Сегодня Донбасс в огне. Но почему он так всех волнует? Почему этот регион превратился для Европы в пороховую бочку, которая, взорвавшись, может натворить немало бед? Почему просвещенный Запад так упорно не желает видеть то, что происходит там на самом деле? И чего хотят сами жители региона?

Однажды Донбасс уже был в центре внимания западных соседей. Именно Украина в планах Гитлера должна была стать жемчужиной Третьего рейха, а Донбасс с его заводами, угольными шахтами и мощной инфраструктурой – основой благосостояния новой Германии.

До войны Донецк назывался Сталино. Область была соответственно тоже Сталинская. Когда немцы взяли Донбасс в октябре 1941-го, они сразу же переименовали Сталино в Юзовку, на дореволюционный манер. Оккупанты провели скрупулезную ревизию всех называний улиц в городе: ничто не должно было напоминать о советской власти. Проспект Труда был переименован в улицу Музейную, проспект Павших Коммунаров стал улицей Николаевской, проспект Дзержинского – улицей Пожарной, проспект Чайковского – улицей Садовой и так далее. Имя Чайковского было стерто с городской карты, видимо, для того, чтобы не напоминать русским о том, что до оккупации они могли быть не только рабами немцев, но и композиторами.

Петр Акаемов, заместитель председателя Землячества донбассовцев Москвы: «Эта тактика – выжечь, уничтожить, стереть с лица земли. Это самое страшное, что может быть, когда борются не только с идеологами, носителями какого-то движения, какой-то мысли, но когда борются с культурой».

На территории Донбасса немцы установили особый оккупационный режим – прямое подчинение Ставке Гитлера. Такое решение демонстрировало важность региона для немецкой экономики.

Предпринимались попытки восстановить угледобывающую промышленность. В феврале 1942 года главный инженер горного общества Шестюков рапортовал оккупационным властям о запуске в работу 12 шахт.

И все же гитлеровцы не сумели подавить в регионе партизанское движение и саботаж на оккупированных объектах, и это несмотря на беспрецедентные меры – в Донецке была введена система коллективной ответственности. За убийство полицейского расстреливали 10 местных жителей, а за немецкого военнослужащего – сотню. Работали карательные органы двух армий, четыре комендатуры, два карательных отряда, несколько особых команд и групп жандармерии, находящихся под руководством гестапо.

«Они начали идеологическую обработку населения – это листовки, призывы. Это выступления перед населением, когда собирали села, поселки и говорили, как будет хорошо жить при фашистах, что здесь вы будете процветать, что здесь у вас будет полный достаток, мы вас не обидим. Но самое главное, что шахтеры – а это большая часть населения – не поддавались на эту уловку. Хотя мужчины ушли на фронт, по большей части остались юноши и женщины, но воспитание было уже настолько осознанным, что они не поддавались на эту провокацию, почему и возникало это движение сопротивления», – рассказывает ПетрАкаемов.

Уникальные кадры немецкой кинохроники попали в наши архивы после войны, когда Советская армия взяла Берлин.

Отступающие войска вермахта составили подробный видеоотчет того, как исполняется приказ Гиммлера о применении тактики выжженной земли. А приказ немецкого командования был бескомпромиссным – при отступлении не оставлять ни одного целого дома, шахты, завода, железной дороги, ни одного не отравленного колодца. Отступая, фашисты жестоко отомстили населению Донбасса. Были убиты и сброшены в шахты тысячи дончан, а заводы, дома и дороги – взорваны.

После освобождения Донбасса были найдены свидетельства этих ужасающих зверств.

Шурф одной из шахт стал местом казни и братской могилой. Не желавших работать на оккупантов шахтеров еще живыми сбрасывали в шахту, вместе с ними были убиты их жены и дети. Из 365 метров глубины ствола шахты 310 метров были завалены трупами десятков тысяч человек. Шурф шахты номер 4–4 БИС – второе по величине после Бабьего Яра место массового захоронения жертв фашизма на Украине.

Оккупация Сталино и всего Донбасса длилась около 700 дней. После этого регион пришлось не только отстраивать, но и фактически заселять заново. До прихода немцев в Донецке было более 500 тысяч жителей, после оккупации – 175 тысяч.

Казалось, что восстановить город после тотального уничтожения будет попросту невозможно. Но прошло всего несколько месяцев, и заводы Донбасса начали вновь выплавлять металл, а шахты давать уголь. Ценой каких усилий удалось это сделать – следует спрашивать у живших тогда женщин и мужчин…

Петр Акаемов отмечает: «Донбасс вообще славится трудолюбивым народом, который и сегодня независим ни от чего. Где-то там, на западе, бастуют, а шахтеры работают. Это, наверно, в крови тех, кто живет в Донбассе. И поэтому они смогли буквально за какие-то короткие три-четыре года запустить и металлургические доменные печи, завод Ильича, восстановить шахты, поднять сельхоз. Мой отец работал на шахте, он рассказывал: «Мы день и ночь не вылезали из объектов, для того чтобы как можно быстрее дать стране уголь, потому что это был в то время самый важный стратегический продукт».

В Советском Союзе Донецк вновь стал крупнейшим промышленным городом, одним из красивейших в СССР. Население перевалило за миллион. Здесь работало больше 500 промышленных предприятий – и не только одни угольные шахты. В Донецке были представлены практически все виды высокотехнологичной промышленности: химзаводы, текстильные, сталеплавильные и машиностроительные предприятия. Все это осталось в наследство Украине при распаде СССР.

Петр Акаемов вспоминает, как «в 1960–1970 годы Донецк превратился в удивительный город. Ведь, если, может быть, вы не знаете, здесь был выращен миллион роз – по числу жителей. Это решил первый замком партии Дехтярев – он поставил цель, чтобы наравне с терриконами, которые украшают город, появились розы, и роз было высажено по числу жителей. И ЮНЕСКО признало Донецк самым красивым промышленным городом мира».

Современные украинские политики могут не любить или даже ненавидеть пророссийски настроенный Донбасс, но они вынуждены считаться с его мнением. Регион дает самые весомые поступления в государственный бюджет.

Кроме того, дончане не раз доказывали, что могут выступить грозной силой, если их мнение не учтут. Именно так они поступили в феврале 1918 года, когда была провозглашена Донецко-Криворожская Советская Республика. В нее вошли не только Донецкая и Криворожская, но и Луганская, и даже Ростовская области.

Лидером был избран большевик с подпольным именем «товарищ Артем». И хотя просуществовала республика недолго, около двух месяцев, само ее создание было актом сопротивления Центральной киевской раде, сотрудничавшей с оккупационными войсками.

Петр Акаемов восстанавливает ход исторических событий: «Когда была создана Донецкая Республика (Донецко-Криворожская Республика), то вначале она входила в Украину. А когда немцы стали наступать во время Первой мировой войны, столица была в Харькове. Они захватили эту территорию, и столица переместилась уже в Луганск, там и сохранилась до присоединения к России при Ленине. Повторю, что это крупный промышленный регион, где преобладал рабочий класс».

Основателем Донецка и промышленного центра на берегу реки Кальмиус можно считать иностранца – английского промышленника Джона Юза (Хьюза). Он, сколотив состояние в родной Англии, неожиданно для всех в 55 лет перебрался в Россию и, выкупив земли у русского князя Кочубея, построил здесь металлургический завод и несколько шахт. Местные жители отнеслись к деятельному иностранцу с теплотой и основанный им поселок в честь англичанина называли Юзовкой. Однако памятник основателю города в центре Донецка установили лишь в начале первого десятилетия нового века.

«Кстати, до сих пор в центре города сохранились маленькие одноэтажные глиняные домики, которые были построены еще при Хьюзе. Так и говорят: вот это Юзовка, район недалеко от металлургического завода. Донецк умеет хранить и чтить память», – замечает Петр Акаемов.

Так исторически сложилось, что территория Донбасса не раз становилась ареной геополитических баталий. Здесь в свое время состоялась битва при Калке. А в XVII–XVIII веках тут пролегала граница запорожского и донского казачьих войск, сталкивались интересы России и турецких властителей. Однако, как бы ни пытались в наши дни украинские историки установить, где же проходила граница между украинским и русским народом, определить это будет невозможно – попросту нет такой границы.

Озабоченность современных жителей Донбасса своей судьбой легко понять, если вспомнить недавнюю историю вступления в Евросоюз Польши. Некогда мощный угольный регион Верхней Силезии был полностью разорен, а шахтеры уволены после того, как Польша выполнила экономические условия ЕС. Временные украинские власти уже подписали предварительный договор об Ассоциации, и по его условиям Донбассу уготована незавидная участь.