Глава 06

Во вторник утром меня ждала хорошая новость — секретарша Глэдис сумела договориться с Мило Чавесом, и тот согласился увидеться со мной во время ленча. На самом деле он встречался с кем-то другим, но Глэдис решила, что ничего страшного не произойдет, если я присоединюсь к ним на пару минут, поскольку понимала, что речь идет об убийстве.

Плохая новость состояла в том, что на ленч требуются деньги.

Я попытал счастья в банкомате на углу Бродвея и Элизабет, но тот заупрямился и заявил, что на моем счету недостаточно денег для минимальной суммы в двадцать долларов. Тогда я попробовал получить наличные по банковской кредитке. Думаю, ребята в офисе «Визы» где-то в Нью-Джерси долго и громко хохотали.

Тогда вступил в действие план В. Я позвонил своим старым приятелям из «Мэнни Форестер и друзья». К десяти тридцати я держал в руках три повестки, с доставкой которых не смогли справиться посыльные Мэнни. К одиннадцати часам я разыскал двух невидимок, вручил им повестки и даже сумел убраться восвояси без происшествий, если не считать нескольких грубых слов и ножа для разделки мяса, которым некоторое время махали перед моим носом. Не могу сказать, что выбрал бы такую работу в качестве постоянной, но пятьдесят долларов за повестку — совсем неплохой доход, если возникает острая необходимость в деньгах.

Третья повестка предназначалась постоянному клиенту — Уильяму Бернетту, известному под кличкой Сарж. Я вручаю ему приглашения в суд по крайней мере раз в месяц благодаря ревностным усилиям Мэнни Форестера доставить радость его жене и кредиторам. Сарж только улыбается в ответ, поджигает повестки, раскуривает от них сигару и перемещается из одного бара в другой. Наши с ним отношения уже дошли до такой стадии, что мы по очереди угощаем друг друга пивом, когда мне удается его разыскать. Он просто обожает рассказывать мне про свою службу в береговой охране в Корпус-Кристи.

Из-за историй Саржа и гостеприимства заведения под названием «Кантина ацтека» я на полчаса опоздал на ленч с Мило.

Когда я наконец добрался до «Тайкун Флэтс» на Норт-Сент-Мэри, столики во дворе забегаловки, в которой подавали гамбургеры, начали заполняться ребятишками из колледжа Тринити и бизнесменами. Небо было затянуто тучами, и воздух пропитала страшная влажность. Вонючий кухонный дым пробирался сквозь ветви мескитовых деревьев и обволакивал веревки с бельем, натянутые перед некрашеными домиками позади ресторана. По правде говоря, весь этот район пах, как прожаренный чизбургер с беконом.

Заметить Мило Чавеса не составляло никакого труда. За зеленым столиком, стоящим посреди двора, сидел человек-гора весом примерно сто пятьдесят килограммов, аккуратно упакованных в серые штаны в складку шириной, наверное, полтора метра каждая, и белую парадную рубашку, судя по всему, сшитую на заказ из оболочки аэростата, причем ее пришлось использовать практически целиком. В том, что касалось украшений, Мило предпочитал золото в огромных количествах, начиная от серьги в ухе и кончая пряжками на мокасинах от «Гуччи». Волосы он, видимо, недавно обрил, и теперь на голове у него торчала жидкая черная щетина, отчего лицо казалось просто огромным. В общем, эдакий латиноамериканский Будда, к тому же модник.

Напротив Мило сидел американец старше его, который пытался изображать из себя пилота самолета. Я мог бы пасть жертвой отглаженных брюк цвета хаки и авиаторских очков, но кожаный летный пиджак портил картину. Его рот был слабовольным, а светлые брови слишком сильно дергались, да и вообще он страшно нервничал. Так что на пилота совсем не тянул.

Он хмурился и, переплетя пальцы, что-то тихо, но очень настойчиво втолковывал Мило; я уловил, как он несколько раз сказал: «Я не стану».

Я попытался разобрать, что выражает лицо Мило, но не увидел на нем ничего, кроме привычного сонного, почти коровьего равнодушия.

Разумеется, это ничего не значило. Мило выглядел абсолютно спокойным, когда мы с ним случайно встретились в «Ми Тьерра» на позапрошлой неделе и он рассказал мне про проблему с пробной пленкой, из-за которой его агентство могло потерять контракт на миллион долларов. Он даже не дрогнул на выпускном вечере в средней школе, когда засовывал Кайла Мейвери мордой в сметанный соус за то, что тот позволил себе насмехаться над его родителями, не так давно получившими «зеленую карту». Чавес ни на секунду не вышел из себя, когда в колледже в нас стрелял хозяин неухоженной собаки, потому что мы с Мило решили ее освободить. И ни капельки не нервничал, когда два года назад его уволили с первого места работы в адвокатской компании «Терренс и Голдмен» после того, как блестящая идея Мило по организации слежки за важным свидетелем привела к тому, что я оказался в камере Центральной тюрьмы Сан-Франциско. После стольких лет знакомства я по-прежнему не могу определить, когда Мило собирается пошутить, когда впасть в ярость или уговорить меня совершить нечто глупое и опасное, что из уст Мило будет звучать как самый разумный поступок в мире. Иными словами, необходимость находиться с ним рядом любое количество времени занимает не слишком высокое место в списке развлечений Треса Наварра.

Я прихватил бутылку «Шайнер бока», корзиночку скрученной в спиральки картошки фри и плюхнулся на стул рядом с пилотом.

— Прошу разрешения взойти на борт, — отсалютовав ему, сказал я.

Пилот недоуменно уставился на меня.

— Черт подери, это еще кто…

Мило едва заметно качнул в мою сторону головой.

— Трес Наварр, познакомься с Джоном Креа, продюсером Миранды Дэниелс.

— Бывшим продюсером, — объявил Креа.

— Несказанно рад знакомству, — сообщил ему я и посмотрел на Мило. — Я пытаюсь до тебя дозвониться со вчерашнего утра, Чавес. У меня уже начало появляться подозрение, что ты меня больше не любишь.

Мило поднял руку и тут же повернулся к Креа.

— Ты не можешь вот так взять и все бросить, Джонни. Ты что, собираешься отказаться от своих десяти процентов за подписание окончательного контракта?

Креа расхохотался, и его брови задергались.

— Не будет никакого окончательного контракта, Чавес. Ты хочешь получить к следующей пятнице еще пятьдесят часов в студии. Причем в определенное время. Ты спятил! Даже если б я не был сыт по горло тактикой запугивания, которую вы, неотесанные деревенские парни, любите использовать… Господи, ты видел дырку от пули, Мило?

— Лес занимается решением этой проблемы.

Креа ткнул в поверхность стола средним пальцем.

— Если Лес занимается решением проблемы, я хочу знать, почему не могу с ним связаться, в то время как в меня кто-то стрелял. Где этот сукин сын?

— Я же тебе сказал, он в Нэшвилле. Контракт на продолжение сотрудничества с «Сенчури»…

— Забудь о контракте. Я приехал сюда, чтобы встретиться с Лесом, я хотел увидеть деньги и хоть какой-то намек на то, что получу серьезную защиту. — Он искоса посмотрел на меня и фыркнул. — Но я не вижу ничего даже отдаленно на это похожего. Должен тебе сказать, что у меня полно других дел, Мило. Adios.

Джон Креа встал, поправил челюсть, потом авиаторские очки и куртку и отправился по своим делам в сопровождении сильного запаха туалетной воды «Олд спайс».

Мило внимательно посмотрел на свою еду, затем на мою, потянулся через стол, забрал из моей корзинки самый большой завиток картошки фри и начал старательно его разворачивать своими крупными пальцами.

— Он почти такой же щеголь, как ты, — заметил я.

Выражение лица Мило меняется очень медленно, если вообще меняется, поэтому приходится смотреть ему в глаза. Сейчас они были темными и сосредоточенными. И сердитыми.

— Джонни одно время работал с Мелом Тиллсом, — ответил он. — Однажды они давали концерт на авианосце, и вся компания, включая мелких посыльных, получила летные куртки; вот у Джонни и возникло в некотором роде помутнение.

— О чем он только что говорил?

Мило откусил самый крошечный в мире кусочек картофельной палочки.

— Очередные проблемы с контрактом Миранды в «Сенчури рекордс». В воскресенье, когда Креа примерно около двенадцати часов ночи выходил из студии, в него кто-то стрелял. Он услышал характерные звуки и почти сразу сообразил, что к чему. Приехала полиция, они нашли в дверном проеме пулю и сказали, что сразу займутся этим делом.

— Стрелял снайпер. Как и в Джули Кирнс. Спасибо, что рассказал.

— Я все равно собирался.

— Не сомневаюсь, что рассказал бы. После того, как возложил цветы на могилу Джули Кирнс.

Мило наградил меня сердитым взглядом.

— Кирнс превратила мою жизнь в ад. Она нас обокрала. И ты еще надеешься, что я стану лить по ней слезы?

— Нет, от тебя я ни на что такое не рассчитываю. Только Джули Кирнс не брала вашу пробную пленку, Мило.

Я рассказал ему про последние несколько дней, когда я следил за Джули, включая полный отчет о разговоре и ссоре с Эрейни, и выложил свои мысли о том, что в самом ближайшем будущем, возможно, займусь чем-нибудь другим.

Мило закончил расчленять и поедать пружинку из картошки, достал из кармана упаковку влажных салфеток с лимонным запахом, распечатал ее и начал старательно стирать жир с рук, включая и тот, что забрался под ногти.

— Мне очень жаль, Наварр. Ты это хотел услышать? Если хочешь слинять и предоставить разбираться во всем полиции, давай, кто тебе мешает? Мы с Лесом что-нибудь придумаем.

— Дерьмо собачье.

Черные глаза Мило уставились на меня.

— Что это было?

— Ты и Сент-Пьер не собираетесь ничего придумывать, Мило. То, что происходит, касается не только пропавшей пленки. Здесь стреляют в людей, причем один уже мертв. Что, черт подери, тут творится?

Он посмотрел на меня взглядом быка, которому ужасно хочется спать и лениво на меня нападать.

— Ты знаешь, кто такой Лес Сент-Пьер, Трес? Лес либо заключал контракты, либо выступал в роли продюсера у всех артистов из Техаса начиная с 1980 года. Миранда Дэниелс не первая певица, из-за которой у него возникли проблемы с местными спонсорами из-за того, что он попытался перевести ее в высшую лигу. Бывали ситуации и похуже.

— Интересно, почему я тебе не верю?

Мило положил ладонь на стол и начал медленно стучать пальцами, каждым по очереди, словно хотел убедиться, что они в полном порядке и действуют.

— Мне нравится моя работа, Наварр. Это не только заключение чужих контрактов. Я начал продавать и собственные за пятнадцать процентов с каждого. Если «Сенчури рекордс» согласится работать с Мирандой Дэниелс, мое имя станет известным.

— Я так и не услышал ответов на свои вопросы.

— Ты готов продолжать на меня работать?

— Я работал на разных адвокатов, Мило. Знаешь, что мне в этом больше всего не нравится? Они постоянно тебя проверяют. Показывают маленький уголочек дела и смотрят, как ты с ним справишься. Иногда их осторожность бывает очень кстати. Но гораздо чаще ты оказываешься в опасной ситуации, потому что не знаешь всей картины и в конце концов кто-то обязательно пострадает. Учитывая, что мы знакомы пятнадцать лет и уже ходили по этой дороге, я надеялся, что ты решил опустить стадию проверки. Видимо, я ошибся.

Мило продолжал постукивать пальцами по поверхности стола.

— Ладно.

— В каком смысле?

— После того как ты согласился заняться Джули Кирнс, я за прошедшую неделю сделал несколько телефонных звонков насчет тебя.

— Телефонных звонков, — повторил я. — Какого рода?

— Например, поговорил с Роджером Шуманом. Он сказал, что ты отлично справился с работой — просто виртуозно вышвырнул в окно его кабинета гангстера-ростовщика. Мэнни Форестер тоже кое-что про тебя сообщил. Складывается впечатление, что ты умеешь добиваться результатов в непростых ситуациях. Он добавил, что, если бы все его головорезы имели степень доктора философии, они были бы так же надежны, как и ты.

— Ты звонил, чтобы узнать про меня? Тебе потребовались рекомендации?

Мило пожал плечами.

— После Сан-Франциско прошло много времени, Наварр. Я подумал, что такая работа должна у тебя хорошо получаться, и рад, что не ошибся.

— Больше никаких проверок, Мило. Что происходит?

Тот собрался что-то сказать, но передумал, продолжая выбивать дробь пальцами по столу.

— Леса нет в Нэшвилле. Он пропал две недели назад.

Я взял в руки пластмассовый нож, потянулся через стол и отрезал половину нетронутого Мило чизбургера, лежавшего в его корзинке.

— И ты ничего не сообщил в полицию даже после того, что случилось с Джули Кирнс?

— Все не так просто. Лес… — Мило пытался подобрать правильные слова, нечто нейтральное с юридической точки зрения, но в конце концов сдался. — Лес трахается со всеми подряд. Он эксцентричен. Кроме того, что он пьет, у него масса других дурных привычек. Лес принимал наркотики и иногда пропадал на несколько дней, а мы его прикрывали, говорили, что его нет в городе, совсем как сейчас. Я не уверен…

— Он раньше пропадал так надолго?

Мило покачал головой.

— И все равно… — Он смущенно замолчал, потому что сам не верил в то, что собирался сказать.

— Ты думаешь, что его исчезновение может быть связано с пропажей пленки, — подсказал я ему, — и попыткой застрелить Джона Креа. А теперь еще и с убийством Джули Кирнс. Ты считаешь, что это все из одной оперы — и кто-то сильно рассердился из-за контракта, который вы собрались подписать.

— Боюсь, что так.

— Жена не сообщила в полицию, что Лес пропал?

На лице Мило появилось такое отвращение, что я сразу понял — миссис Сент-Пьер не самый его любимый предмет разговора.

— Давай-ка я расскажу тебе про Сент-Пьера, его жену и полицию. Примерно полгода назад, когда Лес сбежал в предыдущий раз, Эллисон обратилась в отдел поиска пропавших людей. И знаешь, что ей ответили?

Я ел чизбургер и ждал.

— Они ответили, что Лес уже числится пропавшим. Целых семь лет. Похоже, у его бывшей подружки возникла та же проблема. Он исчез, она сообщила в полицию и забыла поставить их в известность, когда он снова объявился. А они не стали тратить на него силы и закрывать дело. Невероятно, правда?

— Такое иногда случается. У них куча дел, которые на девяносто процентов разрешаются сами собой, прежде чем копы успевают что-то предпринять.

— Ну, хорошо. На сей раз Эллисон не спешит заявлять о его исчезновении. Лес время от времени шутил по поводу того, что собирается сбежать в Мексику. Эллисон думает, что он так и сделал, и не слишком горюет.

— Мы говорим сейчас не просто о пропавшем человеке, Мило. Ребята из убойного отдела захотят побеседовать с Лесом. И тебе придется им про него рассказать.

Мило принялся потирать затылок.

— Все гораздо сложнее, Наварр. Одно дело, когда наши клиенты считают Леса эксцентричным; естественно, его эскапады время от времени всплывают на поверхность. Например, жена рассказывает, что он уехал из дома после грандиозного скандала, и все такое. Такое ему прощают, потому что он Лес Сент-Пьер. Но как только пройдет слух, что он на самом деле пропал и что я его не могу найти, что только Мило Чавес обороняет форт… — Он поднял руки над столом. — Мне необходимо его найти. Быстро и тихо. И у меня нет времени искать помощи на стороне.

— Умеешь же ты сказать человеку приятное.

Засунув руку в карман, Мило достал такого размера пачку денег, какая могла поместиться только у него, причем так, чтобы карман не оттопыривался, — пятидесятидолларовые купюры, свернутые в рулончик толщиной с банку кока-колы.

— Раз твоему боссу не нравится наше дело, можем обойтись и без посредников.

— Нет, — сказал я. — У меня нет собственной лицензии. И сейчас сложилась ситуация, когда, возможно, я ее никогда не получу.

— Мне все равно.

— Я же сказал, что собираюсь завязать с этой деятельностью.

Мило положил деньги на стол бочком и подтолкнул в мою сторону.

— Ты все равно будешь заниматься расследованием убийства Кирнс, Наварр. И ни за что не успокоишься, пока не выяснишь, почему что-то произошло, когда ты за ней следил. Я тебя хорошо знаю. Так почему бы не позволить мне заплатить?

Может быть, я чувствовал себя его должником. Или думал о том, как давно с ним знаком, как мы встречались время от времени после школы, причем всякий раз сталкивались в самый неподходящий момент, точно несовпадающий с эхом звук.

Или, возможно, я себя обманывал? Может быть, меня заставили согласиться на эту работу деньги и то, что я смогу сам, для разнообразия, заплатить за квартиру и не брать в долг у матери на еду?

— Что именно ты хочешь, чтобы я сделал? — услышал я собственный голос.