6
Джейн нацепила поверх ботинок специальные бумажные бахилы, набросила хирургический халат и завязала его сзади, на поясе, на тесемки. Глянув через окошко в секционный зал, она подумала: «Я совсем не хочу туда». Но Фрост уже был там, в халате и маске, закрывавшей лицо лишь наполовину, так что Джейн не могла не заметить его выражения. Помощник Мауры, Йошима, вынул рентгеновские снимки из конверта и разложил их на просмотровом столе. Маура стояла к Джейн спиной, заслоняя то, что лежало на столе и что самой ей видеть совсем не хотелось. Еще какой-нибудь час назад она сидела дома, за столом на кухне, с воркующей Реджиной на руках, а Габриэль готовил завтрак. Сейчас же она чувствовала, как яичница переворачивается у нее в желудке, — ей хотелось скорее сбросить халат и бежать из этого здания на очищающий морозный воздух.
Однако она все равно толкнула дверь и вошла в секционную.
Маура посмотрела на нее через плечо; судя по выражению ее лица, доктор Айлз не испытывала ни малейшего беспокойства по поводу предстоящей процедуры. Как любой другой профессионал, она хорошо знала свое дело. И хотя им обеим приходилось соприкасаться со смертью, Маура была с ней на близкой ноге: ей было проще смотреть смерти прямо в лицо.
— Мы как раз собирались начать, — сказала Маура.
— В пробке пришлось поторчать. Дороги сегодня какой-то кошмар. — Джейн надела маску и направилась к изножью стола. На останки она старалась не смотреть, обратив взор к просмотровому столу с рентгеновскими снимками.
Йошима щелкнул выключателем — загорелись лампы, и высветились изображения на двух рядах пленок. Снимки черепа. Только они совсем не походили на те, что Джейн случалось видеть раньше: там, где должен был находиться шейный отдел позвоночника, она разглядела лишь несколько позвонков… и больше ничего. Одни неровные затемнения — следы мягких тканей в том месте, где была перерезана шея. Джейн представила себе, как Йошима крутил эту самую голову, располагая ее так и эдак, когда делал снимки. Может, она качалась, как береговой сигнальный шар, когда он устанавливал ее на кассете с пленкой и наводил коллиматор? Джейн отвернулась от просмотрового стола.
И вдруг поняла, что смотрит на стол. На останки, расположенные в анатомическом порядке. Туловище покоилось на спине, а рядом лежали отсеченные части тела — примерно в тех местах, где им следовало быть. Зловещий паззл из плоти и костей, ожидавший, когда его соберут воедино. Хотя Джейн совсем не хотелось смотреть на нее, она была тут как тут — голова, наклоненная чуть влево, как будто убитая повернула ее и глядела в сторону.
— Надо сопоставить края вот этой раны, — сказала Маура. — Поможешь подержать вот так? — Пауза. — Джейн!
Риццоли удивленно посмотрела на Мауру.
— Что?
— Йошима будет делать снимки, а мне нужно посмотреть в увеличитель. — Маура сжала череп руками в перчатках и развернула голову убитой так, чтобы края раны совпали. — Вот так и держи. Надень перчатки и встань с этой стороны.
Джейн посмотрела на Фроста. «Лучше ты, чем я», — говорили его глаза. Она двинулась к изголовью стола. Остановилась, надела перчатки и протянула руки, чтобы обхватить голову трупа. Джейн поймала себя на том, что смотрит убитой прямо в глаза — на роговицы, матовые, словно восковые. За полтора дня в холодильнике плоть остыла, и Джейн, придерживая голову, почему-то вспомнила мясной прилавок в супермаркете возле ее дома, заваленный морожеными цыплятами в целлофане. Так или иначе, все мы состоим из мяса.
Маура склонилась над раной и принялась рассматривать ее через увеличитель.
— Полоснули, похоже, один раз, спереди. Очень острым лезвием. Зарубки видно только в двух метах, под ушами. Похоже на маленький хлебный нож.
— Хлебный нож не настолько острый, — заметил Фрост откуда-то издалека.
Джейн подняла глаза и увидела, что он отступил от стола и стоял теперь ближе к раковине, прикрывая рукой маску.
— Под хлебным ножом я имею в виду не лезвие, — пояснила Маура, — а структуру разреза. Повторные срезы уходят вглубь в одной плоскости. Здесь виден один довольно глубокий первичный разрез — от щитовидного хряща до позвоночника. Затем — быстрое расчленение, между вторым и третьим шейными позвонками. Так что на обезглавливание, вероятно, ушло меньше минуты.
Йошима поднес цифровую камеру и сделал несколько снимков предполагаемой раны. Вид спереди, сбоку. Какой ракурс ни возьми — сплошной ужас.
— Так, Джейн, — продолжала Маура, — а теперь взглянем на плоскость разреза. — Она взяла голову и перевернула ее макушкой вниз. — Вот так и держи.
Джейн увидела разрезанную плоть, открытую трахею и, тут же отвернувшись, продолжала держать голову, уже не глядя на нее.
Маура снова прильнула к увеличителю и принялась рассматривать поверхность разреза.
— На щитовидном хряще заметна бороздчатость. Думаю, от зазубренного лезвия. Сделай-ка и тут несколько снимков.
И снова защелкала фотокамера, когда Йошима взялся делать новые снимки. «На пленке останутся и мои руки, — подумала Джейн, — пойдут в одну кучу с другими уликами. Вместе с ее головой».
— Вы говорили… вы говорили, на стену брызнула артериальная кровь, — сказал Фрост.
Маура кивнула.
— В спальне.
— Она была еще жива.
— Да.
— И на это… обезглавливание… ушло всего лишь несколько секунд?
— Острым ножом да умелой рукой убийца, конечно, управился бы и за несколько секунд. Только с позвоночником ему, верно, пришлось повозиться.
— Значит, она все понимала, так? И чувствовала.
— Сильно сомневаюсь.
— Когда человеку отрезают голову, он находится в сознании секунды две-три, не больше. Сам слышал в шоу Арта Белла. Он как-то позвал к себе на программу врача, и они обсуждали тему гильотинирования. Так вот, судя по некоторым наблюдениям, человек еще остается жив, когда его голова падает в корзину. Ему даже кажется, что это он сам туда падает.
— Может, и так, только…
— Тот врач сказал, что Мария Шотландская даже пыталась разговаривать после того, как ей отрубили голову. У нее все еще шевелились губы.
— Черт возьми, Фрост! — воскликнула Джейн. — Мне и так достаточно ужасов!
— Но ведь такое возможно? То, что эта бедняга чувствовала, как ей отрезают голову?
— Весьма сомнительно, — сказала Маура. — И я говорю это не для того, чтобы успокоить вас. — Она перевернула лежащую на столе голову набок. — Пощупайте череп. Вот здесь.
Фрост в ужасе уставился на доктора Айлз.
— Нет-нет, и так верю. Не стоит.
— Да ладно вам. Наденьте перчатки и пощупайте височные кости. Тут прощупывается рана на коже. Я не заметила, пока мы не смыли кровь. Пощупайте и скажите, что чувствуете.
Фросту это было явно не по душе, но он все же нацепил одну перчатку и робко провел пальцами по черепу.
— Тут это… ага… какая-то впадина на кости.
— Вдавленный перелом черепа. На снимке он виден. — Маура подошла к просмотровому столу и показала на снимок свода черепа. — Боковой снимок показывает трещины, которые веером расходятся от точки, куда был нанесен удар. Они образуют паутину на височной кости. На самом деле подобный тип переломов мы так и называем. Мозаикой или паутиной. Это место особенно уязвимое — как раз под ним проходит средняя менингеальная артерия. Когда она разрывается, происходит кровоизлияние — кровь заполняет черепную полость. Когда вскроем череп, мы увидим, так это или нет. — Она посмотрела на Фроста. — В нашем случае по голове был нанесен сильнейший удар. Так что, думаю, жертва была без сознания, когда ее начали резать.
— Но пока живая.
— Да. Определенно живая.
— Однако сказать наверняка, была ли она без сознания, вы не можете.
— На конечностях у нее нет никаких повреждений, полученных при самообороне. Никаких физических следов того, что она пыталась защищаться. Вряд ли кто-нибудь позволит перерезать себе горло без малейшего сопротивления. Думаю, этим ударом ее попросту оглушили. И прикосновения лезвия она, по-моему, даже не почувствовала. — Маура задумалась, потом спокойно прибавила: — По крайней мере, надеюсь. — Она подошла к телу с правой стороны, взяла отсеченную руку и поднесла с резаного конца к увеличителю. — На хрящевой поверхности, в месте отчленения локтевого сустава, следы орудия видно лучше, — заметила она. — Похоже, орудовали одним и тем же лезвием. Очень острым, с зазубренным краем.
Маура приложила отчлененную руку к суставу, как будто собирая манекен, и осмотрела результат. На лице у нее не было ни тени ужаса — только сосредоточенность. С таким выражением обычно рассматривают какую-нибудь деталь или шарнир, но не рассеченную плоть. Не руку женщины, которая с ее помощью откидывала волосы со лба, махала кому-нибудь вслед и танцевала.
И как только Мауре это удается? Как она может приходить сюда каждое утро, зная, что ее ждет? День за днем брать в руки скальпель и рассекать на части трагедию чьих-то внезапно оборвавшихся жизней. «Я и сама имею дело с этими трагедиями, — подумала Джейн. — Но мне не приходится разглядывать вскрытые черепа или копаться во внутренностях».
Маура обогнула стол, подойдя к телу с левой стороны. И без всяких колебаний взяла отсеченную кисть руки. Охлажденная, отмытая от крови, она, казалось, была из воска, а не из плоти, — как будто ее принесли на киносъемочную площадку из реквизиторской. Маура навела на нее увеличитель и принялась рассматривать поверхность разреза с рваными краями. Некоторое время она молчала, а потом у нее на лбу обозначилась складка.
Маура положила кисть и взяла левую культю, чтобы осмотреть ее со стороны запястья. Складка у нее на лбу сделалась глубже. Она снова взяла кисть и приложила ее к запястью, чтобы проверить, совпадают ли резаные поверхности: кисть — к запястью, края восковой кожи — к краям восковой кожи.
Затем она вдруг отложила все это в сторону и посмотрела на Йошиму.
— Не мог бы ты достать снимки запястья и кисти?
— Снимки черепа больше не нужны?
— Вернемся к ним позже. Сейчас мне надо посмотреть левую кисть и запястье.
Йошима убрал первую серию рентгеновских снимков и выложил новую. На светящейся поверхности просмотрового стола стали видны кости кисти и фаланги пальцев — столбики, похожие на тонкие стебельки бамбука. Маура стянула перчатки, подошла к просмотровому столу и впилась взглядом в изображения. Хотя она не сказала ни слова, по ее молчанию Риццоли поняла — здесь явно что-то не так.
Маура повернулась к Джейн.
— Вы полностью обыскали дом убитой?
— Да, конечно.
— Все углы? Каждый шкаф, каждый ящик?
— Там почти ничего не было. Она ведь въехала туда несколько месяцев назад.
— И в холодильнике смотрели? В морозилке?
— Криминалисты залезали и туда. А что?
— Подойди-ка взгляни вот на этот снимок.
Джейн сняла запачканные перчатки, подошла к просмотровому столу и глянула на снимки. Но не увидела ничего такого, что могло объяснить внезапную настороженность Мауры, — ничего такого, что не соответствовало бы тому, что она видела на столе.
— На что мне нужно смотреть?
— Видишь вот это изображение кисти? Эти маленькие косточки, вот здесь, называются запястными. Они образуют основание кисти перед разветвлением фаланг пальцев.
Маура взяла руку Джейн и перевернула вверх ладонью, где остался шрам, который теперь всегда будет напоминать ей, Джейн, о том, что сделал с нею другой убийца. След насилия, оставленный на ее руке Уорреном Хойтом. Но Маура ничего не сказала по поводу шрама — вместо этого она указала на мясистое основание ладони Джейн, возле запястья.
— Здесь расположены кости запястья. На снимке они выглядят как восемь камушков. Эти маленькие костяшки скреплены связками, мышцами и соединительными тканями. Они-то и придают рукам гибкость и позволяют им выполнять самую разную работу — и лепить, и играть на пианино.
— Так-так. Ну и что?
— Вот эта костяшка, в первом ряду… — Маура показала на снимке ближайшую к запястью кость —…она называется ладьевидной. Под нею, как видишь, находится сустав, и здесь, на снимке, отчетливо виден осколок другой кости. Это часть шиловидного отростка. Вместе с кистью убийца отсек и часть кости верхней конечности.
— Я все равно пока ничего не понимаю.
— А теперь взгляни на снимок культи верхней конечности. — Маура показала на другую пленку. — Это периферические окончания двух костей предплечья. Тонкая кость — локтевая, внутренний мыщелок плечевой кости. А толстая, со стороны большого пальца кисти, — лучевая. Ну а это — шиловидный отросток, о котором я говорила вначале. Понимаешь, о чем я?
Джейн нахмурилась.
— Целехонькая. На этом снимке культи кость видна вся целиком.
— Верно. Не просто целая, но и соединенная с концом другой кости. С шиловидным отростком.
Внезапно Джейн почувствовала, что в этом ледяном помещении у нее окоченело лицо.
— О боже, — тихо проговорила она. — Кажется, дело совсем плохо.
— Да, плохо.
Повернувшись, Джейн снова подошла к столу. И посмотрела на отчлененную кисть руки, лежавшую рядом с культей верхней конечности, с которой, как она думала — вернее, они все думали, — та когда-то была соединена.
— Поверхности разреза не совпадают, — заметила Маура. — Да и на снимке это отчетливо видно.
— Вы хотите сказать — это не ее рука? — спросил Фрост.
— Чтобы это доказать, нужен анализ ДНК. Хотя доказательство, по-моему, налицо, — сказала Маура и, взглянув на Джейн, прибавила: — Есть еще одна жертва, но вы ее пока не нашли. У нас есть ее левая рука.
