Книга: Миллионер из подворотни
Назад: 16
Дальше: Часть II

17

Кабинет нотариуса впечатлял. Обитые дубовыми панелями стены, массивная мебель, обтянутые зеленой кожей кресла, тяжелые хрустальные пепельницы на длинном столе – все это выглядело солидно, добротно и, на взгляд Симы, довольно тяжеловесно. Но в данный момент ее меньше всего интересовали особенности декора. Она потрясенно смотрела на сидящего напротив седовласого мужчину в дорогом костюме.
– Госпожа Вишневская, вам нехорошо? – участливо спросил нотариус. – Может, водички?
– Нет-нет, спасибо, я в порядке. Не беспокойтесь, – Сима жестом остановила попытавшегося встать из-за стола мужчину. – Просто мне нужно какое-то время, чтобы прийти в себя.
– Смерть отца – это большая трагедия, – ее собеседник печально покачал головой.
– Я его никогда не видела, – тихо сказала она. – Я считала, что он думать обо мне забыл.
– Как видите, не забыл. Он завещал вам все свое состояние. Речь идет о сумме с семью нулями. После выполнения всех необходимых формальностей вы станете очень богатой женщиной.
– Этого не может быть. – Слова оглашенного пять минут назад завещания набатом звучали в голове.
– В нашей жизни случается всякое. Уж поверьте моему опыту.
– Моя мать говорила, что он был простым кубинским студентом, бедным и бесперспективным.
– Ваша матушка ошибалась. Из телефонного разговора с адвокатом господина Маркоса я понял, что ваш отец обладал незаурядной деловой хваткой, – сообщил нотариус. – После окончания учебы в Москве он вернулся на родину, но уже спустя год эмигрировал в США. За прошедшие годы ему удалось создать промышленную империю. В сферу его интересов входили строительство и продажа недвижимости. Смею вас уверить: это весьма прибыльный бизнес в любой стране мира, а уж тем более в Соединенных Штатах. Ваш отец не вступал в брак. Вы его единственный ребенок. Когда встал вопрос о наследнике, он завещал все вам: деньги, ценные бумаги, свой бизнес.
– Отчего он умер?
– У господина Маркоса было неизлечимое заболевание крови. Увы, медицина оказалась бессильна.
Холодными как лед пальцами Сима потерла виски.
– А мой… отец оставил мне какое-нибудь письмо? – спросила она с надеждой. – Может быть, видеозапись?
– К сожалению, мне об этом ничего не известно, – ответил нотариус, – но послезавтра в Москву прилетает адвокат господина Маркоса – вы сможете спросить его об этом.

 

После прохладного полумрака кабинета солнечный свет показался Симе нестерпимо ярким. Она сощурилась, давая глазам возможность привыкнуть к смене освещения, потом осмотрелась в поисках ближайшей остановки.
Смешно. Она без пяти минут миллионерша, а денег в кошельке хватает только на троллейбус.
До Инки проще было добраться на метро, но с недавних пор она избегала подземки.

 

Они сидели в маленьком уютном ресторане – Инна, Сима и Глеб.
Ужин был прощальным, а оттого немного грустным.
С момента вступления Симы в права наследования прошло два месяца. Все это время она крутилась как белка в колесе. Урегулирование множества юридических формальностей при ее нынешнем статусе было не самой большой проблемой. Гораздо больше нервов и сил отняли выпускные экзамены в институте.
– Симка, ты просто ненормальная! – удивлялась Инка. – Да купи ты себе этот треклятый диплом и не мучайся! Ты же теперь бо-га-тая женщина!
К мысли, что она богатая женщина, Сима привыкала с большим трудом. Она по-прежнему чувствовала себя крайне некомфортно в дорогих магазинах, куда чуть ли не каждый день затаскивала ее подруга. Теряла аппетит при виде цен в меню модных ресторанов, в которых почти каждый вечер они ужинали с Глебом. Вместо того чтобы купить собственный автомобиль или, на худой конец, вызывать такси, продолжала пользоваться общественным транспортом. Не потому что, разбогатев, стала вдруг скупой и прижимистой, а потому что никак не могла до конца осознать случившееся.
Она до сих пор жила в загородном доме Глеба, отдав свою квартиру в полное распоряжение Вадика.
– Симона, я тебя никуда не отпущу, – заявил Глеб, когда узнал о ее намерении переехать в гостиницу. – Ты моя муза! Благодаря тебе я обрел второе дыхание, познал самое себя. И потом, твой портрет еще нуждается в доработке.
Сима согласилась: жизнь за городом, в добровольной изоляции, ее полностью устраивала.
– Симочка, а может, ты все-таки передумаешь? – уже в который раз спросила Инна. – Чужая страна, дикие нравы! Зачем тебе уезжать?
Сима задумчиво посмотрела на пламя свечи.
– Я не могу остаться, – сказала она тихо.
– Пусть улетает, не нужно обрезать ей крылья, – вмешался Глеб. – Ты ведь будешь нас навещать, Симона?
– Конечно, и вы тоже будете меня навещать.
– Не знаю, как эта вертихвостка, – Глеб со смесью раздражения и нежности взглянул на Инку, – а я обязательно к тебе приеду. Вот как только устроишься на новом месте, так я и приеду.
– Вертихвостка тоже приедет, – проворчала Инка. – Может, хватит о грустном? Давайте наконец ужинать, а то вино скиснет от нашего упаднического настроения. – Она подняла свой бокал и подмигнула Симе: – Предлагаю выпить за начало новой жизни!
– Инна, ты отвезешь меня в магазин, где продаются дорогие вина? – спросила Сима, когда ужин подходил к концу.
– Это вопрос не по адресу, – заявил Глеб. – Никто в этом городе не разбирается в винах лучше, чем ваш покорный слуга.
Инка саркастически хмыкнула.
– Какой суммой мы ограничены? – справился Глеб, не обращая внимания на Инку.
– С недавних пор мы не ограничены в средствах, – невесело усмехнулась Сима.
– Ну, тогда я настоятельно рекомендую посетить какой-нибудь европейский аукцион. – Глеб в предвкушении потер руки.

 

Торговля шла из рук вон плохо. Китайское барахло мертвым грузом лежало на прилавке. А тут еще этот дождь, будь он неладен!
Серафима с ненавистью посмотрела на затянутое свинцовыми тучами небо. Если в ближайшее время бизнес не наладится, она не сможет оплачивать лечение внука Васьки в реабилитационном центре. Врачи говорят, что мальчика можно поставить на ноги, но нужны дорогие лекарства, массаж, физиотерапия, занятия с инструктором по лечебной физкультуре.
Где же взять такие деньги? Она старается изо всех сил, работает как ломовая лошадь. Все без толку…
– Добрый день. – У ее палатки остановилась женщина в элегантном плаще. Из-за большого зонта ее лица практически не было видно.
– Какой он, к хренам, добрый?! – Серафима наметанным взглядом окинула одежду, купленную точно не на рынке. Спрашивается, что такая фифа делает у ее палатки?
– Вы меня не помните? – спросила женщина.
Серафима возмущенно засопела:
– Да с какой стати я должна помнить всех встречных и поперечных?!
– А я вас очень хорошо помню. – Незнакомка, казалось, совсем не обиделась. – Я вам должна деньги за кофточку. Вот, спасибо большое.
На мокрый прилавок лег пузатый бумажный сверток.
– Это еще что за новости? – Серафима опасливо взяла сверток в руки.
– До свидания и еще раз спасибо.
– Э-э! Постой-ка!
Плотная бумага наконец поддалась, и из конверта выпали пачки стодолларовых купюр.
– Да что же это?! – ахнула Серафима.
Женщина обернулась:
– Однажды вы спасли мне жизнь.
– Что-то не припомню, чтобы кого-то спасала. Тебя звать-то как?
– Сима.
– Тезка, значит… Так ты та девчонка из метро?!
Серафиме никто не ответил – женщина ушла.
– Мать честная! Да здесь же целое состояние! – Дрожащими от волнения руками она смахнула доллары в пластиковый пакет из-под китайского пуховика. – Ну точно, ненормальная! Такими деньжищами разбрасывается! – сказала она сердито и разрыдалась.

 

«Херес де ля Фронтера» 1775 года!
Вино, до сих пор живое, несмотря на свой почтенный возраст!
За подобные шедевры виноделия на мировых аукционах платят десятки тысяч долларов.
Илья с благоговейным трепетом взял в руки старинную бутыль.
Царский подарок!
Хотелось бы еще знать, от кого он и за какие заслуги.
Никакой сопроводительной записки. Никакого намека. Ясно одно: человек, сделавший такой подарок, разбирается в вине и явно не стеснен в средствах.
Илья бережно поставил бутылку на стол и уселся напротив.
– Эх, выпить бы тебя прямо сейчас, – сказал он с тоской. – Да, боюсь, совесть замучает. Тебя нельзя пить. Тебе нужно поклоняться. Ты тут постой пока, а я разберусь с кем-нибудь из твоих не столь титулованных собратьев. – Илья встал из-за стола и подошел к бару.
Нужно обязательно построить собственный дом, а то получается, сапожник без сапог. И чтобы обязательно был винный погребок. Нельзя же хранить «Херес де ля Фронтера» в баре.
Его раздумья нарушил телефонный звонок.
– Ты, кажется, хотел узнать, где сейчас находится Сима? – раздался в трубке полный сарказма голос.
Илья тяжело вздохнул:
– Да, Инна, я хочу знать, где Сима.
– А зачем, позволь полюбопытствовать?
– Я хочу жениться на ней.
На том конце провода долго молчали.
– Инна, ты меня слышишь? Теперь ты понимаешь, что мои намерения очень серьезны?
– Да, теперь я многое про тебя понимаю, – процедила она презрительно. – Жениться надумал? Именно сейчас? Раньше она годилась только для необременительных постельных отношений, а теперь, оказывается, на ней и жениться не зазорно!
– Я не понимаю, о чем ты? – Илья растерянно поскреб заросший щетиной подбородок.
– He понимаешь? – Он услышал сдавленный смех. – Знаешь, Илюша, поговорку: «Полюбите меня в черненьком, а в красненьком меня всяк полюбит»? Так это про тебя.
– При чем здесь черненькое и красненькое? Скажи мне, где Сима!
– Нетушки!
– Ты же собиралась сказать.
– Собиралась, а теперь передумала. Не видать тебе красненького как своих ушей!
Послышались гудки отбоя.
– Ненормальная! – Илья отшвырнул телефон.

 

Инна аккуратно положила трубку на рычаг, вылила в стакан остатки водки, выпила залпом, закусила водку соленым огурцом и, только проделав все эти манипуляции, расплакалась. Сегодня был просто ужасный день. Утром они с Глебом проводили Симу в аэропорт, а днем она напилась.
Инна порывалась позвонить Илье всю прошлую неделю. Хотела рассказать ему о решении Симы уехать из страны. Она надеялась, что Северину удастся ее остановить.
Было во всем происходящем что-то чудовищно неправильное и несправедливое. Инну не покидала надежда, что эту «неправильность» еще можно исправить. Выпитая водка придала ей решительности. В конце концов, Штаты – это еще не край света. Илья запросто может слетать за Симой.
В тот момент принятое решение казалось ей единственно правильным. Ей и в голову не приходило, что Северин уже знает о богатстве, свалившемся на Симу. И что он может оказаться настолько расчетливым и корыстным.
А чем еще можно объяснить его такое странное и скоропалительное решение жениться? Он всегда заявлял, что супружеские отношения не для него.
– Дура ты дура, – Инна привычным движением заправила челку за ухо, – ничего-то ты в людях не понимаешь! Журналистка хренова!
Назад: 16
Дальше: Часть II