Глава 4
АДМИРАЛ КОЛЧАК — В ОККУПИРОВАННОЙ СИБИРИ. РУССКАЯ НАУКА — В ЗАСТЕНКАХ СПЕЦОТДЕЛА

Большинство людей обладают такой особенностью: они читают, но не видят, они видят, но не осознают… А ведь зачастую в самых, казалось бы, отдаленных явлениях и фактах обнаруживается самая тесная и причудливая связь.

Будучи секретарем Петроградского комитета РСДРП(б) (с апреля 1917 по март 1918 г.), Бокий выступил инициатором создания отряда по оказанию помощи чекистам. А в марте 1918 года инициативный и ретивый исполнитель уже назначен на пост заместителя председателя Петроградской ЧК. Бокий участвует в создании структур Чрезвычайной комиссии, параллельно занимаясь хозяйственными вопросами для нормального функционирования этих самых карательных структур.

После убийства 31 августа 1918 года председателя чрезвычайки Моисея Соломоновича Урицкого (зачастую звался Михаилом; 1873–1918) Г.И. Бокий стал председателем Петроградской ЧКи ЧК Союза коммун Северной области. Между прочим, «славный сын партии» Урицкий в 1899 г. был после ареста сослан царским правительством в Якутскую губернию— в богатейшие русские края, где его сотоварищи обучали большевистским «наукам» доверчивое местное население (скажем, как якута Василия Никифорова, о котором рассказывалось выше)… Смерть большевистского Моисея наступила от рук сожителя, студента Канегиссера, объявленного впоследствии врагом-эсером. Несчастье произошло из-за ревности, когда интимные друзья играли в шахматы. Так благодаря стечению обстоятельств место руководителя ЧК досталось Бокию.

Прошло немногим более часа после рокового выстрела, повлекшего смерть Урицкого, как во все концы Союза коммун Северной области посыпались телеграммы от имени Президиума Петроградского Совета за подписью Зиновьева, которыми предписывалось: «Немедленно привести все силы в боевую готовность… организовать повальные обыски, аресты среди буржуазии, офицерства… студенчества и чиновничества… обыскать и арестовать всех буржуа англичан и французов…». Одновременно советские агитпроповцы, отточившие свое умение нагло лгать с помощью «передовых» большевистских газет, распространили мнение, что М.С. Урицкий был слишком мягок к врагам революции, потому-то и произошел теракт, в котором был убит главный чекист города. Истеричный Григорий Евсеевич Зиновьев (наст. Евсей Герш Аронович Апфельбаум, он же Радомысльский; 1883–1936), близкий соратник В.И. Ленина и председатель Петроградского Совета, требовал от ЧК значительно усилить обороты «расстрельной машины».

Бокий, использовав ситуацию, мгновенно организовал массовый террор в отношении «врагов революции», отнеся к их числу аристократов, промышленников, деятелей русской науки и культуры, простых граждан.

6 сентября «Петроградская правда» опубликовала за подписью Бокия такое сообщение ВЧК: «Правые эсеры убили Урицкого и тяжело ранили т. Ленина. В ответ на это ВЧК решила расстрелять целый ряд контрреволюционеров, которые и без того давно уже заслуживали смертную казнь…Расстреляно всего 512 контрреволюционеров и белогвардейцев, из них 10 правых эсеров… Мы заявляем, что, если правыми эсерами и белогвардейцами будет убит еще хоть один из советских работников, нижеперечисленные заложники будут расстреляны…». Среди заложников были великие князья, бывшие министры Временного правительства, аристократы и мещане, генералы и офицеры. С 5 сентября действовало, появившись в печати, постановление о «красном терроре», но расстрелы в Петрограде начались уже со 2 сентября. «Благодаря» Бокию было расстреляно более 10 000жителей Северной столицы.

Тогда же, чтобы как-то смягчить ситуацию и убрать из города ненавидимого всеми палача, председатель ВЦИК Я.М. Свердлов направляет Бокия агентом ЦК РКП(б) в Белоруссию «для подробного ознакомления с постановкой и ведением нелегальной работы в оккупированных областях». Во главе комиссии из нескольких петроградских коммунистов Г.И. Бокий выехал в занятый немцами Минск для обследования деятельности комитета РКП(б) Западной области. Здесь он вошел в состав Революционного совета германской армии в Минске, одновременно организовал Совет рабочих депутатов. За сухими сведениями не видно реальных дел: что и как конкретно делал Глеб Иванович в Минске, с кем встречался официально, а с кем тайно, кого и для каких дел вербовал и кто впоследствии ему пригодился из служащих той самой германской армии, вернувшихся впоследствии на родину и ставших непосредственными свидетелями прихода Адольфа Гитлера к власти… А ведь не исключено, скажу, забегая вперед, что среди них были те (или тот), кто даже попал на службу в закрытую структуру «Аненэрбе», чтобы по заданию Бокия передавать нацистам некоторые научные наработки не менее закрытой советской структуры — Спецотдела. А это вовсе уж неисследованная тема для отечественных историков. Еще добавлю любопытный и малоизвестный нашим историкам факт: в сентябре 1939 г. радиостанция в советском городе Минск была предоставлена люфтваффе в качестве радиомаяка для наведения германских бомбардировщиков на Варшаву. Об этом в книге «Взлет и падение Третьего рейха» упоминает известный американский публицист Уильям Ширер: «Уже в первый день нападения немецких войск на Польшу Советское правительство, как это явствует из немецких документов, оказало люфтваффе услугу. В то утро начальник главного штаба ВВС генерал Ганс Ешоннек позвонил в посольство Германии в Москве и сказал, что для оказания помощи пилотам бомбардировщиков при нанесении бомбовых ударов по Польше (в разговоре он назвал это «срочным навигационным испытанием») он просит русскую радиостанцию в Минске постоянно подавать позывные. Во второй половине дня посол Шуленбург уже сообщил в Берлин, что Советское правительство «готово пойти навстречу». Русские согласились подавать позывные со станции в Минске в программах возможно чаще и продлить время ее вещания на два часа, чтобы помочь немецким летчикам в ночное время». Выкажу неоднозначное мнение, предоставив выводы грамотному читателю, что, вероятно, этот самый начальник генштаба авиации люфтваффе Ешоннек имел контакты (тайно сотрудничал?) с близким помощником товарища Сталина Е. Головановым — человеком из сталинской партийной разведки.

Конечно, герой нашего повествования Глеб Иванович Бокий не имел никакого отношения к тому, что 1 сентября 1939 года Советское правительство предоставило радиостанцию РВ-10 имени Совнаркома БССР в качестве специального радиомаяка для наведения германской бомбардировочной авиации на Варшаву и другие польские города (так называемая координатная привязка по радиокомпасам). Но имя и деяния Бокия и ему подобных— в бесконечности песчинок, приведших к кровавым бурям, разыгравшимся в XX столетии.

В конце ноября 1918 года Бокий возвратился из «освобожденной» Белоруссии и сразу же был командирован на Восточный фронт. В марте 1919-го его назначили членом Туркко-миссии ВЦИКи ЦКРКП(б), но из-за наступления войск Верховного правителя России адмирала Колчака прервалось сообщение с Туркестаном, и Бокий не смог добраться до места службы. Тогда же он был назначен начальником Особого отдела Восточного фронта (вспомним, что за преступления перед Отечеством молодой революционер Бокий ссылался в эти сибирские края). С марта по октябрь 1919-го пребывал в этой должности, находясь большей частью в Симбирске. Где он впервые стал серьезно интересоваться деятельностью Александра Васильевича Колчака, причем не только как военачальника, но как ученого. Как известно, A.B. Колчак к тому времени успел исследовать воды четырех океанов и десятков морей, не единожды объехал вокруг Земли, написал несколько книг, заслужив за свои изыскания ряд русских и иностранных орденов. Впоследствии, затребовав подготовить для личного изучения информацию о научной деятельности Колчака и углубившись в материалы, Бокию стало известно, что еще в первом десятилетии XX века офицер Колчак сделал уникальные открытия во время исследования части Северного Ледовитого океана и Кольского полуострова.

В поле научной деятельности выдающегося ученого Колчака лежали таинственные и богатейшие русские территории Сибири и Севера. Как истый ученый, Колчак даже во время его командования армией находил возможность приобщаться к исследованиям, когда через местное население обращался к древним преданиям. То же — предания, сказания и легенды, а также шаманские и оккультные ритуальные практики — были интересны и Глебу Бокию. К слову, это всегда волновало и выдающегося врача, ученого и писателя А.П. Чехова. Известно, что и большевистский «буревестник» М. Горький также проявлял интерес к оккультизму и таинственной восточной медицине.

Наиболее полно о научной деятельности и открытиях в области гидрографии, геологии и других областях наук офицера-ученого можно найти все в той же книге Олега Грейга «Подлинная судьба адмирала Колчака», описывающего, какие открытия им были сделаны и какие бесследно исчезли, вывезенные за рубеж вражеской разведкой. Признаю, что разделяю далеко не все, что написано в этом труде, однако дозволю себе небольшую цитату из вышеназванной книги; к тому же в этом отрывке завязывается интрига, которую нам придется рассмотреть (нет, не тайну жизни адмирала, она достаточно широко описана и раскрыта автором, а сотрудничество систем закрытых институтов Спецотдела и «Аненэрбе» антагонистических держав — СССР и нацистской Германии).

«…Бокий собрал практически всех выдающихся ученых России во всех областях и сферах науки Русского государства. Пожалуй, он впервые пожалел (если ему было характерно чувство жалости к себе), что вместо того, чтобы учиться и познавать науки во время студенчества в Горном институте, он занимался далеко не благовидными делами. И он спешил наверстать упущенное, чтоб хотя бы поверхностно разобраться в тех массивах знаний и проектах, которые выдавали ему ученые. Нельзя сказать, что он сплоховал. Глеб Иванович от природы был редчайше одаренным человеком… Бокий затребовал все документы на Колчака.

ИНТЕРВЬЮЕР. Вы держали в руках те же документы, что и в свое время Бокий?

ПРИЗРАК. Да. Все документы, связанные с научной деятельностью вице-адмирала Колчака, находившиеся в Ордене, были изъяты и стали достоянием партийной разведки. Все выкрали. И это одна из причин, почему его имя и деятельность как ученого до сих пор остаются отсутствующими в истории.

ИНТЕРВЬЮЕР. Его открытия были действительно значимыми?

ПРИЗРАК. Они просто уникальны. Тем, что подтверждают факт существования древнейшей цивилизации на территории нашей России, которая по своим научным и социальным открытиям превзошла нынешнюю цивилизацию. Но в силу природных катаклизмов ушла в глубины земли.

ИНТЕРВЬЮЕР. Но разве не было у него последователей?

ПРИЗРАК. Были… у Глеба Ивановича Бокия.

ИНТЕРВЬЮЕР. Какие чувства у вас вызывает эта личность?

ПРИЗРАК…какие чувства может вызывать дитя дьявола на земле?…это зависит от человека, как к нему относиться. Личность Глеба Ивановича не может измеряться обычными мерками: плохой он или хороший, палач или херувим. Оценку ему и ему подобным дают двое: Создатель и сатана.

ИНТЕРВЬЮЕР…а ваш босс?

ПРИЗРАК. Он превзошел Глеба Ивановича. Поэтому достояние Бокия, в том числе и научная база, перешли к моему боссу. Это давало возможность Сталину и до, и в годы Второй мировой войны, и после ее применять накопленный Бокием опыт по геноциду русского народа, совершая это как бы между делом».

Любопытная деталь: автор станет утверждать, что с 1917 года вице-адмирал A.B. Колчак состоял в одной из американских масонских лож. Что же касается Бокия, то он пишет, что Глеб Иванович действительно состоял в рядах мартинистской ложи, и дает название: был членом ложи «Аполлония», возглавляемой Генрихом фон Мебесом. А в 1911 г. Бокий знакомится с ложей тамплиеров в лице руководителя ложи, почитаемого им Алистера Кроули (1875–1947), ставшего символом масонства XX века. Здесь же хотелось бы отметить и такой нюанс, имевший непосредственное отношение к русской Сибири, где довелось воевать Колчаку и где на благо партии неправедно трудился Бокий. Еще в XIX веке масонское руководство «Великого Востока Франции» заявило, что видят в России благоприятную для них страну, где намерены «посадить ветви» своей организации; вскоре масонский куст под названием «Восток Сибирских Копей» пышно разросся по всем сибирским и восточным землям Российской империи. Одним из «просветителей», назначенных на эту роль хозяевами, был называемый прежде юрист В.А. Маклаков, вместе с товарищами успешно защищавший террористов, революционеров и ссыльных бандитов «по приказу партии» — как в столице империи, так и во время выездных заседаний в Сибири. В связи с тем, что большое число преступников-инородцев высылали в Сибирь, уже накануне Первой мировой войны в некоторых городах этого региона их количество стало преобладать над местным русским населением, что также способствовало скорой национальной катастрофе… Так бандиты, террористы, недоучки-революционеры и «прочие шведы» (по шутливому выражению генерал-майора Петрова) постепенно оккупировали девственные пространства с богатейшими запасами полезных ископаемых. Их присутствие, их влияние сыграло впоследствии, в 20-х годах XX века, самую негативную роль по захвату власти в этом регионе планеты.

После разгрома Колчака и наступления на Туркестан Бокий был назначен начальником Особого отдела Туркестанского фронта и полномочным представителем ВЧК в Туркестане, одновременно являясь членом Турккомиссии ВЦИК и ЦК. Здесь распространились самые жуткие легенды об этом человеке, среди которых: ел сырое мясо собак, пил горячую кровь убиенных им людей. Впоследствии историки согласились, что чекист мог есть собак, но исключительно в лечебных целях, мол, излечивал застарелый туберкулез, заработанный им в царских ссылках. Но какие он сумел пройти оккультные и метафизические практики и какие освоить находящиеся за гранью познания тайны — здесь, в «феодальном» Туркестане, мы уже не узнаем. А ведь нельзя сомневаться в том, что подобное могло иметь место.

В сентябре 1920-го Глеб Иванович вернулся в Россию и несколько месяцев до конца года лечился. Ас января 1921-го вновь приступил к работе в органах ВЧК, на сей раз в новой советской столице — Москве. Бокий был в составе коллегии ВЧК — ОГПУ— НКВД СССР, а уже в 1925–1926 гг. находился на должности заместителя председателя ОГПУ.

5 мая 1921 года постановлением Малого Совнаркома был создан Специальный отдел при ВЧК. Глеб Бокий руководил созданием отдела, а затем был назначен его начальником. Изначально служба была открыта как Специальный криптографический отдел — СПЕКО. Но впоследствии функции значительно расширились, настолько, что и нынешнее поколение не может представить себе масштаба деятельности этого уникального и единственного в своем роде разветвленного и сверхзасекреченного заведения.

И вот тут следует вспомнить о единоличном «подвиге» фанатика Бокия, когда в Петрограде за одного еврея-чекиста, убитого евреем-эсером, было расстреляно более 10 000русских. Главным и тайным нюансом в этом деле было то, что многих из расстрельного списка, особенно имевших отношениє к наукам, технике и искусствам, Г.И. Бокий не расстреливал, заменяя их на другие невинные жертвы. Он не был глупцом, слыл расчетливым и осторожным, он тренировал свой ум и навыки, пока в нем самом не проснулась… гениальность дьявола. Цитирую О. Грейга: «И вот тут-то он высоко оценил свою прозорливость, понимая, как был умен, что поставил на службу себе самому — единолично! — потенциал русской интеллигенции, аристократии и других элитных слоев русского общества, не расстреляв людей, упрятанных в застенки его Спецотдела, а то и в… шикарные особняки со сверхдостатком. Он — этот сумасбродный гений — сумел (кого как: посулами, страхом, пытками, долгим забвением…) убедить их, что они будут всегда полезны горячо любимой ими России, что они останутся верными патриотами Родины… Родины, которой после 1917 г. больше нет и никогда уже не будет… В руках Глеба Ивановича находится высший слой потенциала всей передовой Русской Науки Российской Империи!..Немало среди них и тех, кто уже начал с ним сотрудничать на научной ниве, не без основания полагая, что такой неведомый им, не встречаемый ими ранее, непонятный в своей уникальности человек, как Бокий, не останавливаясь ни перед чем, станет щедро финансировать все (!) их научные проекты. И в самом деле, ученые, работающие у него, подобного финансирования не знали даже в недавние, лучшие для них времена, когда министром царского правительства был Сергей Юльевич Витте. На фоне искусственно созданного большевиками голода в Петрограде, Москве и на европейской части России, не только финансирование, но и содержание ученых было действенным фактором верного служения своему благодетелю…За короткие 1,5–2 года советской власти ученые Бокия, базируясь на огромном научном потенциале Имперской России, создали уникальные чудеса техники в различных отраслях науки, немалая часть которых не доступна мировому ученому сообществу и лидерам государств и поныне!»

Бокий впоследствии стал «разрабатывать» свою живую добычу сперва для получения и укрепления своего могущества, а затем — в качестве потенциального стратегического резерва на случай захвата им всей власти в стране, которая от Петербурга — до самых до окраин — постепенно, в крови жестоких боев, становилась чудовищным, незнаемым и невиданным доселе образованием: «империей зла».

Подтверждением вышесказанному может служить странное и важное обстоятельство, озвученное бежавшим на Запад бывшим сотрудником Иностранного отдела ОГПУ Агабековым: «Несмотря на то, что Бокий только начальник отдела, он, в исключение из правил, подчиняется непосредственно Центральному Комитету партии и имеет колоссальное влияние в ОГПУ. Подбор сотрудников в Специальном отделе хорош, и работа поставлена образцово».

Личный состав отделений Спецотдела проходил по гласному и негласному штату, подтверждал и бывший зять Бокия Лев Эммануилович Разгон (1908–1999). А коли были негласные сотрудники, значит, имелись направления, которые они курировали, и — что еще важнее — многочисленные исполнители, о существовании которых окружающие не имели ни малейшего понятия. Сам юный Лева был готовым исполнителем чужой воли, революционером по природе своей, в книге воспоминаний он признавал: «Меня понесло на эти курсы (французского языка. — Авт.) потому, что мой двоюродный брат в это время был в Китае начальником Политуправления у Чан Кайши. Меня с безумной силой тянуло делать революцию в Китае, кузен мой обещал меня забрать с этой целью к себе, при условии, если я выучу французский язык». Не сумев послужить китайцам, осчастливленным хотя бы этим мелким обстоятельством, он примчался служить всесильному Бокию. Л. Разгон, сотрудничавший в 30-е годы с Глебом Ивановичем, докладывал читателю: «К 1933 году в Спецотделе по штату числилось 100 человек, по секретному штату — еще 89…. Круг вопросов, изучавшихся подразделениями, работавшими на лабораторию Гопиуса (химик и изобретатель Евгений Гопиус, а заодно и профессиональный революционер. — Авт.) был необычайно широк: от изобретений всевозможных приспособлений, связанных с радиошпионажем, до исследования солнечной активности, земного магнетизма и проведения различных научных экспедиций. Здесь изучалось все, имеющее хотя бы оттенок таинственности. Все — от оккультных наук до «снежного человека».

«Были в структуре Спецотдела и подразделения, информация о которых считалась особо секретной. В частности, была создана группа из ученых самых разных специальностей. Все они формально находились в подчинении заведующего лабораторией Спецотдела и старого члена компартии Евгения Гопиуса, который формально возглавлял 7-е отделение и числился заместителем Бокия по научной работе. /Круг вопросов, изучавшихся подразделениями, работавшими на лабораторию Гопиуса, был необычайно широк: от изобретений всевозможных приспособлений, связанных с радиошпионажем, до исследований солнечной активности, земного магнетизма и проведения различных научных экспедиций. Здесь изучалось все, имеющее хотя бы оттенок таинственности. Все — от оккультных наук до «снежного человека», — пишет А. Первушин в книге «Оккультный Сталин». И, пожалуй, все здесь правда, если б разговор о Спецотделе Бокия не велся всего лишь как о СПЕКО — специальном криптографическом отделе, в котором работало еще несколько лабораторий непонятного назначения.

Если учесть, что в самой закрытой научной структуре Германии времен Третьего рейха «Аненэрбе» насчитывалось около 50 секретных институтов (о чем стало известно лишь в последние десятилетия, и в которые, само собой, входили всевозможные лаборатории), то следовало бы задаться вопросом: а сколько закрытых научных институтов, а при них— закрытых испытательных полигонов и научно-технических предприятий существовало в Спецотделе? При том, что Спецотдел работал с 1921 по 1937 год, а «Аненэрбе»— с 1933-го по начало 1944-го, когда все исследовательские программы в связи с ситуацией на фронтах Второй мировой были свернуты… Исчисление в 16 и в 10 лет весьма разительно, когда речь идет о самых передовых наработках закрытой науки!

Исследования, развернутые Спецотделом, были и широкомасштабны, и дорогостоящи. Многие наработки являлись важными для обороны, экономики и политики страны; все они требовали знаний высококлассных специалистов, экспертов, консультантов в разных областях науки. Г.И. Бокий явился основателем нескольких закрытых научных заведений, ставших затем вполне официально научно-исследовательскими институтами, имевшими закрытые лаборатории и ведущими свои секретные исследования. В его распоряжении (государство в государстве!) были не только лаборатории, но заводы, военные полигоны и прочие объекты, что позже, после ареста Глеба Ивановича в 1937 году, стало достоянием товарища Иосифа Виссарионовича Сталина.