33
Только около полуночи дом наконец погрузился в тишину.
Роза лежала на кухне в своей постели, ожидая, пока голоса наверху стихнут, а половицы наконец перестанут скрипеть. Только после этого она поднялась с койки и надела накидку. Выскользнув через черный ход, она прошла вдоль боковой стены особняка. Стоило девушке оказаться на переднем дворе, как до ее слуха донесся грохот экипажа, остановившегося возле дома, и она снова скрылась во тьме.
Кто-то принялся стучать в переднюю дверь:
— Доктор! Нам нужен доктор!
Через некоторое время дверь отворилась, и голос доктора Гренвилла вопросил:
— Что такое?
— Пожар, сэр, возле верфи Хэнкока! Сгорело два здания, а сколько там раненых, даже и не знаем. Доктор
Сьюэлл просит вашей помощи. Сэр, мой экипаж ожидает вас, если вы пожелаете ехать с нами.
— Сейчас я возьму чемоданчик.
Спустя несколько секунд передняя дверь захлопнулась, и экипаж двинулся прочь.
Роза выбралась из своего укрытия и через переднюю калитку выскользнула на Маячную улицу. Ночной горизонт озаряли тревожные красные всполохи. Мимо девушки в направлении горящей верфи проехала слегка накренившаяся телега, за ней, опасаясь пропустить зрелище, побежали двое юношей. Роза не последовала за ними, вместо этого она поднялась по плавному склону Маячного холма и направилась в округу, носящую название
Вестэнд.
Спустя двадцать минут она проскользнула на скотный двор и осторожно открыла дверь конюшни. Во тьме слышалось тихое кудахтанье кур, чувствовался запах лошадей и свежего сена.
— Билли! — тихонько окликнула она.
Мальчик не ответил. Но где-то наверху, на сеновале, заскулила собака.
Сквозь мрак Роза пробралась к узкой лестнице и осторожно поднялась по ступенькам. На фоне окна вырисовывался тщедушный силуэт Билли. Он стоял, разглядывал красное зарево на востоке.
— Билли! — прошептала девушка. Он обернулся:
— Мисс Роза, смотри! Там пожар!
— Знаю.
Девушка зашла на сеновал, и собака кинулась облизывать ее руки.
— Он разгорается. Как думаешь, пожар может перекинуться на нас? Может, мне налить воду в ведро?
— Билли, мне необходимо спросить тебя кое о чем.
Но паренек даже не посмотрел на нее, его взгляд был прикован к всполохам пожара. Дотронувшись до его руки, Роза поняла: Билли дрожит.
— Пожар там, на верфях, — проговорила она. — Он не сможет продвинуться так далеко.
— Нет, сможет. Я видел, как огонь кинулся на моего тятьку, издалека, с крыши. Если бы у меня было ведро, я бы спас его. Если бы только у меня было ведро.
— Ты о своем отце?
— Он обуглился, мисс Роза, словно жареное мясо. Когда зажигаешь свечу, нужно всегда держать рядом ведро.
Зарево на востоке стало светлее, пламя рвануло вверх, вонзившись в небо оранжевыми вилами. Парень попятился от окна, словно собрался бежать.
— Билли, мне нужно, чтобы ты вспомнил кое-что. Это важно. Он не отрывал взгляда от окна, будто боялся подставить спину врагу.
— В ту ночь, когда родилась Мегги, в больницу, чтобы забрать ее, прибыл фаэтон, запряженный одной лошадью.
Сестра Пул говорила, что это из детского приюта, но она лгала. Думаю, она посылала за отцом Мегги. Ее настоящим отцом.
Парень по-прежнему не обращал внимания на Розу.
— Билли, тем вечером я видела в больнице твою собаку, поэтому знаю, что ты тоже был там. И наверняка видел фаэтон во дворе. — Девушка схватила его за руку. — Кто приезжал за малышкой?
Наконец-то Билли посмотрел на нее, и в отблесках пламени за окном Роза заметила озадаченное выражение на его лице.
— Не знаю. Сестра Пул просто написала записку.
— Какую записку?
— Ту, которую велела передать ему.
— Она велела тебе доставить записку?
— Сказала: если отнесу быстро, мне дадут полдоллара.
Роза изумленно уставилась на Билли, парнишку, который не умеет читать. Где найдешь посыльного лучше, чем
Полоумный Билли? Он с радостью выполнит любое поручение за несколько монет и доброе слово.
— Куда она отправила тебя с этой запиской? — не унималась Роза. Парень снова уставился на пламя:
— Он разрастается. Он идет сюда.
— Билли! — Роза тряхнула его что было силы. — Покажи мне, куда ты отнес записку.
Он кивнул, отступив от окна:
— Это вдали от пожара. Там будет безопаснее.
Билли повел Розу вниз по лестнице и прочь из конюшни. Они двинулись вверх по северному склону Маячного холма, а собака, помахивая хвостом, побежала за ними следом. Билли то и дело останавливался, чтобы взглянуть на восток, посмотреть, не преследует ли их пламя пожара.
— Ты уверен, что помнишь этот дом? — спросила она.
— Ну конечно же помню. Сестра Пул сказала, там дадут полдоллара, но мне не дали. Я шел так долго, а того джентльмена даже дома не оказалось. Я все равно хотел получить полдоллара и потому отдал записку служанке.
Но она захлопнула дверь у меня перед носом, вот так. Глупая девка! Я так и не получил свои полдоллара.
Вернулся к сестре Пул, а она тоже не дала мне полдоллара.
— Куда мы идем?
— Сюда. Ты знаешь.
— Я не знаю.
— Нет, знаешь.
Спустившись с холма, они оказались на Маячной улице. Парень снова глянул на восток. Небо приобрело угрожающе оранжевый оттенок, а дым тянулся в их сторону, неся с собой запах бедствия.
— Быстрей, — велел Билли. — Пожар может перекинуться через реку.
Он помчался по Маячной улице, постепенно приближаясь к Мельничной плотине.
— Билли, покажи, куда ты отнес записку. Отведи меня прямо к двери!
— Вот сюда.
Толкнув калитку, он вошел во двор. Собака вбежала вслед за ним. Остановившись на улице, Роза потрясенно глядела на дом доктора Гренвилла.
— Я отнес ее к задней двери, — сообщил Билли. Затем он свернул за угол дома и исчез во тьме: — Вот куда я принес ее, мисс Роза! — донеслось до нее.
Девушка застыла на месте. «Так вот какую тайну Арния раскрыла в родильной зале», — поняла она. Роза услышала собачий рык.
— Билли! — позвала она и последовала за парнем на боковой двор. Было так темно, что Роза совсем не видела его. Некоторое время она простояла в нерешительности, вглядываясь во мрак и чувствуя, как бьется ее сердце.
Сделав несколько шагов, Роза остановилась. Тем временем пес, рыча, подобрался к ней, шерсть на холке животного встала дыбом.
Что это с ним? Отчего он боится ее?
Роза замерла, у нее по спине пробежал холодок. Пес рычал не на нее, а на того, кто стоял за ее спиной.
— Билли? — окликнула она и обернулась.
* * *
— Я больше не хочу кровопролития. И проследите за тем, чтобы мой экипаж остался чистым. Тут и без того все испачкано, и мне придется очистить эту тропинку еще до того, как рассветет.
— Я не буду делать это в одиночку. Это нужно вам, мэм, так что придется поделить грех пополам.
Несмотря на пульсирующую головную боль, Роза слышала приглушенные голоса, но не могла увидеть говорящих — она вообще ничего не видела. Когда девушка открыла глаза, вокруг нее был мрак, густой, словно в могиле. Сверху на Розу давило нечто настолько тяжелое, что она не мота пошевельнуться и едва дышала. Голоса продолжали спорить, они находились где-то поблизости, так что Роза слышала их взволнованное перешептывание.
— А если по дороге меня остановят? — спросил мужчина. — Если кто-нибудь заметит меня с этим экипажем? Мне не с чего управлять им. Но если вы со мной…
— Я заплатила достаточно, чтобы вы позаботились об этом.
— Коли я рискую оказаться на виселице — недостаточно. — Мужчина умолк, когда послышалось рьгчание
Биллиного пса. — Чертова шавка, — рявкнул он. Болезненный визг собаки перешел в поскуливание, затем оно стало стихать и вовсе растаяло в тишине.
Силясь вдохнуть. Роза ощутила дух грязной шерсти и немытого тела — знакомые запахи встревожили ее. Она высвободила одну руку и принялась ощупыватъ то, что лежало на ней. Пуговицы, шерстяная ткань… Роза провела пальцами по изношенному воротнику и внезапно дотронулась до чьей-то кожи. Нащупала безвольно и безжизненно отвисшую челюсть, подбородок с первыми признаками еще не окрепшей щетины. А потом пальцы коснулись чего-то липкого с сильным запахом ржавчины. «Билли!»
Роза ущипнула его за щеку, но паренек не пошевелился. И только теперь она поняла, что он не дышит.
* * *
— …Либо вы едете со мной, либо я не стану этого делать. Я не хочу рисковать собственной шеей.
— Господин Берк, вы забываете то, что я знаю о вас.
— Я бы сказал, мы квиты. С этого вечера.
— Да как вы смеете! — Женщина повысила голос, и Роза внезапно узнала ее. «Элиза Лакауэй».
Повисла долгая пауза. Затем Берк пренебрежительно усмехнулся:
— Ну, давайте, давайте, застрелите меня. Не думаю, что вы отважитесь. Ведь тогда будет уже три тела, от которых придется избавляться.
Он фыркнул, затем звук его шагов начал удаляться.
— Ладно, — согласилась Элиза. — Я поеду с вами.
— Садитесь назад, к ним, — крякающим голосом сказал Берк. — Если кто остановит, сами будете выпутываться.
Роза услышала, как дверца экипажа открылась, и повозка еще больше просела под тяжестью нового пассажира. Элиза захлопнула дверцу.
— Поехали, господин Берк. Однако экипаж не двинулся с места.
— Госпожа Лакауэй, у нас неприятности, — тихо проговорил Берк. — Свидетель.
— Что? — Элиза чуть не задохнулась от ужаса. — Чарлз, — прошептала она и стала выбираться из экипажа. — Тебе нельзя вставать с постели! Немедленно вернись в дом.
— Отчего вы это делаете, матушка? — спросил Чарлз.
— В доках пожар, дорогой. Мы отгоним экипаж туда, на случай если придется перевозить раненых.
— Это неправда. Матушка, я видел вас из своего окна. Видел, что вы положили в экипаж.
— Чарлз, ты ничего не понимаешь.
— Кто они?
— Они не заслуживают внимания.
— Тогда зачем вы их убили? Последовало долгое молчание.
— Он свидетель, — заметил Берк.
— Он мой сын! — Набрав в легкие побольше воздуха, Элиза заговорила вновь, на этот раз самообладание вернулось к ней, и речь звучала спокойнее: — Чарлз, я делаю это ради тебя. Ради твоего будущего.
— Какое отношение к моему будущему может иметь убийство двух человек?
— Я не собираюсь мириться с появлением еще одного ублюдка! Я управилась с безобразиями своего братца десять лет назад, управлюсь и теперь.
— О чем это вы?
— Чарлз, я ведь оберегаю твое наследство. Оно осталось от моего отца и теперь принадлежит тебе. Я не смогу спокойно жить, если хоть пенни достанется отродью какой-то горничной!
Воцарилась тишина. Затем послышался потрясенный голос Чарлза:
— Так это дядюшкин ребенок?
— Тебя это поражает? — Элиза рассмеялась. — Мой братец не святой, однако его вечно нахваливают. Я была всего-навсего дочерью, девицей на выданье. Дорогой, ты мое достижение. Я не могу смотреть на то, как рушится твое будущее. — Она снова села в экипаж. — А теперь возвращайся в постель.
— А ребенок? Вы убьете малышку?
— Только эта девчонка знала, где она спрятана. И тайна умерла вместе с ней. — Элиза закрыла дверцу экипажа.
— А теперь позволь мне покончить с этим. Поехали, господин Берк.
— В какую сторону? — спросил Берк.
— Подальше от пожара. Там наверняка полно народу. Поезжайте на запад. Без сомнения, на мосту Тюремный мыс тише всего.
— Матушка, — взмолился Чарлз срывающимся от отчаяния голосом. — Если вы делаете это, то уж не ради меня.
Ничто подобное не может быть ради меня!
— Потом ты согласишься с этим. А в один прекрасный день даже поблагодаришь.
Экипаж тронулся. Прижатая телом Билли, Роза лежала смирно — она знала: стоит ей пошевельнуться, стоит
Элизе понять, что девушка еще жива, и очередной удар по голове станет последним в ее жизни. Пусть думают, что она умерла. Возможно, это единственная надежда на спасение.
Сквозь стук колес до Розы доносились уличные шумы — людские голоса, грохот проезжавших мимо экипажей.
Пожар гнал народ на восток, в сторону горящих верфей. Никто и не обратит внимание на одинокий экипаж, неторопливо движущийся на запад. Девушка услышала упрямый собачий лай — это пес Билли бежал за своим погибшим хозяином.
Элиза велела Берку ехать на запад. К реке.
Роза вспомнила труп, который однажды на ее глазах вынули из воды в гавани. Это было летом, когда тело всплыло на поверхность, рыбак вытащил его и отвез к пристани. Роза приблизилась к толпе, которая собралась поглазеть на покойника, но то, что она увидела, мало походило на человека. Рыбы и крабы обглодали плоть, оставив глазницы пустыми, живот вздулся, а кожа плотно обтянула его, словно на барабане. «Вот что случается с утопленниками», — с безысходной тоской подумала Роза.
Каждый оборот колес приближал ее к мосту, к последнему падению. Вот Роза услышала, что лошадиные копыта стучат по дереву, и поняла: они движутся по оживленному Канальному мосту в сторону мыса Личмира.
Там можно спокойно сбросить тела в воду, и никто этого не увидит. Ужас превратил сердце девушки в бешеного зверька, который, стучась, рвался на волю. Она уже сейчас чувствовала себя так, будто тонет, будто легким страшно не хватает воздуха.
Роза не умела плавать.
