

– Скоро стемнеет, дядя Корнелиус, – сказала Эрин.

Несмотря на все свои страхи, она залюбовалась небом, на котором разыгралась красочная феерия. На западе садилось солнце. Белые облака окрасились в золотисто-красные, лиловато-багровые цвета. Жара слабела, поднялся легкий ветерок. Исчезли мухи, что было большим облегчением. Защебетали птицы. Эрин даже на миг забыла про все трудности. Но лишь на миг!

– По-моему, за нами никто не приедет. Нам надо смириться с этим.

Корнелиус был ужасно озабочен. Он прикидывал, где искать помощь, но на много миль не было видно ни одного дома, ни одного дерева, и он не имел представления, в какую сторону им нужно идти. Рассчитывать можно было только на то, что когда-нибудь здесь пройдет поезд.

– Прости, Эрин. Я рассчитывал, что нас быстро заберут отсюда. Ты ведь очень хочешь пить.

– Я просто высохла от жажды, – призналась Эрин. – Наверняка и ты тоже.

– Может, сделаем так – я пойду вдоль железной дороги, а ты останешься тут с чемоданами. Рано или поздно я выйду к какому-нибудь поселению. – Его больше всего заботило то, что у Эрин может произойти обезвоживание организма. В самом деле, это было очень опасно. Он чувствовал свою ответственность за племянницу и поэтому был обязан что-то предпринять.

Эрин в панике вцепилась в его плечо.

– Я не хочу оставаться тут одна. – Темнело на удивление быстро. Ей даже показалось, будто на солнце набросили плотное одеяло. Температура воздуха стремительно понижалась, и это стало новой неприятностью. Эрин не взяла с собой теплых вещей. – Дядя, тут рано или поздно пройдет поезд, правда? Мы сядем в него и вернемся назад в Аделаиду.

– Да, я уже думал об этом. Вот только неизвестно, когда это будет. Ган из Алис-Спрингс ходит не каждый день.

Некоторое время оба молчали.

– Ты мерзнешь? – спросил Корнелиус, увидев, что она обхватила руками плечи.

– Чуточку. У меня нет ничего теплого. Ты ведь говорил про пятидесятиградусную жару.

– Надо было сказать тебе, что по ночам в пустыне очень холодно. – Корнелиус досадовал на себя за то, что недостаточно хорошо подготовил племянницу к трудностям, которые их ожидали. – У меня в чемодане лежит куртка. Сейчас я достану ее.

– Нет-нет, ничего, – храбро заявила Эрин.

– Ладно, я найду ее, когда станет еще холоднее, – пообещал Корнелиус. – Мы сядем на платформу спина к спине, так будет теплее. И мы будем друг друга успокаивать.

Недалеко от них раздались глухой стук и шорох.

– Ой, какой-то шум. Ты слышал, дядя? – Она вглядывалась в темноту, но ничего не увидела.

– Да, – ответил Корнелиус. – Вероятно, какой-нибудь зверек.

Внезапно ей в голову пришла ужасная мысль.

– В Австралии ведь много змей, верно?

– Да, причем они самые опасные в мире. – Он весь день зорко следил, чтобы к ним не подползла опасная рептилия, но только не хотел пугать Эрин, поэтому ничего не говорил.

– Серьезно?

– Вполне, – ответил Корнелиус. – Впрочем, по ночам они малоподвижные, особенно если холодно.

Эрин не знала, верить или нет его словам.

– Ну а пауки?

– Что пауки?

– Они бегают по ночам? – Эрин тут же взвизгнула – ей показалось, будто по ее ноге кто-то полз.

– Да, и некоторые из них тоже небезопасные.

– И ты говоришь мне об этом только сейчас! – простонала Эрин. Она выпрямилась и посмотрела на свои сапоги, но в темноте ничего не разглядела. Тогда она затопала ногами.

– Что ты делаешь? – удивился Корнелиус и в испуге подумал, не помутился ли у его племянницы рассудок из-за обезвоживания организма. – А что до того шума, так это, скорее всего, был кенгуру, – поскорее успокоил ее он. – Они бегают по ночам. Или эму. И те и другие безобидные.

– Ты уверен?

Корнелиус промолчал. Эрин вдруг подумала, что дядя просто испытывает ее храбрость. Или все-таки он говорил про змей и пауков всерьез?

– Дядя Корнелиус, ты что-то скрываешь от меня?

– Нет, ничего не скрываю.

Он ответил это слишком быстро. Эрин почудилась какая-то неуверенность в его тоне.

– Я не верю тебе.

– Просто мне припомнилась история, которую мне рассказали в Андамуке.

– Что за история?

– Про крупного самца кенгуру, напавшего на жену фермера, когда та развешивала возле дома белье. Но такие вещи случаются крайне редко.

Об ужасных ранах, полученных женщиной, он умолчал, как и о том, что фермер застрелил животное, когда оно напало еще и на собаку, храбро защищавшую свою хозяйку.

Эрин сначала ужаснулась, потом расхохоталась. И снова такая реакция племянницы показалась Корнелиусу странной.

Между тем Эрин была уверена, что дядя просто нагоняет на нее страх. Ведь она видела снимки кенгуру и была убеждена, что это безобидные животные.

– Почему же мы днем не видели ни одного кенгуру? – спросила она.

– В дневную жару они обычно отыскивают тенистое место и лежат там. Лишь в сумерках они, проголодавшись, становятся активными.

– Теперь, по-моему, ты расскажешь мне, как на людей нападают страусы эму, – сказала Эрин.

– Нет, этого я точно не стану тебе рассказывать, – ответил Корнелиус.

На черном бархате неба показалась луна и залила аридный ландшафт своим серебристым светом. Эрин встрепенулась, увидев вдалеке что-то черное и большое. Ведь днем она не замечала там ничего подобного. Может, у нее начались галлюцинации?

– Дядя Корнелиус, смотри, что там такое? – Она показала туда, где обнаружила темные тени. Ей казалось, что они движутся. Или это были ее фантазии?

– Точно не автомобиль, – сказал Корнелиус и закрыл глаза. – Я не слышу шума мотора.

– Тогда что это?

– Возможно, конский табун или стадо коров.

Эрин и Корнелиус с любопытством глядели на приближавшиеся к ним темные тени.

– Может, у нас галлюцинации? – через какое-то время спросила Эрин. У нее во рту было так же сухо, как и в окружающей ее пустыне. Мало того – теперь у нее начались мучительные головные боли.

– Нет, не думаю, – ответил Корнелиус. – Я почти уверен, что это коровы или лошади. – Он немного помолчал, потом продолжал: – Эрин, я вот что хотел тебе сказать. Нет слов, меня поразило, как ты справляешься с нашими трудностями. Я понял уже давно, что у тебя есть крепость, хоть ты и избалована своей благополучной жизнью. Я и раньше ценил силу твоего характера, но ты превзошла все мои ожидания. Я горжусь тобой и хочу, чтобы ты это знала. Ты слышишь?

Эрин была растрогана. Она оценила дядину похвалу, и та придала ей силы.

– Значит, теперь ты веришь, что я благополучно проживу в Кубер-Педи?

– Мы просидели целый день на жарком солнце, но ты не жаловалась. Да, теперь я почти уверен, что все будет нормально. – Он усмехнулся. – Во всяком случае, некоторое время. – Теперь он не был уверен, что они вообще доберутся до Кубер-Педи.

Внезапно до их слуха донеслись горловые крики.

– С каких это пор коровы и лошади так жутко орут? – озабоченно спросила Эрин.

– Тогда это верблюды, – взволнованно сказал Корнелиус, у которого появилась надежда.

– Верблюды? Я и не знала, что в Австралии есть верблюды! – воскликнула Эрин и вскочила на ноги. Встал и Корнелиус, разминая затекшие от долгого сидения ноги.

– Выходцы из Афганистана привезли с собой верблюдов и с их помощью осваивали аридные пространства центральной Австралии. Здесь, в Аутбэке, наверняка есть верблюды. Ведь они, в отличие от лошадей и быков, способны проходить без воды большие расстояния. Перед дорогой они пьют очень много воды и накапливают ее в своем теле.

Теперь Корнелиус и Эрин отчетливо различили темные силуэты верблюдов. На одном из них восседал человек, он махнул им рукой. Мы спасены, с облегчением подумал Корнелиус и помахал ему в ответ.

– Как удачно, что вы остались здесь, – крикнул погонщик верблюдов. – Еще мне не хватало разыскивать вас по всей округе.

Корнелиус был сбит с толку и хотел что-то сказать, но не нашел сил. Он-то был уверен, что этот человек, который был, судя по акценту, валлиец, искал кого-то другого.

– Не у всех туристов хватает ума оставаться там, где было условлено. Тут полно могил, подтверждающих мои слова, – добавил погонщик и рявкнул на верблюда: – Тихо! Хаш!

Верблюд недовольно заорал, но все же подчинился. Остановились и следовавшие за ним три других верблюда. Эрин смотрела на них, широко раскрыв глаза. Верблюжий крик показался ей ужасным.

– Мы не туристы! – возмущенно крикнул Корнелиус погонщику. Он слишком устал и умирал от жажды, чтобы помнить о вежливости. – Мы ювелиры.

– О! – воскликнул погонщик и проворно соскочил с верблюда.

По прикидкам Корнелиуса, погонщику было далеко за шестьдесят. Первым делом бросалось в глаза, что он не брился по крайней мере лет десять. Его длинная борода мерцала серебром в лунном свете. На голове у него была бесформенная шляпа, которая выглядела так, будто он не снимал ее даже на ночь. Его ноги, торчавшие из выгоревших шорт, были покрыты пушком белых волос. Несмотря на возраст, он казался выносливым и жестким, будто кусок выдубленной кожи. Корнелиус покосился на Эрин, и ему показалось, что она думает так же, как и он.

Слабый порыв ветра принес к ним отвратительный запах застарелого пота и навоза. Но вместе с тем путешественники были рады увидеть в этом бесприютном месте человеческое лицо.

– У вас не найдется воды? – спросил Корнелиус. – Мы умираем от жажды.

– Ясное дело, есть у меня вода, – ответил погонщик. Он извлек из переметной сумы две фляжки и протянул им. – Пейте сколько влезет. У меня много воды.

Погонщик повернулся к ним спиной, и они увидели, что его длинные волосы завязаны на затылке. У любого другого это выглядело бы странно, но к его эксцентричной внешности такая прическа даже шла.

Корнелиус и Эрин с жадностью припали к фляжкам. Никогда еще вода не казалась им такой вкусной.

– Я Вилли Вилкс, – сказал их спаситель. – Дэво попросил меня приехать за вами. У него снова не завелся его дурацкий грузовик.

– Дэво? – Корнелиус слишком устал и никак не мог сообразить, о ком речь.

– Сирил Дэвидсон из отеля «Опал» в Кубер-Педи. Ведь вы отправили ему телеграмму, точно?

– Ах так, да, но мы тут сидим уже давным-давно. Ведь он должен был знать, что поезд прибывает на станцию еще до полудня. Мы рассчитывали, что он уже будет нас ждать.

– Так он и планировал. Только не получилось. Вчера Дэво и два местных парня возились с грузовиком полдня, – сказал Вилли. – Когда он так и не завелся, Дэво попросил Мика Хаксли связаться со мной по рации, чтобы я вас забрал вместо него. У Мика есть рация. Но он просидел в пабе до самого закрытия. А я был у Дорис, моей подружки, у нее ферма в двух часах езды, на верблюде, конечно. Когда Мик вышел из паба, он уже еле мычал. Если он шибко переберет, ноги несут его черт-те куда. Он забрел на Бут-Хилл и там задрых.

– На Бут-Хилл?

– Да, на Бут-Хилл, наше местное кладбище. Наверняка он дрых там не в первый раз. Однажды он чуть не до смерти напугал Берти Хобсона, когда тот пришел на могилку к своей Нелли и положил цветы. В это время Мик проснулся там, где и задрых, то есть на могиле Васелко Буювича, проснулся и захрипел, застонал с похмела. Так вот бедный Берти чуть не отправился с перепугу на тот свет к своей Нелли. Хотя теперь я не думаю, что Мик Хаксли вскорости снова пойдет спать на погост. Его там покусали муравьи-бульдоги, потому что он пробудился сегодня к полудню. Потом поплелся домой и совсем забыл, что обещал Дэво сообщить мне по рации про вас.

– Что за муравьи-бульдоги? – с ужасом спросила Эрин. Неужели в Австралии водятся муравьи размером с бульдогов и такие же свирепые?

– Ох, это подлые твари. Они бывают длиной до пяти сантиметров. Вы умно сделали, что остались сидеть на платформе, иначе сейчас были бы искусаны с головы до ног. Мик Хаксли, этот дурной пес, еще и обгорел на солнце до ожога.

Эрин и Корнелиус переглянулись, радуясь, что днем еще ничего не знали про муравьев.

– Раз уж этот ваш Мик заснул на кладбище, а потом пошел домой, откуда вы узнали, что мы тут? – спросил Корнелиус.

– Уж Дэво-то знает Мика Хаксли как облупленного. Вот он и подумал, мол, погляжу-ка я, не соврал ли мне Мик. Он нашел его в ужасном виде. Потом позвал к нему доктора и сам связался со мной по рации. Вот я и приехал за вами, вот только имена ваши запамятовал. Трудно мне это дается.

– Я Корнелиус Уайлдер, а это моя племянница Эрин Форсайт.

Корнелиус понял, что им невероятно повезло, раз Вилли отправился за ними еще засветло.

– Племянница?.. – повторил Вилли и направил на Эрин удивленный взгляд. Еще до этого он отметил, что у парня слишком нежный голос, но решил, что у него просто ломка голоса. – Что ж, рад познакомиться. Ну а теперь пора двигаться. Садитесь на верблюдов.

Корнелиус достал теплые куртки себе и Эрин, после чего Вилли схватил чемоданы и потащил их к четвертому верблюду. Животное заворчало при его приближении и стало кусаться. Вилли выругался, но все-таки сумел положить чемоданы на спину верблюда.

Эрин взглянула на своего дядю, потом на Вилли.

– Неужели мы поедем на этих… животных? – Ее ужасала сама мысль об этом.

– Ну, если не хотите, то можете топать тридцать миль пешком, – буркнул Вилли.

– Ой, конечно, нет. Только я думала, что мы поедем в Кубер-Педи на машине, – ответила Эрин.

– Мои верблюды тут самый надежный транспорт. Недаром их называют «корабли пустыни». Вы слышали, конечно, такое выражение? – Вилли захохотал.

Эрин было не до смеха. У нее внезапно закружилась голова и подкосились ноги.