Глава 25,
рассказывающая о том, что любовь к искусству – дело опасное
– Как бы Фирейра нам на хвост не сел, – поделился со всеми своими подозрениями Тревис.
– Дядюшка слишком труслив для этого, – засмеялась Дэйзи. – Плюс я так ему приложила коленом по известному месту, что он небось до сих пор согнувшись лежит.
– А Бамболейра? – упорствовал квартирмейстер.
– Он не выйдет до вечера, он застрял в Майлаге надолго, – вступил в разговор Чарли. – Это точно, очень его Фатты не любят. Они его корабли на составные части разберут.
Ага, значит, капитан в курсе, что бородатый корсар в Майлаге, но, судя по всему, счеты с ним она сводить не спешит.
В иллюминатор каюты постучали, причем громко и даже со скрежетом.
– Я одна это слышу? – вытаращила глаза Дэйзи.
Долбеж по стеклу иллюминатора усилился, он был мне знаком, да и хлопанье крыльев тоже навевало на определенные мысли. Глянув в круглое окошко, я вздохнул. Так оно и есть, уцепившись за какой-то выступ, по стеклу стучал клювом Коша.
– Ой, птичка! – воскликнула у меня за плечом Дэйзи.
Она откинула крючок, закрывавший иллюминатор, и пестрая птица влетела в каюту.
– Коша пр-р-рибыл, – поведал наглец всей честной компании, сел на плечо к Дэйзи и сообщил ей: – Коша – др-р-руг.
– Какая прелесть! – восхитилась капитан и погладила попугая по жестким перьям.
– Коша умный и благор-р-разумный, – отрекламировало себя пернатое и прикрыло глаза.
– Мой будет, – поведала всем Дэйзи. – Станет мне верным другом и спутником, на вас-то, сволочей, надежды нету.
Коша, не открывая глаз, покивал головой с хохолком.
А ты не просто птичка, сдается мне. Была треуголка у меня – был ты мне верным другом. Перешла она к Дэйзи – к ней на плечо взгромоздился. Ну вот туда тебе и дорога, мне такие спутники и даром не нужны, мне одного Апофсса за глаза хватает.
– А сколько нам ходу до этого острова? – полюбопытствовал я.
– День, – отозвался Чарли. – Или около того.
– Думаю, что послезавтра там будем. – Тревис недоверчиво разглядывал Кошу. – Поутру, скорее всего.
– Почему это? – Дэйзи отвлеклась от попугая. – Туда ходу всего ничего.
– К стеклодувам на остров Джексона надо заглянуть. – Тревис потер руки. – К дикарям идем, надо бусами запастись. Они такое любят, отвлечем их – и, может, чего полезное выменяем, у них ведь жемчуг есть. Надежный способ.
– Согласна, убедил. – Дэйзи подцепила со стола кусочек манго, лежащего на тарелке, и сунула его Коше в клюв. – Правда, вряд ли они нам костыль Одноногого за них отдадут, но попробовать можно.
– Так на острове, стало быть, костыль? – уточнил я.
– Костыль, костыль, – ответила мне Дэйзи. – Ладно, иди отдыхать, сегодня тебе можно дурака повалять. Ну и к Кольщику зайди.
– Спасибо, капитан, – рявкнул я и пошел на выход.
– Ну чего там? – Ко мне подошел Калле, который сразу начал задавать вопросы. – Чего там было?
– А ты вообще где был-то? – присоединился к нему Якоб, уже без шикарного камзола – надо думать, он свое обещание сдержал, пропил последнюю ценную вещь.
– Где был – там меня нет, – туманно ответил им я.
– Джек, – из каюты вышел Чарли, – набей вот этому наш знак.
Кольщик подошел ко мне, на ходу доставая свои инструменты.
– Давай, рубаху снимай и плечо правое подставляй.
– Левое, – немедленно ответил ему я. – На левое коли.
– Знак татуируют на правое, – строго сказал мне Кольщик. – Это закон.
– Тогда вообще не коли, – уперся я. – На правое мне ничего колоть нельзя, колдун запретил.
Пираты – народ мнительный, на это вся надежда. Если что – откажусь от наколки вовсе, но знак «Черных волков» палить точно нельзя, спинным мозгом чую.
– Колдун? – задумался Кольщик. – Колдун – это серьезно, с ними не шутят. Ладно, левое давай.
«Вами получена татуировка «Ингленды – гроза морей», подтверждающая ваш статус члена фракции «Корсары капитана Дэйзи Ингленд». Бонусы: + 8 % к шансу провести удачную атаку в абордажном бою; + 7 % к умениям обращения с парусами; + 4 % к умению рыбной ловли. Внимание. В случае если эту татуировку увидят представители иных фракций, их реакция будет зависеть от их отношения к фракции «Корсары капитана Дэйзи Ингленд».
На редкость бесполезная татуировка, надо отметить, то ли дело та, что мне набили у черных братьев. Впрочем, дареному коню под хвост не глядят. Да, об умениях, чуть не забыл.
– Калле, приятель, – окликнул я корсара, который ошивался неподалеку. – За тобой должок, однако.
– Чего это? – Калле от удивления захлопал глазами. – Не припоминаю такого. Ничего я у тебя не брал.
– А кто меня обещал бою подучить, кто грозился мне показать, как за саблю надо браться? – напомнил я ему. – Было такое?
– Точно, было, – согласился Калле. – Но это же не просто так все, ты понимать должен.
– Назови цену.
Слава богу, кажись, деньгами отделаюсь. Если честно, очень опасался, что он вроде тех стариканов окажется, да как пошлет меня какие-нибудь ракушки собирать.
– Есть один прием незамысловатый, за него я прошу три тысячи золотом. – Калле сложил руки на груди. – А есть посложнее, но зато очень эффективный. Вот только я за него не золото хочу получить, а пиастры, две с половиной сотни.
И чего тут думать?
Я отсыпал Калле почти все свои пиастры, не особо о них сожалея – что-то мне сдается, что не доберусь я до торговцев редкостями, а так хоть прок какой будет.
Калле достал саблю и сделал ею какой-то хитрый финт.
«Вы изучили активное умение «Рваная рана» 1-го уровня. При применении этого умения вы сумеете невероятно ловко нанести противнику удар, который причинит ему существенный урон (220–480 единиц здоровья), причем с вероятностью в 50 % рана от этого удара будет кровоточить в течение 1 минуты, нанося вашему врагу урон в размере 90 единиц здоровья в секунду. Стоимость активации умения – 300 единиц маны. Время восстановления умения – 2 минуты. Минимальный уровень для использования умения – 60».
Забавно, а формулировки умений здесь отличаются от континентальных, надо зарубочку в памяти поставить, сказать потом кому-нибудь из хозяев. Что же до умения – так оно стоило того, чтобы за него заплатить пиастрами. К тому же особо думать не надо, что из линейки умений убирать, – считай, это тот же «Кровоток», только куда более серьезный и модифицированный, скажем так, «Кровоток для взрослых». Надо будет его покачать от души при оказии – адская штука может выйти.
«Умение «Кровоток» убрано вами из линейки активно используемых умений. При необходимости вы можете повторно бесплатно изучить его у любого наставника воинов».
Итак, ради правды, с активными умениями у меня теперь все в порядке. «Душа волка», «Огненный смерч», «Память о боге», «Меч возмездия», ну и вот, новичок. Я еще не машина смерти, конечно, но все-таки и не совсем уж задохлик.
– Калле, ты человек. – Я потер руки, очень довольный приобретением.
– Всегда к твоим услугам, приятель. Лишь бы у тебя деньги водились.
Ну а теперь десерт. Посмотрим, что мне тетя Дэйзи дала такого вкусненького, что за подарок такой она мне преподнесла.
«Вычурная пряжка на ремень. Эта пряжка, если закрепить ее на ремне, может дать владельцу определенные преимущества в бою. + 24 к силе; + 20 к выносливости; + 8 % к силе удара; +5 % к защите от водного урона; +5 % к защите от урона холодом. Прочность – 634 из 700. Минимальный уровень для использования – 60. Важно! Данный аксессуар может быть использован с любым ремнем, при этом будут сохранены как характеристики ремня, так и характеристики пряжки. Важно! Пряжка может быть разъединена с ремнем, данную операцию может проделать любой кузнец за определенную плату».
Ух ты! Пряжка была здоровская, большая, с десертную тарелку размером, прямо не пряжка, а бляха. И вот что особо интересно в описании – фактически же это два предмета в одном создать можно. Интересно, какие тут еще аксессуары есть такого плана? Это ж не просто вещь!
Корабль бодро шел в морскую даль, корсары на полуюте протяжно выли какую-то печальную песню, то ли о каких-то ужасах плаваний, то ли вообще о вампирах, по крайней мере, я точно уловил ухом строчку: «Кровь одного лишь нужна».
Пожав плечами, я пошел вниз, в привычный уголок, который уже стал называть про себя «Спальня номер шесть».
А дальше все было просто. Позевав минут пять на лестничной клетке с сигаретой в руке и поворочавшись минут десять на диване, я попросту уснул, крепко и сладко. Оно, конечно, спать под вечер – идея ох какая паршивая, но чего себя мучить-то?
Как и следовало ожидать, проснулся я в то мутное время, которое называют «часом волка», когда нельзя сказать, что именно на дворе, – то ли поздняя ночь, то ли раннее утро.
Под боком тихонько посвистывала носом Вика, везде была тишина, и только на кухне вода из крана капала – все никак не могу собраться прокладку в нем поменять. Года полтора как не могу.
Я честно постарался снова уснуть – не вышло. Я очень-очень постарался – ну никак. Тогда я вздохнул и побрел в другую комнату – компьютер включать. Делать-то чего-то надо…
История с неудачной попыткой клана «Вестники времени» доплыть до Равенхольма окончательно забылась, что меня очень порадовало, правда, неугомонный утонувший рыцарь пообещал мне как своему убийце: «Если ты прочтешь этот пост, знай: я тебя найду, и тебе настанет конец!» Я на всякий случай, из вежливости, немножко побоялся и сразу забыл об этом клоуне.
А вообще на Раттермарке, судя по всему, все было ох как неладно и неспокойно. Мелкие кланы активно объединялись в союзы и альянсы и так же активно рвали друг друга на лоскуты, а благодушная атмосфера, царившая в игре совсем еще недавно, всего лишь минувшим летом, сгинула, как туман поутру. Впрочем, большая война еще не грянула, поскольку крупные кланы и объединения пока соблюдали нейтралитет по отношению друг к другу, но при этом всем было ясно, кто стоит за всеми потасовками малышей, и что все это не более чем проверка друг друга на боеготовность. Не знаю, кому как, а мне стало понятно, что, похоже, очень скоро рванет, да так, что никому мало не покажется, ну, кроме игроков-одиночек, им до всего этого дела не было.
Надо же, как шустро события развиваются, и ведь прошло-то всего ничего времени с того момента, как я свалил из Раттермарка. Форум в разделе «Кланы» пестрел постами вроде: «Данное сообщение удалено модератором, к автору применен бан сроком на неделю». Надо полагать, что удаленные комментарии были не самыми выдержанными морально и не призывали к миру во всем мире. Особенно доставалось от комментаторов пяти кланам, скорее даже альянсам: «Любимцы судьбы», «Гончие Смерти», «Пять кинжалов», «Свет Файролла» и, к моему немалому удивлению, «Двойные щиты». Судя по всему, последние не только вышли из тени, но и стремительно набирали вес. Надо полагать, что именно эти альянсы и были основными противниками в грядущем противостоянии.
Почитав обо всех этих делах, я почувствовал некоторую нежность по отношению к Архипелагу – тут хоть спокойно, несмотря на все эти странности, непонятности и вредную Дэйзи.
Читая форум, я порядком увлекся и даже не услышал, что проснулась Вика, поэтому вздрогнул, услышав ее голос:
– Киф, тебя надо поместить в зоопарк:
Обернувшись, я увидел заспанную девушку, которая трогательно терла кулачком глаз, стоя завернутой в одеяло.
– С чего это? – удивился я. – И опять же – в какой вольер? Сразу предупреждаю, что для площадки молодняка я уже стар.
– Какая площадка молодняка? – Вика зевнула, прикрыв рот ладошкой. – В павильон «Ночная жизнь животных». Они там тоже днем дрыхнут, а по ночам шныряют в поисках приключений.
Я почесал затылок и кивнул, соглашаясь с ней.
– Вот собьешь ритм сна с этими своими играми, будешь маяться невыспавшимся, – попугала она меня напоследок и пошлепала к туалету.
Слова оказались пророческими, поскольку часам к пяти, когда пришло время собираться в театр, меня неудержимо потянуло в сон. Вика весьма ехидно поглядывала на меня, когда завязывала мой галстук (так я и не сподобился научиться этому искусству, уж и сам себя по бумажке учил, и куча людей мне мастер-класс давала – а все впустую, фигня какая-то выходит, а не узел) и приговаривала:
– Никак баиньки желаешь? А вот нельзя, ехать пора.
– Ничего подобного, – зевая, ответил ей я. – Погода меняется, не иначе как к морозам дело идет. Я с годами метеозависимым становлюсь.
– А, так дело в этом, – скорчила Вика смешную рожицу. – Тогда понятно.
Выглядела моя спутница великолепно – платье, не скрывавшее ровно столько красивого тела, чтобы любой половозрелый мужчина непременно засмотрелся, но при этом и не позволявшее слишком много увидеть, макияж в меру, но все очень к месту, ну и все остальные мелочи, которые делают просто женщину красивой женщиной. Я испытал то приятное чувство, которое так греет душу мужчины, заставляя горделиво смотреть на окружающих, как бы говоря:
– Да, это мое, и да, я с ней сплю! Удавитесь от зависти!
Ну, не сказать, чтобы в фойе перед спектаклем у Вики было прямо первое место, но свое тщеславие я потешил вволю, что уж скрывать.
Спектакль меня не удивил – ничего нового в Вильяма Шекспира привнести не удалось, что, впрочем, тоже неплохо. Довелось мне лет пять назад побывать на новаторской постановке «Как вам это полюбится» в одном театре, так я даже Ильфа и Петрова вспомнил, когда по проходу между рядами побежали слуги герцога, трубя в рог. Жуткое зрелище…
Тут же все было мило и привычно, актеры играли отменно, Катарина после изощренных забав Петруччо поняла, что к чему, все переженились, и все закончилось хорошо.
– А мне понравилось, – сообщила мне Вика в машине, которую я поймал у театра (на своей я не поехал, поскольку пойти в подобное заведение и не употребить в буфете соточку коньяку под бутербродик с икрой – это преступление против мужской сути). – Вот ведь как интересно выходит, Шекспир писал столько веков назад, а ничего и не изменилось. В человеческих отношениях, я имею в виду.
– Так и люди изменились мало, – сказал я. – Поскреби любого из нас – тот же человек, что и тысячу лет назад, только одежда другая да методы истребления себе подобных более совершенные. Природа же человеческая не меняется по своей сути.
– Квартирный вопрос только нас испортил очень, – хихикнула Вика, беря меня под руку и кладя голову мне на плечо.
– С этим я вовсе спорить не буду, – согласился с ней я.
Выйдя из машины, я с удовольствием вдохнул морозный воздух, пахнущий скорым снегопадом, – угадал я, похоже, с изменениями погоды, к ночи порядком похолодало, и подал руку Вике.
– Мне те парни не нравятся, – шепнула мне она, кивнув подбородком в сторону подъезда.
Я бросил быстрый взгляд в указанном направлении. И впрямь у дверей стояли четыре темные фигуры, причем достаточно массивные.
«Никак братец Эльки оклемался и мстить решил?» – подумал я, с некоторой грустью проводив машину, мигнувшую на прощанье фарами.
– Может, ну его, не пойдем домой? – пробормотала Вика.
Я хотел ей сказать, что идея, конечно, продуктивная, но идти ночевать на вокзал я тоже не хочу, с другими же вариантами туго, но не успел.
– Никифоров? – раздалось от подъезда. – Харитон?
Плохо дело, как это ни грустно, угадала моя девочка, по мою душу пришли здоровячки, но это не братец моей бывшей пассии, это кто-то другой. И, главное, ведь лоси какие, мне с такими махаться – как заднеприводному в День десантника в парке Горького «Голубую луну» петь. Шансы уцелеть даже не нулевые, они в минус уходят. Ну, стало быть, теперь у меня только одно важное дело осталось, до того момента, как меня месить начнут.
– Когда меня бить станут, сразу беги отсюда быстро-быстро и без криков: «Помогите», – заметив, что фигуры двинулись к нам, шепнул я Вике, задвигая ее себе за спину. – Просто беги – и все.
– Я… – пискнула Вика.
– Ты не ответил. – Спрашивавший подошел к нам. Благодаря фонарю, под которым мы стояли, я увидел, что это был довольно молодой мужчина с холеным лицом и очень неприятным взглядом, у него глаза были какие-то… Мертвые, что ли?
– Ну а если и я, то что? – жестко спросил я. – Ребята, я вас не знаю, что вам нужно?
Трое остальных негодяев в капюшонах, скрывавших лица, начали обходить меня с боков, и вот это было паршиво. То, что меня свалят быстро, – это к бабке не ходи, но теперь и Вика могла не успеть подорваться. Надо было бить этого гада, пока колечко не замкнулось. Мне еще батя говорил: «Нет выхода – бей в нос, а лучше по шарам, даже если отбуцкают потом, то не так обидно будет». А батя в этом понимает.
– Тебе давали время на то, чтобы ты как следует подумал над сделанным тебе предложением. Каков результат?
А-а-а. Вот откуда ветер дует. Странно, вроде говорили, что диалог неагрессивный будет, бескровный. Стало быть, одни соврали, другие ошиблись, а я лоханулся. Когда из больницы выйду, надо будет у Азова травмат выпросить или еще чего такое. Ладно, теперь главное, чтобы Вику не тронули.
– Слушай, на улице холодно, – уставился я в глаза холеного. – А девочка моя вон в какой обуви, не застудилась бы. Может, она пойдет, что ей до наших разговоров?
Холеный улыбнулся:
– Дай правильный ответ, подпиши кое-какую бумажку, и вы оба пойдете домой, целые и невредимые.
– А если нет? – Я покачался на носках, изображая раздумья, и немного отставил правую ногу назад.
– То придется тебе привести ряд доводов…
Я выбросил правую руку вперед, и мой кулак влепился в нос собеседника, из которого моментально брызнула кровь. Нос же, чуть задень – и пошла юшка. Сразу после этого я подался назад, оттолкнув здоровяка, перекрывавшего Вике путь к отступлению.
– Беги, дура! – заорал я и тут же получил справа удар в скулу, слева удар в пах, и еще кто-то приложил мне носком ботинка под коленку.
Упав на асфальт, на колени, я услышал цоканье Викиных каблуков, она меня послушала и задала стрекача. Нет, все-таки она у меня молодец, послушная. Ну, а теперь…
– Да пусть бежит, – услышал я. – Пока она нам не нужна.
Меня еще пару раз пнули, явно злобствовал холеный, поскольку я слышал шмыганье, после схватили меня за волосы и задрали вверх голову. Я ухмыльнулся.
– Чего лыбишься? Ну да, убежала она сейчас, так это только потому, что не нужна нам она. Пока. Думаешь, если надо будет, мы ее не примем, что ли?
– Не много на себя берете? Да и странно это – вы же вроде все в белом должны быть? – еще сильнее осклабился я. – Как-то против своего кредо идете.
– Ты не о нашем моральном облике думай, – посоветовал мне мертвоглазый, размазывая кровь, сочащуюся из носа. – Ты о своем здоровье думай. У тебя вроде как с почками не все ладно было? Гар, Лев, а ну-ка.
Меня очень ловко приподняли, не менее ловко подсекли ноги и со всей дури грохнули мягким местом об асфальт.
Да, это было больно. Было ощущение, что кишки пробили огненной спицей, да еще и крутанули ее пару раз.
– И вот если мы так еще разика три тебя шваркнем, то у тебя с почками не беда будет, а попросту швах, отвалятся они у тебя, – мягко, по-отечески, заметил холеный. – Ну, не упорствуй, скажи, где ты сейчас есть в игре, подпиши бумажку…
Сквозь боль мне в голову пришли две мысли. Первая была про то, что любопытно было бы глянуть на эту самую бумажку. Что же это такое мне подписать надо? Ну, подписывать я, конечно, ничего не буду, ну их к лешему, а вот посмотреть было бы можно. Вторая мысль была совсем уж не к месту – о том, что, наверное, надо квартиру менять, потому как меня у собственного подъезда за последний квартал уже второй раз волохают, а это совсем уж никуда не годится.
– Так, не внял он нашим словам… – с пакостной грустью в голосе сказал предводитель отбойщиков. – Давайте-ка, ребята, его еще разок…
Его прервал звук удара, кто-то упал на асфальт.
– Ты чего, мужик? – подал голос один из безликих и, судя по всему, получил не ответ, а удар.
– Валите его! – завизжал холеный, и мои руки отпустили.
Я поднял голову и увидел смутно знакомую фигуру, которая с явно огромным опытом в подобных вещах разбросала моих мучителей и невероятно ловко разделывала их под горох по одному.
Один из бойцов дернул рукой, раздался щелчок, и из его кулака высунулось лезвие ножа.
– Сзади с ножом, – заорал я сипло и попытался встать. Получалось плохо – приложили меня крепко, и ноги здорово дрожали. Пошатнувшись, я снова опустился на колени.
– А вот это ты зря, – послышался знакомый басок, и знакомая фигура, сложившись с ним воедино, приобрела имя. Это был Серега Жилин собственной персоной.
Он перехватил руку негодяя, как-то ловко ее крутанул, потом еще раз крутанул, и раздался мерзкий трещащий звук – явно со связками у мерзавца будут серьезные проблемы.
До меня донесся звук сирены, сюда, судя по всему, мчались представители власти. Надо полагать, за эти минуты Вика подняла на ноги всю систему Министерства внутренних дел.
– Ты на прощанье мне что-то эдакое скажи, – прохрипел я, с ненавистью глядя на застывшего холеного, стоящего напротив меня с исказившимся от злобы лицом, и запоминая его черты.
– Какое прощание? – прошипел тот. – Еще свидимся. Фуге!
И все четверо скрылись в темноте, причем одного из них практически унесли – удар у Сереги был поставлен будь здоров.
– Шеф, ты как? – испуганно спросил он у меня, помогая встать. – Живой?
– Угадай! – хмыкнул я. – Ты как здесь оказался?
– Так это… – Серега пожал плечами. – Вон в том доме у меня дружок армейский живет, я к нему в гости заходил. А ты как здесь?
– Живу я тут, – ухмыльнулся я. – Вон в том подъезде.
– Тесен мир, – философски заметил Жилин.
– Стоять, не двигаться! – Нас осветили фары милицейской машины.
– Отпусти его, гад! – налетела на Жилина растрепанная фигура и замолотила его кулачком и сумкой, зажатой во второй руке.
– Виктория Евгеньевна, мне больно, – возмутился Серега.
– Жилин? – Кулачок остановился. – А ты чего здесь делаешь?
Серега стоически вздохнул и снова начал рассказывать, что он тут делает.
Милиция уехала, как только я сказал, что не буду писать заявление, по-моему, они вздохнули с облегчением, услышав это. Но как только они скрылись из виду, к дому подъехали еще две машины, из которых выскочили крепкие ребята в коротких черных плащах, окружившие нас.
– А это еще кто? – удивился Сергей, перевалил меня на плечо Вики, дернул подбородком и встал перед нами, явно закрывая от потенциальной опасности. Странное дело, но у меня возникло ощущение, что если будет надо, то он и этих гавриков всех разбросает. Хотя, понятное дело, это было ни к чему, я их, конечно, не знал, но догадался, кто это.
– Вик, позвонить успела? – глянул я на бледную подругу.
– Конечно, сразу, – ответила она. – А потом вон ментов тормознула.
– Умница, – шепнул я ей.
– Киф, ты живой? – послышался голос Азова.
Выглянув из-за Серегиного плеча, я увидел его, выходящего из машины.
– Живой, хотя они, твари такие, на копчик меня один раз посадили здорово, – наябедничал я ему немедленно. – А вот можно так сделать, чтобы их поймать и тоже немножко помучить?
– И можно и нужно, – заверил меня Азов. – Куда они удалились?
Я ткнул рукой в том направлении, куда подались эти гады. Трое бойцов Азова с какой-то невероятной скоростью черными тенями немедленно скользнули в ночную темь.
– Не сомневайся, это всего лишь дело времени, – добродушно продолжил безопасник. – А ты вот мне прямо сейчас скажи, что это за молодец с тобой рядом, ну а потом поднимемся к тебе, и ты мне подробно расскажешь, кто это был, чего хотел, в деталях, в мелочах. И еще – Виктория Евгеньевна, вы мне чайку нальете?
Вика фыркнула – кто-то посмел усомниться в ее гостеприимстве и качествах хозяйки дома.
– Это Сергей Жилин, – пояснил я. – Он у меня в редакции работает. Если бы не он, точно эти гады мне бы почки опустили.
– А-а-а… – Азов покивал. – Точно-точно, помню.
– Серег, спасибо тебе. – Я протянул Жилину руку. – Если бы не ты…
– А лучше было бы, – Азов поднял палец, – если бы вы чуть раньше подоспели, тогда бы вашего шефа на асфальт со всего маху попой не опустили. Да, Макс, вот что, набери доктора, чтобы он подъехал прямо сейчас, нашего друга посмотрел. И не бухти, Киф, так надо.
– Да-да, – горячо поддержала его Вика. – Мало ли что, правильно, пусть посмотрит.
Один из ребят Азова достал из кармана телефон.
– Ну, я, наверное, пойду. – Жилин явно чувствовал себя не в своей тарелке. – Ночь уже совсем.
– Серег, может, чаю? – Было бы верхом хамства не позвать его к себе.
– Да какой чай, скоро метро закроют. – Жилин явно искал аргументы, чтобы скорее уйти.
– Что ты человека неволишь. – Азов строго посмотрел на меня. – Вот что, Сергей, завтра будьте дома, я прямо с утра к вам заеду, побеседуем об этом происшествии. А сейчас – всего доброго.
Жилин с явным облегчением пожал нам руки и тоже исчез в ночи.
– Ну, что стоим, мерзнем? – Азов хлопнул в ладоши. – Особенно вы, Вика. Почему вы зимой ходите в такой легкой обуви? Неужто нет денег, или же ваш супруг попросту такой невероятный скряга? Цистит – это, конечно, дело добровольное, но вы ведь еще и будущая мать? Думать же надо.
Ребята Азова открыли нам подъездную дверь, сопроводили до квартиры и остались на лестничной площадке.
– Ну а теперь все по порядку и с самого начала. – Азов расположился в кресле и как-то по-ленински, с добрым прищуром посмотрел на меня.
