Глава 6
Бер

Темнело. Воздух сгущался, нарастал гул голосов. Казалось, после того, как вспыхнули фонари, народа на центральной аллее парка только прибыло. Какое-то время Рада боролась с желанием рассказать Рыжей о том, что, похоже, видит призраков, и почти проиграла сражение. Но тут среди разномастной, незнакомой толпы увидела Бера. Его компания расположилась чуть в стороне, у старого, неработающего фонтана, но девушка не хотела искушать судьбу и встречаться. Находиться недалеко от него было почему-то очень неуютно.

– Слушай, пойдем отсюда! – Рада оглянулась через плечо на Бера, который стоял, прислонившись к своему мотоциклу. Руки парень сложил на груди словно специально. Мышцы, как у героя боевика девяностых, хищно вздувались под тонким трикотажем темно-серой водолазки, а колючий взгляд из-под надвинутой на брови банданы, казалось, пронизывает насквозь. И еще Раде не нравился его мотоцикл – он являлся символом вседозволенности. Парк явно был пешеходной зоной, но, по всей видимости, не для Бера.

– До жути неприятный парень! Прямо аж в дрожь бросает!

– Ну, это ты зря, – не согласилась Рыжая. Она, в отличие от Рады, была бы не против подойти к компании, но послушно развернулась, подхватив приятельницу под руку. – Бер неплохой. Не понимаю, чем он тебе так не глянулся? Парень как парень! Даже вполне симпатичный и эффектный. Нужно как-нибудь нарисовать, колоритный типаж… заставить бы его раздеться… – мечтательно протянула она, сощурившись от удовольствия. И тут же стала похожа на кошку, пытающуюся стянуть со стола кусок колбасы. Рада этих мечтаний и восторгов не разделяла.

– Да ну! – Она махнула рукой, втайне радуясь, что тема призраков сама собой стала неактуальна. Обсуждать Бера было безопаснее. – Мрачный, с этим тяжелым взглядом и темными водолазками – он пугает, и вообще в нем чувствуется нечто звериное. Ты сама его не боишься?

– Нет. – Рыжая беспечно пожала плечами. – Он не сделал мне ничего плохого. А по поводу мрачности, так у всего есть причины, и у этого тоже. Причем очень даже весомые.

– А причины внушать ужас одним взглядом?

– Ну, это просто у тебя разыгралось воображение. Вот и все.

– Ну, так развей мои страхи. Расскажи о причинах мрачности Бера. Вдруг я проникнусь и оттаю?

– Понимаешь, – не очень охотно продолжила Рыжая. Видимо, желая вступиться за своего знакомого, она начала разговор, который сама не очень хотела продолжать. – Когда четыре года назад Бер с родителями приехал в наш город, местная газета тут же опубликовала скандальную статью. Прошлое, от которого бежала семья Окуловых, настигло их и здесь. Признаюсь честно, я не осталась в числе равнодушных и даже глянула в Интернете подробности этой истории.

– Какая история?

– Сейчас постараюсь рассказать тебе то, что знаю сама. Только учти, я не настолько хорошо знакома с Бером и от него самого это не слышала. Он не распространяется о прошлом, и, сама понимаешь, не многие решаются спросить… Так вот, в Москве жила обычная семья необычного достатка. Папа – крутой делец, нечистый на руку, то ли юрист, то ли депутат, то ли нотариус. Врагов у него было много и покровителей немало. Жесткий, если не сказать жестокий, беспринципный. Совсем непонятно, как с ним уживались утонченная жена и похожий на нее сын. Артем Окулов – подающий надежды музыкант, ребенок тонкой духовной организации. Короче, не парень, а оранжерейный цветок…

– Бер? – усмехнулась Рада, представив верзилу со скрипкой.

– Подожди, я тебе пока рассказываю счастливую часть этой истории. Отец сыном был не очень доволен. Не его поля ягода. Такого в дело не возьмешь, и бизнес такому не оставишь. Но заниматься Артемом ему было некогда, и парень играл на своей скрипке, читал книжки и ни о чем не знал заботы. А иногда на отца нападала тоска, и он начинал делать из сына мужика. Брал с собой то в сплав на байдарках, то в конный поход по побережью озера Байкал. Мужик из Бера не получался, отец бесился, но скоро забывал до следующего раза.

Летом, когда Артему исполнилось четырнадцать, отец утащил его в очередное путешествие. По-моему, сплав по горным рекам. Но об этом прознал кто-то из врагов Окулова. Артема похитили и спрятали неизвестно где в окрестностях. С отца потребовали много денег и, подозреваю, что-то еще, а чтобы он воспринял ситуацию и условия всерьез, прислали палец…

– Бера… – У Рады перехватило дыхание. Смеяться и подшучивать резко перехотелось.

– Да. Представляешь? Мерзавцы отрезали две фаланги мизинца у этого оранжерейного цветочка, талантливого музыканта, мальчика, для которого самым страшным испытанием был поход на байдарках. Отец, конечно, подорвался и выполнил все требования, но это заняло время. Артема искали все, кто только мог. Отец обналичил свои счета, занял денег у друзей и родни, продал некоторые вещи – на это ушло несколько дней. А на передачу выкупа никто не явился. То ли нужны были не деньги, а нечто другое, то, что Окулов уже сделал, то ли дела у преступников пошли как-то не так… неизвестно.

– А дальше?

– А дальше начинается еще более интересная часть. Куча поисковых бригад прочесала окрестные леса, поля, села и деревушки. Подняли на ноги кого только можно, но Артема так и не нашли. Он словно в воду канул. Его посчитали погибшим, а почти через три года он самостоятельно вышел в какой-то глухой поселок из леса. Уже таким.

– Как сейчас? – Рада украдкой бросила взгляд на Бера, от которого девушки ушли уже достаточно далеко.

– Более или менее. Родители думали, он свихнулся. Все же цветочек и подающий надежды музыкант. Летели за ним со слезами на глазах – я видела фотку матери в самолете… Но Артем не спятил, просто одаренный мальчик исчез, и на его месте …

– На его месте появился Бер, – закончила Рада.

– Он никогда не снимает водолазку, по крайней мере, на людях. Даже летом, когда мог бы радовать всех своим обнаженным торсом. Говорят, потому что все его тело покрыто ужасными шрамами – это память о нескольких годах ада…

– Похоже, ваших девчонок шрамы не пугают, – не удержалась Рада, пытаясь за язвительным комментарием скрыть потрясение.

– Конечно. – Рыжая невозмутимо пожала плечами. – Шрамы мужчину украшают. А потом, у Бера есть деньги и загадка, многих привлекает именно это, – добавила она и продолжила рассказ: – После приключившейся жуткой истории семья уехала из Москвы. Мать так толком и не оправилась, похоже, посчитала, будто сына подменили. Попрыгала вокруг него, пока он долечивался и проверялся в Москве, а потом уехала то ли в Париж, то ли в Лондон. Здесь бывает наездами. Когда гостит, от Бера не отходит, он ее тоже, можно сказать, только на руках не носит. Но, похоже, она его немного побаивается, и Бер это чувствует. Вот так-то, а ты говоришь – мрачный… Я не знаю, каким образом он окончил школу, говорят, экстерном, и как поступил на юридический, но учится он не хуже других. И если сначала сплетничали, что отец заплатил много денег, то ко второму курсу все смирились. С программой он справляется. Сейчас перешел на пятый курс…

– Я просто поверить не могу! Совершенно нереальная история, думала, такое только в фильмах бывает! А что все-таки с ним произошло?

– Никто не знает. Исходя из его слов, похитители просто в один день исчезли. Вероятнее всего, ушли, получив желаемое, а Бер сбежал. Его держали в охотничьей хижине. Оттуда он выбрался, но заблудился в лесу.

– Почти на три года…

– Да. Он сказал, что практически ничего не помнит. Вроде бы бегал по лесу, прятался, коренья ел. Но… Рада, ты представляешь! Шрамы! Откуда они могли появиться? Как он лечил раны без элементарных бинтов и антибиотиков? Как он не погиб зимой от голода и холода? Ты вообще можешь представить, через что он прошел?

– Нет, – покачала головой девушка, чувствуя, как в горле встает ком. – Я не понимаю, как можно пережить такое и не спятить. Это нереально.

– Знаешь, почему он Бер? – неожиданно сменила тему Рыжая.

– Медведь?

– Я тоже так думала, это прозвище прикрепилось к нему уже здесь, в городе. Но нет, не медведь, а сокращенное от «берсерк.» Его практически нельзя вывести из себя, но если вдруг получится, лучше не попадаться на пути – снесет, как цунами.

Домой девушки пришли поздно. Пробирались по сонным улицам города практически на ощупь, потому что фонари выключили. Свет горел лишь в редких окнах трехэтажных домов, из которых состоял весь микрорайон. Три пятиэтажки на их фоне смотрелись настоящими высотками.

– Да, на освещении у нас традиционно экономят, – недовольно бухтела Рыжая, подсвечивая себе телефоном. – Самое главное, добраться вон до того перекрестка, там начинается наш двор, который неплохо освещен. Лампочки есть у каждого подъезда.

– Очень надеюсь, – фыркнула Рада, которая, впрочем, не страдала куриной слепотой и неплохо ориентировалась в темноте. Она, конечно, не могла сказать, что видит как кошка, но и проблем с ориентацией в пространстве не испытывала, с уверенностью огибая ямы на асфальте и канализационные люки. Да и окружающую обстановку могла разглядеть вполне сносно. Вот, например, сейчас ее внимание привлек припаркованный на входе во двор знакомый мотоцикл. Он стоял под прикрытием кустов, но все равно бросался в глаза, порождая неясное беспокойство.

«Что он здесь делает?» – испуганно подумала Рада и ускорила шаг, вызвав недовольство Рыжей.

– Зачем ты так несешься?! – возмутилась она. – Я вообще ничего не вижу! Жесть! Куда свет-то делся?

Фонари, о которых говорила художница, сегодня не горели. Двор был погружен в плотную, непроглядную темноту. Даже Рада почувствовала себя неуверенно, пробираясь к подъезду по узкой тропинке мимо детской площадки. Протяжно и несчастно скрипнули качели, а Рада шарахнулась в сторону, едва сдержав испуганный крик. Зато ответ на вопрос Рыжей родился сам собой.

– Хочу побыстрее оказаться дома! – нервно заметила Рада, с опаской оглядываясь через плечо. – Судя по свету в окнах, проблем с электричеством нет. Просто, видимо, кто-то выключил уличное освещение.

– Здесь есть проблемы с живыми людьми! – буркнула Рыжая. – Район-то старый. Живут одни бабушки, а они в это время уже спят. Не то, что мы! Не удивлюсь, если одна из них в целях экономии выключила и уличное освещение!

Ощущение беспокойства не отпустило Раду, даже когда она оказалась в подъезде, и усиливалось с каждым шагом. Совершенно иррациональное, непривычное чувство, заставляющее вздрагивать от малейшего шороха.

Длинный и пустой коридор квартиры встретил тишиной. Здесь все было спокойно и по-домашнему уютно. Знакомо пахло давно высохшей краской и немного терпкими и сладкими духами Рыжей. Художница попрощалась и ушла к себе, а Рада замерла у двери в свои комнаты. Тревога не проходила.

Девушка прислонилась ухом к замку. Ей послышалось какое-то движение за дверью. Рада поспешно открыла замок и влетела в квартиру. Здесь было темно и тихо.

Включив свет, девушка остановилась, то ли приглядываясь, то ли принюхиваясь, и готова была поклясться – здесь кто-то хозяйничал. Она быстро обошла комнату в поисках подтверждения своих подозрений.

«Так и есть!» Рада заметила, что не все вещи лежат на своих местах. Например, кто-то переставил ее чемодан. Рядом с ноутбуком деда на гладкой столешнице остались отчетливо проступающие отпечатки, будто кто-то оперся об нее ладонями. От правой руки остался четкий отпечаток, а от левой – слегка смазанный. Рада пробормотала проклятье, когда заметила, что на отпечатке левой руки можно разобрать только четыре пальца. Это, конечно, ровным счетом ничего не значило, след от руки просто мог размазаться, но на душе стало гадко и тревожно.

Рада пробежалась по комнатам, но в спальне все осталось без изменений, а вот на подоконнике в зале девушка обнаружила след от мужского ботинка – едва заметный, серый, он отпечатался на белом пластике.

Стало нехорошо. Сердце колотилось как сумасшедшее, а руки вспотели. Рада не могла поверить в то, что у кого-то хватило наглости забраться в ее квартиру. Причем был всего лишь один подозреваемый. Тот, кто очень сильно хотел попасть в квартиру деда.

Шум заводящегося мотоцикла подтвердил самые нехорошие подозрения. Ревущий звук растворился в тишине, унося с собой злоумышленника. Теперь Рада была уверена не на девяносто, а на сто процентов – в квартире хозяйничал Бер. Только вот что он здесь искал и зачем ему это нужно? Вряд ли его целью были ценности. Рада не прятала кошелек, он лежал здесь, на тумбочке, со всеми деньгами. Тут же валялись подаренные мамой золотые сережки-колечки. Ни то, ни другое не заинтересовало незваного гостя. Или Бер искал у деда нечто более ценное. Тогда зачем трогал ноутбук, но не взял?

Рада даже растерялась. В голове была каша, и девушка не знала, что делать. И здесь не было тех людей, которым она привыкла доверять и которые могли помочь дельным советом.

Первым порывом было вызвать полицию, вторым – кинуться к Рыжей и рассказать ей, третьим – позвонить братьям и напугать до икоты их, но потом Рада решила, что ни то, ни другое, ни третье не имеет смысла. Ни к чему пороть горячку. Из дома ничего не пропало, значит, полиция не кинется ловить Бера, скорее всего, просто покивает, проторчит тут полночи и потом закинет дело в дальний угол. А Рыжую просто не хотелось дергать. Они еще не были знакомы настолько близко. Вариант позвонить Кириллу и Димке казался самым привлекательным, но Рада не хотела их пугать. Они все равно ничем не смогут помочь.

Поэтому Рада постаралась успокоиться и взять себя в руки. Подошла к ноуту и нажала на кнопку включения. Замигал экран, пошла загрузка, и на синем фоне появилась белая строка и требование пароля. Видимо, Бер увидел то же самое. Но почему тогда не забрал ноутбук с собой? И какую информацию он на нем искал?

Рада не понимала, что творится вокруг, но с каждой новой неприятностью росло желание разобраться во всем. Правда, периодически оно сменялось паникой и девушке хотелось бежать из этого города со всех ног. Но сейчас страх пропал, осталась лишь злость. Рада решила завтра обязательно найти Бера и лично поинтересоваться, зачем он был в квартире деда.