Глава 27

Без волос и бровей, да еще в оранжевых одеждах Пиво казался ниже ростом, стройнее и моложе. Без прически в стиле скульптур Генри Мура он стал неузнаваем. На вид совершенно чуждый моде, босой, Пиво сидел на возвышении и ждал отца.

В знак солидарности Банк и Пиано удалились от мира в тот же день и по той же причине. Во время буат фра, или принятия монашества, они так же расстались с бровями и шевелюрами, в буквальном смысле отделавшись малой кровью. «Банда «Свиная голова» в монашеских одеждах и без волос – иллюстрация какой-то буддистской заповеди», – думал Сиа Дом, хотя которой из двухсот двадцати семи, он в упор не помнил.

Почти шесть месяцев Дювел в новой роли Шофера мисс Дейзи каждую среду по утрам привозил Сиа Дома к вату. В «Убей Билла» по сценарию Владимира он исполнял эпизодическую роль, и нынешняя нравилась ему куда больше. Каждую неделю Дювел высаживал Сиа Дома у ворот храма и отгонял фургон на главную стоянку. Каждую неделю он парковался все ближе и ближе к лагерю, который шаны разбили на стоянке. Однажды он припарковался вплотную к шанскому внедорожнику, вышел и огляделся. Видимо, шаны устроили временное поселение, решив дождаться дня, когда Пиво сбежит от монахов.

Сразу по вступлении в новую должность Дювел познакомил шанов с ритуальным пивом, налив по одной кружке каждому боевику. В первый раз он увидел костерок, на котором закипал суп. У костерка сидел шан и помешивал суп большим деревянным половником со змеей на черенке. На глазах у шана Дювел вытащил бочонок из фургона и принес к костерку. Сегодня боевики уже ждали Дювела с кружками наготове. Пока Сиа Дом общался с сыном, шаны наливали Дювелу суп, и тот с поклоном принимал миску. Он хлебал суп вместе с шанами, потягивал пиво и курил крепкие сигары.

В обмен на обязательство не душить, не закалывать, не расстреливать Пиво и его приятелей шаны запросили очень-очень много. Целый список. Обязательство они давали с условием, что Сиа Дом доставит оружие по первоначальному заказу, но партию увеличит – нужно же взыскать проценты за неисполнение обязательства. Лидер шанов требовал увеличить партию еще на пятнадцать процентов, чтобы покрыть текущие расходы. Кому-то следовало заплатить за суп, который в ожидании Пива шаны ели целых шесть месяцев. Хотя Дювел сомневался, что без пива по средам боевики продержались бы больше пары недель.

Сиа Дом уполномочил Дювела вести переговоры с шанами. Под давлением Дювела боевики пошли на уступки. Они затребовали поставок ритуального пива на протяжении пяти лет с возможностью продления срока. Чем дольше ожидание, тем больше пива они хотели. К скорейшему устранению проблемы шанов подталкивало еще одно: бирманцы затеяли новую наступательную операцию, поэтому оружие стало нужнее, чем голова Пива.

Сиа Дом прогулялся по территории монастыря, как всегда по средам, с тех пор как банда «Свиная голова» дружно приняла монашество. Каждую среду Сиа Дом останавливался засвидетельствовать почтение настоятелю и слушал доклад об успехах сына и его друзей, потом шел в сала, где ждал Пиво. Настоятель вещал о роли перемен и непостоянстве, как основном свойстве Вселенной. Под конец Сиа Дом всегда обращался с одной и той же просьбой: «Назовите счастливое число для лотереи». Настоятель называл.

Превращение банды «Свиная голова»» в монахов проходило в авральном режиме. Настоятель, старый друг Сиа Дома, не задавал лишних вопросов, лишь самые необходимые, не ответив на которые монахом не стать. Вы страдаете проказой? А фурункулезом? А туберкулезом? А стригущим лишаем? Вы эпилептик? Вы человек? Вопросы вроде «Вы прячетесь от жестоких убийц-шанов, потому что нагрели их, не поставив краденое оружие?» настоятель задавать не стал.

Если бы шаны могли расправиться с бандой «Свиная голова» дважды, второй раз стал бы местью за пятидесятипроцентный аванс, который Пиво едва ли не полностью растратил на наркотики, женщин, азартные игры, погашение кредитов и первоначальный взнос за обновленный «БМВ». В общем, аванса почти не осталось. Обещанных шанам «РПГ» и противотанковых ракет тоже не осталось. Но даже шаны, дикие, кровожадные убийцы с бирманского пограничья, не поднимут руку на монаха. Для банды «Свиная голова» жизнь по двумстам двадцати семи заповедям – сюр и ненаучная фантастика, но раз единственная альтернатива – встреча с шанами, выбирать не приходится.

Пиву сложившаяся ситуация давала дополнительный бонус – моральную компенсацию, которая выплачивалась каждую среду. Пиво наблюдал, как его отец справляет особый обряд. Не попал бы в монастырь, не увидел бы.

Сиа Дом на коленях подползал к каждому монаху и аккуратно складывал перед ним одежду, мыло, зубную пасту, банки с сардинами, свечи, леденцы и палочки фимиама. Старик скрючился перед сыном, пораженные артритом колени так и хрустели.

– Фра, все ли у тебя благополучно?

Клички в монастыре не в почете, так что по средам Пиво становился фра.

Прелесть ситуации усиливал вай Сиа Дома. К монахам относятся уважительно – Пиво наслаждался пиететом и милостиво принимал отцовские подношения. Духовная и возвышающая часть Сиа Дому нравились, а вот строгие правила безмерно раздражали. Старик набирал пунью, но черные мысли заполняли разум и, как он их ни сдерживал, поглощали пунью и ухудшали его карму.

Сиа Дом не мог заорать на монаха, мол, ты полное ничтожество, сорвал отличную сделку и нажил врагов, диких головорезов, которые рассчитывают, что он выплатит сыновьи долги. Об этом и речи быть не может!

Монахов глубоко уважают. На сына-монаха непозволительно орать даже отцу. Это такой грех, что жажду в следующей жизни ничем не утолишь: ритуального пива не хватит.

По тайской традиции, каждый мирянин должен делать вай монаху, исходя из предположения, что получать вай должен не мирянин, а монах. Предположению этому никто не верил. Пиво балдел оттого, что отец делает ему вай, тем более что ответный вай ему делать запрещалось. Каждую среду Пиво ждал отцовского вая. Банк и Пиано с не подобающим монахам пылом жалели, что под рукой нет фотоаппарата. Такие моменты нужно запечатлеть и сохранить на фотографиях! В отсутствии фотоаппарата вай Сиа Дома оставалось хранить в памяти.

О фотоаппаратах и воспоминаниях монахам даже думать не следует. При посвящении в монашество настоятель объяснил, что нужно учиться полной отрешенности. Тон настоятеля не давал усомниться: учение будет крайне сложным. В плане воспоминаний Пиво особенно беспокоили мысли о сорванной сделке с шанами. Он знал: шаны, разбившие лагерь у монастырских ворот, о ней не забудут.

Пат между шанами и бандой «Свиная голова» длился уже шесть месяцев. Пока Сиа Дом не договорится с шанами, Пиву и К° оставалось лишь повторять мантры, зубрить заповеди и коротать время, разбирая частично совпадающие воспоминания об обмане и предательстве. Банда «Свиная голова» тосковала в монастыре, а шаны, сами добрые буддисты, тосковали за монастырскими воротами, дожидаясь побега Пива и К°.

На первых порах Сиа Дом очень мучился оттого, что шаны держат Пиво в заложниках. Как-никак это его сын, его провинция, его владения. Порой неделя до очередной встречи с сыном казалась бесконечной. Когда терпеть становилось невмоготу, мысли о будущем и Пиве в оранжевых одеждах доводили старика до слез. Для пуньи слезы – самое то, но что делать с тоской по сыну?

Сиа Дом начал пропускать свадьбы, похороны и даже обеды с начальником полиции Паттайи ради внеочередных поездок в ват, где он в позе лотоса сидел напротив сына. С тем ничего не получалось – счастливые номера, которые выдавал настоятель, в лотерее не выигрывали. Мало-помалу старик погружался в пучину отчаяния.

Только Сиа Дом добился успеха благодаря умению видеть плюсы среди безысходности и мрака. Секрет финансового благополучия почти всегда кроется в способности подниматься над черными тучами горя туда, где светит солнце надежды. В этом основа китайского ритуала почитания предков, который на деле не что иное, как генеральная репетиция борьбы с тягостными мыслями о собственной смерти. Сиа Дом знал, что ритуальное пиво несет людям счастье.

Сиа Дом поставил корзину с фруктами на возвышение.

– Как ты, фра?

Пиво почесал руку, взял яблоко и надкусил.

«Раз ест, значит, счастлив?» – гадал Сиа Дом.

– Хватит думать о тех, кто забрал оружие со склада, – начал Пиво. – Настоятель говорит, от этого одни страдания.

Он откусил большой кусок яблока и зажевал быстрее.

– Нужно смотреть в будущее и помириться с шанами, – проговорил Сиа Дом. – Мы достигли соглашения. Сорванную поставку мы возместим с лихвой и пять лет будем снабжать шанов пивом. Это значит, нам придется открыть мини-пивоварню. Потенциальных заказчиков уже целый список.

Пиво отшвырнул огрызок, на который тотчас набросилась шелудивая монастырская собака. За собакой с огрызком помчались другие псы. Пара секунд рыка и клацанья зубами, и свара закончилась.

– Я давно говорил про пивоварню, – напомнил Пиво. – А ты твердил, что пиво – святыня, мол, продавать его – значит попрать традиции.

– Твоя правда, фра. Я ждал, что ты напомнишь мне про традиции. Если пожелаешь, я объявлю шанам, что соглашение расторгается. Ты сможешь жить в монастыре сколь угодно долго. Не исключено, что в один прекрасный день шаны забудут, что ты их предал. Но, насколько мне известно, память у них отличная. Не веришь мне, спроси бирманцев.

– Хочешь, чтобы я так и остался монахом? – жалобно спросил Пиво, взял из корзины банан и неспешно очистил.

– Решать тебе, фра.

Блестящий шанс мелькнул перед стариком, как луч света среди тьмы. Фра может годами грызть яблоки и чистить бананы. Никаких больше тревог о том, что он порхает по городу с катои. Новой работой Пива станет день-деньской молиться за своих предков. Только одними молитвами свой род не прославишь.

– Давай управлять пивоварней вместе, – предложил Пиво.

У Сиа Дома аж челюсть отвисла. Наверное, такие предложения монахи делали не впервые, тем не менее Пиво его удивил.

– Боюсь, тут есть одно «но», – сказал старик, откашлявшись.

Дювел решил, что пришло время замолвить словечко за Уайпорн. В конце концов, с шанами договаривался он. Пивоварне нужен управляющий. Почему бы Мае Лек этим не заняться? На пару с Мораг они знают ингредиенты ритуального пива. Уайпорн – профессиональный дегустатор. Это ее карма.

Фра Пиво ждал. Сиа Дом переминался с ноги на ногу.

– Управлять пивоварней станут Дювел с матерью.

Пиано и Банк завопили так, как монахам не пристало.

– Кто-то ранен? – спросил подоспевший настоятель.

Среди разбитой вдребезги тишины ему никто не ответил. Сиа Дом поднялся с пола и зашагал прочь. Едва свернув за угол, он услышал возглас сына: «Даи!» Эхо еще несколько секунд разносило короткое слово.

«Давай» не вполне точно передает значение тайского «даи». Тайское слово многограннее, в нем и вера, покорность и преклонение перед неодолимой силой природы. Этим словом Пиво признавал свою карму. Признание кармы и запомнилось Сиа Дому, когда затихло гулкое эхо.