Дэн
Когда они, мокрые от пота и уставшие, как черти, добрались, наконец, до своей комнаты, Гальяно с Тучей были уже там. Туча приветствовал их мрачным кивком. Рука его была аккуратно перебинтована, а из-под кровати выглядывала порванная, уже ни на что не годная футболка.
— Что так долго? — Лицо Гальяно светилось от счастья. Наверное, поход в медпункт увенчался успехом и закончился тотальным медицинским осмотром.
— Да так. — Дэн сдернул с себя насквозь промокшую майку, рухнул на кровать. — Развлекались с Матвеем перетаскиванием ящиков из погреба в сарай.
— Чтобы с них, не дай бог, не свалился еще какой-нибудь болтливый идиот, — буркнул Матвей, падая на соседнюю кровать. — Ну что, Гальянушка, жизнь удалась? — поинтересовался он сварливо.
— А то ж! — На «идиота» Гальяно не обиделся, а на страдания друзей и вовсе не обратил внимания. Вместо этого он задрал футболку, демонстрируя перемазанный йодом бок. — Какие у нее ручки! Вся боль прошла, как только она до меня дотронулась! Конечно, Туче повезло больше: ему на перевязки каждый день ходить, — добавил он с завистью.
— Да уж, повезло! — Туча махнул рукой. — Болит, зараза!
— Так, а что там с ящиками? — Гальяно умел с поразительной легкостью менять тему разговора.
— А ничего там с ящиками, — усмехнулся Дэн. — Нет больше в наших апартаментах мебели.
— А часы? — вдруг спросил Туча. — Те старые, поломанные. — Он говорил с такой запальчивостью, что Дэн сразу понял: часы для Тучи тоже особенная вещь.
— На месте твои часы, — успокоил его Матвей. — Не хватало нам еще эту двухметровую бандуру двигать. Это ж не часы, а настоящий шкаф!
— Хорошо. — Туча, казалось, вздохнул с облегчением и бросил на Дэна быстрый взгляд. — Они клевые.
— Клевые. — Дэн согласно кивнул.
Во время обеда обошлось практически без эксцессов, если не считать короткой перепалки с волками да излишнего внимания начальника лагеря к руке Тучи.
— Тучников, что с твоей рукой? — Шаповалов хмурился, круглые очки сползли на кончик носа.
— Ничего особенного, просто поцарапался немного. Об кусты. — В отличие от Гальяно, Туча оказался осмотрительнее.
— Лазят где попало, архаровцы! — Суворов соврал — даже глазом не моргнул. — Что с них взять, с пацанов?
— А я садовнику сколько раз говорил, что кусты нужно вовремя обрезать! — Шаповалов мрачнел на глазах.
— Так я об обрезанные и поцарапался. — Не привыкший врать Туча густо покраснел. — Думал, пролезу, а не пролез, — добавил он почти шепотом.
— Тучников! — Шаповалов воздел очи к лепному потолку. — Зачем же тебе лазить по кустам?! Тебе разве заняться больше нечем?
— Есть. Мне есть чем заняться. — Туча энергично закивал. — Это я так… нечаянно.
— За нечаянно бьют отчаянно. — Шаповалов улыбался им отеческой улыбкой, но взгляд его оставался по-змеиному немигающим и беспристрастным. — И знаете что? Коль уж вы сами не в состоянии распорядиться с умом своим временем и энергией, придется вам в этом помочь.
Они, все четверо, переглянулись в ожидании какой-нибудь очередной пакости.
— Максим Дмитриевич, а давно ли в библиотеке делалась генеральная уборка? — Шаповалов перевел взгляд на Суворова.
— С прошлого года не делалась, кажется.
— Ай-ай-ай! Какое досадное упущение! Ну ничего. — Тонких губ директора коснулась недобрая улыбка. — Силами этих юношей мы непременно все исправим. Вы ведь согласны, молодые люди?
Гальяно порывался что-то возразить, но Дэн пнул его под столом ногой. Раз уж решили все делать вместе, так и в библиотеку пойдут вместе.
— Конечно, мы согласны! — На лету все схватывающий Матвей широко улыбнулся. — Будем рады помочь.
— Похвально! — Шаповалов глянул на часы, сказал задумчиво: — Сроку вам от обеда до полдника, этого должно хватить.
— Да что ж это за непруха такая! — Гальяно рухнул в обитое вытертым плюшем кресло, и в воздух тут же взметнулось облачко пыли.
Дэн принюхался. Ему нравилось, как пахнет в библиотеке. Старая бумага, клей, пыль — история, превратившаяся в запах. И страданий Гальяно он не разделял. Отбывать повинность в библиотеке было куда интереснее, чем в карцере. Особенно в такой библиотеке! Здесь вперемешку с относительно новыми книгами стояли тома, обтянутые кожей, с золотым тиснением и вензелями. Дэн взял в руку одну такую книгу, осторожно перелистнул хрупкие страницы, улыбнулся, увидев экслибрис.
Крупный вепрь, внушающий страх и уважение своим грозным видом, рвался вперед, словно пытался вырваться за границы экслибриса, а над ним лаконично, без всяких завитушек и вензелей было выведено: «Книга из личной библиотеки графа Андрея Шаповалова». Из увиденного можно было сделать сразу два вывода. Во-первых, вепрь — для этого старого поместья зверь не случайный, что сошел он прямиком с фамильного герба графа Шаповалова, который, по всему видать, был некогда хозяином здешних земель. А во-вторых, что начальник лагеря, похоже, имеет богатую родословную. Если, конечно, он не однофамилец прежних хозяев поместья.
Дэн провел пальцами по экслибрису, подумал рассеянно, какую ценность, историческую и материальную, могут представлять все эти старинные фолианты. Разве ж можно хранить их вот так небрежно, отдавать в неловкие руки первого встречного?!
Однако, справедливости ради, далеко не все книги хранились так беспечно, на открытых пыльных стеллажах. В библиотеке, помимо всего прочего, имелся современный шкаф-витрина с до блеска начищенной стеклянной дверью и встроенной подсветкой. Просто, увлекшись открывшимся богатством, Дэн не сразу его заметил.
Дверца шкафа была заперта на ключ, а книги стояли аккуратными стройными рядами. В самом центре, обложкой к зрителю, располагался явно современный, нагло поблескивающий глянцем и позолотой альбом. Чувствовалось, что денег на его создание не пожалели. Дэн прижался лбом к стеклу, чтобы лучше разглядеть название, а разглядев, удивленно присвистнул. «История благородного рода Шаповаловых» — вот такое было название у этой, похожей на альбом, книги. На обложке красовался старинный, возможно, еще дореволюционный снимок поместья, а автором значился не кто иной, как Антон Венедиктович Шаповалов. И название, и авторство, и то, с какой бережностью хранилась эта книга, подтверждали догадку номер два. Вполне вероятно, что начальник лагеря и в самом деле отпрыск старинного рода, аристократ и самый настоящий граф, которому не терпится поведать миру о своем благородном происхождении. Но в таком случае отчего он отдает предпочтение не фамильному гербу с вепрем, а волчьей атрибутике? Додумать эту мысль до конца Дэну не дали.
— А ну, отойди оттудова! — послышался за его спиной женский голос. — И не лапай шкаф! А то одни лапают, а другим оттирать!
Разглядывая книги, он не заметил, как в библиотеку вошла Лидия, Васькина мама. Вид у нее был недовольный и усталый одновременно, в руке — наполненное мыльной водой ведро. Она была похожа на сына и бледной веснушчатой кожей, и рыжими волосами, но взгляд ее голубых глаз казался тусклым, равнодушным ко всему вокруг.
— Мадам, позвольте вам помочь! — Гальяно выбрался из кресла, выхватил у изумленной женщины ведро. — Мадам, вы пришли вызволить нас из этой пыльной темницы? Желаете прибраться здесь вместо нас?
— Скажешь тоже — вместо вас! — Лидия улыбнулась, и лицо ее помолодело сразу лет на десять. — Антон Венедиктович мне велел убраться в его шкафу, а все остальное, — она обвела взглядом библиотеку, — ваше.
— Ах, какая досада! — Гальяно картинно вздохнул, прижал свободную руку к груди. — Мадам, вы разбили мне сердце!
— Балабол! — Лидия легонько перетянула его полотенцем. — Это ты, что ли, к моему Ваське вчера заходил?
— Я.
— Смотри мне, — она погрозила ему пальцем, — не учи мальчишку дурному. Васька у меня хороший, только бестолковый немного.
— Мадам, да разве ж я могу?! — Гальяно поставил ведро перед книжным шкафом, отвесил Лидии поклон.
— Как есть балабол, — хмыкнула она, а потом сказала: — Какая же я вам мадам? Зовите меня по-простому — тетей Лидой.
— Тетя Лида, — Дэн оттер Гальяно в сторону, кивнул на шкаф. — А что это за книги?
— Эти-то? — Она близоруко сощурилась, пошарила в кармане передника, достала связку ключей. Дверца распахнулась, и стеллаж залил яркий электрический свет. — Вот эту, — она взяла в руки хищно поблескивающий позолотой альбом, — написал сам хозяин.
— Хозяин? — удивился Дэн.
— Антон Венедиктович. Он же тут всему хозяин! — Тетя Лида осторожно погладила глянцевую обложку. — Он же самый настоящий граф, последний из рода Шаповаловых.
— И здесь все принадлежит ему? — к разговору подключился Матвей. Туча не вмешивался, с отсутствующим видом стоял перед самым дальним стеллажом.
— Пока еще нет. — Тетя Лида понизила голос до шепота. — Пока он только арендатор, или как его там… Но он собирает документы, в архивах иногда целыми днями просиживает. Вот книгу даже написал.
— А можно взглянуть? — попросил Дэн.
— Только осторожно, видите, как он ее бережет.
Дэн взял книгу, перевернул титульный лист, удивленно приподнял брови. Здесь тоже имелся экслибрис, только вместо вепря с него скалился волк, а надпись, идущая сверху, гласила: «Из личной библиотеки графа Антона Венедиктовича Шаповалова».
— Вот и волк нашелся, — пробормотал он себе под нос.
— И этот тоже он написал? — Гальяно, не дожидаясь разрешения, цапнул с полки один из талмудов.
— Осторожно! — всплеснула руками тетя Лида, но Гальяно уже было не остановить; он, высунув от усердия язык, принялся листать книгу.
— Не, эта старая, — заключил парень наконец и ткнул пальцем в первую страницу. — Здесь, кстати, тоже картинка.
Дэн заглянул через его плечо и увидел еще один, третий за этот день экслибрис. С этого тоже скалился волк, но владельцем был указан уже граф Игнат Шаповалов.
— Давай-ка сюда! Нечего! — Тетя Лида отобрала у него книгу, полотенцем смахнула с нее пыль. — Пусти козла в огород, — сказала она ворчливо. — Это прадеда хозяйского книги, старого графа.
— А те чьи ж тогда? — спросил Дэн, указывая на открытые стеллажи.
— А почем мне знать? Тоже, видать, семейные, только мне вот за этими велено приглядывать. А вы не стойте! Берите тряпки и шуруйте пыль с полок стирать! Книги только сначала поснимайте, а потом уж… — Она склонилась над ведром, одну за другой принялась вылавливать одинаковые, сделанные из махрового полотенца тряпки. Не хватило только Туче.
— Тебе, наверное, повязку мочить нельзя. — Матвей кивнул на его перебинтованную руку.
В ответ Туча флегматично пожал плечами.
— Мочить повязку, может, и нельзя, а вот снимать книги с полок можно, — заявил Гальяно. — Давай, Туча, полезай на табурет! Начнем по науке — с верхних полок.
Идея оказалась не самой удачной. Они поняли это почти сразу, как только Туча взгромоздился на табурет. Табурет не выдержал его веса, и Туча с громким воплем рухнул на пол. Со стеллажа, за который он пытался хвататься во время падения, посыпались книги, да и сам шкаф угрожающе зашатался. Дэн едва успел удержать его от падения, но на торце одной из массивных полок, наверное, от сотрясения, а может, и от старости, образовалась большая трещина.
— Ну вот, теперь можно протирать. — Гальяно осмотрел опустевшие полки. — Туча, ты живой?
— Живой. — Туча встал на ноги, потер ушибленную поясницу, удивленно посмотрел на развороченный табурет. — Надо было на стул становиться, — сказал рассеянно и принялся собирать с пола книги.
— Какие же из вас помощники?! — вздохнула тетя Лида. — Вы вредители, а не помощники! — Она покачала головой, махнула на них полотенцем и принялась стирать пыль с полок шаповаловского шкафа.
Расторопная тетя Лида управилась быстро, а вот они провозились до самого полдника. У Дэна все это время не шли из головы разные экслибрисы. Там вепрь, тут волк… Странно и любопытно.
Суворов заглянул в библиотеку перед самым полдником, обвел взглядом стеллажи и ровные ряды книг.
— Управились, я смотрю, — сказал миролюбиво.
— Как видите! — Гальяно пожал плечами и тут же спросил: — А правда, что начальник лагеря из этих?
— Из каких «этих», Гальянов?
— Из графьев. Тех, кто хозяйничал здесь до революции.
По лицу Суворова промелькнула тень. Он улыбнулся, но улыбка получилась какая-то безрадостная.
— Можно и так сказать.
— А кто такие Андрей Шаповалов и Игнат Шаповалов? — спросил Дэн.
— В книжки заглянули, любопытные? — Суворов сощурился.
— Заглянули.
— Это братья, сыновья очень известного в свое время промышленника графа Владимира Шаповалова. Игнат — старший, Андрей — младший. Игнат пропал без вести еще до революции. Кажется, уехал учиться за границу, с тех пор о нем не было никаких вестей.
— А Андрей?
— А Андрей остался в России, после смерти отца унаследовал семейный бизнес и все состояние. Он жил с семьей в поместье до самой революции.
— И что с ним стало? — спросил Гальяно.
— Граф Андрей Владимирович Шаповалов и его супруга погибли от рук красноармейцев, а их малолетний сын пропал. Считается, что его успел вывезти за границу доверенный человек графа. — Суворов замолчал, взгляд его упал на остатки поломанного табурета, и голос из задумчивого стал строгим. — А это еще что такое?
— Это я. — Туча выступил вперед. — Хотел стереть пыль с верхних полок, и вот…
— За что мне такое наказание?! — простонал Суворов. — Архаровцы, если и дальше так пойдет, вы не оставите от лагеря камня на камне.
Туча уже хотел было начать извиняться, но командир устало махнул рукой:
— Идите есть!
Дэн выходил из библиотеки последним, обернувшись в дверях, он заметил, что Суворов с задумчивым видом осматривает стеллажи.
