Глава 36

Стаффорд ван Стратен достал какие-то бумаги из восьмисотдолларового кожаного портфеля и выложил их на заднее сиденье «Хаммера».

— Я потратил большую часть дня на переговоры со страховой компанией, — сказал он.

Ричард посмотрел на документы, его взгляд остекленел.

— Мне удалось убедить их, что поскольку между вашим увольнением и решением вернуться в компанию прошло всего несколько дней, им не следует аннулировать ваш страховой полис от похищения с целью выкупа. Другими словами, вы все еще застрахованы.

Стаффорд улыбнулся сам себе. Он мог бы стать великим коммивояжером.

— Мне было непросто договориться с ними, учитывая обстоятельства. Они установили лимит на выкуп в два миллиона долларов. Обычно они соглашаются на пять. Но, думаю, нам повезло, что они вообще согласились продлить свою страховку.

Ричард, как и в первый раз, промолчал.

— Если потребуется заплатить выкуп, превышающий два миллиона долларов, «Медитек» согласен покрыть разницу между двумя и обычной ставкой в пять. Мы в любом случае спишем эту сумму с налогов.

Ричард наконец-то посмотрел на него:

— Вы сейчас говорите о жизни моего сына.

Стаффорд распустил галстук и расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке.

— Простите, Ричард. Я не хотел, чтобы это звучало, как приговор. Я не очень хорошо изъясняюсь, когда дело доходит до эмоций. Знаете, я склонен всех подавлять. Мне проще исправить ошибку, чем переживать, где и почему все пошло не так. Я понимаю, что вы готовы на все, лишь бы вернуть его, — он пошевелил контракт, лежащий на сиденье, кончиками пальцев.

Ричард посмотрел на толстую пачку плотной бумаги, распечатанной на лазерном принтере:

— Что это?

— Ну, чтобы все сработало, вы должны оставаться нашим сотрудником по меньшей мере в течение года. Если меньше, то страховая компания снова аннулирует договор. Вместе с гарантийным фондом других сотрудников. А значит, мы не сможем застраховать остальных. Это приведет к заметным трудностям, особенно с зарубежными операциями. Вы тоже столкнетесь с проблемой, потому что ответственность за сумму выкупа ляжет на вас. Думаю, если бы у вас было несколько лишних миллионов, вы бы сейчас здесь не сидели. Вы понимаете, к чему я клоню, Ричард, не так ли?

Ричард помедлил, потом потянулся к контракту. Он начал перелистывать бумаги, глядя, где подписать.

— Это, в общем, стандартный контракт, — быстро сказал Стаффорд, протягивая ему «монблан». — Обычные предупреждения, в том числе в связи с коммерческой тайной вашей работы.

Ричард перестал листать:

— Я не собираюсь больше использовать животных.

— Мы тоже. Нас связывает наше обещание.

Ричард дошел до последней страницы и расписался. Стаффорд передал ему копию. Ричард подписал и ее.

— Вы все время говорите о выкупе, — заметил Ричард, — но ведь никаких требований не было.

— Это не совсем так.

— В каком смысле?

— Вначале нам нужно было решить остальные вопросы. А потом уже говорить вам.

На секунду Стаффорд подумал, что сейчас Ричард воткнет ручку ему в горло.

— Похитители связались с вами?

— Они явно ошиблись насчет вашего статуса в компании. Вам не показалось странным, что вы не получили никаких требований?

— Почему вы мне не сказали? — Ричард все еще не верил.

— Если бы мы сказали, вы сообщили бы в ФБР, и к чему бы это привело? Послушайте, Ричард, с точки зрения компании вы неуправляемый сотрудник. И были таким даже до похищения сына. Ваши возражения против опытов на животных не слишком-то пришлись по вкусу руководству.

— Это наука, а не кегельбан. Генетическая структура приматов недостаточно близка для таких экспериментов. Все хорошо, если речь идет о лечении, например, диабета, но в данном случае мы выходим за пределы погрешности.

Стаффорд оборвал его. Это была жестокость из лучших побуждений.

— Пока вы изливали душу на национальном телевидении, я из последних сил трудился, пытаясь вытащить компанию из всех этих чертовых неприятностей. Люди, которые украли вашего сына, не хотели, чтобы какая-то информация о требованиях выкупа дошла до ФБР. Мы — тоже. Скольких детей наших сотрудников могут похитить, если все выплывет наружу? Речь идет о миллионах долларов. Любой отморозок-неудачник попытается повторить это снова. Каждый ребенок, родители которого работают в крупной корпорации, станет объектом нападения. Вы этого хотите?

— Конечно, нет. Я бы не пожелал такого и злейшему врагу.

— Хорошо. Так что не говорите никому. Особенно ФБР. Если они узнают, то начнут вставлять палки в колеса, и ваш сын, скорее всего, погибнет.

— Как мы можем быть уверены, что он еще жив?

— Вам нужно подтверждение?

Ричард кивнул.

Стаффорд снова залез в свой портфель и достал прозрачный пластиковый пакет со светло-голубой застежкой сверху. Внутри были четыре пряди каштановых волос.

— Мы сделали анализ в лаборатории. Это, определенно, волосы Джоша. И похитители послали их нам.

Сознавая, что полароидный снимок позволяет избежать любых подозрений в подделке, Стаффорд протянул Ричарду фотографию с белыми краями. На ней стоял Джош, щурясь от вспышки, с постриженными и окрашенными волосами, держа в руке номер «Нью-Йорк таймс» двухдневной давности.

— О Господи, сынок… Что они с ним сделали? — Ричард, который держался все эти дни, не выдержал и сломался.