Глава 21. «Ей нужен мужчина, а не фюрер!»

В год, когда Еве исполнилось двадцать три, а ее сестре Гретль двадцать, обе покинули отчий дом, чтобы временно обосноваться в арендованной Гитлером трехкомнатной квартире на улице Виденмайерштрассе, 42, неподалеку от Английского сада. Произошло это событие в августе 1935 года. В связи с чем у меня и возникли сомнения по поводу озвученной прежде умопомрачительной версии о поездке четы Гитлер – Браун в Крым на встречу со Сталиным в 1933 году. И если уж действительно подобная поездка с ее последствиями состоялась, то, скорее всего, она имела место в 1935-м. Куда как логично складывается: и месяц совпадает, и отъезд из родительского дома (где к дочерям относились с прохладцей), и дальнейшая самостоятельная жизнь без пристальных взглядов. Да и жилье для возлюбленной Адольф снял за свой счет и во временное пользование.

Генриетта фон Ширах впоследствии утверждала, что Фридрих Браун встречался с фюрером, чтобы обсудить «доброе имя и будущее» его дочери. «В итоге все обошлось благополучно. Гитлер купил Еве маленький домик на Вассербургерштрассе и назначил подобающее ежемесячное содержание. Однако без обиняков заявил господину Брауну, что о браке не может быть и речи. Так, парадоксальным образом, Ева стала признанной любовницей Гитлера», – делилась Хенни. Впоследствии, на допросах герр Фриц Браун отрицал сам факт встречи с фюрером для обсуждения положения и будущего Евы.

«Гитлер покорился неизбежному и – настояв на полном засекречивании ее имени, ее личности и ее существования – возвел фрейлейн Браун в ранг своей признанной подруги и любовницы. То есть признанной его ближайшими друзьями и сподвижниками», – совершенно справедливо заметила биограф Анжела Ламберт. И в этих словах – еще одно подтверждение мысли, что если что-то и происходило в знойном Крыму между Гитлером, Сталиным и Евой, то означенное время – год 1935-й – совпадает как нельзя лучше. Именно с этого времени отношение Гитлера к Еве полностью и бесповоротно изменилось к лучшему.

И огромную роль здесь сыграл факт, хорошо известный широкой читательской публике – вторая попытка самоубийства возлюбленной фюрера.

Чтобы окунуться в психологическую подоплеку тех дней, мы не станем прибегать к свидетельству дневниковых записей Евы, даже если они подлинные (мнение А. Ламберт и др.). О том, что сохранившиеся страницы из так называемого дневника, – подделка, убежден А. Иоахимсталер, склонный воспринимать связь Адольфа и Евы как «дружественную», а не сексуальную. К слову: складывается закономерность: большинство авторов-мужчин предпочитают отрицать сексуально-эротическую основу связи этой исторической пары, тогда как авторы-женщины – наоборот! О том, что так называемые фрагменты дневника Евы, оказавшиеся в Национальном архиве США, сфабрикованы, говорил мне и Олег Грейгъ, подтверждая, впрочем, мужскую состоятельность фюрера. Также Грейгъ рассказывал, что в закрытых архивах и экспозициях партийной разведки, в которой он служил, имелись личные вещи Адольфа Гитлера, Евы Браун и других исторических личностей. Конечно же, говоря о дневнике – имеется в виду не «зеленая тетрадь» – подделка, сотворенная актером Луисом Тренкером, которому удалось ввести в заблуждение даже серьезных историков, о чем писала мировая пресса еще в середине ХХ века. Книжонка Тренкера была напечатана большими тиражами вскоре по окончании войны, и в большей степени именно оттуда пошли гулять по историческим источникам сведения о сексуальных извращениях Гитлера (сведения, так обожаемые нашими современными отечественными авторами).

Кстати, А. Иоахимсталер утверждает, что оригинал так называемого дневника Евы ныне, после возвращения его правительством США в 1974 г., хранится в Бундесархиве в Кобленце. А вот А. Ламберт рассказывает, как в 2005-м она поехала в Вашингтон, чтобы «подержать в руках дневник Евы Браун. Он находится под неусыпным надзором служащих NARA, гражданского и военного архива Америки. За зданием, известным как Архив II в Колледж-Парке, Мэриленд, располагаются огромные катакомбы хранилища: два миллиона кубических футов заставлены полками. /Здесь, в недрах этой бетонной крепости, в потрепанном коричневом конверте лежит дневник. Увидеть его могут только самые настойчивые исследователи и только с особого разрешения двух старших архивариусов. Он доступен только тем, кто знает, где искать и кого спрашивать» и т. д. (с.195). Так называемый дневник возлюбленной фюрера (или то, что от него осталось) содержит всего 22 страницы, охватывающие период с 6 февраля по 28 мая 1935 года. «Дневник написан не обычным округлым почерком Евы, а старогерманским готическим шрифтом, бывшим в ходу со времен Средневековья. Ничего общего с ее подписями в фотоальбомах», – свидетельствует Ламберт. Содержание страниц переведено на разные языки; дневник этот печатался в разных источниках, так что с ним пришлось сталкиваться каждому, кого интересовала судьба возлюбленной фюрера. Укажу также, что записи в нем ведутся непоследовательно, выборочно, не изо дня в день, лично меня больше всего смущает, что нет никаких мыслей, никаких оценок в день рождения фюрера, 20 февраля, даже упоминания о такой значимой для корреспондента дате! И все же…

Баварские Альпы. Ева Браун позирует вместе с друзьями. 1935 г.

Благодаря доказательной базе в книге Анжелы Ламберт (или пресловутой женской солидарности?), мне лично эти страницы кажутся скорее подлинными, ведь в них нет ни имени любовника (есть только Er, «Он»), ни его должности, ни рассказа о политических делах и важных встречах, а лишь трогательные переживания оставленной в одиночестве безумно любящей и глубоко страдающей женщины.

Свой день рождения 6 февраля 1935 года Ева провела без любимого; он вынужден проводить много времени в Берлине, занимаясь государственными делами. А по возвращении в Мюнхен, чаще встречается со своими товарищами, чем с Евой. Она не видела его неделями, а то и месяцами! Даже подарок на свой день рождения она выбрала сама (впрочем, возможно, из его денег): ожерелье, сережки и колечко. Он приедет через пять дней, но без подарка, даже без собачки, о которой она мечтала. Ее мечты столь просты и наивны, что сразу выдают в ней совершенно простую и бескорыстную женщину, заведомо считающую себя недостойной великого мужа-политика и в то же время готовую жертвовать всем во имя любимого. «Ей нужен был мужчина, а не фюрер!» – отметит Ламберт, и снова будет права…

Доброжелатели из числа находящихся рядом, с готовностью рассказывают о его встречах с другими женщинами; тем паче находится и повод подразнить девушку – Гитлер давал обед в честь сэра Освальда Мосли и его свояченицы Юнити Митфорд, на котором присутствовала и давняя поклонница фюрера Винифред Вагнер. В списках «возлюбленных» фюрера в последнее время фигурируют «лесная нимфа» – актриса и режиссер Лени Рифеншталь и эффектная Валькирия, она же баронесса Юнити Митфорд. В те годы было не принято делиться с кем бы то ни было своими интимными переживаниями, доверять сексуальные подробности личной жизни, делать даже малейшие намеки (не из-за этого ли большинство авторов составляют портрет фюрера в аморфно-бесполых тонах?). Однако по брошенной вскользь фразе становится понятным, что Ева ревнует Адольфа к длинным, крепким ногам Юнити. Но если б этот мужчина в определенные моменты жизни не был настоящим самцом, разве Ева обратила бы внимание в первую очередь на ноги соперницы? Кстати, на фото англичанка Юнити Валькирия Митфорд похожа на немку Еву Браун, та же прическа, тот же тип красоты. Впоследствии станет известно, что после их знакомства в феврале 1935-го, Гитлер и баронесса встречались довольно часто как на партийных мероприятиях, так и приватных вечеринках (историки даже подсчитали, что с 1935 по 1939 гг. прошло более 140 встреч).

В апреле Гитлер, если и бывает в Мюнхене, то с Евой встречается в компании Хоффманна и его новой супруги Эрны. Иногда они ездят за город на пикник, но всегда в сопровождении других людей. Последняя их интимная встреча, по свидетельству авторов-всезнаек состоялась якобы 31 марта, в тот вечер парочка ужинала в ресторане гостиницы «Времена года» (Vier Jahreszeiten); с ними за столом были младшая сестра Евы Гретль и Альберт Шпеер (Ева и Шпеер на протяжении этих и последующих лет симпатизировали и во многом доверяли друг другу). На прощание любовник наградил девушку деньгами, – довольно унизительно для той, кто любит. Но, может, Адольф не придавал своим поступкам того значения, какое им придавала Ева? Возможно, он не видел ничего предосудительного в том, что заранее готовит и при встрече передает ей конверт с деньгами. Да, он – мужчина и обязан заботиться о своей женщине. Многие ли мужчины в окружении каждой из нас поступают всегда деликатно и корректно? – риторический вопрос, который может задать себе каждая читательница…

Но более всего Ева смущена другим: отчего, когда они наедине, он говорит, что «безумно влюблен», что «страстно любит», но стоит им появиться на людях, как он обращается с ней равнодушно. Она – скрываемая ото всех подруга, непризнанная жена, ее будущее неопределенно. Долго ли она сможет мириться с таким положением вещей?

Его молчание и ее ревность сыграли с ней злую шутку: после трех месяцев не-встреч Ева решается предпринять вторую попытку самоубийства. О трех месяцах воздержания в преддверии трагедии указывают некоторые авторы и исследователи.

Но чем таким важным занят Адольф, что не находит времени на ночь в объятиях любезной юной дамы? Может, он действительно увлечен другой? И только Ева знает, интуитивно предчувствует, как его вернуть, собирая для тайной цели снотворное…

В апреле 1935-го Адольфу исполнилось 46 лет; психологи называют это время переломным, началом мужского климакса, когда осознается количество ушедших лет, упущенных возможностей, и идет ломка психики при осознании, что можно не успеть воплотить все задуманное. Несмотря на его сильную занятость, вполне вероятно, что нечто подобное происходило и с Гитлером.

Пытаясь покончить с собой во второй раз, Ева приняла двадцать таблеток ванодорма (вместо задуманных двадцати пяти, или даже тридцати пяти таблеток веронала). Рассчитывала ли она на спасение? – скорей всего, нет, разве что в глубине души надеялась на чудо. И чудо свершилось. В ночь с 28 на 29 мая Ильза застала сестру в глубоком обмороке и поспешила оказать ей первую помощь, после чего вызвала доктора. Пострадавшую отвезли в больницу, где ей спасли жизнь. Вот тогда-то старшая сестра семейства Браун якобы и обнаружила дневник, из которого вырвала часть страниц (или вовсе не вырывала, – в разных источниках по-разному), а позже вернула Еве (спрятала «в надежном месте в Австрийских Альпах в доме матери офицера СС, служившего в личной охране Гитлера», – по Н. Гану).

9 августа 1935 года Ева в сопровождении сестры заселяется в новое жилье – квартиру, снятую для них расчувствованным любовником через герра Хоффманна. Приличия были соблюдены: Ева проживала с компаньонкой, деньги на оплату жилья поступали через ее работодателя. Мебель была взята в кредит, а белье позаимствовано в родительском доме.

Пройдет еще полгода, и Адольф Гитлер купит для своей тайной возлюбленной скромный дом в фешенебельном пригороде Мюнхена, в Богенхаузене. Сделка состоится при помощи фотографа фюрера; и 30 марта 1936 года дом по улице Вассербургерштрассе, 12 будет оформлен на имя Евы Браун.

Дом являл собой типичную загородную немецкую виллу в 80 кв. м., внешне ничем не примечательную. Зато внутри было чудесное убранство, достойное той, которая призвана скрашивать часы отдыха великого политического деятеля. Великого – во всех смыслах, без тени иронии; кто бы сомневался, что он совершил величайшие преступления? – о чем нам всем хорошо известно, тогда как многие грани его кипучей деятельности скрываются до сих пор.

Итак, новый дом состоял из прихожей, ведущей в гостиную, откуда шли три двери: одна – в сад, вторая – на кухню, третья – в комнату для прислуги. Справа от входа имелась еще одна гостиная и столовая. Наверху находились две девичьи спальни и ванная. Комната Евы была выполнена в светло-синих тонах, двуспальная кровать обита бледно-голубым сатином и застелена дорогим бельем с личными инициалами EB. На стене возле кровати висел телефон с прямыми линиями «Берлин» и «Вахенфельд».

Убранство дома составляли музейные картины, портреты Гитлера с шутливыми надписями для хозяек, фарфоровый обеденный сервиз с милыми голубыми цветочками и проч. В дом доставили один из первых в Германии телевизоров. В комнате Евы имелись просторный гардероб и туалетный столик с зеркалом, уставленный дорогой косметикой от Элизабет Арденн и флакончиками французских духов. В подвале, как и полагается в добропорядочном доме, имелись запасы вин. К тому же оно было оборудовано бомбоубежищем, спроектированным лично Гитлером (по свидетельству Н. Гана). Не мудрено, что Ева влюбилась в свое жилище, ласково прозываемое ею «мой милый маленький Браунхаус». К тому же оно было окружено глухой каменной стеной, гарантировавшей анонимность проживания.

Вместе с домом любовница фюрера получила шикарный черный «Мерседес» с номерным знаком ПА 52500 и шофера Юнга в придачу. К тому же исполнилась и ее мечта о собачке: Гитлер преподнес Еве сторожевого бультерьера Бласко, а после его скорой кончины – славного скотчтерьера Негуса, для которого Ева приобрела подружку Штази. У самого Гитлера была, как вы помните, овчарка Блонди.

В том же 1935-м, в такой значимый для Евы год, состоялся и упоминаемый нами съезд НСДАП в Нюрнберге. Событие происходило с 10 по 17 сентября. Именно тогда фрау Ангела Раубаль-старшая показала свой властный характер, уничижая любовницу брата презрительным отношением. Но интрига обернулась против самой Раубаль, заполучившей себе в союзницы и Генриетту фон Ширах (Хоффманн). Адольф не смог простить подобного отношения к своей подруге, впервые присутствовавшей в первых рядах приглашенных (Ева сидела на трибуне среди супруг министров и гаулейтеров). Как итог – высылка сводной сестры из Бергхофа и подчеркнуто стороннее отношение к дочери своего доверенного фотографа.

Тогда же началась капитальная перестройка виллы в Оберзальцберге, превращаемой в импозантную резиденцию. Наци № 1, будучи талантлив в живописи и имея свое представление об архитектуре, сам разработал план, виды с разных сторон своего нового сооружения с указанием масштаба. Имея столько достоинств, это человек мог стать великолепным специалистом в разных областях, а стал выдающимся карателем.

Известно, что, находясь у власти, Гитлер вместе с архитекторами разрабатывал концепцию реконструкции некоторых немецких городов, в которых предусматривалась постройка помпезных величественных сооружений. И таким образом он удовлетворял свои давние мечтания об искусстве и своем месте в нем. В 1936-м фюрер принял план, согласно которому Берлин должен был превратиться в столицу мира, «сопоставимую только с древним Египтом, Вавилоном или Римом», – столицу, достойную «тысячелетнего Третьего рейха». В городе должны были появиться монументальный ансамбль в виде гигантского храма с куполом под позолоченным орлом для выступлений вождя нации перед своими великоподданными, а также Дом фюрера, напоминающий дворец-крепость. Упрекать вождя, – сейчас, после почти сто лет после тех событий, просто нелепо и смешно; такие стройки были характерны своему веку и его задачам, и, к тому же, не менее помпезные постройки уже давно воплощены и в Москве, и в Пекине, и в Париже, и в Вашингтоне, и в Маниле и т. д. И мы, современные люди, прекрасно понимаем, откуда растет фундамент этого величия, и не упрекаем ни заказчиков, ни архитекторов, ни строителей во всевозможных комплексах! А лишь наслаждаемся ролью туристов, когда обходим эти грандиозные великолепные шедевры, устремленные в века. Да и, к тому же, «стройки века» все еще продолжаются, на сей раз – при нашей с вами памяти…

Гитлеровским проектам не суждено было воплотиться; однако он не переставал мечтать. Утверждают, что в бессонные ночи, истомленный от дел, фюрер рисовал планы или эскизы, не имея сил расстаться с тем, что было близко его натуре – с искусством. Но чаще всего в такие ночи он работал, как и его старший друг и товарищ Иосиф Виссарионович Сталин.

Подобные строки цитировала немецкая молодежь, строки звучали по радио (здесь приведен перевод на русский А. Федорова). Все – как в стране Советов, где также пели дифирамбы бессонным ночам «вождя всех народов»! «Ленину – слава! Сталину – слава!» – орали очумелые от массированной идеологической обработки граждане 1/6 суши; то же, но своему вождю-спасителю кричали ополоумевшие от немецкой пропаганды немцы.

Пели хвалу сотни и даже тысячи обласканных властью советских и немецких писак, и строки из этих стихотворений – песчинка в безбрежном море псевдолитературы тоталитарных государств.

Впрочем, был еще один весьма существенный нюанс, который объединял этих вождей. Как и Сталин, Гитлер предпочитал простые, почти аскетические помещения для жизни и работы.

Преобразованием Оберзальцберга в оплот национал-социализма руководил Мартин Борманн, и в том числе и его стараниями резиденция первого политика превращалась из частного дома в оперативный штаб. Выкупленная деревенька стала собственностью наци; здесь разместились казармы, гауптвахта СС, помещения для сотрудников госбезопасности, полигон для стрельбы, спортзал, радиостанция, три телефонных узла, почта, а также больница для тяжелораненых офицеров. Также имелись детский сад, школа, театр и Чайный домик. Последний представлял собой расположенный на холме небольшой павильон из двух смежных комнат с камином, прихожей, отдельной комнаты для дам; из окон Чайного домика открывался чудный вид на Зальцбург и его здания в стиле барокко. Гостям сюда приносили кофе с пирожными или душистый чай, заваренный на яблоках (этот непритязательный напиток любил Гитлер).

Любопытно вспомнить, что при обустройстве арендованного Адольфом Гитлером дома Вахенфельд, в конце 20-х годов ему помогали сводная сестра Раубаль и многочисленные маменьки-поклонницы: Эльза Брукманн, Винифред Вагнер, Елена Бехштейн, др. «Для дома в Оберзальцберге я хотела пожертвовать столовое белье, подходящее к простому обеденному сервизу, оба комплекта уже готовы…», – писала тогда Винифред своей компаньонке Брукманн.

Но спустя годы для обустройства были задействованы другие силы. Как только Оберзальцберг превратился во второй оперативный штаб Гитлера, Ева Браун была приглашена туда на роль хозяйки интимных вечеров ведущего политика Германии.