Елена Звездная
Любовница Его Величества
Любовница Его Величества
— Король Дариан будет тебе хорошим мужем, — Леди Аннор осторожно возложила на золотистые волосы юной принцессы украшенную белоснежными цветами диадему, — Он не пьяница, не развратник, он благороден. И король молод, что очень важно.
— Почему? — прекрасная Алиссин любовалась своим отражением в огромном зеркале.
Сегодня был день ее свадьбы, и она едва дыша, рассматривала себя в облаке белоснежных кружев.
— Потому что только молодые мужчины не скупятся на чувства, — ответила королева Вианн, надевая на шею дочери фамильное бриллиантовое колье.
— Вот только… — леди Инера несколько смутилась, — поговаривают… что у Дариана есть любовница…
— Леди! — тут же оборвала словоизлияния Ее Величество, — Это не тема для разговора в такой день! К тому же… мужчина не обязан быть девственником до свадьбы, в отличие от невесты.
— Матушка, — Алиссин обернулась, с самоуверенной улыбкой взглянула на королеву, — Разве не я красивейшая из невест Лассарана? Разве не мне посвящают песни и стихи? Разве не с моим именем рыцари устремляются в бой? Его Величество будет любить меня и только меня, в этом нет сомнений!
И она вновь развернулась к зеркалу, чтобы полюбоваться собой. Алиссин так нравился этот образ невинной девы. И принцесса чуть надула красивые губки, похлопала ресничками и мило улыбнулась собственному отражению.
— У его любовницы, ни единого шанса, — насмешливо произнесла Алиссин. Дамы переглянулись, но никто не посмел высказаться вслух.
* * *
Храм Великого Огитана освещался тысячами свечей. Огромные колоны, поддерживающие сводчатый потолок, впервые освещались более чем наполовину, но стоящие в храме приглашенные боялись заговорить, словно зачарованные величием момента.
Алиссин остановилась перед огромными створками и глубоко вздохнув, шагнула в Главный Зал. Поднялись, приветствуя новобрачную, гости, заиграл орган, а прекрасный, темноволосый король с улыбкой встретил свою нареченную.
Принцесса Лассарана увидела своего будущего супруга впервые, и с этого самого первого взгляда ее сердце преисполнилось радостью — он действительно был молод, красив и благороден, как настоящий принц из сказок… Счастливая улыбка озарила лицо прекрасной Алиссин, и девушка с радостью вступила в новую жизнь.
— Я буду любить тебя вечно, — прошептала она, едва король коснулся ее руки.
— Как же вы прекрасны, моя принцесса, — прошептал ей в ответ Дариан.
С восторгом взирали гости на прекрасного короля и юную принцессу, для которых жрец произносил слова о вечном, добром, нерушимом.
Это был брак двух королевств, брак во имя спасения Лассарана, но именно сейчас, когда жених и невеста были столь похожи на героев волшебных сказок, гости хотели верить, что именно так рождается любовь.
Увы, если улыбка невесты светилась радостью, во взгляде короля проскальзывала грусть…
* * *
Отшумел свадебный пир, где гости поднимали тост за тостом. Отзвучали фанфары, приветствующее рождение новой семьи. Отгремели салюты…
Алиссин, уже переодетая в ночную сорочку, с трепетом ожидала супруга на брачном ложе, замирая от малейшего скрипа. Она не боялась, скорее, предвкушала их первую ночь. Весь вечер сердце девушки сладко замирало, стоило Его величеству прикоснуться к ней. И ожидание чего-то волшебного, не покидало сердца юной принцессы.
Услышав его уверенные шаги, девушка повернулась к двери и невольно улыбнулась. Она знала, что сейчас он войдет, в его взгляде появится восхищение, а затем он подарит ей настоящий поцелуй любви. Их самый первый поцелуй…
Дверь открылась. Усталый мужчина скользнул по прелестной женщине равнодушным взглядом и, закрыв двери, с какой-то обреченностью подошел к окну. С негодованием Алиссин проследила, как ее супруг с ненавистью смотрит на раскинувшийся у подножия замка город, а затем с грустью произносит:
— Я должен это сделать… Должен!
Она не имела права первая задавать вопросы супругу, но не сдержалась:
— Должны что, супруг мой?
Король взглянул на нее так, словно увидел впервые и печально улыбнулся.
— Ты прекрасна, принцесса Лассарана… но… Но!
Он подошел к столу, налил полный кубок вина и залпом выпил. Затем еще один, и еще… Словно пытался заглушить боль… Словно не желал ее, прекраснейшую из невест Лассарана! Щеки Алиссин вспыхнули от негодования, но она была принцессой, а потому сумела сдержаться и смолчать.
— Выпьешь? — внезапно спросил король. — Нет!
— Зря, — Дариан усмехнулся, — первый раз он не самый приятный.
— Мне говорили, — в голосе принцессы чувствовалась ярость.
— А что вам еще говорили? — король, с очередным кубком вина сел на пышно убранную кровать и с интересом посмотрел на свою жену.
— Что мужчины обычно желают момента соития, а не… — она с ненавистью взглянула на кубок с вином, недвусмысленно высказывая свое неодобрение.
— Обычно, — с нежностью протянул король, — обычно… И все же, это мой долг… И потянувшись, король задул свечи…
* * *
Кровавая простыня реяла над замком, сообщая всем, что принцесса была чиста до свадьбы, а прекрасная Алиссин впервые в жизни рыдала, ища утешения в покоях матери.
— Он не любит меня, мама! Не любит! Эта ночь… словно ему было противно даже прикасаться ко мне!
Королева позволила дочери плакать лишь несколько минут, а затем осадила резким голосом:
— Сядь, вытри слезы. Теперь ты королева, дочь моя, и отныне ты не должна позволять чувствам затмевать разум. Да, он не любит тебя сейчас, но пройдет время и… и все изменится! Он научится уважать тебя!
— А любить? — тихо спросила Алиссин.
— Любовь — не для королевских браков! — отрезала мать.
— Но я хочу быть любимой, — простонала девушка.
— Ты королева, — мать поднялась, поправила складки платья, — ступай!
— Мама! — простонала оседающая на пол юная королева, — мамочка…
— Ты должна быть сильной, дочь моя, — Вианн помогла ей подняться, — в твоих жилах кровь великих королей. Ты дашь жизнь наследнику престола, а все остальное… не имеет значения, дочь.
Алиссин вытерла слезы, устало взглянула на маму и задала лишь один вопрос:
— Где Аллес?
— Твой брат покинул дворец сразу после вашего бракосочетания, — королева неодобрительно поджала губы.
А юный ангелочек с голубыми глазами и золотистыми локонами вдруг перестал ломать комедию и с ненавистью поинтересовался:
— Отец рассказал?
Королева испуганно отступила от дочери, и отрицательно замотала головой. Но принцесса уже все поняла, и в голубых глазах вспыхнула ненависть.
— Знаешь, мама, я дам тебе совет, — прошипела принцесса, — готовься к статусу вдовы!
Алиссин в ярости покинула королевские покои. Взбешенная принцесса почти бежала по галереям дворца, стремясь в восточное крыло, туда где, она даже не сомневалась — он будет ждать.
Не ошиблась! Едва она вбежала в тайную комнату, как с кресла у окна поднялся высокий стройный юноша, с ярко-голубыми глазами и золотыми локонами, обрамляющими прекрасное лицо.
— Аллес, — простонала принцесса и стремительно обернулась, чтобы запереть дверь.
Она провернула ключ в замочной скважине и почувствовала прикосновения к своей талии, плечам, а после ощутила, как убрав волосы с ее шеи, Аллес прикоснулся к нежной коже губами.
— И как он тебе? — хрипло спросил принц.
— С тобой не сравнится, — она повернулась в кольце его рук и простонала, едва их губы встретились.
— Радует только одно, — он рванул шнуровку на ее платье, — теперь о сохранении твоей невинности можно не беспокоиться.
Алиссин рассмеялась, но вдруг отстранившись от любовника, шепотом спросила:
— Что сказал отец?
— Уже не имеет значения, — Аллес накрыл ладонью ее грудь, чуть сжал, улыбнулся, едва услышал ее тихий стон и продолжил. — Отец не осознает — он уже мертв! Ему не следовало становиться между нами.
— Три года и Дариан последует за ним, — умело расстегивая пуговки на камзоле принца, прошептала Алиссин, — и править в Шарратасе буду я.
— Год, и я стану королем Лассарана, сестренка, — в свою очередь пообещал Аллес, вновь накрывая ее губы.
— Слишком долго, — прошептала Алиссин, целуя податливые губы, — действуй сейчас. Перед отъездом я отдам приказ леди Аннор и король будет отравлен. Ее же ты и обвинишь в измене.
— Мой белокурый демон, — Аллес обнял сильнее, сжал, и прошептал, — поклянись, что ты не влюбишься в него.
Алиссин усмехнулась и проворковала:
— Клянусь.
— Поклянись, что ты не полюбишь никого другого!
— Аллес, поверь, среди всех мужчин ты вне конкуренции, — она рассмеялась, целуя его шею и плечи.
* * *
Ее провожал весь двор. Королева-мать на прощание поцеловала в лоб и сквозь зубы приказала быть достойной своей семьи. Король-отец обнял дочь, прошептал на ухо несколько слов, отчего лицо девушки окаменело, и пожал руку зятю, желая счастливого пути.
Садясь в карету, Алиссин в последний раз оглянулась на дворец и грустно улыбнулась брату — Аллес стоял на террасе, бледный, напряженный и едва сдерживающийся. Они всегда были вместе против всего мира, они всегда были рядом и вот она нелюбимая жена, а он наследник, от которого так стремится избавиться родной отец. Несмотря на планы и радужные перспективы, обоим было тяжело пережить расставание. В последний раз взглянув на брата, Алиссин стремительно отвернулась. Не время для сожалений.
Народ собрался на улицах города и женщины бросали перед кортежем белоснежные цветы, желая молодым счастья.
Алиссин сидела в карете, и смотрела на своего супруга, который с улыбкой слушал крики толпы.
— Они желают нам счастья, — проговорила юная королева.
— Я знаю, — Дариан улыбнулся шире, — я понимаю ваш язык. И мне приятно, что вы выучили язык моего народа.
— Это мой долг, — прошептала юная королева.
— Вы выполняете его с честью, — король вновь повернулся к окну.
Алиссин терпела до тех пор, пока за процессией не закрылись ворота города, и крики толпы более не были слышны, и только тогда она попросила:
— Супруг мой, взгляните на меня.
Дариан удивленно посмотрел на свою королеву, и удивление его лишь усилилось, когда она подняла вуаль с лица.
— Разве не я прелестнейшая из невест, супруг мой? — с болью спросила Алиссин. — Разве не дар для вас, обладать подобным украшением для вашей короны?
Он снова улыбнулся и чуть кивнув, ответил:
— Вы прекрасны, моя королева. Я счастлив и горд, быть вашим супругом. Вы станете истинным украшением моего дворца, и я даю слово, что ваши портреты украсят тронный зал.
Не этот ответ она желала услышать, и не для того спрашивала. Но король словно и не заметил, как Алиссин от досады кусает коралловые губы.
— Мы отъехали от города, — заметил Его Величество, — оставляю вас отдыхать, моя королева.
С этими словами Дариан на ходу выскочил из кареты, и вскоре ехал на коне впереди королевского обоза. Алиссин оставалось лишь с гневом разглядывать статную фигуру сквозь занавески.
Путешествие продлилось двенадцать дней, и каждый раз король находил предлог, чтобы на ночь оставлять ее одну или в окружении фрейлин. И лишь на тринадцатый день, когда с неба падали холодные капли дождя, король соизволил вспомнить, что в карете едет его королева и присоединился к супруге.
— Вы волнуетесь? — проницательно разглядывая Алиссин, вопросил Дариан.
— Нет. А разве я должна? — королева была в ярости, но внешне казалась совершенно спокойной.
— Нет, — он чуть склонил голову, — мы прибудем уже вечером.
Счастливая улыбка Дариана заставила сердце Алиссин забиться быстрее, но король уже утратил к ней интерес и его взгляд устремился вперед.
Когда впереди показались очертания огромного белокаменного замка на фоне темнеющего неба, король вновь выскочил из кареты, оседлал коня и… остановился. Как-то сник. Поехал шагом рядом с каретой, видимо проклиная свой долг в эту минуту.
И снова их ждал пышный прием, и снова карету осыпали лепестками цветов, вот только во взгляде и в жестах молодого короля читалось нетерпение. Медленно поднималась процессия вверх, пока не въехала во двор королевского замка. Вдовствующая королева Еитара встречала молодых с короной для новобрачной.
Дариан спешился и помог супруге выйти из кареты, торжественно подвел к матери, но при этом постоянно озирался. Попытался изобразить радость, когда королева надела венец на голову Алиссин, а затем нетерпеливо спросил:
— Где Катарина?
Из рук юной королевы выпал букет цветов, но казалось король не обратил на это и малейшего внимания, и все так же испытующе глядя на мать.
— Сын, проводи супругу в тронный зал! — пытаясь следовать этикету, приказала вдовствующая королева, — Еще предстоит церемония принятия присяги дворянства.
— Где она? — доброе лицо Дариана исказила гримаса ненависти. Вдовствующая королева побледнела, снизила тон и прошептала:
— Сын, ее нет во дворце, и ей здесь не место. Леди выбрала скромную жизнь в монастыре и…
— Ты ответишь! — громко, и не пытаясь следовать законом приличия, произнес король, — Сабгар, коня!
Через минуту Его Величество с охраной покинули замок. Глядя вслед кавалькаде, вдовствующая королева с грустью прошептала:
— Бедная Кати… она так надеялась, что теперь он оставит ее в покое…
* * *
Монастырь Святой Издары словно прятался среди огромных дубов. Здесь жили те, кто желал посвятить свою жизнь служению великому Огитану и среди облаченных в белые одежды монашек были как пожилые женщины, так и совсем юные, принявшие свет Огитана чтобы уйти от ужасов жизни в миру.
И сегодня монастырь готовился принять еще одну сестру.
Неярко горели свечи, тусклые блики словно ползли по стенам, под заунывное пение сестер. Перед алтарем на коленях стояла улыбающаяся девушка, с восторгом взирающая на наставницу.
— Дитя, — следуя ритуалу, вновь вопрошала пожилая женщина, — отрекаешься ли ты от мира людского, правил его, законов и соблазнов?
— Да, матушка, — искренне ответила прекрасная послушница.
— Дитя мое, принимаешь ли ты веру Огитара, и клянешься ли следовать закону Светлого?
— Да, матушка.
Пение стало громче. Мать наставница протянула руку и коснулась головы коленопреклоненной:
— Дитя мое, клянешься ли хранить наши устои, и подчиняться им во всем?
— Да, матушка!
— Тогда прими…
Слова матери настоятельницы были прерваны стуком в ворота и громким криком:
— Именем короля, откройте!
Монахини испуганно замолчали, а послушница внезапно побледнела и осела на пол:
— Матушка, — взмолилась бледная девушка, — матушка, не отдавайте меня!
Она слышала, как в монастырский двор въезжают всадники, как шумят королевские стражники, а затем… Распахнулись от сильного удара двери, ведущие в храм. Словно обрадовавшись порыву ветра, ярче вспыхнули свечи… А девушка вздрогнула, не в силах удержать бессильных слез…
— Катарина! — король с ненавистью смотрел на сжавшееся от испуга тело, — Катарина…
Для него весь мир сузился до этой хрупкой фигурки, скрытой волнами светло каштановых волос, и на мгновение Дариан замер, разглядывая женщину, к которой так стремилось его сердце.
— Ваше Величество, — мать настоятельница пришла в себя и двинулась навстречу монарху, — Подобное поведение в стенах монастыря недопустимо. Как служительница…
— ВОН!!! — с такой яростью рявкнул король, что монахини и не подумали воспротивиться повелению.
И вскоре в храме остались лишь разгневанный король и сжавшаяся от испуга девушка, которая все еще была не в силах заставить себя взглянуть на мучителя.
— Катарина, — он снял перчатки, небрежно бросил их на пол, подошел, опустился рядом с ней на колени, нежно обнял, — Моя Катарина… я так скучал.
Сильные руки сжали ее, губы начали целовать плечи, шею, руки, заплаканное лицо… Поцелуи становились все сильнее, требовательнее, настойчивее… Но девушка попыталась возмутиться лишь тогда, когда ощутила спиной холодный пол храма.
— Ваше Величество, — прошептала она, — Ваше Величество, прошу вас… Только не здесь… Мне холодно.
Он тихо рассмеялся, ловко избавляя ее от единственной белоснежной сорочки, в которой она принимала посвящение, и вновь безжалостно укладывая на холодный каменный, пол прошептал:
— Тебе будет жарко, Катарина… — шептал Дариан, целуя обнаженное тело, — это я тебе гарантирую…
Он надавил коленом на ее ноги, заставляя раскрыться, и вскоре в храме слышались полные наслаждения стоны короля, смешанные с тихими всхлипами той, что боялась даже просить о пощаде.
* * *
Всадники мчались через темный лес, навстречу мелкому дождю и моросящему ветру. Король бережно придерживал закутанную в одеяло и девушку, время от времени ласково целуя ее влажные от дождя волосы. Он долго молчал, но пришло время задавать вопросы:
— Катарина, — от звука его голоса девушка вздрогнула, — зачем ты решила уйти в монастырь?
Она боялась ответить, но он не желал более молчать:
— Кати? Ты не отвечаешь!
— Ваше Величество… Зачем вы мучаете меня… — слезы снова потекли по бледным щекам, — Зачем?
Он не ответил, и, ударив лошадь шпорами, заставил мчаться быстрее. Дариан не знал ответ… Он не знал его тогда, не знает и сейчас. Просто внезапно пришло это странное осознания, что ему нужна Кати… и он не смог оставить ее.
— Я не отпущу тебя, Катарина! — уверенно и властно произнес король. — Ни боги, ни демоны не заставят меня отказаться от возможности сжимать тебя в объятиях. И появление новой королевы, не меняет ничего, Кати! Ничего!
Больше не было сказано ни единого слова, в молчании отряд добрался до королевского замка. Дариан спрыгнул с коня, подхватил хрупкое тело любовницы и уже улыбаясь, направился в свои покои. Несмотря на позднее время в его гостиной горел свет. Несколько удивленно король толкнул двери ногой и вошел, все так же удерживая Катарину в руках.
Его удивление усилилось, когда в своих покоях он застал нервно вышагивающую Алиссин.
— Моя королева? Вы ли это? — насмешливо поинтересовался Дариан и спокойно прошествовал мимо супруги, неся желанную ношу, весьма покрасневшую от стыда, в свою спальню.
— И как прикажете это понимать? — Алиссин ворвалась следом.
Очень аккуратно Дариан положил любимую на постель, с ухмылкой повернулся к королеве и преспокойно начал раздеваться.
— Вы можете понимать это так, как вам будет угодно, моя королева. А сейчас я просил бы вас оставить меня. Дорога была дальней и я устал. Я уделю вам время завтра… — он бросил взгляд на пытающуюся быть белее простыни Катарину и с усмешкой добавил. — Или послезавтра. Я долгое время отсутствовал и у меня очень много дел.
Алиссин была вынуждена проглотить и это и лишь с ненавистью уставилась на испуганную любовницу собственного мужа. Ее соперница оказалась бледной, белокожей девушкой, с огромными карими глазами, чем-то напоминавшими глаза лани, и длинными волосами, оттенка темной карамели. Но что особенно «порадовало» королеву, так это припухшие губы незнакомки и следы засосов на шее. И Алиссин даже не сомневалась в том, кто оставил следы страсти на юном теле.
— Желаю приятной ночи, мой супруг, — едва сдерживаясь, произнесла Алиссин, — надеюсь среди ваших… «дел», — она гневно взглянула на девушку вновь, — найдется несколько минут, чтобы уделить время своей законной супруге.
— Доброй ночи, моя королева! — Дариан вежливо склонился.
Еще раз взглянув на любовницу мужа, Алиссин отметила страх в карих глазах и невольно ощутила желание защитить ту, что царила в сердце короля. Для королевы это ощущение стало полнейшей неожиданностью, но все же Ее Величество покинула покои Дариана, гневно вышагивая по пурпурным коврам.
Проводив супругу задумчивым взглядом, король взглянул на испуганную девушку и тихо произнес:
— Я же сказал, что ничего не изменилось, Катарина. Ничего! Ты была, есть и будешь моей всегда, Катарина!
Одинокая слезинка скатилась по бледному лицу той, что так желала свободы. И отдаваясь во власть его требовательных поцелуев, растворяясь в силе и желании короля, Катарина с болью вспоминала, как стала Любовницей Его Величества.
* * *
В то яркое солнечное утро своего пятнадцатилетия она бежала наперегонки со старшим братом Гарсаном.
— Кати, догоняй! — Гар не сбавляя скорости, взлетает на крутой склон.
— Я же в платье, — обиженно кричит девушка, стараясь придержать край юбки и не удержавшись, падает.
— Кати, ну как можно быть такой неуклюжей? — Гар спрыгивает к сестре, подбегает ближе, — ну вот и руки расцарапала.
— Я не хотела, — Кати было безумно жаль не столько израненных ладошек, сколько испачканного платья, — мама будет ругать…
— Придется вернуться, — серьезно произнес Гар.
— Я так хотела увидеть короля и королеву, — обиженно всхлипнула Кати.
— Ладно, — брат схватил ее за руку и потянул за собой, — одним глазком глянем и побежим обратно.
Два подростка бежали по короткой дороге, через поле, спеша в порт. Они увидели белые паруса королевской галеры, когда мчались по прибрежным склонам. Кати радостно закричала и помахала кораблю рукой, Гар с восхищением рассматривал королевское судно.
А в порту гремели пушки, народ приветствовал правящую чету радостными криками, женщины бросали на дорогу цветы…
Гар и Кати оказались на пристани как раз к тому моменту, как корабль причалил, и королевская семья сошла на берег.
Восторженная баронесса Катарина ассер Вилленская во все глаза разглядывала как по сходням, верхом на белоснежном жеребце съезжает наследный принц Дариан. Но принц не заинтересовал девушку, потому что с затаенным трепетом Кати ожидала появления той, чьей фрейлиной ей надлежало стать. Королева Еитара вступила на берег княжества Ортанон, ведомая возлюбленным супругом и девушка с облегчением выдохнула — теперь она не боялась своего предназначения. Она с первого взгляда поняла, что ей предстоит прислуживать доброй и благородной женщине, и тревога за будущее покинула Катарину.
— Гар, все, бежим обратно, — попросила Кати, дергая брата за рукав.
— Он смотрит сюда, — напряженно прошептал ассер Вилленский.
— Кто? — удивленно спросила Кати.
— Наследник. Идем.
Гар провел ее сквозь толпу, затем через подворотни и вскоре они снова бежали по дороге через поля, надеясь успеть домой вовремя.
Это был день, когда ее дядя, князь Виленсо Ортанон подписал договор, в котором признавал свое княжество вассалом королевства Шарратас. После публичного принесения князем клятвы верности королю Ранамиру, в княжестве были объявлены празднества. И лишь на третий день Катарина ассер Вилленская, была призвана в княжеский дворец — юной баронессе предстояло еще с тремя девушками из княжества поступить в услужение к королеве.
Ее королевское величество ожидала фрейлин в саду, в окружении первых дам княжества.
— Позвольте представить вам мою племянницу, Катарину ассер Вилленскую, — произнес князь Виленсо Ортанон, подводя девушку к королеве. — И моя личная, нижайшая просьба, устроить судьбу Катарины.
Королева была высокой, светловолосой женщиной с доброй улыбкой и Кати сразу почувствовала к ней расположение. Ее величество в свою очередь рассматривала хрупкую темноволосую девушку, с огромными светло карими глазами и кожей, настолько белоснежной и гладкой, что придавала Кати сходство с фарфоровой куклой.
— Дитя мое, — королева протянула руку, повинуясь Кати подошла ближе, присела в реверансе, — воистину вы прелестнейшая из дочерей Ортанона.
Смущение, проступившее румянцем на личике Кати, покорило королеву окончательно, и девушка была назначена в приближенные фрейлины королевы.
А вскоре Катарина вдыхала соленый воздух, и надеялась что соленые морские брызги будут достаточным оправданием, для горьких слез, которые катились по бледным щекам — она покидала родину, родителей, свой дом… В сердце юной баронессы была и радость встречи с неведомой, но желанной придворной жизнью одного из великолепнейших дворов Ассарана, и горечь от расставания с тем, что было близким и родным.
— Дитя мое, — королева подошла к фрейлине, и ласково улыбнулась, — год пролетит как сон, и вы сможете навестить родных. А возможно, — королева хитро подмигнула, — вы вернетесь уже как невеста.
— Ваше Величество, — Кати склонилась в реверансе, — я буду ждать возвращения на родину, но прошу простить меня за неуместные слезы. Моя обязанность развлекать вас, а не грустить.
— Моя добрая Кати, — королева ласково коснулась ее щеки, — у меня всегда найдутся для вас слова утешения, помните об этом.
— Спасибо, — уже улыбаясь, ответила девушка.
Королева Еитара отличалась не только красотой, но и удивительно доброй улыбкой. Эта высокая седеющая голубоглазая блондинка, несмотря на долгие годы жизни среди дворцовых интриг, сумела сохранить в себе доброе отношение к людям, и королеву любили все, от придворных и до простых людей, которые видели в Еитаре воплощение добродетели. По приказу королевы строились сиротские приюты, больницы, выдавались пособия вдовам с маленькими детьми. И Катарина знала об этом, поэтому с радостью была готова повиноваться той, в чьих руках было право решать ее судьбу.
— Дитя мое, — королева взглянула на очертания берега, — а что за замок был на том покатом склоне?
— Там? — Кати взглянула на место, куда они бегали еще детьми, — вам поведать истинную историю, или легенду?
Звонкий смех королевы, а затем чуть задумчивое:
— Давайте начнем с легенды. Облокотившись о перила, Кати начала рассказ:
— В давние-предавние времена, когда небо еще награждало поцелуями землю, у самого побережья, в черном-пречерном замке, жил черный-пречерный рыцарь. В душе его была тьма, тьма царила и в сердце, и поговаривают, что даже в глазах его была тьма.
Сзади послышался сдавленный смех, Кати обернулась и увидела двух фрейлин Патини и Ериа, которые откровенно кокетничали с Его Высочеством. Дариан пугал Кати! Наследный принц был высоким, статным и привлекательным молодым мужчиной, но его взгляд…
— Не отвлекайтесь, дитя мое, — напомнила о своем присутствии королева. И Катарина продолжила:
— Много лет Черный рыцарь жил один, и каждый раз, когда он покидал пределы черного замка, он нес тьму за собой… И тьма пировала поедая души людей, танцевала огнем на домах крестьян, вползала черной змеей в замки вассалов Черного рыцаря. Пока однажды он не увидел прекрасную деву из рода Ортанон. И тьма покинула его сердце, потому что отныне там сиял свет истинной любви…
— Как красиво, — изумилась королева. — И что же было дальше?
— Юная дева не смогла полюбить того, кто нес лишь тьму и боль, но Черный рыцарь не смирился с отказом. Много дней он готовил черный план, и вскоре светлая дева из рода Ортанон была схвачена и привезена в его замок. Черный рыцарь надругался над ее честью, надеясь, что это заставит светлую деву примириться со своей участью.
— Разумное решение, — королева улыбнулась, — но жестокое.
— Сложно назвать насилие разумным, — парировала Кати и продолжила. — Дева не смогла жить с позором, и едва Черный рыцарь заснул, дева Ортанонская поднялась с окровавленных простыней, вышла на балкон и полетела вниз, моля богов о прощении.
— И долго она летела? — недоверчиво вопросила королева.
— Пару секунд, ровно до тех пор, пока тело ее не разбилось о скалы, — серьезно ответила Кати.
— Неплохо, — и королева нетерпеливо потребовала, — Дальше!
— Черный рыцарь проснулся, услышав предсмертный крик, и тьма охватила его! Он не смог пережить смерть любимой и метался по замку, как раненный зверь. Но боги услышали просьбу светлой девы скрыть ее позор и Черный замок охватило пламя, погубив всех тех, кто жил в нем.
— Какой ужас, — королева прижала руку к губам. — А теперь хотелось бы услышать реальную историю.
Кати рассмеялась и начала рассказывать уже быстрее и без трагических пауз в повествовании:
— На самом деле это замок князя Аквиа, который был захвачен и разрушен предками князя Ортанон, в период борьбы за княжество. Ну а так как замок разрушили и сожгли, то камни и почернели. Вот так.
— Очаровательно! — высказалась королева, — и много еще легенд вы знаете?
— Много, — Кати улыбнулась королеве, — обычно на одни развалины приходится до двадцати легенд, а те легенды, которые забываются, легко придумать вновь.
— Ах, Кати, вы очаровательная рассказчица. Надеюсь, вы не против продолжить нашу беседу за чашкой чая.
— Как пожелает моя королева.
Катарина присела в очередном идеальном реверансе, а когда поднялась, невольно вздрогнула — Дариан не сводил с нее пристального, оценивающего взгляда. Словно зверь выслеживает добычу… Ее Величество заметила и взгляд сына, и откровенный страх своей юной фрейлины.
— Дариан, сын мой, — с улыбкой произнесла королева, — прекратите пугать леди Катарину, она еще не понимает, что это ваш излюбленный способ развлечься.
— Моя королева, — Дариан чуть склонил голову, а Катарина вздохнула с облечением, едва принц отвел глаза.
И лишь когда королева и Кати оказались в каюте Ее Величества, Еитара поспешила успокоить девушку:
— Дитя мое, — королева улыбнулась, — Дариан молод и для него любая красивая леди привлекательна, но вы можете не опасаться. Король дал слово вашему дяде, что сумеет оградить вас от некоторых… особенностей придворной жизни. К тому же мы планируем устроить ваш брак с герцогом Ларише.
— Это большая честь для меня, быть опекаемой королевской четой, — искренне ответила Кати.
И в тот же день король серьезно поговорил с сыном, запретив прикасаться и пальцем к той единственной, что вызвала искреннее расположение королевы.
— Умейте обуздывать низменные желания, сын мой, — завершил неприятную беседу король Ранамир, — Катарина ассер Вилленская не только слишком юна для того, чтобы стать женщиной, но весьма высокопоставленна. Не забывайте о наших общих целях!
* * *
Дни летели за днями, но Кати не смогла бы сказать, что придворная жизнь ей нравится. Увеселениям она предпочитала общество Ее Величества, многочисленным охотам прогулки с королем Ранамиром, а пирам, которые устраивал Дариан, посещение приюта для сирот. Она носила закрытые до подбородка платья, в то время как при дворе в моде было открытое декольте, и просыпалась на рассвете, чтобы лечь уже на закате, в то время как придворные веселились от полудня и до полуночи. Но, несмотря на заверения других фрейлин, что она губит лучшие дни молодости, Катарина была вполне счастлива.
— Леди, — окликнула ее королева, — вы снова витаете в облаках.
— Простите, Ваше Величество, — Кати продолжила вышивать золотой нитью звезды, — я подумала о том, что вот уже третий месяц, как я вдали от дома.
— Разве не обрели вы дом здесь? — поинтересовалась Еитара.
— Обрела, — Кати радостно улыбнулась, — именно об этом я и размышляла.
— Рад это слышать, — в покои вошел король, и Кати тут же поднялась, чтобы приветствовать монарха реверансом, — Ах, Кати, оставьте эти условности, когда мы наедине. Моя королева, — Ранамир с любовь поцеловал протянутую ладонь супруги, с нежностью погладил тонкие пальчики. — О чем беседовали две самые прелестные дамы моего королевства?
— О Кати, — тут же отозвалась королева, — разве не время представить ее будущему супругу?
— Герцог Ларише прибудет на днях, и мы отпразднуем помолвку, — король улыбнулся, — но должен признать, мне будет безумно жаль расставаться с нашей леди.
— И мне, — королева взглянула на порозовевшую от смущения девушку и тут же добавила, — если только вы не найдете повод, растянуть обязательный период помолвки на год.
— А способ я найду, — загадочно ответил король.
— И я не буду возражать, — Кати с благодарностью взглянула на монарха.
Обычно именно так они и проводили вечера — Катарина и Ее Величество вышивали и обсуждали планы по постройке новых сиротских приютов и улучшению условий в уже имеющихся, а Его Величество или дремал перед камином, или принимал живейшее участие в беседе. Иногда приходил Дариан, но в его присутствии Катарина не могла вымолвить и слова. Так было и в тот вечер.
Распахнулась дверь и принц быстрыми, уверенными шагами вошел в покои матери.
— Мой король, — поклон отцу, — моя королева, — легкое касание к протянутой руке, — Леди Катарина…
При звуке его голоса девушка внутренне сжималась, и радовалась тому, что в реверансе можно наклонить голову, чтобы никто не увидел откровенный страх.
Дариан пугал ее, и все заверения королевы, что принц никогда не причинить вреда ее юной фрейлине, не помогали справиться с этим почти первобытным ужасом.
— Как прошла охота? — стараясь разрядить обстановку поинтересовалась королева.
— Превосходно, — Дариан вольготно устроился в кресле напротив Катарины, — две лани, один олень. Королевская псарня продолжает радовать! Но я хотел обсудить несколько… иные новости.
— Вот как? — король внимательно смотрел на сына. — Что-то серьезное?
— Более чем, — отозвался Дариан, — поступили сведения, что… Ортанон поставляет оружие нашим врагам, империи Ратасса. — принц испытующе смотрел на Кати, — И есть сведения, что в измене был замешан ассер Вилленский!
Шитье выпало из рук испуганной девушки.
— Это немыслимо, — король вскочил, начал мерить нервными шагами комнату. Затем остановился, посмотрел на фрейлину, и каким-то отчужденным голосом произнес. — Леди Катарина, не могли бы вы нас оставить?
Ей не оставалось ничего, кроме как, поклонившись, покинуть королевские покои.
Катарина шла в свою комнату и с ужасом думала о словах принца. Где-то внизу раздавались переливы быстрой мелодии, придворные веселились и смех дам отдавался эхом в сводчатых потолках, а Кати медленно шла по пустым коридорам, испуганно прижимая руки к груди.
Она услышала быстрые шаги, когда бежать уже было поздно, и в следующее мгновение сильные руки схватили, не позволяя вырваться, а голос того, кого она так опасалась, прошептал:
— Попалась, маленькая шпионка!
— Я, я не шпионка, — испуганно вскрикнула Кати, — и все эти обвинения… мой отец никогда не пошел бы против короны!
— Я и не говорю про вашего отца, прелестная Катарина, — Дариан развернул ее лицом к себе, — я говорю о вашем брате, леди!
Кати вздрогнула и принц не оставил это без внимания.
— О, да, — Дариан обвел пальцем ее губы, — вы знаете о чем я… Ваш старший брат Гарсан, наследник рода… Как печально… — Катарина вздрогнула вновь и попыталась вырваться, но ее без труда удержали, — Маленькая шпионка, втерлась в доверие к королеве, затем своей красотой и обаятельностью покорила короля и… сообщала братику важные сведения, которые старый король так доверчиво вам рассказывал!
Возмущение пересилило страх и девушка не сдержалась:
— Это не правда! Я никогда не передавала сведения! Я и не знала ни какой секретной информации!
Дариан рассмеялся и, склонившись так, что их губы практически соприкасались, выдохнул:
— А кто тебе поверит?!
И вот теперь Кати испугалась, а Дариан обнимая ее талию, очень тихо прошептал:
— Ваш брат, леди Катарина, буде казнен как предатель! И я даже не представляю, как это воспримет ваш отец…
— Он не вынесет… — едва слышно произнесла Кати.
Она знала что Гар выступал против объединения княжества Ортанон и королевства Шарратас. Знала и о том, что многие дети дворян поддерживают тайную организацию, которая объявила своей целью восстановление истинного и свободного Ортанона. Но девушка никогда и не подозревала, что все зайдет настолько далеко.
— Какой позор для семьи, — шептал Дариан, касаясь губами ее губ, — какой это будет позор, если… об этом узнает король.
— Если? — переспросила Кати.
— Если! — принц отстранился и насмешливо смотрел на девушку, — И у вас есть только сутки, чтобы убедить меня скрыть эту информацию.
Это был шанс, который она не могла упустить и, забыв про свой страх, Катарина начала размышлять вслух:
— Только сутки?! Но мне необходимо оказаться дома, поговорить с Гаром, и тогда он принесет клятву верности короне. Но это не сутки, я не успею!
Дариан медленно расстегнул верхнюю пуговицу ее ворота, заставив девушку испуганно замереть.
— Для того чтобы убедить меня в невиновности вашего брата, — он расстегнул и вторую пуговку, — вам потребуется очень постараться. И наша дальнейшая беседа… будет проходить в моей спальне!
— Я не понимаю, — Кати испуганно отшатнулась, и на этот раз ее не удерживали.
Впрочем, у Дариана отныне был гораздо лучший способ убеждения, нежели крепкие объятия.
— Вы станете моей любовницей, Катарина. Этой ночью!
Это бы страшный вечер, когда уютный мир баронессы ассер Вилленской рассыпался как карточный домик, под неумолимым взглядом жестокого наследного принца. И все же оставалась надежда.
— Я не могу, — со слезами прошептала Катарина, — мой брак с герцогом Ларише уже решен. И я… оказаться в первую брачную ночь не чистой, это будет позором, который очернит мой род…
Жестокая усмешка на красивом лице и полное уверенности:
— Катарина, вы придете в полночь! Иначе имя вашего брата не исчезнет из списков осужденных на казнь! И ни единой душе, вы не обмолвитесь об этом!
С этими словами Дариан развернулся и направился обратно в королевские покои, но на этот раз, небрежным жестом достав из камзола свиток:
— С трудом нашел, — услышала его слова Катарина.
Медленно побрела баронесса в свою комнату. Она знала, что придет ночью в покои принца… ибо что такое честь, в сравнении с жизнью ее родных…
* * *
Забравшись с ногами на постель, и обняв колени, Кати без движения просидела до полуночи. Служанку, вошедшую чтобы помочь госпоже приготовиться ко сну, Катарина отправила спать, сообщив, что разберется сама.
И баронесса все смотрела и смотрела на стрелку часов, мечтая чтобы она никогда не дошла до… Полночь! Кати испуганно вздрогнула, услышав бой часов на дворцовой башне. Ей нужно было встать и отправиться навстречу своему позору, но тело, словно не слушалось…
Тихий шорох за стеной, испугал Катарину больше, чем испугал бы внезапный грохот выстрелов. Но когда часть стены отъехала в сторону, открывая поход, девушка замерла, широко распахнув глаза, и с трудом сдерживая крик. В черноте прохода появился свет, а через мгновение, отряхивая пыль с камзола, в ее комнату вошел Дариан.
— Доброй ночи, Катарина, — насмешливо приветствовал он ее, — я вижу, вы не торопитесь исполнить свой долг перед семьей.
Воспитание было сильнее страха — поднявшись, она склонилась в реверансе, стараясь не плакать. Кати понимала, что просить о пощаде глупо, и решила вынести это унижение до конца.
— Идемте, — Дариан протянул руку, — нас ждет волнительная ночь, леди.
Повинуясь его приказу, Катарина шагнула в пыльный проход, которым явно не пользовались веками. Дариан молчаливо вел ее вперед, затем помог спуститься по ступеням вниз и вскоре они вышли в спальне Его Высочества.
— Располагайтесь, Катарина, — принц источал радушие, — и лучше всего сразу на постели. Не стесняйтесь, моя дорогая, вы уже можете начинать раздеваться. Или вам помочь?
— Я… я не смогу снять платье сама, — сдавлено прошептала Кати, пытаясь удержать слезы.
— Я помогу вам, леди, — Дариан положил свечу на столик, и, подойдя к Катарине, начал неторопливо расшнуровывать корсет, — вы дрожите, моя дорогая. Вам холодно?
— Мне страшно, — ответила девушка.
— Поверьте, — Дариан приподнял ее лицо и, наклонившись, нежно поцеловал, — я делал это много раз, и страшного в этом ничего нет.
Кати не сдержалась, всхлипнула, подняла на него влажные от слез глаза и взмолилась:
— Ваше Высочество, молю вас… Вы разрушите этим мою жизнь, вы уничтожите меня!
Но в холодных синих глазах не было места жалости, и ответ заставил девушку сжаться от ужаса:
— Или ты, или твой брат. Выбирай!
Дрожащими руками Катарина начала расстегивать верхние пуговицы, Дариан насмешливо наблюдал за ее действиями. Потом снял и небрежно отбросил камзол. Через голову стянул белоснежную рубашку. Несколько минут стоял, скрестив руки на груди, а затем резко стянул платье с Катарины, устав ждать пока она справится с застежками.
Девушка стыдливо обняла обнаженные плечи, с грустью посмотрела, как ее платье легло поверх камзола Его Высочества.
— Выпейте, Катарина, — Дариан протянул ей бокал с вином.
— Зачем? — принимая кубок, спросила Кати.
— Первый раз, он не самый приятный, — Дариан прикоснулся к ее плечу, нетерпеливо потянул лямку сорочки вниз.
— А вы? — сделав первый глоток, решилась спросить девушка.
— Я? — пальцы принца пробежались по ее обнаженной шее, словно играя, спустились чуть ниже, — Я слишком долго этого ждал, что бы сейчас притупить чувство торжества вином. Нет, Катарина, я хочу насладиться твоим телом и отдавать себе отчет в каждый момент наслаждения. А ты пей, тебе сладкий туман опьянения необходим… но только сегодня.
Решив последовать совету, Кати выпила все до дна… И почти сразу ощутила, как закружилась голова, а спальня принца словно начала мерцать и кружиться.
— Ты не ужинала, — мгновенно догадался принц, заметив ее состояние, — тем лучше, Катарина, тем лучше!
Он наполнил ее кубок вновь. Как в страшном сне, повинуясь его приказу, Кати выпила снова, но на этот раз лишь половину кубка, а потом все слилось в странный танец. Дариан раздевал ее медленно, покрывая поцелуями каждый кусочек обнажаемого тела, восхищаясь каждым изгибом, а Кати не чувствовала стыда, от того что впервые стоит обнаженная перед мужчиной.
Простыни обожгли нагое тело холодом, но это ощущение растворилось среди десятка других, среди страстного шепота принца, который рассказывал какая она желанная. Дариан уверенно раздвинул ее колени и скользнул между ними, придавив Катарину своим телом, и снова поцеловал в губы, словно стремясь заглушить ее боль…
Боль!!! Катарина отчаянно закричала и забилась под своим неумолимым мучителем, но Дариан и не думал останавливаться. Она царапала его плечи, в тщетной попытке вырваться, прекратить этот ужас, а Дариан продолжал терзать ее тело, разрывая изнутри. И теряя сознание, Кати услышала его спокойное:
— Я предупреждал. Нужно было выпить больше…
* * *
— Катарина, дитя мое, вы спите? — позвал ее ласковый голос, и кто-то заботливо поправил край покрывала.
Распахнув глаза, девушка увидела королеву, присевшую на край ее постели, которая с улыбкой ожидала пробуждения своей фрейлины.
— Кати, вы пугаете меня, — королева протянула руку и прикоснулась к бледной ладошке, — вы не вышли к завтраку, не помогли мне одеться, вас не было и за обедом. Ваша служанка сообщила, что вы еще не просыпались, но, сколько можно спать, дитя мое?
— Простите, Ваше Величество, я сейчас приведу себя в порядок и…
— Катарина, что с вами?
Королева с изумлением смотрела на бледную девушку, с темными кругами под глазами, и не могла понять, что случилось. А еще ее беспокоил запах крови.
— Дитя мое, у вас женские недомогания?
— Да, — Катарина покраснела, она и сама ощущала что-то мокрое там, — но я скоро приду.
— Ну что вы, — Еитара поднялась, поцеловала ее в лоб, — отдыхайте, дитя мое. И по поводу вчерашнего разговора — это оказались лишь недоразумением. Ваша семья предана короне и мы никогда не усомнимся в вашей преданности, Кати. Отдыхайте.
Едва за Еитарой закрылась дверь, Катарина откинула край покрывала и невольно вскрикнула — ее ноги, покрывало, простынь были залиты кровью! А по ногам продолжало течь что-то липкое и мокрое, и она уже не сомневалась в том, что это. Обессилено опустившись на подушки, Катарина едва сдерживалась, чтобы не заплакать.
И не сразу Кати услышала, как открывается тайный проход, зато отвратительный запах почувствовала, а затем в ее комнату вошел бледный Дариан.
— Катарина, вам нужно это выпить. Приподниметесь.
— Зачем? — спрашивала Кати, а принц уже уверенно усадил ее и, придерживая, поднес отвратительный отвар к губам.
— Пейте, — властно приказал Дариан, — это остановит кровотечение.
И она послушно выпила, только бы он оставил ее в покое, только бы не прикасался больше. И он ушел, едва поверил, что девушка спит.
* * *
Катарина пролежала несколько дней. Королева много раз заходила навестить свою любимую фрейлину, но гораздо чаще к ней заходил Дариан. Принц заставлял пить отвратительные отвары, и они помогали. Уже на исходе четвертого дня, поднявшись, Кати не упала в обморок, а смогла медленно, но пройтись по комнате.
— Моя дорогая, вам уже лучше? — в комнату без стука вошла Ее величество, — это радует. Ваш суженый ожидает встречи, и мы планировали устроить бал по поводу вашей помолвки.
— Спасибо, мне лучше, — Кати едва сдерживая стон, снова легла на постель, — но бал, сейчас… Да и помолвка… Я благодарна за ваше участие, но…
— Кати, — Еитара села рядом, погладила бледное личико фрейлины, — ты так изменилась после болезни. И знаешь, мы решили что теперь, когда рядом будет твой жених, тебе следует больше времени проводить с молодым поколением. Завтра же начнем обновлять твой гардероб, а сейчас отдыхай. Ты еще очень бледная.
Баронесса действительно снова легла, с ужасом ожидая ночи…
Он приходил каждую ночь… Ложился, обнимал, гладил… Принц больше не проникал в ее тело, но… Прикосновения Дариана, его действия, его судорожные движения… Он приходил каждую ночь…
* * *
На бал в честь герцога Ларише Катарина одела темно-зеленое, вышитое золотом платье. Королева настаивала на розовом, но Кати хотелось быть как можно более незаметной. И впервые на ней было платье с декольте, не такие глубоким, как предпочитали остальные фрейлины королевы, но даже так Кати чувствовала себя ужасно.
Волосы она приказала скрыть под золотистой сеткой, не желая выставлять локоны на показ.
— Ах, Кати, — рассмеялась королева, узрев ее желание быть скромной, — тебе не дано оставаться в тени, даже если ты наденешь монашескую рясу.
И именно в тот момент, Катарина поняла, что выход из всего этого кошмара у нее есть!
— Вам необходимо быть сегодня не столь замкнутой, как вы предпочитаете, — наставляла королева, — и я рекомендую привлечь внимание герцога, это важно.
Герцог Ларише — высокий полноватый мужчина, с выдающимися на лице полными губами и глубоко посажеными глазками вызвал неприязнь с первого взгляда. И все же Катарина взяла себя в руки и обратила свой восторженный взгляд на Виарта, к которому неплохо относилась уже за одно то, что этот человек не вызывал столь безотчетного страха, как Дариан.
— Очарован, — восхищенно произнес герцог, целуя кончики ее пальцев.
И уже не отпуская руки своей нареченной, герцог повел ее в первый танец. Катарина постаралась забыть обо всем, впервые чувствуя себя красивой, с восторженной улыбкой взирала на того, кто казался воплощением ее снов… о спасении.
Пары сменялись, следуя велению танца, но, даже меняя партнера, Кати искала глазами будущего супруга. Неожиданно девушка едва не вскрикнула от боли. Испуганно посмотрела на нового партнера и побелела — напротив нее стоял Дариан, и это он сжал ее пальцы так, словно пытался раздавить. Этот шаг к партнеру она сделала не синхронно со всеми, да и руку подавать Его Высочеству опасалась.
— Разве вам не нравится танец, леди? — приблизившись к ней, поинтересовался принц.
— Н-н-нравится, — заикаясь, ответила испуганная Кати.
— Я рад, что вам уже лучше, — шаг назад, поворот, снова касание ладонями и тихий шепот, чтобы услышала только она, — значит, сегодня мы возобновим начатое.
Катарина не ответила, потому что перед глазами все поплыло…
* * *
— Дариан, как это понимать? — голос Его Величества она узнала сразу, из тысячи образов и голосов которые мелькали в странном состоянии бессознательности.
Открыв глаза, Катарина поняла, что находится в маленьком зале, неподалеку от бальной залы, и лежит на одном из диванов.
— Леди просто упала в обморок, — лениво ответил Дариан, — возможно, вам не стоило столь рано приобщать ее к придворной жизни.
— Дариан! — голос короля раскатом грома прокатился по пустой зале, — Леди упала в обморок после ваших слов! Леди шарахается при виде вас, как мышонок при виде дикого кота! У леди подозрительно обильные были женские дни, и именно после того, как вы «случайно» перепутали фамилии, и назвали ее род… тоже якобы «случайно»! И каким-то уж совершенно «случайным» образом я не могу найти план нашего дворца, которым ты столь активно интересовался с тех пор, как леди живет во дворце!
— Это обвинение? — совершенно спокойно поинтересовался Его Высочество.
— Я не могу обвинить вас в серии случайностей, тут вы правы, — сквозь зубы ответил король, — но сын, прошу тебя, не приближайся к Катарине ассер Вилленской!
— Мне следовало позволить ей упасть под ноги танцующим? — задумчивый вопрос принца, вывел из себя короля.
— Вам следует держать штаны застегнутыми! — выпалил король, и двери за монархом с грохотом захлопнулись.
Дариан усмехнулся, развернувшись, подошел к боявшейся вздохнуть Катарине и, наклонившись, прижался губами к ее бледным губам.
— Бедняжка Кати, — язвительно произнес принц, — надеется выйти замуж за герцога…
— Моим надеждам не суждено сбыться? — тихо спросила девушка.
— Увы, это не в моих интересах.
И Дариан резко отошел от нее, потому что в отличие от Кати, слышал стремительные шаги королевы. Ее Величество подбежала к фрейлине, с тревогой вгляделась в расстроенное личико:
— Кати, вы так напугали нас!
— Простите, видимо, я все еще слаба, — пролепетала девушка. — Но я с радостью вернусь к увеселениям.
— Вы уверены? — недоверчиво спросила королева.
— Да, Ваше Величество.
Кати бросила взгляд на Дариана, и на этот раз посмотрела с вызовом. Она собиралась побороться за свою жизнь.
* * *
Катарина шла по дворцовой галерее, направляясь к королю, с лечебным отваром, когда услышала знакомый ненавистный смех, а вслед за этим и слова Дариана:
— Леди Катарина не любит вас, восхищена… но лишь от части. Поверьте, я знаток женских сердец.
Несколько лордов из свиты принца поддержали его слова, а затем быстро и путано заговорил герцог:
— Баронесса покорила меня! Ее шарм, ее красота, ее столь добрые и вместе с тем наивные глаза. Катарина — это непорочный ангел. Вы убедили меня, Ваше высочество, я непременно сочиню сонет о ее красоте!
— Ха-ха, как высокопарно, — Дариан говорил так, словно каждое слово преодолевает длительную борьбу с ленью, — Сонет, поэма, да даже ода не сравнятся с силой поединка, с отвагой воина! Леди Катарина не страдает стремлением любить романтика, ей нужен истинный мужчина… И, пожалуй, ничто не может столь безусловно покорить женское сердце, как турнир в ее честь!
— Но турниры запрещены, — испуганно произнес герцог.
— Ах, оставьте, — видимо Дариан поднялся, так как она услышала звук его шагов, — умейте делать все красиво, мой друг. Объявите леди Катарину дамой сердца, и вызовите на бой всех, кто рискнет заявить, что не она прелестнейшая из дам Шарратаса! Уверен, это станет началом прекрасной легенды о вашей любви. А с деталями… предоставьте это мне, мне будет приятно оказать вам эту маленькую услугу.
Ошеломленная Кати, не сразу поняла, что Дариан направляется в ее сторону, и задумалась о бегстве лишь в тот миг, когда Его Высочество уже вышел в галерею.
— Кого я вижу, — с ухмылкой произнес Дариан, — прелестная Кати…
— Что… что вы задумали? — гневно спросила девушка.
Дариан оглянулся, бросил взгляд на стражников и те моментально встали так, что сравнялись со статуями, затем чуть склонившись к ней, хрипло произнес:
— Вы не станете женой герцога, Кати.
— Это подло!
— Даже не буду с вами спорить, — Дариан протянул руку и ласково прикоснулся к ее губам, — Но я приемлю любые метод борьбы, если отстаиваю то, что мне дорого!
Катарина смотрела в жестокие глаза принца и от отчаяния готова была бежать прочь сломя голову, но… даже принц не мог разрушить столь выгодного политического брака, и она понимала это.
— Если вы придете ко мне снова, — холодея от того что смеет говорить ему подобное, — я расскажу о вашем недостойном поведении королю!
Дариан застыл. Улыбка на его красивом лице превратилась в оскал, но он не ответил ничего. Сдержанный реверанс и Катарина обошла принца, поспешила к Его Величеству. Сердце бешено колотилось, немного подрагивали руки, но Кати была рада, что сумела дать отпор. Пусть это и была недостойная леди угроза, но видят боги, она не могла больше выносить этот ужас.
А ночью, Катарина дрожала, глядя на стену, в которой был проход. Но Дариан не пришел, ни в полночь, ни в час ночи, ни когда часы пробили два часа. Счастливо улыбаясь, Кати погасила свечи и уснула… Чтобы проснуться из-за невозможности вдохнуть.
— Доброй ночи, моя Катарина! — прошипел Дариан, и она едва сдержала крик.
Он впервые вошел в нее после той страшной первой ночи, и девушка снова задыхалась от боли, билась под ним, стараясь сбросить, избавится, освободится… Но Дариан не останавливался. Одна его рука закрывала рот бьющейся в истерике девушки, вторая удерживала ее руки над головой. И Кати сдалась… отвернулась, чтобы не видеть его искаженное от блаженства и злобы лицо… Принц был пьян, и запах алкоголя для нее отныне навсегда был связан с этой страшной ночью, потому что принц хотел снова, снова и снова… Едва рассвет озарил багряным облака, Дариан поднялся, заботливо укрыл истерзанную девушку и прошептал:
— На сегодня все, Катарина…
Сдерживая рыдания, Кати смотрела как он исчез в тайном проходе… Лишь когда стена закрылась, она позволила слезам начать свой недолгий бег от ресниц и до подушки…
И все же едва взошло солнце, ей пришлось встать, надеть закрытое до подбородка платье, чтобы скрыть искусанную шею и спустится к королеве — в обязанности фрейлин входил и утренний туалет Ее Величества.
— Катарина, дорогая, вы бледны сегодня, — Еитара уже одевалась с помощью двух служанок, — Вы знаете новости?
— Какие? — хрипло спросила Кати, беря в руки щетку, чтобы уложить волосы королевы.
— Ну как же, будет турнир, в вашу честь! — королева радостно улыбалась, — Ах, я и не подозревала, что герцог такой романтик.
— Это замечательно, — Кати попыталась улыбнуться, но улыбка получилась жалкой.
— Кати, вы плохо себя чувствуете? — взволнованно спросила королева.
— Да, Ваше Величество, мне нездоровиться.
— Ах, я предупреждала вас, чтобы вы не подходили близко к больным детям, Кати.
— Мне действительно следовало послушаться вас, — девушка положила щетку на столик, задумалась и все же решилась спросить, — Могу я увидеться с Его Величеством?
— Боюсь, что нет, — Еитара улыбнулась, — Его величество выехал в Сарошше, и прибудет лишь к турниру. И, Катарина, несмотря на ваше самочувствие, я просила бы вас присутствовать на завтраке.
— Как вам будет угодно, Ваше Величество.
Катарина склонилась в реверансе, надеясь, что никто не увидит промелькнувшего в ее глазах отчаяния.
В личной гостиной Ее Величества присутствовали только самые приближенные к королевской семье. Катарину, вопреки обыкновению, посадили в конце стола, в отдалении от остальных придворных и она вскоре поняла почему:
— Доброго утра, прекрасная леди Катарина, — герцог Виарта прикоснулся губами к ее руке. — Вы слышали последние новости?
Невольно Кати сравнила Виарта и Дариана. Герцог Виарта был полноватым, не слишком приятным на вид мужчиной, но она чувствовала его доброту и не боялась своего будущего супруга. Принц Дариан был прирожденным воином, в нем чувствовался опасный и расчетливый зверь. Армия боготворила его за отвагу и властность, придворные трепетали, стоило ему обратить свой проницательный взор на них, а женщины втайне молились, чтобы взор Его Высочества все же пал на них… но Катарина ненавидела и боялась своего мучителя! В то время как герцог, несмотря на совершенно не мужественное лицо, привлекал ее сердце.
— Доброго утра, мой герцог, — приветствовала она будущего супруга, — говоря о новостях, вы имели ввиду нашу помолвку, безмерно ожидаемую мной, или турнир, к коему я не испытываю и малейшего расположения?
Герцог немного стушевался, от досады на его щеках даже выступили красные пятна и он стал столь милым, что Кати не удержалась и положила свою руку, поверх крепко стиснутых пальцев Виарта:
— Мне бесконечно приятно, что вы ради моей благосклонности готовы сражаться на поле битвы, но дорогой мой герцог Ларише, моя благосклонность уже принадлежит вам. И поверьте, значительно более воинской доблести, я ценю доброе сердце, а вы уже обладаете этим достоинством.
Он поднял глаза, вгляделся в ее лицо, словно не веря сказанному, но не увидев и тени насмешки расслабленно выдохнул, а в следующую секунду вновь поднес ее руку к губам:
— Леди Катарина, видят боги, вы оказались не только прекраснейшей из дам Шарратаса, но и добрым ангелом! Я благодарен судьбе и королю Ранамиру, за то, что они свели нас вместе.
И Кати неожиданно почувствовала себя очень счастливой. Словно вырвалась из темного и мрачного подземелья, и теперь стоит на залитой солнцем поляне, вдыхая ароматы луговых трав. Неожиданно оказалось, что у них много общих тем. Герцог так же занимался сиротскими приютами, читал почти те же книги и даже ценил тех же поэтов. С каждой минутой Кати чувствовала себя все более непринужденно, и не раз ее заливистый смех отвлекал придворных от завтрака.
— Как я и говорила, — торжествующе произнесла королева Еитара, — Катарина и Виарта просто идеальная пара. И, несмотря на то, что герцог не отличается красотой, уверена, что их детки пойдут в мамочку.
— Это определенно будет счастливый брак, — поддержал Ее Величество епископ Анарис, — когда мне ожидать сию вельможную пару для совершения помолвки?
Королева собиралась ответить, но внезапно Дариан неловким движением опрокинул бокал, и все вздрогнули от звона разбившегося хрусталя. Не обратили внимания на инцидент лишь будущие супруги.
— Прошу прощения, — Дариан обворожительно улыбнулся, — бессонные ночи никогда не проходят бесследно.
С этими словами Его Высочество столь выразительно взглянул на Кати, что даже королева испытала некоторый шок. Зато одна из ее фрейлин, миловидная Бари, отвергнутая Дарианом, не сдержалась:
— Вы снова мечтали о нашей прелестной Катарине всю ночь? Вы не меняетесь…
Придворные испуганно взирали на нарушившую этикет леди Бари, но взбешенный принц зашел еще дальше:
— Моя обворожительная леди, — лениво протянул он, — все еще не можете забыть, как в момент страсти на моих простынях, я невольно назвал вас «Кати»?
Девушка, чью репутацию безжалостно растоптали, покраснела как мантия епископа, и забыв обо всем ринулась в словесную атаку:
— Не «Кати», мой принц, а «Моя нежная, сладкая Катарина, Кати, моя Кати»! Будете отрицать?
Дариан облизнул губы и с усмешкой ответил:
— Зачем? Очередные победы в постельных сражениях принесут мне только славу покорителя женских сердец, а вам, моя дорогая, даже отвечать нет смысла. Вы и сами прекрасно справляетесь с уничтожением собственной репутации.
Леди Бари побелела, нервно огляделась, ловя отовсюду шокированные, осуждающие взгляды и уже очень тихо, понимая, что это будут ее последние слова во дворце, произнесла:
— Но как же приятно сейчас видеть вашу бессильную ярость и вашу боль, Ваше Высочество. Ведь та, которую так давно любите вы, счастлива в обществе будущего супруга. Значит, справедливость все же существует!
— Хватит! — вмешалась королева. — Подобные разговоры и поведение совершенно недопустимы! Дариан, леди Бари, проследуйте в мою гостиную, немедленно!
А Кати не замечала ничего вокруг, ни стремительно покинувших гостиную королеву и фрейлину, ни взгляд, с которым Дариан выходил вслед за женщинами. Она, улыбаясь, восторженно слушала рассказ Виарты о его путешествии в Озитлон, дипломатических перипетиях и обычаях местных жителей. И время летело незаметно, поэтому когда придворные дамы начали нервно покашливать, так как, следуя правилам приличия не смели оставить их наедине, и в то же время уже устали находится за пустым столом, и Кати и герцог, внезапно осознали что наступило время обеда, а они не успели еще и позавтракать.
— Безумно не хочется покидать вас, — с сожалением признался герцог Виарта.
— Вы озвучили мои мысли, — Кати улыбнулась, — Ее Величество любит гулять после обеда во дворцовом парке, надеюсь… вы окажитесь где-нибудь неподалеку?
— Без сомнений! — герцог поцеловал на прощание ее руку, чуть сжал пальчики и непрестанно оборачиваясь, покинул столовую.
Кати, проводила его, с самой счастливой улыбкой на губах, а затем поднялась и направилась к королеве.
Ее Величество сидела и самым безобразным образом грызла от досады ногти, чем несказанно удивила свою фрейлину.
— Леди Катарина, — наконец обратила свое высочайшее внимание королева, — проходите, и закройте двери. Я просто обязана задать вам несколько вопросов.
Все еще витающая в облаках, а потому продолжающая улыбаться Кати, выполнила веление Ее величества, подошла ближе и остановилась, ожидая вопроса.
— Вы любите моего сына? — неожиданно резко спросила королева.
— Нет!!! — Катарина ответила столь искренне и не задумываясь ни на секунду, что у королевы даже сомнений не осталось.
И все же были еще вопросы, на которые Еитара желала знать ответ:
— А вы осведомлены… о его чувствах к вам?
Кати содрогнулась от отвращения, едва воспоминания о прошлой ночи вновь ворвались в сознания, и сипло ответила:
— Разве грязное, недостойное желание можно назвать чувствами?
Губы Ее Величества сложились в не царственное «о», более приличествующее пастушке, а затем Еитара рывком поднялась, подошла к Катарине, и, приподняв лицо фрейлины, хмуро спросила:
— Между вами что-то было?
Что-то оборвалось в душе Катарины, но она не могла сказать правду. Словно сказав «Да» она позволила бы всей этой грязи вторгнуться в ее жизнь.
— Матушка, — у двери стоял Дариан, — мне хотелось бы продолжить начатый разговор.
— А что с леди Бари?
Дариан улыбнулся шире, внимательно посмотрел на Катарину, и с усмешкой произнес:
— Леди, вам следует отдохнуть. Выглядите неважно, моя дорогая.
— Подождите меня в саду, Катарина.
Проходя мимо принца, Кати невольно вздрогнула, и слишком уж торопливо обошла его, едва не перейдя на бег.
— Леди Катарина, — уже у двери остановил ее насмешливый голос Его Высочества, — вы боитесь меня?
Не оборачиваясь, Кати тихо ответила вопросом:
— А вы еще сомневаетесь?
— Ах, да, — нарочито небрежно сообщил Дамиан, — его светлость просили передать вам, что до турнира не смогут появиться во дворце. Герцогу необходимо мно-о-о-о-ого тренироваться.
Судорожно вздохнув, Катарина повернулась и умоляюще взглянула на королеву:
— Ваше Величество, позвольте мне несколько дней провести в монастыре Святой Издары. Мне предстоит стать женой, и я хотела бы провести это время в молитвах и покаянии.
Еитара милостиво улыбнулась:
— Мне будет грустно без вас, Кати, но я поддерживаю ваше решение. Особенно учитывая тот факт, что вас сможет сопроводить герцог Виарта.
При всем своем желании, Дариан не мог воспротивиться решению матери, и счастливая Кати поспешила отклоняться.
— Тами, заверните и плащ, да и мне еще понадобятся три сорочки, в монастырских кельях холодно по ночам.
Катарина отдавала приказы служанке, застегивая ворот дорожного платья, и уже предвкушала длинную дорогу рядом с герцогом Виарта. И особенно радовало, что больше семи дней Дариан не сможет прикасаться к ней и пальцем.
— Госпожа! — внезапно испуганно вскрикнула служанка, а Кати замерла, опознав знакомый скрежет.
— Ты, вон! — приказал прислуге, метнувшийся из прохода Дариан, и схватил Катарину за руки. — А теперь слушай меня, — прошипел принц, — сильно умная стала, да? Если он хоть пальцем прикоснется к тебе, он сдохнет. Ты поняла, Кати?
Девушка едва не рыдала от боли в стиснутых запястьях, но ответила с вызовом:
— Нет! Не поняла. Вы не посмеете, Ваше Высочество! Предателей в Ортаноне уже казнили, и видят боги, я дорого заплатила за то, чтобы в списках не значились Вилленские! А когда Его Величество вернется, я расскажу ему все! И пусть это будет моим позором, но даже самый громкий скандал страшит меня меньше, чем этот страшный скрежет стены, предваряющий ваше появление!
Дариан улыбнулся. Ласково, восторженно и как-то восхищенно. Пораженная внезапной переменой, Кати уже поздравила себя с победой, как рука принца быстрым, властным движением закрыла ей рот. На секунду замерев от неожиданности, девушка в отчаянии попыталась вырваться, но еще одна жестокая усмешка и принц опрокинул ее на стол, удерживая сопротивляющуюся Катарину, начал медленно поднимать ее юбки.
— Ваша проблема в том, леди, что вы никак не желаете понять, что спасения нет! — прошептал Дариан, устранив все преграды.
Он вошел в нее резко, грубо, насладился полным отчаяния и боли стоном, и, продолжая закрывать ее рот, начал медленно двигаться.
— А когда я, вполне откровенно, заметьте, предупредил вас, драгоценная леди, вы не вняли предупреждению, и посмели откровенно выражать благосклонность, этому романтичному болвану! Тебе нравится меня злить, а, Катарина?
И он убрал руку, ожидая ее ответа. Кати рыдала не скрываясь, и все же сопротивлялась, в безумной попытке оттолкнуть его руку, удерживающую ее на столе. Дариан начал двигаться сильнее и глубже, и девушка, не выдержав боли, в отчаянии взмолилась:
— Прошу вас… прошу вас… мне больно…
— Вам больно? — заботливо вопросил Дариан, но уже в следующую секунду его издевательский смех оглушил ее. — Зато теперь, — еще одно движение, от которого девушка уже лишь обессилено всхлипнула и жестокое, — теперь ты не сможешь ему улыбаться, Кати! И смех, леди Катарина, вы отныне будете контролировать!
А в следующую секунду, принц снова накрыл ее рот рукой, потому что Кати кричала от боли, уже молясь в душе чтобы хоть кто-то вошел и прекратил ее пытку…
Но даже самые страшные кошмары имеют свойство заканчиваться…
— Приятной дороги, леди Катарина, — небрежно произнес Дариан, оправляя свою одежду, и оставил ее одну.
Истерзанная девушка долго лежала, свернувшись на столе, и чувствовала, как кровь стекает по ногам. Она хотел умереть, просто умереть, чтобы больше не видеть этого надменного лица, этой жестокой ухмылки… Чтобы он больше никогда не прикасался к ней…
— Я не вернусь во дворец, — прошептала в пустоту Кати, — никогда не вернусь!
Эти мысли позволили ей встать, сдержав очередной крик, обессилено опустится на пол, и из последних сил крикнуть:
— Тами!
Когда служанка появилась, Кати уже лежала на полу, не в силах подняться.
Катарина планировала ехать верхом, в компании молодых придворных, но в таком состоянии с вежливой улыбкой отказалась от лошади и направилась в карету.
— Моя дорогая леди Катарина, — герцог Виарта подъехал ближе, спешился, помог ей сесть в карету и заботливо осведомился, — Вам нездоровится?
— У женщин… бывают подобные сложности, — слабо улыбнувшись, ответила Катарина.
— Вы позволите сопровождать вас? — с надеждой осведомился герцог.
— Боюсь… я буду плохой собеседницей, — прошептала Кати.
Она проклинала Дариана и за то, что произошло, и за то, что в ее состоянии даже говорить было больно. Хотелось просто закрыть глаза, и уснуть, чтобы не стонать. Несомненно, принц добился желаемого!
— Позвольте мне просто побыть рядом, — взмолился герцог.
— Разве я могу запретить? — грустно спросила Кати.
— Я ваш раб, леди Катарина, — с грустной улыбкой ответил Виарта, — одно ваше слово и я исполню.
— Мне будет приятно, если вы будете рядом, — искренне ответила Катарина.
Нет, их не оставили наедине, и напротив Катарины тут же сели недовольные леди Анна и леди Отира, но их присутствие не помешало герцогу бережно взять ладошку Катарины и не отпускать ее всю дорогу.
Так же бережно он помог, Кати выйти из кареты, проводил на территорию монастыря. И лишь прощаясь, решился произнести:
— Леди Катарина… мои тренировки… я хотел сказать, что ежедневно, на закате, буду проезжать под стенами монастыря, и…
— Я с удовольствием буду читать ваши послания, — заверила его Катарина, без труда разгадав намерения герцога.
— Благодарю вас, — и, поцеловав ее руку на прощание, герцог с видимым сожалением, покинул будущую супругу.
А Катарина, стараясь сдерживаться и не вскрикивать от боли, поднимаясь на ступени, проследовала к матери настоятельнице.
«… Вот так, ангел мой, завершилась наша охота на зубастую рыбу. Я был бы счастлив, если мой рассказ, хоть немного порадовал вас.
С нежностью и надеждой на встречу, Виарта.»
Катарина отложила исписанные страницы с улыбкой, и снова легла на подушку. Письма от герцога приходили ежедневно, а учитывая объем посланий, Кати вполне обоснованно полагала, что на тренировки времени у Виарты не остается. Не могла она отрицать и того, что с затаенным трепетом ожидает каждого послания.
Кати поднялась, уже легко и не сжимая зубы как прежде. Монашеская ряса несколько сковывала движения, зато позволяла свободно дышать, и Кати, подойдя к зарешеченному окну, вдохнула полной грудью, ароматы леса. Затем открыла глаза и вгляделась вдаль. Солнце уже клонилось к закату, и она ожидала появления герцога. И действительно, вскоре, поднимая клубы пыли, показался одинокий всадник, который мчался к монастырю.
Радостно вскрикнув, Катарина поспешила во двор, надеясь, что им и сегодня удастся поговорить, пусть даже и сквозь решетку в калитке.
К тому моменту, как Кати выбежала во двор, игнорируя неодобрительные взгляды монахинь, всадник уже въезжал в ворота, и это было первым, что насторожило девушку. Это оказался не герцог! Мужчина средних лет, о чем-то спросил привратницу. Пожилая женщина указала на Катарину и мужчина уверенно направился ней.
— Леди ассер Вилленская, — мужчина склонился перед ней, затем выпрямился и в его глазах, промелькнуло что-то странное. — Я должен сообщить вам известие… Вам лучше сесть, леди.
— Я слушаю, — резко произнесла Кати, уже чувствуя, как леденеет сердце.
Но тут появилась мать-настоятельница, властно обняла ее плечи и увела к себе, приказав посланнику следовать за ними. Сидя на скамье, удерживаемая настоятельницей, Катарина с ужасом слушала как шевалье Терне, рассказывает о смерти ее нареченного:
— Это страшная, роковая случайность, леди. Неожиданно лошадь обезумела и понесла. Подпруга не выдержала, но герцог каким-то невероятным образом сумел удержаться. И все же лошадь, свалилась в обрыв… Мы ничего не смогли сделать… — а затем были сказаны слова, которые уничтожили ее окончательно. — Его Высочество пытался догнать лошадь, но не сумел… Принц нашел у покойного письмо, предназначенное для вас… Он приказал доставить вам и это печальное известие и… Вот.
Кати не смогла протянуть руку и взять испачканный кровью свиток. Она не могла и пошевелиться, раздавленная смертью того, к кому привязалась ее душа… Но хуже всего было то, что она единственная понимала, кто действительно виновен в смерти герцога Ларише…
— У меня тоже… будет к вам просьба, — каким-то чужим, не своим голосом произнесла Катарина.
— Я слушаю, леди, — шевалье склонился перед ней.
— Я прошу вас передать Ее Величеству, что… приняла решение… отречься от мирских радостей! — с усилием поднявшись, Катарина сняла с шеи кулон с гербом рода и передала пораженному ее действиями посланнику, — а это вы обязаны вручить королю. Отныне я подчиняюсь лишь светлым богам.
Шевалье принял родовой герб, но уже в следующую секунду, попытался воззвать к ее разуму:
— Леди Катарина, я искренне убежден, что это поспешное решение! И даже понимая каким тяжелым ударом стала для вас эта утрата, я не могу позволить вам… похоронить себя заживо!
— Ступайте, лорд. Я не изменю своего решения!
Взяв свиток, девушка побрела в свою келью, не в силах даже плакать, ибо сама мысль, что герцога больше нет, была болезненнее удара кинжалом. И все же она дошла, села на постель, дрожащими руками развернула свиток и зарыдала в голос — в конце послания, рукой принца было приписано: «Я посмел!».
Серые тоскливые дни, когда она снова и снова перечитывала послания герцога, прерывались сообщениями монахинь о том, что ее хотят видеть. Катарина отказывалась выходить и вновь перечитывала письма, которые знала уже наизусть. Но был посетитель, которого она обязана была выслушать.
— Леди Катарина, — высокий седовласый секретарь Его Величества с жалостью смотрел на бледную девушку, — Его королевское величество понимает, что невозможно измерить ваше горе, но просит прибыть во дворец.
— Я не поеду, — устало произнесла девушка. Передайте мои извинения Его Величеству.
— Его Величество болен, леди, — оборвал ее маркиз Ирото, — он не в силах приехать к вам и именно поэтому, просит вас прибыть во дворец. Вы еще не приняли сан, и мать настоятельница дала свое разрешение.
Она вспомнила доброе лицо короля Ранамира и… не смогла отказать.
Дворец сверкал огнями, когда карета въехала во двор. Катарина не стала переодеваться и во дворец вошла одетая в рясу послушницы. Уверенно поднялась по ступеням, следуя за маркизом, но в кабинет короля входила несмело. Ее обманули! Король Ранамир резво поднялся из-за стола и поспешил к ней навстречу:
— Катарина, дитя мое, как я рад вновь видеть вас!
Она позволила обнять себя, улыбнулась, когда король, как любящий отец потрепал по щеке, но слова Его Величества не радовали:
— Дитя мое, вы пугаете нас с королевой. Мы все понимаем, как сильно вы успели привязаться к герцогу Ларише, но вы молоды! Как можно в столь юном возрасте принимать решение о монашеском сане?
Кати отступила на шаг, понурив голову, спросила:
— И поэтому… вы сочли достойным обманывать леди, любящую вас как отца? Король весело подмигнул ей:
— Я мог бы приказать привести вас силой… Дариан порывался съездить за вами, но, как видите, решил действовать хитростью. Катарина, я давно хотел поговорить с вами.
Ее подвели и усадили в кресло, Ранамир устроился рядом, с нежностью посмотрел на девушку:
— Катарина, я понимаю вашу боль, но дитя мое — монастырь, это не выход, особенно для вас. Вы прекрасны как ангел, Кати, и добры, как и эти призрачные существа. Я знаю, что дворец тяготит вас, и не настаиваю на вашем проживании тут… по крайней мере, до тех пор, пока вы сами не пожелаете этого. Я предлагаю вам провести некоторое время в Школе Матиса, среди детей, которых вы так любите. И естественно, все приличия будут соблюдены — с вами отправятся две придворные дамы, — а затем шутливо-серьезно добавил, — Жду вашего решения.
Кати невольно улыбнулась. Она уважала и любила старого короля и его предложение так же было заманчиво.
— Я согласна, Ваше Величество.
— Очень-очень рад! Вы позволите старому человеку навещать вас? Кати кивнула с улыбкой, и король продолжил в своем приказном тоне:
— Тогда, дитя мое, немедленно ступайте к себе, снимите этот унылый хлам и подарите нам ваше общество за ужином, а на рассвете мы проведем вас.
Ночь в замке! Кати вздрогнула, испуганно сжалась и отрицательно покачала головой. Ранамир с удивлением проследил за ее реакцией, и в его вопросе, больше не было шутливых ноток:
— Катарина, кого вы так боитесь в моем замке?
— Мне бы хотелось… ночевать в другой комнате, — очень тихо попросила Кати, — или покинуть замок немедленно. И прошу вас — не спрашивайте ни о чем. Мне больно, я не хочу причинять боль и вам.
Король молча смотрел на нее, затем кивнул:
— Хорошо… Ступайте к Ее Величеству, она безумно скучает по своей маленькой фрейлине, а я прикажу, чтобы подготовили экипаж. Видимо придется вам, дитя мое, путешествовать ночью.
— Это будет чудесно, — с благодарностью произнесла Катарина, поднимаясь.
Король задумчиво проследил за выходящей из его кабинета девушкой, затем его посетила не слишком приятная мысль, и он решил догнать Кати.
Катарина быстро шла по длинному коридору, стараясь как можно скорее преодолеть безлюдный участок. Сердце испуганно сжималось каждый раз, когда ей казалось, что сзади раздаются шаги. И девушка шла все быстрее, часто оборачиваясь и едва не переходя на бег. Она обернулась в очередной раз, с облегчением выдохнула, увидев, что сзади никого нет, и тут ее схватили, сжали так, что не было возможности вдохнуть и тот, кого она так боялась, тихо произнес:
— Меня там нет, я здесь, Катарина!
Закрыв ее рот рукой, Дариан потащил девушку к ближайшим дверям. Слезы текли по щекам Кати, она в отчаянии вцепилась ногтями в его руку, в безумной надежде освободится, но казалось, Дариан и не замечает ее тщетных попыток.
Закрыв двери, принц прижал фрейлину к стене, и хрипло произнес:
— Дни без вас, моя Катарина, это пытка, которую я не в силах вынести!
Девушка замычала, забилась в его руках, но Дариан, победно усмехнувшись, вплотную занялся ее юбками, и застонал прикоснувшись к обнаженным бедрам.
— Катарина… моя Катарина…
Она билась в истерике, и каким-то образом извернувшись, укусила его за руку. Дернувшись, Дариан на секунду отпустил ее.
— Ненавижу вас, ненавижу! — закричала Кати. — Мерзкое, грязное, отвратительное чудовище!
Дариан схватил ее руки, прижал к стене, не давая возможности вырваться, и выдохнул ей в лицо:
— А я одержим вами, Катарина! С той самой секунды, как увидел в белом платьице на пристани! С той секунды как вас увел ваш брат! Вы мое наваждение, моя болезнь, мое дыхание!
Он склонился и начал покрывать поцелуями ее мокрое от слез лицо, а Кати с отчаянием выкрикнула:
— Лучше убейте меня! Я не вынесу этого больше, не вынесу! Если вы прикоснетесь ко мне снова, я выпрыгну с башни, я убью себя…
Но принц не слушал ее слов, целенаправленно развязывая ворот монашеской рясы, и Катарина взмолилась:
— Остановитесь, прошу вас… Остановитесь! Я не вынесу этого!.. Как же вы не понимаете!
— Ш-ш-ш, — и Дариан снова накрыл рукой ее губы, — все будет хорошо, Катарина…
Рыдания девушки не отвлекли его от борьбы с плотной шнуровкой, а попытки прикрыться руками, только распаляли желание… Кати понимала, что спасения нет, но ее мучителя остановил полный ярости крик:
— Дариан!
Принц вздрогнул, и одним движением вернул ее платье, уже спущенное до груди, обратно. Обессиленная, рыдающая Катарина сползла по стене вниз, не в силах поверить в свое спасение.
— Ваше Величество, — Дариан отвесил поклон в лучших традициях придворного этикета и осведомился. — Чем вызван ваш визит?
— Ты дал мне слово! — прорычал Ранамир, подходя ближе. — Дал слово, сын!
— Увы, — принц снова иронично поклонился, — в тот момент я еще не понимал, чем жертвую в угоду вашим желаниям. Мои желания оказались сильнее!
Король в отчаянии смотрел на единственного сына, на своего наследника, на гордость и опору его державы. Он знал о пристрастиях принца, и о его методах достижения целей был осведомлен, но Дариан впервые нарушил данное отцу слово.
— Она же ребенок, Дариан, — простонал король, — Чистое, невинное дитя! Дариан невозмутимо пожал плечами и лениво ответил:
— Не такое уж и чистое и да-а-а-а-авно уже не невинное.
— Мерзавец! — не сдержавшись, король ударил сына по щеке, впервые в жизни прибегнув к насилию, по отношению к своему ребенку.
Ударил и мгновенно успокоился, потому что осознал, что его сын не ребенок, а полный ярости и гнева мужчина.
— Как ты не понимаешь, — устало произнес король, — ты губишь ее! Катарина ассер Вилленская не мелкая дворянка и не простолюдинка, для нее твоя любовь — это позор! Но ты не понимаешь, да, Дариан?! Зато я начинаю понимать… что герцог погиб не случайно, это так?
— Да, — спокойно ответил принц.
— Идиот! Ты поставил свои желания, выше политических реалий, сын! Союз между Ларише и Ортаноном укрепит наши границы! Об этом ты не думал?
— В каком смысле «укрепит»? — в вопросе принца послышалась угроза.
— Катарина отправится в герцогство, в школу Матиса немедленно. А через полгода, когда траур по герцогу Виарта будет завершен, его наследник и брат герцог Ниар Ларише и Катарина объявят о помолвке. Их свадьба будет несколько поспешной, но она будет, Дариан! Этого требует политическая действительность, и этого желаю я! А теперь убирайтесь с моих глаз, сын!
Дариан отвесил поклон, и с трудом сдерживаясь, вышел. Король с отчаянием посмотрел ему вслед, и, подойдя к девушке, подал ей руку:
— Катарина, — король обнял ее, — вам следовало мне сказать. Следовало сказать, едва это началось! Ах, бедное дитя… Мое бедное дитя…
Катарина не ответила ничего, потому что король, даже ее добрый покровитель, видел в ней лишь средство, для достижения политических целей. Было горько, и все же девушка была безмерно благодарна за свое спасение.
Она покинула дворец той же ночью, с огромным количеством платьев, приготовленных для любимой фрейлины королевой. Еитара, которой король не сообщил о поведении сына, прощалась с Кати не скрывая слез.
— Катарина, мне так жаль… И все же я надеюсь, что после помолвки вы вернетесь к вам, моя дорогая.
Кати растроганно прощалась, и когда король помогал ей сесть в карету, прошептала:
— Я даже не знаю, как выразить свою благодарность, Ваше Величество.
— У вас есть шанс, — Ранамир подмигнул, — приезжайте с маленькими герцогами. Катарина невольно улыбнулась и кивнула.
— Обязательно, Ваше Величество.
— Счастливой дороги, леди Катарина.
Уезжая в ночь, она смотрела на короля и королеву, которые держались за руки, и надеялась, что Ранамир ничего не расскажет супруге.
