***

Вообще, система государственного управления Федерацией может свести с ума любого, кроме жителей самой Федерации, которые не задумываются о ней вовсе. Система эта максимально громоздка, сложна и крайне неэффективна. Последняя война доказала это в полной мере. Возможно монархия и не самый лучший способ управления государством, но, по крайней мере, она понятна всем. Что же касается Федерации…

Раньше везде была монархия. Куча королевств, которые торговали между собой, воевали, заключали союзы и все такое. И был Лиа Фаль. Первый свободный торговый город. Тут не было короля. Никто не рвался к власти — его жителям некогда было заниматься глупостями. Они торговали. Лиа Фаль находился на пересечении всех торговых путей того времени. Но поскольку власть необходима хотя бы для того, чтобы разрешать споры между купцами, то был выбран бургомистр и муниципальный совет. Первым бургомистром Лиа Фаль стал Гленк ван де Хорс. Именно он и заложил основы Федерации. Причем первые два города — Карт Луг и Марракеш, он попросту купил. Давал взятки местным монархам для того, чтобы те поддерживали режим благоприятствования, открывали зоны свободной торговли, уменьшали налог на ввозимую продукцию… Когда размеры взяток превысили годовой доход королевства сдался правитель Карт Луга. Сразу вслед за ним пал и Марракеш. Нет, номинально все оставалось, как и прежде, но фактически теперь всем заправлял ван де Хорс. Королькам оставили звания и титулы, но реальной власти у них уже не было. Впрочем, не сильно-то она им и была нужна.

После Марракеша пришел черед Вэвиктиса и Хайко–Тико. Их власти запутались в долгах и буквально сами попросили ван де Хорса взять их под свое крылышко. Добрый дедушка Хорс не смог отказать.

А вот Тако–Хо и Ле Корн он обанкротил уже лично и стал, таким образом, правителем уже семи городов. И вот тут у Федерации возникла проблема. У нас стало слишком много королей — целых шесть штук. Бог с ними, с расходами — торговля приносила достаточную прибыль, чтобы содержать многочисленные королевские семейства в подобающей роскоши. Но монархи постоянно грызлись между собой, устраивали друг другу пакости и, в довершение всех бед, почему-то решили, что они еще способны на что-то влиять. Все это очень вредило торговле. Но ван де Хорс никогда не отступал перед трудностями. В результате сложнейшей интриги, которая включала в себя три локальные войны, двенадцать отравлений, и бесчисленное количество шантажей, подкупов и акций устрашения, у нас остался только один король. Для вящей представительности ему разрешили завести собственный кабинет министров, к решениям которого иногда прислушивались. Все эти мероприятия значительно укрепили авторитет монархии в целом.

Хорс, конечно, был выдающейся личностью. Поэтому когда он умер, перед Федерацией возникла вторая проблема — проблема управления всем этим хозяйством. Монархия превратилась в недееспособный придаток — что-то вроде запасной задницы. Пользы от нее не было никакой, не считая того, что короля любил народ. Не то, чтобы король хороший был, просто народу больше некого было любить. Почуяв, что вожжи ослабли, зашебуршились бургомистры. Все чаще стало звучать слово "отделение". Тут-то на сцене появился Чип О`Нга позже прозванный "Стальной метлой". Он просто явился на экстренное заседание Гильдии торговцев и заявил, что он-де в состоянии разрулить ситуацию, но ему необходимы полномочия. Так О`Нга стал первым президентом Федерации. (Кстати, первым и единственным президентом, который не был избран всенародным голосованием.) Ситуацию он урегулировал, после чего получил свое прозвище, а жители мятежных городов навсегда вычеркнули слово "отделение" из своего словарного запаса.

Вот мы и имеем то, что имеем. Президент и король издают законы, противоречащие, а зачастую и взаимоисключающие друг друга. Добавьте сюда муниципальные и многочисленные церковные советы, которые тоже издают свои законы, и получите полную картину хаоса и неразберихи. При этом вся система как-то ухитряется работать и не развалиться окончательно.

Местные законы действуют во всех городах. Чаще всего они абсолютно бессмысленны, но поскольку их приняли еще лет сто назад и с тех пор не отменили, то они считаются действующими. В Фаро, к примеру, нельзя держать более трех собак бЧто Фрай был с нами, знали все, но что с ним случилось и где он сейчас, не знал никто. ез разрешения муниципалитета, нельзя ходить по улицам со стрелковым оружием (Ну, это понятно и это правило действует во всех городах, кроме портовых), нельзя покупать и продавать грибы–паутинки ночью… Ну, и много чего еще.

В Тако–Но было запрещено обижать летучих кошек. Этот факт я выяснил абсолютно случайно, сидя на бревнах в грузовом порту.

Возвращаться в гостиницу мне не хотелось, поэтому, сделав все необходимые покупки, я отправился к Гъёлль. В порту было шумно, но я нашел самое спокойное место в доках, сбросил мешок, отстегнул перевязь с мечом и разложил на теплых бревнах нехитрую снедь, купленную в трактире. Ко мне тут же подошел кот.

Мне нравились летучие кошки. Впервые я их увидел наверное лет десять назад, когда впервые оказался по эту сторону гор. На востоке они не водились. Да и здесь их можно было увидеть только в портовых городах, да еще почему-то в Гвалд Ир Хаве. Кошки меня просто очаровали. За всю мою жизнь у меня было только одно домашнее животное — паук, который жил в моей интернатской тумбочке. Не могу сказать, что я как-то особо о нем заботился. И поэтому когда он исчез, ощущения потери у меня не было. Но как только я увидел летучую кошку, мне сразу захотелось завести себе такую же. Тогда я, конечно, не знал, что летучие кошки, хоть и очень похожи на кошек обычных, но домашними животными не являются и жить в доме никогда не будут. Максимум на что они способны — заходить в гости. Но это будет не дружеский визит, а скорее обход, осуществляемый рэкетиром. Я не знал, что домашние хозяйки их не любят, потому что кошки воруют продукты, если кто-то забыл закрыть окно, а лотки торговцев вообще рассматривают, как мобильные рестораны исключительно для представителей своего вида. Потом я все это узнал, но моего отношения к летучим кошкам это изменить уже не могло. В последние годы войны они куда-то пропали, а вот сейчас стали возвращаться.

— Привет, приятель — сказал я коту. — Проходи, садись, угощайся.

Кот внимательно осмотрел вначале меня, затем разложенную еду, презрительно задрал хвост и отошел в сторону

— Дача взятки должностному лицу при исполнении им служебных обязанностей, — подошедший человек был худ, бос, черен и весел. На нем были холщовые матросские штаны с дырками на коленях и вылинявшая армейская куртка на голое тело. — Кроме того, он наверняка уже пообедал так, что многим в этом городе и не снилось.

— Ну, тогда ты присаживайся, — судя по внешнему виду этому человеку пообедать сегодня не довелось.

— Спасибо, — чернокожий весельчак оседлал бревно и принялся за трапезу усердно, но без жадности. — Нечасто сейчас встретишь человека, который угостит обедом.

— Когда ел в последний раз?

— Позавчера. Помогал грузчикам. Удалось зашибить пару монет.

— Тут что совсем работы нет?

— Гораздо меньше, чем желающих работать.

— Двинул бы в Фаро.

— Шахты не для меня. Боюсь закрытых пространств. Сейчас стою в очереди на билет в Тако–Хо.

— Не понял?

— Здесь в порту есть живая очередь. Когда–никогда на пароход требуется человек. Кочегар, там, или стюарт. Это и есть билет отсюда. Денег капитаны не платят, но зато кормежка обеспечена. Пару человек в неделю уплывают.

— А ты какой по счету?

— Четыреста–там–какой-то… Но все не так плохо. Многие не выдерживают и отправляются в плавни — к речным крысам. Так что очередь движется быстрее, чем ты думаешь.

— А ты что же, камышей боишься?

— Не… это тоже не для меня. Я свое отвоевал. Кроме того — я моряк. В десять лет я сбежал из дому и завербовался на торговый корабль. Если бы я хотел стать пиратом, то пошел бы в гильдию фоморов, верно?

Я не стал спрашивать где он воевал. Могло оказаться, что мой собеседник сражался на стороне Четырех королевств и данный факт вполне мог испортить намечавшуюся беседу. Далеко не все относились к войне так же как и я. Парень не поинтересовался моим армейским прошлым видимо из тех же соображений. Тема становилась скользкой.

— А что за шутка про взятку? Я ее как-то не совсем понял.

— Ты не местный, что ли? А я думал, что ты из Тако–Но. Из-за говора.

Был у меня такой талант — стоило пообщаться полчаса с жителями Леворта и я начинал говорить, как уроженец земель Айта. С жителями Марракеша я говорил, будто всю жизнь прожил в Марракеше, а с жителями Ди Крайта, будто там и родился. Нельзя сказать, что я специально приспосабливался, просто как-то так получалось.

— Меня тут долго не было. Только позавчера вернулся.

— А–а-а… Ну, тогда понятно. Тут с полгода назад муниципалитет выдал новый закон, и с тех пор все летучие кошки состоят на службе. Если бы ты сейчас кышнул кота, а я настучал на тебя патрулю, то тебя бы оштрафовали. А если бы ты, ни дай боже, пнул кота ногой, то получил бы неделю ареста за нападение на государственного служащего. Департамент по борьбе с грызунами, если не ошибаюсь.

— Ловко. Они что, и зарплату получают?

— Их зарплата идет на покрытие убытков торговцев, которых они грабят.

— Но не вся, я полагаю?

— Конечно. Когда расходы возрастут, то думаю, что им повысят жалованье.

Я усмехнулся. Парень явно не страдал иллюзиями по отношению к нашей власти.

— Как тебя зовут?

— Фрай. —

— Фрай… и?

— Просто Фрай. До сегодняшнего дня мне хватало.

— Ладно, Фрай. Приятно было с тобой поболтать. Держи на память, — я выгреб из кармана оставшиеся деньги — чуть больше десяти талеров и отдал ему. — Купи себе нормальный билет.

Фрай задумчиво взвесил горку монет на ладони.

— Тут чуток больше, чем необходимо, ты не находишь? Кроме того, я не очень верю в благотворительность. Тебе что-то нужно?

— Ровным счетом ничего. Если считаешь, что этого много, то прихвати с собой пару приятелей и в пути выпейте за мое здоровье.

Фрай снова посмотрел на монеты.

— Похоже, что мы не будем просыхать до самого Тако–Хо.