Глава девятнадцатая
Несовпадения
Вообще-то я в последние дни, а можно сказать, что и за последний месяц много чего пережил. Существенно травмировать мою резко повзрослевшую, научившуюся приспосабливаться к чему угодно психику было бы чрезвычайно трудно. Ну и чувство самопожертвования во мне появилось огромное. Пожалуй, я даже из-за ненависти к зроакам был бы готов броситься грудью на амбразуру, и это не просто красивые слова, уверен, сделаю это, невзирая на всю свою любовь к жизни как таковой в общем и восторг от новой жизни в новом теле в частности.
Да и сам факт моего нахождения в Борнавских долинах мог подтвердить твердое решение не жалеть собственной жизни при уничтожении аспидов рода человеческого.
Но вот стать отцом или банально представить себя на месте молодого папаши, я не был готов совершенно. Мало того, у меня только при мыслях о том, что вашшуна станет матерью моего ребенка, почему-то и коленки задрожали, и дыхание сбилось. То есть повел себя как последний… Не хочется оглашать длинный перечень нелестных для меня определений.
И хуже всего, что едущая обок девушка все мои терзания, смятения, страхи и переживания заметила и верно классифицировала. На ее месте я бы такого отца собственного ребенка сразу добил на месте и забыл бы о его существовании в следующее мгновение.
Но Шаайла только грустно рассмеялась, нисколько меня не втаптывая в грязь своим презрением, и дальше себя повела довольно деликатно:
– Не стоит так переживать, тем более что даже я пока не в силах утверждать, что я беременна. Должно вначале пройти несколько дней, а то и рудня…
Меня внутри чуток попустило, хотя липкий пот по позвоночнику продолжал стекать. Понятное дело, отвести от своей судьбы дамоклов меч на несколько дней – это не спасение, но все-таки отсрочка. По крайней мере, немедленно заставлять на себе жениться эта вашшуна вроде бы как не собирается. А ведь могла бы! Я ни секунды не сомневался, что, пожелай она немедленно выполнить какой-то обряд венчания, служащий здесь вместо клятвы или штампа в паспорте, я бы не смог отказаться от такого предложения при всем внутреннем противодействии. Так бы и стал женатым в первый же день после брачной ночи.
Хотя некое возмущение в душе начало разгораться:
«Предупреждать надо! Я ведь по своей наивности был уверен именно в лечении. Какие могут быть дети?! Сам всего пару недель как перестал считать себя недорослем и почувствовал мужчиной».
Вслух же старался подбирать слова бережно и обдуманно:
– Я, конечно, извиняюсь, но разве вас в монастыре не учат… э-э-э… избегать незапланированных беременностей?
– Ты смеешься надо мной или над здравым смыслом? – нахмурилась девушка. – Разве бывают беременности незапланированные? Зачатие ребенка – это высшая награда, которая происходит по воле нашей богини. И никто не имеет права этому воспротивиться. Неужели ты этого не знаешь?
– Ну… что-то эдакое я и предполагал. А знать все на свете – дело немыслимое. С вашшунами, до встречи с тобой, сталкивался редко, так что моя неосведомленность простительна.
– Поэтому я тебе сейчас и растолкую, какие обязанности влечет рождение нашего ребенка.
И это было сказано таким тоном, что от плохих предчувствий мне опять стало хуже. Мне явственно показалось, что ребенок уже родился, молодость окончилась и…
Кое-как мобилизовал себя, выдавив заинтересованную улыбку:
– Только обязанности? Прав никаких?
– Все по порядку. Если мы поженимся, то все и так ясно: в семье как в семье. – Шаайла сделала паузу, но, так как я продолжал слушать с окаменевшим выражением на лице, продолжила: – Гораздо сложней наше существование станет, если мы будем жить порознь. В таком случае я обязана совершить паломничество к тебе раз в первые полгода и провести ночь любви на твоем ложе. Ты обязан сделать то же самое в отношении меня: раз во вторые полгода добраться ко мне и провести ночь в моей постели.
Некая абсурдность таких обязательств всплыла передо мной сразу:
– Как мой ночной визит будет выглядеть при наличии в соседней комнате твоего мужа?
– Мнение моего мужа, как и твоей жены, здесь совершенно не учитывается. Еще до заключения с ними брака мы будем обязаны уведомить о «праве двух ночей», и они соглашаются с этим заранее. Все наши последующие дети, если они появятся, будут считаться детьми моего мужа в любом случае. Разве ты не знал? Напоминаю специально: интимная связь с вашшунами остается на всю жизнь. Именно поэтому я тебя и переспрашивала неоднократно: хочешь ли ты такого лечения.
«Старая травма мне и тут удружила!» – горевал я мысленно, не в силах себе представить: как это моя возможная супруга будет сидеть в соседней комнате и прислушиваться к действам в нашей спальне? Неужели в этом мире с этим так просто? Я ведь даже понятия не имею, как здесь живут в супружестве. Хотя, учитывая общее почитание перед вашшунами, интимную связь с ними скорее воспринимают как некое служение культу рода? Или служение той самой богине? Тогда получается, что секс с вашшуной – это обряд, к которому никто не имеет претензий.
В следующий момент я почему-то представил на месте моей супруги не кого иного, как Машку, и по поводу претензий мое мнение резко поменялось. Уж не лучше ли сразу нарваться на недовольство вашшуны или ее богини?
О чем и спросил прямым текстом:
– Ну а если мы не уведомим о «праве двух ночей» и не «совершим паломничество» друг к другу?
– В обоих случая богиня просто обуглит наши внутренности. Как, например, делается в случае похищения мяса волшебного тирпиеня у законного хозяина.
– Однако! Не слишком ли это жестоко?! А вдруг я приболею? Или в пути конь падет? Или меня в тюрьму посадят?
– Каждый случай богиня, используя силы шуйвов, рассматривает отдельно, и за опоздание по веской причине наказание не грозит. Мало того, даже пребывая в заточении или на каторге, все равно раз в год тебя под конвоем обязаны доставить ко мне, а другой раз – предоставить удобное помещение во время моего прибытия.
Я попытался ухватиться за ниточку несоответствий:
– Но если ребенка между нами не будет, то никаких обязанностей?..
– С твоей стороны – никаких. Но раз в год я все равно обязана тебя посетить и, оставшись наедине, предложить возможность сделать мне ребенка. Хоть при муже, хоть без него. Помешать нашему разговору наедине никто не имеет права. Это – закон нашего мира.
Подобная избирательность мне тоже не нравилась, но хоть дала возможность вздохнуть свободнее:
– Теперь порадуй моими правами.
– Радуйся: половину года наш ребенок может находиться с тобой, и ты его воспитываешь, как пожелаешь нужным.
– Обалдеть! – Я представил себя несущимся вскачь, а у себя за спиной, на крупе коня, этакого сорванца лет шести, размахивающего ножичком. – Если ты еще скажешь, что такие права для каждого папаши обязательны, я обрадуюсь до смерти.
– Нет, такая счастливая смерть тебе не грозит: воспитание со стороны отца – дело добровольное.
Пока я раздумывал, что ответить: честное «повезло» или ехидное «не повезло», мы уже и к скалам приблизились, где нас ожидал спешившийся Леонид.
– Я тут уже все осмотрел. – Его глаза так и бегали, пытаясь по нашим лицам догадаться, о чем разговаривали. – Дальнейшая дорога тут резко сужается и с сильным спуском идет вниз. Телега или повозка проходит, но зато место для обороны просто изумительное. Засевшие на скалах лучники или просто стоящие здесь легко удержат целую армию вдесятером. А вот с этой стороны удобная тропа на твою скалу. – Он указал специально для Шаайлы. – А вон там удобный грот для коней.
Он хотел еще что-то добавить, но так и замер, глядя на меня с ожиданием. Может, надеялся, что я предложу нашу помощь вашшуне? Или пожертвую для этого дела своим другом? Ничего подобного! Никакая вашшуна и ее угрозы родить ребенка не остановят меня от поиска девчонок и возвращения их в спокойное от войны место. А значит, следовало сокращать прощание до минимума.
– Спасибо тебе за все! Удачи в твоем благородном поиске камня! Желаю, чтобы ты его отыскала с первого шага по древним развалинам. Прощай!
И, пришпорив коня, не дожидаясь ответа, поскакал по сужающейся дороге. Чуть позже услыхал топот копыт коней друга и значительно сбавил излишнюю скорость своего рыцарского тяжеловоза в тандеме с пристяжной. Не хватало им еще ноги переломать. Эхо между скал получилось такое громкое и емкое, что так и хотелось закричать с наибольшей силой. Но я благоразумно отказался от этой затеи, коней пугать не хотелось.
Когда выехали на равнину и пустили коней шагом, представилась возможность переговорить на ходу.
– Просила о помощи? – поинтересовался Леонид.
– Просила, – не стал врать я. – Отказался, по причине других, более первоочередных обязательств.
– Да? И не испугался?
– Ха! До сих боюсь и оглянуться хочется: а ну как сейчас передумает, догонит и проклянет? Это тебе не котелок каши оприходовать!
– Ну да. Я бы и от котелка сразу умер, – ехидничал товарищ. – А ты вон какой смелый. А что за обязательства? Вырвать девчонок из этих долин – понятно. Чем еще ты оправдывал свой отказ?
– Как? Ты забыл о нашей клятве отыскать для тебя первый щит? Как только судьба девчонок будет решена, сразу занимаемся твоим излечением.
– Да я вроде здоров.
– Не смеши меня. Мы ради этого специально Землю покинули.
От неуместного пафоса и явных инсинуаций Леня не смог сдержать свой заразительный хохот:
– Ну ты даешь! А я-то думал, мы от бандитов сбежали! Да чтобы новым миром насладиться! Да чтобы ты с Мансаной своей встретился. Ну, девчонок своих ты еще пристроить хотел.
– Все, ладно, ладно, – шептал я, чувствуя, что смех и меня вот-вот скрутит. – Нет мне прощения за ложь мою. Ускоряемся, переводим коней на рысь!
Мы ускорились, но в последний момент товарищ оглянулся и чуть не выпал из седла. Потом выровнялся, посмотрел на меня с сочувствием и страхом и обрадовал:
– Шаайла нас догоняет! Несется как угорелая! Кажется, ты сглазил. Она и в самом деле передумала.
Первой мыслью было пустить коней во весь опор, даже бросив поводья пристяжных. У нас мощные скакуны, мы оторвемся от любой погони. Вторая мысль: мэтр клоунады меня разыграл. С него и не такое станется! Особенно если принять во внимание тему нашего последнего разговора. Мог отомстить за излишний пафос и подгонку фактов. Но, посмотрев ему в глаза, понял, что он не шутит.
Кони стали замедлять свой бег, а потом и вовсе остановились. С обреченным видом развернул своего красавца и стал ждать неизбежного. Заметив, что мы остановились, пожалела своего коня и вашшуна. Но кричать нам стала еще издалека:
– Мастер Михаил! Ты выполнишь свои обещания!
«Ну вот, вспомнила законы, по которым богиня меня испепелит, если я не полезу в развалины ее пантеона немедленно. Эпическая гайка!..»
Уже осадив коня возле нас и спешиваясь, девушка ощерилась своей жутковатой улыбкой и радостно стала отдавать приказания:
– Давайте бурдюк с водой! Быстрее!
Я остался в седле, опасаясь, что меня сейчас либо топить начнут, либо какие пакостные пытки водой устроят. Зато Леня старался как для себя. А в следующий момент я понял, что случайно угадал истину!
Вашшуна выдернула из мешка слабо шевелящегося зверька, торжествующе вскинула его вверх, показывая для нас свой трофей: крысу-пилап! Затем шагнула к довольно чистому камню, приговаривая на ходу с истеричными смешками:
– Только я коней в грот заводить, а она оттуда! Ха! Мимо меня хотела проскочить! Шмыг! А я ее раз! Ногой успела придавить. Ха! От меня не уйдешь!
Это последнее восклицание заставило меня нервно сглотнуть и поежиться. Кажется, одной отмазкой становится меньше, и даже такому недалекому в местных законах недоумку становится понятно: кто и от кого не уйдет.
Девушка тем временем и выемкой первого щита успевала заниматься. Выверенными ударами своего кинжала отрубила крысе вначале голову с передними лапками, потом – задние лапки с хвостом. Третьим движением острого лезвия отсекла от оставшейся части брюшко со всем содержимым. После чего приказала стоящему с отвисшей челюстью помощнику:
– Чарли, лей воду!
Промыла оставшийся обрубок с хребтиной до товарного вида. Затем отсекла мясо со спинным хребтом и в последней стадии своего действа стала срезать кожу с сероватой шерстью. При этом раздельщица совершенно не боялась порезать драгоценный, по многим понятиям, щит, который и в самом деле был неуничтожим первые шесть – восемь дней.
– Еще воды! Лей постоянной струйкой!
Теперь она просто стирала оставшееся зеленоватое существо в виде лоскута так, словно носовой платок: с ожесточением сминая во всех направлениях. Тут же это существо и подало первые признаки недовольства: стало противно попискивать и полыхать проблесками световых пятнышек.
Наблюдая за таким чудом, можно легко впасть в духовный ступор. Только что имелось еще живое существо, пусть и крыса, пусть и грызун. Вот его безжалостно отсекают, и остается иное существо, совсем иного строения, состава и способа жизни. Симбионт, который может, прижившись на теле человека или в его внутренностях, дополнительно заботиться о своем носителе, улучшать его здоровье, излечивать раны и давать магические силы для творящегося колдовства.
Именно один такой щит и жил сейчас во мне, подлечивая мое тело и давая мне небольшую кучку вполне полезных умений. Еще бы толком изучить как сам щит, так и свои умения, да только когда это сделать, если только гнаться да убегать в этом мире приходится.
– Чего стоишь?! – оборвал мои размышления женский крик, от которого и помощник вздрогнул. – Оголяй плечо!
И через короткое время свершилось! Мой друг, с округленными, как блюдца, глазами, получил шлепок на свое плечо пищащим существом и стал счастливым обладателем первого щита. Ну, как бы счастливым.
К тому же я вовремя припомнил, что впихнутые в меня обманом сразу три первых щита до того подлого действа не мо гли никак прижиться ни на одном из шестерых охотников. По той причине их в меня и затолкали насильно, чтобы зроакам такие редкостные раритеты не достались. Мои воспоминания вылились в попытки нивелировать только что случившееся событие:
– Теперь остается надеяться, что щит приживется.
– А куда он теперь денется? – удивилась девушка.
– Что значит – куда? – И я кратко, без всяких имен и упоминаний крепости Дефосс, пересказал суть произошедших обменов между узниками.
– Ха! Просто у них не оставалось времени, – пустилась вашшуна в объяснения, – ждать до того момента, когда щит начинает умирать без носителя. И это в самом деле происходит порой только к концу восьмых суток. Но ведь самое главное совсем в другом: когда щит начинает умирать, он приживается на последнем носителе в любом случае. Понял?
– Ну да, времени не было, ждать они не могли, – согласился я, скривившись: «Вот потому и засунули мне все свои находки в желудок! Нашли идиота, прослушавшего Лобный камень и инициировавшего музыку». А вслух продолжил: – Пока эти восемь дней пройдут, все, что угодно, может случиться.
– Да вы и этого не знаете? – чуть не запрыгала от радости колдунья. – Тогда вы вообще самые отсталые виноградари нашего континента. Ведь любой поморянин в курсе, что после рук вашшуны первый щит приживается на первом же теле в течение суток.
После такого поучительного заявления мне только и осталось, что скорбно кивнуть и попытаться выяснить весьма важный вопрос:
– Слушай, Шаайла, а почему ты себе щит не оставила?
Вначале девушка с презрением и издевкой рассмеялась:
– А еще мастер! – после чего только снизошла до разъяснения: – Вашшунам первый щит не нужен. Да он на нас и не приживается. Понятно?
– Осознал. Проникся. Восхитился, – проворчал я и, прикрываясь шеей своего коня, пальцами левой руки постарался показать одевающемуся другу жест, обозначающий получение мзды, взятки или решение шкурного вопроса. Леня понял меня отлично:
– Уважаемая вашшуна, мы готовы расплатиться с вами немедленно. Вот этими редкими монетами Заозерья. Сколько вы таких попросите за проданный вами щит?
Шаайла взяла аккуратно монетку, внимательно ее осмотрела и неожиданно заявила, глядя мне в глаза:
– Эту монетку я беру просто как подарок. От тебя! Согласен?
Чувствуя подвох, я задумался, пытаясь раскусить подноготную данного действа. Вроде и подарок целительница заслужила, но и откупиться от ее услуги следовало немедленно и категорически. Но все испортил своим джентльменским поведением мой помощник. Похоже, приклеенный щит уже начал действовать и вместо обещанной потери аппетита стал забирать способность здраво мыслить.
– Конечно, это подарок! Но мы в любом случае обязаны отблагодарить тебя за твою удачливую, царскую охоту.
Вот тут все и раскрылось.
– Конечно обязаны. Когда будете возвращаться со своими землячками, остановитесь у развалин пантеона на скале и обязательно поможете разыскать мне тот самый камень с алтаря. Чувствую, что вы парни везучие, счастливчики и мне с вами обязательно повезет. Я и сама бездельничать не буду, но вас буду выглядывать с большим нетерпением.
После чего вашшуна вскочила на своего коня и умчалась к громоздящимся на стыке долин скалам. Мне же ничего больше не оставалось, как грустно вздохнуть и пожаловаться в голубое небо:
– И кто его тянул за язык? Вот послала судьба товарища! Теперь мы уже связаны с это ведьмой двойным обещанием. И я ей должен, и он! А ведь могли банально откупиться!.. Только и надеюсь, что к моменту нашего возвращения колдунья уже все найдет, что ей надо, и будет просто ждать у моста как попутчиков.
– Это ты кому? Галюники начались? – Леня уже верхом приблизился ко мне и спросил: – Трогаем или так и будешь в небо пялиться на своего собеседника?
– Ну, не возвращаться же с полпути! – ворчал я, пока наши конные тандемы вновь плавно переходили на рысь. – Так что сразу настраиваемся на утомительную скачку до самого вечера. Мы и так уже вон сколько задержались. Кабы потом не пришлось ночью в ворота крепости стучаться, словно бедным родственникам.
Вот мы и ускорились, хотя по глазам моего друга читалось острое желание обговорить подробно все мои действия за последние полтора десятка часов.
Но злой рок или кудесница судьба никак не желали содействовать исполнению поставленных перед нами планов. Весь наш настрой на утомительную и длительную скачку пошел прахом, когда мы добрались до края второй долины и остановились на развилке из двух расходящихся дорог. Левая, резко огибая останки древней башни, прямой стрелой уходила в горы, а та, что чуть отклонялась вправо, сразу за небольшим перевалом шла по следующей долине. И просматривались обе дороги очень далеко. И на обеих виднелись группки всадников, мчащихся к нам с максимальной курьерской скоростью.
Всадники со стороны Леди в количестве четырех воинов находились от нас всего на расстоянии двух сотен метров, тогда как пятерка верховых со стороны Грохвы была в полутора километрах.
– Спешат на помощь вашшуне? – пошутил Леня, осаживая коня.
– Скорее всего, некое регулярное сообщение между крепостями, – высказался я. – По словам деда Мирослава, именно здесь самая удобная, безопасная дорога от одного края Борнавских долин к другому.
– К кому едем навстречу?
– Лучше здесь дождемся свежих новостей. Вначале у ледских все выспросим, а потом уже со второй группой отправимся дальше.
– А вдруг они просто обмениваются информацией, почтой да посылками?
– Вот сейчас все и выясним. В любом случае попутчики у нас уже есть, да и новость о готовящейся пакости со стороны зроаков будет кому доставить.
И опять я ошибался!
Квартет из Леди, похоже, и останавливаться возле нас не собирался. Но, притормозив на развилке, они увидели, что навстречу им приближаются товарищи по полку, осадили коней для короткого разговора. Хотя и начали его с довольно грубых окриков в нашу сторону:
– Кто такие и что здесь делаете?
– Мастер Михаил Македонский и мой помощник Чарли Эдисон, – представился я. – Имеем полномочия и письма от командира полка леснавских пограничников. Направляемся в крепости с важной информацией о том, что зроаки готовят какую-то подлость. Вроде каким-то магическим способом попытаются завалить стены.
Так как мы стояли спешенными, соскочил с коня и старший в группе. Причем выглядел он более чем подавленным, а его представление почти сразу все объяснило:
– Лейтенант Кори, бывший барон Ледьского княжества. Ваши сведения запоздали, господа. Сегодня утром зроаки завалили стены крепости Ледь и прорвали нашу оборону. Бывшие бароны, а теперь уже снова треть полка наемников «Южная сталь» ведут организованное отступление по краям долин к Грохве. Потерь пока нет, но вот удержаться на неприступном перевале мы не смогли.
Вопросы, переживания о подругах, жалость и сочувствие к потерявшим свои вотчины баронам смешались в моей голове в настоящий кавардак хаоса. Я даже не сообразил, о чем спрашивать в первую очередь:
– Как же так?! А наемницы?! А…
Но мои вопросы заглушило прибытие пятерки всадников по другой дороге. Воины знали друг друга очень хорошо, поэтому времени на приветствия почти не тратили. А сразу, порой перебивая друг друга и хватаясь за голову при услышанных новостях, стали рассказывать о собственных горестях и печалях.
Хуже всего оказалось то, что Грохва тоже пала и там имелись значительные жертвы. Часть воинов успели отвести в тылы, заподозрив что-то неладное, но половина дежурного состава погибла жуткой смертью, провалившись вместе со стенами в расплавленную неведомыми силами зроакских трехщитных скалистую твердь. В настоящий момент все военные, прикрывая гражданских переселенцев, спешно отступают от Грохвы по данной дороге и собираются как можно быстрее добраться до неприступной Леди.
Вот так и получилось, что огромное количество людей оказалось заперто армиями людоедов и их союзниками в западне Борнавских долин. Что делать и как искать выход из создавшегося положения, посыльные сообразить не могли, поэтому в жарком споре решили продолжить путь каждой из групп в прежнем направлении. Все-таки объем новостей непосредственным очевидцам лучше передавать командирам.
Но что меня больше всего поразило в этом коротком споре, так это сведения о разведчицах, которые, взобравшись возле Леди на край высочайшего отрога, сумели организовать такую лавину, что лагерь зроаков оказался погребен под слоем убийственных камней. В той могиле сейчас находились как магические камни, с помощью которых уничтожили стены крепости, так и весь цвет трехщитных, участвовавших в штурме. Помимо этого, уничтожен и весь цвет рыцарской гвардии зроаков, которые тоже попали под лавину. То есть в данный момент, как утверждал лейтенант Кори, только этот героический удар по врагу мог отомстить за возможное уничтожение как всего полка «Южная сталь», так и гражданских переселенцев. Но общее мнение всех девяти наемников было примерно одинаковым: обе отступающие волны сойдутся где-то в этих местах и будут вынуждены держать совместную оборону.
Я уже отошел к тому моменту от некоей растерянности и со всей возможной для меня твердостью вмешался в разговор:
– Кто были эти разведчицы?
Меня попытались проигнорировать, хотя офицер со стороны Грохвы бросил взгляд мне за спину и сам стал расспрашивать:
– Что в этих долинах? Как там с возможностью обороны?
С трудом удержавшись от ругательств, я демонстративно обернулся к лейтенанту:
– Я задал тебе вопрос! Почему не отвечаешь?
Тот уже взбирался на своего коня и хотел немедленно отправиться в путь, но все-таки вспомнил, что я какой-никакой, но полномочный представитель леснавских пограничников. Поэтому заговорил скороговоркой:
– Мы видели на траверсе только трех княгинь Ивлаевых. Отправившаяся с ними в разведку зуава Грозовая получила вроде ранение и оставалась в горах. Как Ивлаевы попали на траверсу, понять не удалось. Они только и сумели жестами пояснить Олкафу Дроону, что надо убрать воинов со стены, и всего лишь чуток не успели сбросить лавину на лагерь зроаков.
В голове у меня словно молоток стучал: «Княгини?! Какие, на фиг, княгини?! Во что эти дурочки вляпались там?! Может, это не они? Может, кто другой?»
– И где сейчас Мария, Вера и Катерина?
– Ты даже имена их знаешь? – удивился лейтенант, но ответ дал довольно подробный: – Они просто не успевали присоединиться к нам и сверху прекрасно видели, что нам придется отступать из крепости. Так что у них только одна дорога: пересекая долины поперек, добраться примерно к этому месту. Мы в их сообразительности и умении ориентироваться в ситуации нисколько не сомневаемся и с гордостью утверждаем, что они самые лучшие среди нас.
Он уже и коня стал пришпоривать, когда я заорал что есть мочи:
– Стоять! Куда же вы так все рветесь, не выслушав от нас самого главного?! – Все девять всадников выглядели очень недовольными, но коней своих придержали. – Передать своим командирам: у меня есть связь с полком пограничников на той стороне. Когда вы все ударите по тылам зроаков с другого склона горного кряжа, пограничники поддержат вас одновременно встречной атакой.
– Но на ту сторону кряжа нет дорог!
– Да выслушай ты меня до конца!!! Дорога есть! Старая тропа, на которой мы построили отличный подвесной мост. Телеги, повозки и все ненужное, конечно, придется бросить, но зато отступление обеих групп значительно ускорится. К вечеру уже все будут здесь, а за ночь переправятся через кряж. Утром – удар и рейд по тылам зроаков. Все понятно? Вот теперь можете мчаться каждый в своем направлении. Хотя стоп! Если есть возможность, оставьте нам по одному воину. Нам необходимо оказать срочную помощь вашшуне в одном очень важном поиске.
Получив столько важной информации, посыльные стали совещаться. А я лишний раз мысленно проверил правильность своих решений. Раз подруги такие ловкие и шустрые, то, скорее всего, они и правда вскоре сюда доберутся. Ехать к ним навстречу – полный нонсенс. У них сто путей, а мы с Леней даже толком здешних дорог не знаем. А значит, чуть ли не целый день в нашем распоряжении. Если и в самом деле повезет, то отыщем этот странный магический булыжник, если нет – в любом случае и вашшуне, и всем нам придется уходить на «большую землю».
Да и помощь пары воинов очень бы пригодилась при поиске.
Общее решение огласил лейтенант Кори:
– В помощь тебе остаются вот эти два воина. – Он указал на двух наиболее грузных наемников из пятерки защитников Грохвы. Да и кони у тех были не самого лучшего качества. – Я тоже останусь. Надо осмотреть как сам мост, так и коммуникации вокруг него.
Несомненно, печальные новости и так донесут остальные товарищи. Как и тот благостный факт, что выход из смертельной западни все-таки имеется. Но вот некоторую информацию следовало проверить немедленно. Хоть и люди друг другу перед лицом опасности со стороны людоедов доверяли почти всегда и полностью, но мало что я там наплел по поводу моста? Вдруг его следует укреплять, а то и перестраивать немедленно? Да и откуда он вдруг так быстро и неожиданно появился над непроходимой пропастью? Я ведь из-за нехватки времени ничего подробно не объяснял.
Так что с таким решением я согласился сразу:
– Отлично! Счастливого пути! Остальные – за мной!
Две тройки посыльных продолжили прерванный путь, но уже имея в своем багаже совсем иные знания и полезную информацию.
Правда, перед тем как наша пятерка устремилась по долинам обратно, лейтенант не удержался от нескольких вопросов:
– По поводу связи с полком… В чем она заключается?
– Да вот они! На седле пристяжной лошади. – Я снял с клети плотный чехол, демонстрируя двух маленьких голубей местной породы. Птицы задвигали головками, ожидая корма и воды. – Спокойно, спокойно. Скоро всего получите вдосталь! Сейчас только еще чуток прокатимся.
Уже на ходу посыпались другие вопросы:
– Откуда вы знакомы с госпожами Ивлаевыми?
– Ну, они персоны, известные многим.
– Но ведь они только недавно прибыли с Пимонских гор?
– А я про Пимонские горы и говорю. У меня оттуда один знаменитый товарищ имеется, так он этих… хм… княгинь как облупленных знает. Многое про них рассказал.
– И про их наставника?
– Ну да. – Отвечать было опасно и неинтересно. Ведь всегда лучше спрашивать самому. – Ну а как они тут в последние дни воевали? Дошли слухи, что они и в Суграптской долине шороху навели, и при наступлении зроаков на Ледь отличились.
Видимо, лейтенанту нравилось хвастаться подвигами своих однополчан, а может, он надеялся, что я в ответ потом поведаю о самих Ивлаевых некие факты и сведения, полученные от моего друга. Ведь само понятие «как облупленных» существовало и в этом мире, подразумевая личное знакомство с раннего детства. Так что события последних дней в крепости Ледь и на ее подступах были нам с Леней расписаны от и до. Вдобавок я дополнительными вопросами узнал некоторые тонкости и сделал так, что к скалам мы поднялись как раз к концу познавательного пересказа.
– Времени мало, нам надо подниматься на скалу и спешить на помощь вашшуне, – оборвал я словоохотливого лейтенанта, – а ты, Кори, езжай прямо по тропинке, поднимайся в гору по проторенной дорожке и двигай смело прямо к мосту. Только постарайся подать о себе голосом сигнал. Не то всадят стрелу с перепугу, приняв тебя за зроака. Зови деда Мирослава и деда Бароча. Объяснишь им все, и они тебе покажут как сам мост, так и тропу с той стороны.
Наемник поспешил пересечь последнюю долину, а мы с его коллегами, оставив коней в гроте рядом с лошадьми Шаайлы, подались по крутым ступеням на верхушку левой скалы. С ее вершины открывался великолепный вид в обе стороны и на иные горные кряжи. А чуть ниже верхней площадки вела короткая тропа прямо на громадную гору, у которой словно отсутствовала вершина. А на месте мнимого среза и виднелись потрескавшиеся развалины какого-то здания. Назвать эти обломки громким словом «пантеон» язык не поворачивался. Но раз в древних хрониках его называли именно так, и нам привередничать не пристало. Хотя уже издалека можно было сразу предположить: отыскать вход в подвалы, а тем более что-то в них уцелевшее было чистым абсурдом.
Что уже и подтверждала издалека одинокая девичья фигурка, потерянно бродящая между нагромождениями гравия, мелких осколков, более крупных валунов, остатков колон и имеющих разную форму блоков. Время от времени она наклонялась, а то и пыталась отодвинуть в стороны мешающие ей обломки.
Нас она заметила, лишь когда мы приблизились метров на двадцать. Вздрогнула, потянулась за оружием, но тут же опознала меня и чуть ли не бросилась навстречу. Даже у меня создалось впечатление: будь возле меня только мой помощник, получилась бы картина маслом: «Возвращение. Навеки вместе!»
И все равно девичий голос звучал, словно радостный звон ручья, и адресовался только мне:
– Ты вернулся?! Решил помочь?!
– Да вот, появилось несколько часов свободного времени, – не стал вдаваться я в подробности. – К тому же два наемника из прославленного полка согласились нам помочь в твоих поисках. Но сразу должен тебя предупредить: у нас в распоряжении только этот день. Ну, может, еще кусочек ночи.
– Я надеялась на три дня!
– Но ты была одна! Теперь нас пятеро.
– Но почему?!
Пришлось ей сжато пересказать последние новости и обрисовать происшедшие в Борнавских долинах события. Только глупый ортодокс не понял бы, что уходить отсюда придется очень скоро и в любом случае. После чего решил поторопить повесившую нос вашшуну:
– Не стой так и не молчи. Распределяй между нами сектора поиска. Или сразу показывай, где ворочать камни на самых перспективных направлениях. Веселей, веселей, нам уже скоро обедать придется, а ведь кормит работников работодатель.
Похоже, командовать и руководить мужчинами Шаайла не только всю жизнь мечтала, но и умела. Так что уже через полчаса наши спины были мокрыми от прикладываемых усилий к страшно неподъемным обломкам. Девушка от меня не отходила дальше чем на два метра и контролировала каждое мое движение. Оставалось только удивляться, как это мне было запрещено хвататься за самое тяжелое. При этом нравоучительно указывалось, что повторения рецидива, свалившего меня с ног накануне, следовало опасаться и дальше. Вначале я возразил, сославшись на прекрасное самочувствие. Да и не хотелось такого излишнего за собой контроля. Вдруг я что-то уроню ценное? Как раз тот самый камень? И меня вдруг настигнет нечаянное, брошенное сгоряча проклятие?
Смириться пришлось только после неспешного рассуждения вслух, которое вашшуна произнесла достаточно громко – услышали все:
– Конечно, ничего страшного. Когда стемнеет, повторим курс лечения и все поправим.
Леонид, только бросив короткий взгляд на мое вытянувшееся лицо, резко присел за какой-то стенной блок и зашуршал, разгребая руками мусор. Редиска! Так он наверняка пытался заглушить свой хохот. Оба наемника посмотрели на вашшуну с восторгом, а на меня с завистью, хотя они догадаться не могли, о каком лечении идет речь. Тогда как я продолжил работать в полном молчании, стараясь и в самом деле не перенапрягать излишне свою многострадальную поясницу.
