Глава двадцать шестая
Кот – помощник?
Наверно, от испуга мои умения возросли на порядок, и я смог рассмотреть неведомого хищника так ясно, словно того осветило прожектором. В глубине помещения сидел, закрутив вокруг лап пушистый хвост, не то барс, не то рысь, не то котяра переросток. Сидя, он достигал мне до пояса. Сразу я его не рассмотрел потому, что глаза у него были закрыты, а густая шерсть сливалась с местными сумерками. Не черная шерсть была и не серая, а именно сумрачно-дымчатая, с переливами.
У этого чуда была огромная, явно непропорциональная голова. И глазища на этой голове поначалу показались мне глазами какого-нибудь гигантского монстра. Хотя если припомнить слонов или бегемотов, то у них глазки как раз до смешного маленькие по сравнению с остальным телом.
Все это я рассмотрел моментально, как и сразу осознал миролюбивое ко мне отношение. Создание пялилось на меня скорей вопросительно, а то и просительно, чем агрессивно. Несколько раз мило облизнулось, а потом и первые звуки из себя исторгло. И звуки эти напоминали хруст грецких орехов, когда их раскалывают, что совсем далеко от привычного мяуканья. Передо мной был хищник, но как добыча я для него был слишком велик, поэтому атаки и не последовало.
Раз первое «слово» было сказано, то и мне вроде молчать не пристало.
– Ну и кто ты такой? Тот самый ученый кот, который ходит по цепи златой?
Общение пошло: хищник с разными интонациями повторил один и тот же хруст.
– Это ты так представляешься? – спросил я, стараясь высмотреть все, что находилось в тылах неожиданного хранителя башни. – Тогда получается, что тебя зовут Хрусть? Ну? Чего уставился? Хрусть ты или не Хрусть?
Видимо, котяре было все равно, а может, и в самом деле его так звали. Еще пару раз «хрустнув», он поднялся, с достоинством и грацией подошел ко мне и стал тыкаться мне башкой в бедро. Ай да знакомство! Ай да Хрусть!
А моя свободная рука уже поглаживала упругий короткий мех на затылке зверя, а потом и за ухом. Вот тут уж мой новый знакомый захрустел! И сомневаться не приходилось, что от удовольствия! Тело его выгнулось дугой, хвост встал трубой, а шерсть засветилась фиолетовыми искорками. Ха! Еще один местный ходячий генератор?
Видя такое игривое отношение животного, я потрепал его по загривку, испытывая при этом странную легкость в теле и успокоение, просветление сознания. Хрусть завалился на бок, а потом и на спину, продолжая похрустывать от удовольствия. Я присел рядом на корточки и перенес поглаживания на шею зверя и его чуть более светлое брюшко. Что еще удивило, так это поразительная чистота, свежесть поблескивающей шерсти. Или это создание умеет мыть себя магией, словно вашшуна?
В такой вот позе забавляющегося бездельника меня и застали двое соратников, двинувшихся на мои поиски. И у Ксаны, и у Ольшина глаза были не меньше, чем у моего нового знакомого. С минуту они пялились на меня в полном недоумении, метров с пяти, а потом девушка напряженным голосом спросила:
– Это кто?
Моментально зверь крутнулся под моей рукой, уперся лапами в землю и приготовился к прыжку. Пришлось действовать точно так же, когда успокаиваешь готовую к атаке собаку:
– Тихо, тихо! Это свои! – Ну и рукой на всякий случай поспешил крепко ухватить кота за загривок. – Все нормально, тебя никто не съест. Это Ксана и Ольшин, они хорошие и не кусаются… иногда…
Зверь под моей рукой расслабился, видимо, голос подействовал успокаивающе. Зато не скрывал своего волнения ветеран:
– И в самом деле, Миха, кого это ты нашел?
– Это я у тебя хотел спросить. Поджидал тут меня, а может, просто прятался… – я мотнул головой на раскол. – Но зверушка добрая, милая.
– В первый раз вижу такую…
Я припомнил, что в мире Набатной Любви о кошках, пумах, а уж тем более тиграх люди понятия не имели. То ли тех уничтожили на заре цивилизации, то ли гаузы всех вывезли, но вот не было тут кошачьего рода-племени. Но это их не было наверху, а на Дне могли и водиться. Ветеран, вон, не знал даже, что творится на одном, сорок четвертом уровне, а их тут целых сто двадцать! Да плюс межуровневые пространства. Не удивлюсь, если окажется, что диковинных зверушек здесь тысячи видов.
Вот только удивляло, почему этот кошара такой домашний, добрый и ласковый. Неужели травоядный и кустиками питается? Ни за что не поверю! Достаточно только посмотреть в его пасть или потрогать торчащие наружу клыки. Такие мох жевать не станут… Хотя… Жрут же тервели и байбьюки те же кустики, да и другие растения, по утверждениям ветеранов. Так и этот может быть всеядным… или питаться по сезонам: то мясом, то капустой… Или он еще малолетка…
Последняя догадка могла оказаться верной. Для проверки я бесцеремонно, на правах старого знакомого, опрокинул Хрустя на спину и стал ощупывать и осматривать. Я, конечно, не зоолог, но мнение некоторое составил, да еще и у Ольшина спросил, присевшего рядом со мной:
– Неужели это щенок?
– Трудно сказать… Но если да, то с его мамой я не желал бы встретиться на одной тропинке. – Мастер всмотрелся в раскол с явным опасением. – Ты туда не заходил?
– Вот сейчас и загляну! – решил я. – А вы подкатывайте арбы вплотную сюда!
Ветеран вернулся к каравану, а меня взялись сопровождать сразу двое. Причем котяра как-то слишком уж сердито похрустывал на пристроившуюся у нас в арьергарде Ксану. Ревновал, что ли? Но пока мы обошли, а вернее, с некоторым трудом облазили четыре ближайших этажа, мои сопровождающие подружились с котом настолько, что уже и девушка почесывала его за ушами и ласково трепала за холку. И теперь я недовольно и ревниво хмыкал, удивляясь звериному непостоянству и все больше подозревая, что найденыш все-таки еще совсем молодой и глупый.
Осмотр двух найденных конструкций из металла поставил меня в тупик. Как ни присматривался к погнутым, сваренным намертво швеллерам, балкам и профилям, не мог даже предположительно понять, для чего они предназначались. То ли станина сложного пресса, то ли прокатный стан, то ли некие абстрактные скульптуры больного художника… Что интересно, собирали их и сваривали уже в башне. К полу прикреплены не были, занимали до половины всего этажа, при падении съехали набок и теперь сильно затрудняли и так проблематичное передвижение внутри Лежащей.
Та еще загадка!
Следы проживания людей тоже были весьма многочисленными и не совсем приятными. Помимо догнивающих лежаков и другой мебели, ржавых доспехов и оружия тут лежало множество белеющих костей. Башню наверняка не просто уронили, а вместе с обитателями. А потом еще и добили выживших. А так как костей хищников не наблюдалось, то значит, нападали такие же люди. Только понять было трудно, здесь кости одних только защитников или нападавших тоже. Да и вообще у меня после осмотра четырех этажей весь интерес пропал. Только двумя вопросами в голове больше стало. Да и тот, что связан со временем падения башни, наверное, Ольшин решит в два счета.
Он и решил, пока устраивали лагерь да готовили к ночлегу одно из первых помещений:
– Лет двести, двести сорок… примерно. Хотя надо будет еще внутри покопаться, может, что из конкретных привязок к датам отыщем, а то и рукописи или книги какие-нибудь. Сейчас или утром?
Я пожал плечами. Какой смысл в этих поисках? Ну узнаем мы дату, а толку? Если спрыгнем отсюда Светозарными, так и о тайнах этих сразу забудем.
– А вот утром и решим! – Я показал рукой дальше вдоль ущелья: – Пройдусь туда, гляну.
Ксана двинулась следом, словно так и надо. И Хрусть не отставал. Подозреваю, что он принял меня за маму… или за папу… если он еще маленький. Местность кот знал – начал носиться во все стороны, всем видом показывая, что это его территория. А метров через триста требовательно захрустел, остановившись возле расщелины, из которой тянуло теплой сыростью. Вряд ли он заманивал нас в берлогу к своим родителям, но копье я на всякий случай сжал в руках покрепче.
Еще в самом начале извилистого прохода нам послышался шум воды, а потом мы увидели пар. Он шел от ручейка, который падал со стены, пересекал небольшую пещеру и исчезал под противоположной стеной. Посреди пещерки было несколько выемок, и в этих лужах найденыш стал прыгать и плескаться не хуже какого-нибудь дельфина. Я даже и не подозревал, что представители семейства кошачьих настолько воду любят.
И стала понятна необычная чистота меха Хрустя. Видимо, он тут частенько купается. Пока я пялился на игрища котяры в воде, моя боевая подруга молниеносно разделась и с радостным писком присоединилась к купанию. Похоже, у нее совсем поехала крыша из-за долгого пребывания в скотских условиях и невозможности нормально помыться. Работая секретаршей, она ох как следила за своей внешностью! И в вопросе устройства банного дня понять красавицу было совсем нетрудно.
Как нетрудно было оправдать и мои действия. У меня тоже поехала крыша, и все тормоза ушли на то, чтобы ее остановить. Основной инстинкт остался бесконтрольным, на него тормозов не хватило. Ну и попробуй проконтролируй себя, если в полутьме призывно белеет обнаженное женское тело! А посему я разделся, пожалуй, еще быстрей и чуть ли не сразу после этого оказался в воде в таком интересном положении, что девушке пришлось меня сильно придерживать, дабы меня не смыло течением. Ну и…
Нас даже присутствие Хрустя не смущало. Да и вел он себя паинькой: сидел в метре от нас, да только менял наклон головы, то так, то этак рассматривая, что мы творим. Вероятно, он в темноте такой с паром умудрялся видеть не хуже меня. Разве что в финале, когда моя подруга слишком уж бурно стала кричать, зверюга вопросительно похрустела. Словно спрашивала: «Ты свою самку и в самом деле хочешь сырой съесть?» Но дальше вопроса дело не пошло. А там и мы уже успокоились. Чуток полежали расслабленно, раскинувшись в почти горячей воде, и вспомнили, что нас могут начать искать.
Так что мы не стали залеживаться, хоть желание продолжить было взаимным. Ограничились только затяжным поцелуем.
– Как только поужинаем, возвращаемся сюда, – заявила Ксана. – А остальным расскажем об этом месте потом…
«Хорошо, что на Дне женщины не беременеют», – подумал я.
Мы быстренько оделись и вернулись в лагерь. Судя по тому, как все посматривали на наши мокрые волосы, народ догадался, что мы отыскали более удобное место для мытья, чем здесь. Но спрашивать никто не стал, потому что поспел горячий ужин и все в единодушном порыве бросились утолять голод.
После ужина Ольшин сказал:
– Надо проверить всю башню. Иначе спокойно не уснем.
Ну, надо, так надо.
– Тимофей, идешь со мной! – распорядился я. – А ты, Степан, в другую сторону пойдешь с…
– Я с ним пройдусь! – неожиданно вызвалась Ксана. Наклонилась ко мне и шепнула на ухо: – Туда ближе, мы вернемся раньше, и я сразу к нашему ручью. Жду тебя там, не задерживайся!
А мне съеденный ужин словно желаний плотских прибавил, так мне вновь захотелось хорошенько и теперь уже долго, долго «мыться». Поэтому я согласно угукнул и, несмотря на отягощенный перееданием желудок, довольно бодро потопал по намеченному маршруту. Правда, чуток не рассчитал, все-таки проходы там оказались довольно сложными. Центральная лестница, которую еще и непонятные конструкции в нескольких местах сильно погнули, была едва проходима, а потом и вовсе закончилась тупиком. А мне-то что? Раз тут никто из хищников не прячется, значит, смело можно возвращаться. И отправляться… Правильно! На помывку.
Вернулись к костру, где в одиночестве сидела Снажа Мятная.
– А где все остальные? – спросил я.
– Спать легли. А Неждан Крепак на пост заступил возле развалин стены.
– А Степан и…
– Тоже вернулись, – ответила молодка. – Ты есть будешь? Еще много осталось…
– Нет, спасибо. Пойду еще осмотрю окрестности.
Глянул на кота, которого за ужином баловали и ласкали все, а посему явно перекормили жареным мясом. Хрусть делал вид, что спит, но я в его сопровождении не нуждался и потопал в его пещерку с водными аттракционами.
И пока дошел, настолько явственно припомнил, что у нас с Ксаной уже было, да плюс то, что мы собирались совершить, что разогрелся без всякого кипятка или горячего душа! Моя любвеобильная натура восторжествовала и моментально взяла все тело под полный контроль. Тем более что обстановка была сугубо мирная, для секса более чем подходящая, вот мои гормоны и разбушевались.
В пещерку я буквально влетел, раздеваясь на ходу и вздрагивая от желания. И набросился на лежащее в воде женское тело. Ксана, видимо, заждалась меня и наградила своими фантазиями более чем бурно. А когда распластала меня и уселась сверху, то вытворила своим задом такие интенсивные движения, что я не удержался и сорвался в нирвану удовольствия.
Замер, приходя в себя и пытаясь отдышаться с закрытыми глазами. Девушка слезла с меня и тоже притихла.
А потом ей захотелось еще. Да так резко, настойчиво и умело захотелось, что моя плоть уже через минуту откликнулась стопроцентной готовностью, и мы продолжили. Но теперь я уже не спешил. Постарался задействовать максимум своих сил и полноту умений, опыта у меня хватало. Так что наконец и девушку прорвало на стоны, хотя до того она сдерживалась. Когда у нее наступил оргазм, и я не смог удержаться от своего второго подряд извержения. А откатившись в сторону и раскинувшись в потоке воды, сообразил: что-то не так.
Попытался припомнить весь процесс. Может, я где-то опозорился как мужчина? Нет, в этом плане все на уровне… А что же не так?
И только поводив языком по губам, слегка опухшим от поцелуев, я уловил странный вкус. Словно мятного чая напился… Или липового? Потому что и этот вкус пробивался из-под мятного… Затем мне вообще поплохело, потому что я каждой из раскинутых рук явственно ощущал женское тело! Одно и то же! Вернее, одну и ту же женскую отличительную особенность: весьма аппетитную грудь. Только левой рукой я ощущал правую, а правой – левую грудь!
Ну как тут с ума не сойти? Я вскочил на четвереньки, как это сделал Хрусть во время знакомства с Ксаной и Ольшином. И мой взгляд заметался между двух совершенно идентичных женских тел. Мозг, конечно, быстро отыскал правильный ответ, но несколько секунд тот пытался пробиться сквозь дикую мысль:
«Чудо! Ксана удвоилась! И у меня теперь две подруги!»
Но потом все встало на свои места, и я прохрипел бесстыже пялящимся на меня и блаженно улыбающимся двойняшкам:
– Вы чего это вытворили?! И где Ксана?!
Обе хитрованки затараторили, сменяя друг друга без малейшей паузы:
– Все нормально! Не переживай! Нам понравилось!
– И с твоей Ксаной ничего не случилось. Она со Степаном застряла в одной из комнат башни. Там дверь заклинило.
– А то нечестно получается: ей все, а мы как будто бесправные!
– Ну да! И мы первые имеем на тебя право за наше спасение.
– Долг платежом красен!
А я уже лихорадочно одевался и орал не столько в негодовании, как в диком смущении:
– Эпическая гайка! Вы что, поссорить меня с женой вздумали?! Или войну решили устроить?! Да она вас обеих лепешками по скалам размажет!
– Если узнает! – вставила Всяна Липовая со смешком. – А ты не будь болтуном и спокойно пользуйся и нашими ласками…
– А уж мы не проболтаемся, – томно проворковала ее сестрица Снажа Мятная. – Если ты, конечно, будешь себя хорошо вести…
– Да вы… да вы!.. – никак не мог подобрать я слов, запрыгивая в сапоги. – Шантажистки! Как только додумались до такого?!
– Ха! Это ведь так просто! Особенно когда я услышала ваши шепотки о месте свидания…
– А эту пещерку мы еще во время ужина нашли. Даром, что ли, больше всех метались да всех пытались обслужить? Да огонь поддерживали для общего блага?
Я припомнил, что, когда мы с Ксаной шептались, кто-то и в самом деле мог оказаться у нас за спинами, прикрытый повешенными одеялами. Так что подслушать нас несложно было. А уж с блокировкой разведчиков в Лежащей двойняшкам просто повезло. Вот и воспользовались они комиссарским телом на всю катушку!
И ведь в мою невиновность никто не поверит, начни я оправдываться!
Поэтому ничего больше не придумал, как самым строгим, полным злобы и угрозы командирским голосом приказал:
– Пока я вернусь со Степаном и Ксаной, чтобы вы уже спали на своем месте! Бего-о-о-ом!
Плутовки хоть и со смешками, но начали быстро одеваться. Я же побежал выручать бедных разведчиков. И как оказалось, успел более чем вовремя, потому что чудом сумел спасти своего заместителя от растерзания. По крайней мере, он так мне говорил с огромной благодарностью в голосе и бегающими от страха глазами. Что он только не пережил во время короткого заточения!
Начала Ксана вроде спокойно, требуя делать все возможное, чтобы выйти. Потом стала высмеивать парня. А когда он по наивности своей попытался поставить давнюю знакомую на место, то получил такой шквал ругани, сопровождаемый размахиванием мечом, что уже и с жизнью простился. Хорошо, что я начал стучать с той стороны, пытаясь открыть перекошенный люк между этажами. Это его и спасло от вошедшего в бешенство рыцаря Молчуна. Ну да, он с тех пор к подруге больше по имени не обращался. Только по прозвищу Молчун или официально так: «госпожа рыцарь».
То ли испугался, то ли обиделся.
Но и на мою голову вначале упал шквал негативных эмоций. Красной нитью в этих эмоциях проходил один вопрос: «Почему так долго не бросался на мои поиски?!»
Ну я-то истерические крики выслушивать не стал, не командирское это дело. Потерпел малость для приличия, а потом прорычал красавице прямо в лицо:
– Не замолчишь немедленно, затолкаю обратно в тот люк и оставлю там ночной дежурной до утра!
Подействовало. Обиделась. Губки надула, глазками блестит, что двумя лазерами. Ноздри трепещут от гнева. И ни слова с уст.
Чем я попытался воспользоваться, обрадовавшись, что мне не придется вновь идти сегодня в нашу интимную пещерку. Каким бы я ни был ненасытным любовником, но есть же и у меня какие-то пределы выносливости. Тем более что пар в ушах я сбил целых три раза и мое тело уже на подвиги не рвалось так рьяно, как прежде.
Но не тут-то было! Не успел я демонстративно пересчитать всех спящих в первом помещении, как Ксана двумя руками схватила меня за локоть и потянула на выход. При этом она приговаривала:
– Мы можем вообще не общаться, но наказывать меня лишением своей ласки ты не имеешь права! Я не рабыня! Так что не вздумай мне перечить!
Ну вот и где, спрашивается, здесь логика? Значит, она не рабыня и ей слова не скажи! А я тогда кто? Который бессловесный и который о возражениях даже права подумать не имеет? Или имеет право, но только соглашаться?
Пока я так размышлял над сложной философией отношений между полами, мы добрались до нашей пещерки, которой я уже мысленно дал название Гнездо Озорных Купидонов. Начали раздеваться одновременно, но красавица успела сбросить с себя все раза в три быстрее. А потом и за меня принялась. Но видя, что я несколько потухший, встала на камешек, чтобы смотреть мне глаза в глаза, и, обняв, стала поглаживать мои еще влажные волосы.
– Ты здесь был и меня ждал? – зашептала она горячо.
– Конечно, был! И даже успел два раза… э-э-э… искупаться. А тебя все нет и нет!
«И это мне, скорей всего, повезло, – проскочила мысль. – Представляю, что случилось бы, если бы люк удалось вам со Степаном выбить и ты сюда примчалась… О-о! Наверное, я бы точно с ума сошел, если бы подумал, что одна превратилась в три…»
Подруга потянулась ко мне с поцелуем и нежным ласковым голоском проворковала:
– Ты прости меня, пожалуйста! Просто и меня пойми, я так перенервничала, ожидая этой минуты… Не сердись…
Естественно, сердиться я не мог и не имел никакого морального права. Наоборот, чувствовал себя страшно виноватым и готов был сделать все для исправления своей ошибки.
Ну и постарался это все сделать как надо.
Давненько я так не усердствовал. Наверное, в последний раз так выкладывался, когда в первую ночь своего близкого знакомства с Мансаной постарался понравиться ей как мужчина. А ведь я тогда еще был увечным. Сейчас же у меня было крепкое и здоровое тело, немереные мужские силы и некоторые умения, которые и в этом деле мне предоставлял Первый Щит. Чего стоило только мое новое осязание внутренней ауры, которое помогало улавливать со стопроцентной гарантией, что именно чувствует моя партнерша в тот или иной момент нашей близости и как этот самый момент довести до пика удовольствий.
И вот сейчас уже Ксана дошла до таких вершин сладострастия, что вначале орала столь громко, что я был уверен: все проснулись и прислушиваются. А потом охрипла и перешла на стон. Вылечить связки я ей мог чуть ли не сразу, во время соития, но не стал отвлекаться. Да и свои барабанные перепонки пожалел.
Закончилось тем, что девушка на мне так и уснула, обвив руками и ногами, и я с полчаса тоже пребывал в дреме. И во время оной мне снилось, что я как торпедный катер рассекаю поверхность изумрудного озера, а на мне с визгом катаются по очереди разные красавицы с самыми что ни на есть привлекательными формами. При этом они умудрялись делать повороты плавсредства, ударяя меня по губам то левой, то правой грудью. Еще и менялись как-то до жути шустро, прямо на ходу. То одна «рулит», то вдруг раз – и уже другая! А потом: а-ап! И мною управляет… ну, правильно (как же без нее-то?!) моя незабвенная Мария Семеновна Ивлаева. Моя лучшая подруга детства, моя самая страстная партнерша по сексуальным забавам и самая частая героиня моих сновидений.
Но если раньше Машка снилась как-то приятно или я с ней легко справлялся, заставляя действовать по моим прихотям, то теперь получилось как-то совсем грубо и некрасиво. Управляя мной, как катером, подруга, видимо, отправила меня на рифы возле берега, потому что спину мне стали рвать удары камней и верхушки торчащих на мелководье коряг. Естественно, что мне стало больно, и я возопил:
– Что ж ты творишь?! Куда рулишь?! Гаишников на тебя нет! Ты же мне всю спину порвешь! Тормози!
Да где там! Стоило мне только пошевелиться, как Мария добавила скорости и, ерзая на мне с особой преднамеренной жестокостью, добилась того, что вода стала заливать мне лицо. А дополнительное погружение спровоцировало окончательную порчу моего кожного покрова. Теперь я уже явственно ощущал, как из ран на спине струится горячая кровь, опекая мне низ спины и ноги.
И даже в страхе открыв глаза, я понял, что сон все равно продолжается: кровь из меня вытекает, спина вся разорвана, я горю, а вплотную к моему лицу раскрытые женские глаза.
Правда, тут же раздался взволнованный женский голос:
– Ой! Ты только глянь, Миха, какая горячая вода стала течь! – И вроде как нетяжелое женское тело скатилось с меня. – Вставай, а то ошпаришься!
Ну это я и сам уже понял, осознав где я и что со мной. Все-таки не на мягком матрасе лежал! И даже не на одеялах! И неровности каменного дна настолько врезались в спину, словно туда ножи вонзили. Да вдобавок и ручей вдруг стал плеваться совсем уж горячей жидкостью. Вот и пришлось мне выкатываться на сухой камень, словно раненому моржу, а потом со стонами дожидаться, пока Ксана своими нежными пальчиками чуточку не разгладит появившиеся у меня на спине вмятины.
Хорошо расслабились! И благо, что не сварились, как куски тервеля в бульоне!
Быстренько оделись, да и помчались в лагерь досыпать в нормальных условиях. Ведь завтра предстоял последний переход к Пирамидке, башне нашего нового места жительства. И перед тем, как лечь, сказал Владу Серому:
– Там справа, в трехстах метрах, есть пещерка с горячей водой. Пусть желающие моются…
