Глава 9
Хотя лодка была старая и много повидавшая на своем веку, но все еще крепкая. По крайней мере, пока Нина гребла по озеру, течи лодка не дала. День клонился к вечеру, и по глади озера неторопливо скользили две утки, не обращая внимания ни на лодку, ни на гребца. Над озером царили полное безветрие и тишина. Собственно, таким и должен быть теплый летний день.
Нина направила лодку на середину озера, где на поверхности воды играли солнечные блики, после чего отпустила весла. Лодка тотчас начала описывать медленные круги. Нина откинулась на спину и устремила взор к небу. В вышине над ее головой кружились птицы, а над ее лицом иногда зависали, подрагивая радужными крыльями, стрекозы.
Неожиданно Нина услышала, как кто-то позвал ее по имени. Она резко встала, и лодка покачнулась.
Она увидела его. Он стоял у самой кромки воды и махал ей рукой.
Она тотчас взялась за весла и начала грести к берегу. Сердце было готово вырваться из груди — не столько от физической нагрузки, сколько от радости. Но почему Сэм вернулся так рано? Накануне ночью он уехал от нее, даже не попрощавшись. Так обычно уезжают от женщины, с которой больше не хотят встречаться.
И вот теперь он снова здесь, ждет ее на берегу, наблюдая за ней хорошо знакомым, непроницаемым взглядом. Интересно, о чем он сейчас думает? Трудно сказать. По крайней мере, ей ни разу не удалось заглянуть к нему в душу. Этот мужчина сводил ее с ума, и, пока ее лодка скользила по глади озера, преодолевая последние разделяющие их ярды, Нина ощущала, как вновь отдается во власть приятному безумию. Потребовались немалые усилия, чтобы подавить в себе эту коварную слабость.
Подплыв ближе, она кинула ему веревку, и он подтянул ее к берегу, а как только нос лодки коснулся суши, помог выбраться на берег. Одно лишь соприкосновение их рук, пока он помогал ей выйти из лодки, — и по телу вновь пробежала приятная дрожь. Впрочем, достаточно было один раз заглянуть ему в глаза, чтобы понять: надеяться на то, что он станет ее любовником, не приходится. Перед ней был полицейский — деловой, холодный, безликий. Совсем не тот мужчина, что накануне ночью сжимал ее в объятиях.
— Есть кое-какие новости, — сообщил он.
Нина так же равнодушно встретила его взгляд:
— И что за новости?
— Похоже, мы знаем, кто стоит за взрывами. И я хотел бы, чтобы ты взглянула на кое-какие фотоснимки.
Нина сидела на диване возле камина — того самого камина, что согревал их, когда они накануне ночью занимались любовью, — и перебирала фотографии преступников. Камин давно потух и сейчас был холоден, как и она сама, — и душой и телом. Сэм сидел от нее на расстоянии как минимум в фут и молча наблюдал, как она перебирает страницы в альбоме с фотографиями, внимательно вглядываясь в лицо каждого потенциального преступника. Перебрав все снимки, она наконец добралась до последнего и покачала головой, закрыв альбом.
— Никого не узнаю, — сказала она.
— Ты уверена?
— На все сто. Почему ты сомневаешься? И кого, по-твоему, я должна узнать?
Было видно, что Сэм разочарован. Открыв альбом на четвертой странице, он вновь протянул его ей:
— Посмотри на это лицо. Третье снизу, в первой колонке. Ты когда-нибудь встречала этого человека?
Нина какое-то время внимательно изучала фотографию.
— Нет, — произнесла она наконец, — первый раз вижу.
Сэм со вздохом откинулся на спинку дивана.
— Нет, это какое-то наваждение, — произнес он.
Нина по-прежнему рассматривала фото. Изображенному на ней мужчине было за сорок. Светлые волосы, голубые глаза, впалые щеки, придававшие ему изможденный вид. Ее внимание привлекли его светлые глаза: в них читалась угроза. Казалось, он буравил ее взглядом. Странное впечатление для обыкновенного фото. Нина даже поежилась.
— Кто это? — спросила она.
— Его зовут, вернее, звали Винсент Спектер. Пять футов одиннадцать дюймов ростом, вес сто восемьдесят фунтов, возраст сорок шесть лет. По крайней мере, ему было бы сорок шесть, будь он сейчас жив.
— Ты хочешь сказать, что не знаешь, жив ли он?
— Мы думали, что он умер.
— А теперь не уверены?
— Нет, теперь не уверены.
Наварро поднялся с дивана. В домике становилось зябко, и Сэм, сев на корточки перед камином, попробовал развести огонь.
— В течение двенадцати лет, — заговорил он, — Винсент Спектер служил в армии взрывником. Затем его с позором выгнали со службы за какую-то мелкую кражу. Новую карьеру он построил очень быстро. Стал тем, кого мы называем спецом. Большие взрывы. Большие деньги. Был готов наняться в услужение к любому, кто хорошо платил ему за его «искусство». Работал на террористов у нас и за границей. На боссов преступного мира по всей стране.
На протяжении многих лет деньги ему в карман текли рекой. Но затем удача изменила Спектеру. Его узнали на видеозаписи камеры наблюдения в одном из банков. Арестовали, осудили, но за решеткой он провел всего год. Затем сумел бежать.
Сэм чиркнул спичкой и поднес ее к сухим щепкам растопки. Те с треском вспыхнули и разгорелись ярким пламенем. Сэм положил поверх них полено и вновь обернулся к Нине.
— Шесть месяцев назад, — продолжил он свой рассказ, — останки Спектера были обнаружены среди груд битого кирпича после того, как одна из подложенных им бомб разрушила складское помещение. Вернее, власти решили, что нашли его тело. Хотя теперь мы склонны думать, что оно принадлежало кому-то другому. А Спектер жив и разгуливает на свободе.
— Откуда это вам известно?
— Потому что мы получили отпечатки пальцев с осколков бомбы, которой был взорван склад.
Нина в упор посмотрела на него:
— Ты хочешь сказать, что ему ничего не стоило взорвать церковь?
— Я почти в этом уверен. Тебя пытается убить Винсент Спектер.
— Но я не знаю никаких Винсентов, тем более с такой фамилией! Я в первый раз слышу его имя!
— И ты не узнаешь его на фото?
— Нет.
Сэм поднялся. Теперь за его спиной весело потрескивало пламя — это разгорелось полено.
— Мы показывали его фото другим членам твоей семьи. Никто из них его не опознал.
— Это какая-то ошибка. Даже если этот человек жив, зачем ему понадобилось меня убивать?
— Его вполне мог нанять кто-то другой.
— Вы уже изучили эту версию. И вышли лишь на Даниэлу.
— Не будем пока от нее отказываться. Разумеется, она сама это отрицает. К тому же она прошла проверку на детекторе лжи.
— Она позволила вам нацепить на себя провода?
— Да, она дала согласие. И мы провели проверку.
Нина изумленно покачала головой:
— Ну она дает! С трудом верится.
— Между прочим, похоже, эта процедура ей даже понравилась. Мужики нашего отдела таращились на нее во все глаза.
— Да, она мастерица кружить мужчинам голову. По крайней мере, в отношении моего отца это ей удалось великолепно. Да и в отношении Роберта тоже, — негромко добавила Нина.
Сэм теперь расхаживал по комнате, вернее, описывал медленные круги вокруг дивана.
— Что возвращает нас к вопросу о Винсенте Спектере. И того, что его связывает с тобой. Или Робертом.
— Я тебе уже сказала, что впервые слышу это имя. И не помню, чтобы Роберт когда-либо упоминал его в разговорах.
Сэм обошел диван и снова встал напротив камина. На фоне пламени его лицо казалось непроницаемой маской.
— Спектер жив. И он сделал бомбу, предназначавшуюся тебе и Роберту. Почему?
Нина посмотрела на фотографию террориста. Как ни напрягала она память, вспомнить его она не смогла. Лишь глаза выдавали смутно знакомого человека. Она вполне могла видеть этот взгляд раньше — в отличие от лица.
— Расскажи мне о нем чуть больше, — попросила Нина.
Сэм подошел к дивану и сел с ней рядом. Не вплотную, чтобы не касаться ее тела, но на очень небольшом расстоянии, чтобы она ощущала его близость.
— Винсент Спектер родился и вырос в Калифорнии. В девятнадцать лет пошел служить в армию. Очень скоро проявил склонность к взрывным работам. Прошел специальную подготовку взрывника. Принимал участие в операциях на Гренаде и в Панаме. Именно там он потерял палец — пытаясь обезвредить подложенную террористами бомбу. Он в принципе мог уйти на инвалидность, однако…
— Погоди, ты хочешь сказать, что у него не хватает одного пальца?
— Верно, не хватает.
— На какой руке?
— На левой. А почему ты спрашиваешь?
Нина застыла как статуя, напряженно вспоминая, у кого она могла видеть руку без одного пальца. Почему ей кажется, что она точно где-то ее видела? Но вот где и у кого?
— Это средний палец на левой руке? — наконец произнесла она.
Сэм, нахмурив лоб, потянулся за портфелем с бумагами и, вытащив папку, быстро пролистал ее содержимое.
— Да, ты права. Это средний палец левой руки.
— Причем никакой культи. Просто нет пальца, и все.
— Тоже верно. Врачи были вынуждены ампутировать все то немногое, что осталось.
Он смотрел на нее, и в глазах его читалась тревога.
— Значит, ты его все-таки знаешь, — охрипшим от волнения голосом произнес он.
— Я… я не уверена. Просто мне вспомнился один человек, у которого не было среднего пальца левой руки.
— Что? Где ты его видела?
— В нашем отделении экстренной помощи. Несколько недель назад. Мне запомнилось, что он был в перчатках и не хотел их снимать. Мне нужно было проверить его пульс. И я была вынуждена стащить с его левой руки перчатку. Я никак не ожидала, что у него не будет одного пальца. По всей видимости, соответствующий палец перчатки был набит ватой. Должно быть, я уставилась на его кисть, потому что, помнится, спросила у него, где он лишился пальца. Он ответил, что палец застрял в каком-то станке.
— Но что ему нужно было в отделении экстренной помощи?
— Если я правильно помню, его привел туда несчастный случай. Да-да, его сбил какой-то велосипедист. Он порезал руку, и ему нужно было наложить швы. Странно, но после этого он исчез. То есть как только ему наложили швы. Когда я вернулась, его уже не было. Никаких тебе спасибо за помощь, ничего. Просто исчез, словно его ветром сдуло. Я еще подумала, что он это сделал для того, чтобы не платить за оказанную помощь. Но потом я выяснила, что он все-таки заплатил. Наличными.
— Ты помнишь, как его звали?
— Нет, — пожала плечами Нина. — У меня отвратительная память на имена.
— Тогда опиши его мне. Все, что тебе удалось запомнить.
Какое-то время Нина сидела молча, пытаясь вспомнить лицо человека, которого видела несколько недель назад, да и то всего один раз.
— Помнится, он был довольно высокого роста, потому что, когда его положили на кушетку, его ноги свисали через край. — Она вопросительно посмотрела на Сэма. — Примерно одного роста с тобой.
— Во мне шесть футов. Винсент Спектер ростом пять футов одиннадцать дюймов. А что ты скажешь мне про его лицо? Глаза? Волосы?
— Волосы у него были темные, почти черные. А вот глаза… — Нина откинулась на спинку дивана и сосредоточенно наморщила лоб. Ей вспомнилось, как ее испугало отсутствие пальца. Она тогда подняла взгляд и вопросительно посмотрела пациенту в глаза. — По-моему, голубые.
— У Спектера тоже голубые глаза. Но волосы светлые. Впрочем, он вполне мог их покрасить.
— Но лицо было другое. Не такое, как на фото.
— У Спектера есть деньги. При желании он мог сделать пластическую операцию и полностью изменить свою внешность. В течение шести месяцев мы считали его мертвым. За это время ничто не мешало ему сделать из себя совершенно другого человека.
— Хорошо, допустим, это был он. Это его я видела тогда в больнице. Но разве это делает из меня потенциальную жертву? С какой стати ему пытаться меня убить?
— Ты видела его лицо. Ты можешь его опознать.
— Но ведь его лицо видели многие, не только я!
— Ты единственная, кто мог бы опознать в нем человека с отсутствующим пальцем. Ты сказала, что он был в перчатках и не хотел их снимать.
— Да, потому что они были частью его униформы. Может, единственная причина в том, что он…
— Постой! Какой униформы?
— Что-то вроде куртки с медными пуговицами. И белые печатки. На брюках галуны. Ну, такую еще носят лифтеры или коридорные в гостиницах.
— А на куртке не было никакой эмблемы? Например, название здания или отеля.
— Нет.
Сэм вновь вскочил на ноги и принялся нервно мерить шагами комнату.
— Ну хорошо, допустим, с ним произошел небольшой несчастный случай. Он порезал руку, ему нужно в травмпункт, чтобы ему наложили швы. Ты замечаешь, что у него нет пальца. И ты видишь, что на нем какая-то униформа.
— Но разве после этого я представляю для него угрозу?
— Кто знает. Сейчас он живет под совершенно иной личиной. И власти понятия не имеют, как он теперь выглядит. Но отсутствие пальца тотчас выдает его с головой. Ты видела его кисть. Ты видела его лицо. В принципе ты способна опознать его.
— Но ведь я ничего не знаю ни про какого Винсента Спектера! Мне бы и голову не пришло обращаться в полицию!
— Мы уже подняли вопрос о его так называемой смерти. И теперь у нас есть веские сомнения на тот счет, что он действительно умер. Зато у нас имеются все основания полагать, что он жив и продолжает делать свое черное дело. Еще один взрыв, и мы бы вышли на его след. Для этого достаточно объявить народу, что мы ищем человека с отсутствующим средним пальцем. Думаю, ты бы первая пришла к нам. Разве не так?
— Конечно, пришла бы, — кивнула Нина.
— Может, именно этого он и испугался. Что ты сказала бы нам то, чего мы пока не знаем. А именно как он сейчас выглядит.
Какое-то время Нина молчала, глядя на альбом с фотографиями, и вспоминала тот день в отделении экстренной помощи. Она пыталась вспомнить пациентов, их болячки, ушибы и вывихнутые лодыжки. Она вот уже восемь лет работала медицинской сестрой, и за это время через ее руки прошло такое количество пациентов, что часы приема слились в один бесконечный рабочий день. Но что касается человека в перчатках, то в память ей врезалась еще одна деталь. Нечто такое, от чего по спине пробежал неприятный холодок.
— Врач, который зашивал ему рану, — негромко произнесла она.
— Да? И кто же это был?
— Роберт. Это был Роберт.
Сэм пристально посмотрел ей в глаза. И в этот момент он понял. Они оба поняли: Роберт находился в том же кабинете. Он видел лицо пациента, он видел его изуродованную левую руку. Он, как и Нина, мог легко опознать Винсента Спектера.
И вот теперь Роберта нет в живых.
Сэм потянулся и взял руку Нины в свою.
— Только не плачь, — произнес он, поднимая ее с дивана.
Они стояли лицом к лицу. Ее тело тотчас отреагировало на его близость, ощущение было такое, будто внизу живота запорхали мотыльки. В эти мгновения ей страстно его хотелось.
— Я отвезу тебя назад в Портленд, — сказал Сэм.
— Сегодня вечером?
— Хочу, чтобы ты встретилась с нашим художником. Посмотрим, вдруг нам удастся создать фоторобот преступника.
— Вряд ли от меня будет польза. Если бы я его увидела, то конечно же узнала бы. Но описать его лицо…
— Наш художник поможет тебе это сделать. Самое главное, что теперь нам есть над чем работать. А еще я попросил бы тебя помочь мне пересмотреть карточки пациентов, приходивших в тот день к вам в отделение. Вдруг мы сумеем обнаружить что-то такое, о чем ты забыла.
— Мы храним записи обо всех случаях обращения к нам. Так что найти карточку я тебе помогу.
«Я сделаю все, о чем ты меня попросишь, — добавила она мысленно, — лишь бы ты только перестал изображать из себя крутого полицейского».
Они продолжали стоять, глядя друг другу в глаза, и ей показалось, что в какой-то миг она прочла в его взгляде желание. Увы, всего на какой-то миг, потому что Сэм поспешил отвернуться, чтобы достать из стенного шкафа куртку, которую потом накинул ей на плечи. Одно только прикосновение его пальцев, и по ее телу пробежала сладкая судорога.
Нина повернулась, чтобы посмотреть ему в лицо.
— Скажи, между нами что-то было? — негромко спросила она.
— Что ты имеешь в виду?
— Прошлую ночь. Или ты хочешь сказать, что мне все приснилось? Мы с тобой занимались любовью здесь, в этой комнате. И теперь мне не дает покоя вопрос, что я сделала не так. Ты держишься со мной… с подчеркнутым безразличием.
Сэм устало вздохнул. А может, это был вздох сожаления.
— То, что произошло прошлой ночью, — произнес он наконец, — не должно было произойти. Мы совершили ошибку.
— Я так не думаю.
— Нина, для полицейского, расследующего преступление, влюбиться — всегда ошибка. Ты напугана, тебе нужен защитник, герой. И так получилось, что на эту роль подвернулся я.
— Но ведь ты не играешь никакой роли! И я тоже не играю. Ты мне не безразличен. Боюсь, что я уже почти влюбилась в тебя.
Он посмотрел ей в глаза, но не проронил ни слова. Впрочем, его молчание было красноречивее всяких слов.
Нина отвернулась, лишь бы не видеть его равнодушного взгляда.
— Господи, я чувствую себя полной идиоткой, — произнесла она с наигранной веселостью. — Как же я раньше не поняла: такие вещи случаются с тобой постоянно. Ты, должно быть, привык к тому, что женщины сами вешаются тебе на шею.
— Неправда.
— Вот как? Ты ведь герой-полицейский. Кто устоит перед твоим обаянием? — Она вновь обернулась к нему. — Ну и как я по сравнению с другими?
— Нет никаких других, нет и не было! Нина, поверь, у меня и в мыслях нет отталкивать тебя. Я просто хочу, чтобы ты поняла: нас свела ситуация, в которой ты оказалась. Нас свела опасность, нависшая над тобой угроза. Ты смотришь на меня и в упор не видишь моих недостатков! Отказываешься признаться самой себе, что я вовсе не тот, кто тебе нужен. Ты была помолвлена с Робертом Бледсоу. Выпускник престижного университета. Диплом врача. Дом в дорогом рай оне. А кто я такой? Обыкновенный коп!
Чувствуя, как к глазам подступили слезы, Нина покачала головой:
— По-твоему, я так о тебе думаю? Что ты всего лишь обыкновенный коп?
— Но ведь я именно такой.
— Неправда, ты удивительный человек. — Она протянула руку, чтобы дотронуться до его щеки. Он попытался отпрянуть, но не успел, и ее пальцы коснулись небритого подбородка. — Сэм, ты добрый. Ты заботливый. Ты смелый. Таких людей, как ты, я еще ни разу не встречала. Да, ты полицейский, и в этом нет ничего зазорного. Ты спас мне жизнь. Ты следил, чтобы со мной ничего не случилось…
— Но ведь это моя работа.
— И это все?
Он ответил не сразу. Лишь продолжал смотреть ей в глаза, как будто не знал, стоит ли говорить правду.
— Скажи, Сэм. Ты делал это лишь потому, что такая у тебя работа?
— Нет, конечно, — вздохнул он наконец. — Не только поэтому. Да, ты мне небезразлична.
Его признание наполнило ее сердце ликованием. Нина улыбнулась. Прошлой ночью она чувствовала его тепло, его заботу. Что бы он ни говорил о себе, под маской безразличия скрывался человек с его страстями и слабостями. Боже, как ей хотелось в эти минуты броситься к нему в объятия, вытащить настоящего Сэма Наварро из глубокой норы, в которую он от нее спрятался.
Он протянул руку и осторожно, но твердо убрал ее ладонь от своего лица.
— Прошу тебя, Нина, — произнес он, — не надо все усложнять. У меня есть работа, которую я должен выполнять, и нельзя, чтобы меня что-то отвлекало. Потому что это опасно. И для тебя, и для меня.
— Но ведь я тебе нравлюсь? Это все, что я хотела бы знать. Что я для тебя не чужой человек.
Сэм кивнул — самое большее, на что она могла надеяться.
— Уже поздно. Нам нужно ехать, — пробормотал он и повернулся к двери. — Я подожду тебя в машине.
Нина нахмурилась, глядя на составленный компьютером портрет подозреваемого.
— Не совсем похоже, — сказала она.
— Что не так? — спросил Сэм.
— Не знаю. Представить лицо человека не так-то легко. Я ведь видела его всего лишь раз. И конечно же не ставила своей целью запомнить форму носа или подбородка.
— Но он хотя бы отдаленно похож на этот портрет?
Нина внимательно вгляделась в лицо на компьютерном экране. В течение примерно часа они подбирали носы, брови, подбородки. Но лицо, которое в конечном счете у них получилось, было невыразительным, напрочь лишенным индивидуальности. Впрочем, такова особенность всех фотороботов, по крайней мере тех, которые она видела.
— Сказать по правде, — вздохнула Нина, — я не уверена, что он выглядел именно так. Если бы вы попросили меня опознать его среди других, я, пожалуй, это сделала бы. А вот воссоздать один раз увиденное лицо мне явно не по силам.
Было видно, что Сэм расстроен.
— Все равно, сделайте на всякий случай распечатку, — произнес он, обращаясь к компьютерщику. — Разошлите копии во все полицейские участки и информационные агентства.
— Будет сделано, начальник, — ответил тот и нажал на кнопку принтера.
Сэм проводил Нину из кабинета.
— Извини, — обратилась она к нему жалобным тоном. — Честное слово, мне стыдно, что от меня было мало толку.
— Неправда, ты сделала все, что в твоих силах. И ты права: воссоздать лицо человека по памяти — дело непростое. Особенно лицо человека, которого ты видела лишь раз в жизни. Но ты уверена, что узнала бы его, случись тебе увидеть его живьем?
— Думаю, что да.
Сэм пожал ей локоть:
— Наверно, это единственная помощь, которая нам от тебя понадобится. При условии, что мы его все-таки возьмем за одно место. Что, между прочим, подводит нас к следующему пункту повестки дня.
— И к какому же?
— Джиллис уже в больнице, изучает карточки пациентов. Ты нужна ему, чтобы объяснить кое-какие записи.
— Что-что, а это для меня не проблема, — ответила Нина.
Они застали Джиллиса в одном из кабинетов отделения экстренной медицинской помощи. Он сидел за столом, а перед ним высились стопки карточек. В подрагивающем свете ламп дневного света лицо его казалось каким-то неестественно бледным. Дело близилось к полуночи, а он провел в больнице весь день, начиная с семи утра. Впрочем, рабочий день Сэма начался тогда же.
Для них обоих ночь лишь начиналась.
— Думаю, я нашел то, что нам нужно, — произнес он, когда Сэм с Ниной вошли в кабинет. — 29 мая, пять часов вечера. Что вы скажете, мисс Кормье? Я прав?
— Похоже что да.
Джиллис протянул ей лист бумаги. Это была карточка с одной-единственной записью о посещении отделения экстренной помощи. Наверху значилось имя — Лоренс Фоли, его адрес и номер телефона. В строке «Основные жалобы больного» Нина узнала собственный почерк. Чуть ниже ее рукой было дописано: «Белый мужчина сорока шести лет сбит на переходе велосипедистом. Упал, поранил о щиток руку. Потери сознания не было».
— Это он, — подтвердила Нина и кивнула. — Вот подпись Роберта, в самом низу. Лечащий врач. Он обработал рану — наложил четыре шва, как здесь записано.
— Мы проверили это имя, Лоренс Фоли? — спросил Сэм у Джиллиса.
— По этому адресу нет жильцов с таким именем, — ответил Джиллис. — И такого телефонного номера тоже нет.
— Так я и думал, — произнес Сэм. — Фальшивый адрес, фальшивое имя. Это он и есть.
— Можно подумать, это облегчает наши поиски, — буркнул Джиллис.
— Он не оставил никаких улик, никаких следов. И где теперь нам его искать?
— Мы распространим его фоторобот. Мы знаем, что он носит униформу, возможно коридорного. Значит, можно проверить отели. Попытаемся сопоставить фоторобот с фотографиями тамошних служащих, — произнес Сэм и нахмурился. — Отель. С какой стати ему работать в отеле?
— Но ведь он должен где-то работать, — предположил Джиллис.
— В качестве коридорного? — Сэм покачал головой. — Если это действительно Винсент Спектер, то у него наверняка имеются причины там работать. Какая-то цель. — Сэм откинулся на стуле и потер глаза. Поздний час и усталость уже начали сказываться на его лице. Ночные тени сделали его черты более резкими, осунувшимися. Нине хотелось протянуть руку, чтобы смахнуть с его лица эту печать забот, но она не осмелилась. Тем более в присутствии Джиллиса. А может, и вообще никогда не осмелится. Ведь Сэм открытым текстом сказал ей, что она мешает его работе, более того, это опасно для них двоих. И ей ничего не оставалось, как молча согласиться.
И все-таки ее тянуло к нему.
Неожиданно Сэм поднялся со стула и начал мерить шагами комнату, как будто тем самым пытался прогнать сон.
— Нужно проверить все отели. Сформировать контрольную группу коридорных. А еще надо проверить отчеты полиции. Вдруг кто-то известил полицию об этом случае с велосипедистом.
— Хорошо, я поручу это дело Кули.
— Главное для нас — выяснить, за кем он ведет охоту? Кто его потенциальная жертва?
— Сегодня нам этого все равно не узнать. Нужно проверить кое-какие факты, — зевнув, буркнул Джиллис и потянулся. — А еще неплохо бы вздремнуть часок-другой. И тебе, и мне.
— Джиллис прав, — согласилась Нина. — Невозможно работать круглые сутки, Сэм. Этим ты только нанесешь себе вред. Отдохни. А вопросы могут потерпеть до утра.
— «До утра»! А тем временем Спектер готовит очередную катастрофу. Пока что нам просто повезло, что при взрывах никто не пострадал. Но кто поручится, что в следующий раз…
Сэм замер посередине комнаты. Замер резко и неожиданно, словно силы разом оставили его. Плечи поникли, сам он ссутулился.
Джиллис посмотрел на Нину:
— Отвезите его домой, пока он еще стоит на ногах. Не хотелось бы вытаскивать его отсюда на носилках.
Нина поднялась со стула.
— Пойдем, Сэм, — негромко сказала она. — Я отвезу тебя домой.
Пока они шли к машине, Сэм твердил, что в состоянии сесть за руль. Нина же с не меньшим упорством твердила, что в таком состоянии он представляет угрозу и себе, и другим автомобилистам.
В конечном счете он сдался. Не успела она вывести машину с больничной стоянки, как он уже спал.
Когда они подъехали к его дому, она разбудила его, помогла выйти из машины и довела до двери. В спальне ему хватило сил только на то, чтобы сбросить кобуру и стащить ботинки, после чего он рухнул на кровать. Прежде чем провалиться в сон, Сэм пробормотал что-то вроде извинения. Еще мгновение — и он спал мертвым сном.
Нина улыбнулась, потеплее укрыла его одеялом и пошла проверить, хорошо ли закрыты окна и двери. Все в порядке. Его дому ничто не грозило, по крайней мере в данный момент.
Вернувшись в спальню Сэма, она, не зажигая света, разделась и юркнула к нему под одеяло. Он даже не пошевелился. Легким движением Нина погладила ему волосы и подумала: «Мой бедный, измученный Сэм. Сегодня я охраняю твой сон».
Он вздохнул и повернулся к ней, затем протянул руку и крепче прижал ее к себе. Даже во сне он пытался ее защитить.
Такой мужчина у меня впервые.
Она была готова спорить на что угодно, что в эту ночь могла спать спокойно. В его объятиях она в полной безопасности.
Фоторобот преступника показали в воскресном выпуске новостей.
Лишь раз взглянув на собственный схематичный портрет, Винсент Спектер усмехнулся. Идиоты. Ничего общего. Уши слишком велики. Подбородок слишком широк, глаза слишком глубоко посажены. Разве у него такие глаза? Откуда они это взяли? И вообще, что за болваны работают сейчас в правоохранительных органах?
— Вам меня не поймать, ребята, — пробормотал он, — я пряничный человечек.
Похоже, Сэм Наварро сдает. И лучшее тому подтверждение — этот убогий портрет. А жаль. Наварро парень с головой. С таким приятно потягаться силами. И вот теперь оказывается, что он так же туп, как и вся его легавая братия.
Впрочем, один правильный вывод он все же сделал.
Винсент Спектер жив и по-прежнему ведет игру.
— Погодите, я вам еще покажу, на что я способен, — произнес Спектер.
Судя по всему, это Кормье описала его лицо полиции. Впрочем, этот фоторобот не представляет для него никакой угрозы. Иное дело сама Кормье. Она в состоянии указать на него, если дело дойдет до опознания. Она — единственная, кто может увидеть связь между его лицом и тем, кто он такой. Единственная, кто может разрушить его планы. От нее придется избавиться.
Не сейчас, так позже.
Он выключил телевизор и вошел в спальню. Женщина еще спала. Он познакомился с Мэрилин Дюкофф три недели назад в ночном клубе, куда он наведался посмотреть стриптиз. Там он и увидел ее — блондинку в сверкающих блестками стрингах. Лицо вульгарное, умственное развитие ниже плинтуса, зато фигура просто чудо — результат совместных усилий природы и силикона. Как и многие другие стриптизерши, Мэрилин отчаянно нуждалась в деньгах и мужском внимании.
Он предложил ей и то и другое, причем с лихвой.
Она принимала его подарки с искренней благодарностью. Своей преданностью она напоминала ему щенка, который слишком долго был бездомным и теперь радовался любому проявлению ласки со стороны хозяина. Но что самое главное, она не задавала никаких вопросов. Понимала, что этого лучше не делать.
Он сел рядом с ней на кровать и потряс за плечо, чтобы разбудить.
— Мэрилин!
Она открыла сонные глаза и улыбнулась ему:
— Доброе утро!
Он улыбнулся ей в ответ и поцеловал. Как обычно, она горячо ответила на его поцелуй. С благодарностью. Он разделся, юркнул под одеяло и прильнул к ее божественному телу. Ему не пришлось долго ее ласкать, она была готова принять его в ту же минуту.
Насытившись, он откинулся рядом с ней на подушки. Она умиротворенно лежала рядом, светясь счастливой улыбкой. И он понял: этот момент упускать нельзя. Сейчас он попросит ее о новой услуге.
— Послушай, я хотел бы кое о чем тебя попросить.
Спустя два часа молодая блондинка предъявила тюремному служащему удостоверение личности.
— Я адвокат из конторы Фрика и Дарьена, — сказала она. — Мне необходимо поговорить с нашим клиентом, Билли Бинфордом.
Через пять минут ее проводили в комнату для свиданий. Билли «Снежный человек» Бинфорд занял место по ту сторону плексигласового барьера. Несколько секунд он пристально смотрел на посетительницу, а затем спросил:
— Я смотрел новости. Что там у вас происходит?
— Он говорит, что это необходимо, — ответила блондинка.
— Послушай, мне нужно лишь одно: чтобы он сделал так, как мне было обещано.
— Все для этого и делается. Все идет по плану. Нужно лишь немного терпения.
Билли покосился на тюремного охранника. Тот стоял в стороне со скучающим видом.
— Исход этого дела определяет для меня все на свете, — шепнул он.
— Все будет как обещано. Просто он хочет убедиться, что ты не нарушишь уговора. И рассчитаешься с ним к концу недели.
— Не рановато ли? Сначала я должен убедиться, что он довел дело до конца. Потому что у меня со дня на день суд. Скажи ему, что я на него рассчитываю.
Блондинка улыбнулась:
— Все будет как надо. Это он тебе гарантирует.
