Глава 5
Месть конкурентов
В этот же день вечером Сэнсэй встретился с Филёром.
— Ну, как дела? У «наружки» есть проблемы?
Филёр хохотнул:
— Конечно. У «наружки» всегда есть две проблемы — бабки и собаки. Первые мешают в работе чрезмерным любопытством, а вторые привлекают внимание громким лаем... Эх, был бы я президентом, я бы всех бабушек-старушек не на пенсию отправлял, а служить в разведку! Мы бы всех шпионов за месяц переловили под их бдительным оком. Не жизнь бы тогда началась, а сказка... на курьих ножках.
Сэнсэй усмехнулся:
— Это точно! Бабушки — верные кадры. День и ночь на совесть бдят, так сказать для души, с любовью.
Они рассмеялись.
— Ну и какие новости? — спросил Сэнсэй.
— Есть две новости: хорошая и плохая. Тебе какую первую?
— Давай хорошую.
— Угу. Всё сработало, как ты и предполагал. Тома на следующий день поехал к Бульбе. А через двадцать минут после разговора, когда Тома уехал, Бульба помчался на «Олимп». И судя по тому, в каком настроении он оттуда вернулся, идея, скорее всего, прошла на «ура».
— Ну и отлично, — Сэнсэй скрестил руки на груди, — всё идёт по плану. А какая плохая новость?
— Принцип бутерброда, — сказал Филёр, прищёлкнув языком.
— Не понял...
— Ну, это когда вроде бы всё так прекрасно и уже собираешься положить это аппетитное создание в рот, как он неожиданно падает, причём именно маслом вниз.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Расскажу — не поверишь. Мне всё-таки удалось вычислить наших «конкурентов». Вот их досье... Все бывшие сотрудники разных спецподразделений. В своё время некоторые из них работали в структуре союзного КГБ, другие — в особых спецподразделениях МВД. Один даже из ГРУ. Неплохие были специалисты. Только вот с развалом Союза остались не у дел. Некоторых из них отправили на пенсию, некоторых сократили. В общем, работают сейчас, кто где смог устроиться: кто водителем, кто охранником, кто телохранителем. По характеристикам с места их бывших служб, в общем-то хорошие ребята. Честные, умные, волевые. Добросовестно выполняли свою работу. Никаких нареканий, выговоров...
Сэнсэй полистал досье.
— Ты же говорил, вроде их пятеро. А тут, смотрю, целая мини-организация.
— Совершенно верно. Организация. И название её «Белая стрела».
Сэнсэй удивлённо вскинул брови.
— Ты шутишь? «Белая стрела»?
— Да, да, ты не ослышался! Я тоже думал, что это призрак возмездия, выдуманный заинтересованными лицами. Оказалось, нет. «Белая стрела» состоит из плоти и крови. И, судя по тем профессионалам, которые входят в неё, я уже готов поверить во все таинственные байки о её подвигах.
— Кто знает, может как раз сначала появились первыми эти байки, а потом уж и участники подвигов... Какой у них интерес на «Олимпе»?
— Бутербродный, по крайней мере для нас. Причём маслом вниз.
Сэнсэй вновь вопросительно посмотрел на него.
— Ты представляешь, вчера ночью они спёрли две базуки со склада кавказской группировки в соседней области.
Сэнсэй усмехнулся.
— Что, серьёзно?!
— Вполне. И так всё чисто провернули, что пропажу вряд ли быстро обнаружат. Мы бы и сами ничего не узнали, если бы за Вороном и его друзьями не организовали круглосуточное наблюдение. Я как чувствовал: что-то должно произойти.
— Мда-а, дела... Шустрые ребята.
— Они, конечно, молодцы. Но если учесть, что «конкуренты» пасли «Олимп» не хуже нашего и наверняка вычисляли маршрут движения Кроноса... Тогда тут два варианта. Либо они базуками грохнут по «Олимпу», что маловероятно, либо по машинам... Если верить слухам, «Белая стрела» всегда убирает конкретно цель, без лишних невинных жертв. Значит, цель — машина Кроноса. Тем более что в последнее время они топтались на позициях, уж больно подходящих для данного теракта.
— Да уж, точно, что маслом вниз. Они же своими базуками все планы нам взорвут к едрёне Фене!
— Вот и я о том же! Думаю, действовать они будут в самое ближайшее время. Если бы я был на их месте, то так бы и поступил. Когда пропажа всплывёт, это уже будет не тот эффект.
Сэнсэй пару минут что-то обдумывал, а потом сказал:
— Надеюсь, ты проследил, куда они спрятали базуки?
— Обижаешь! Конечно. Они находятся сейчас в гараже. Адрес и владелец в досье указаны. Мы их как родных стережём, глаз с них не спускаем. Думаю, сегодняшняя ночь у нас в запасе ещё есть. Они выставили обычное наблюдение. Но вот завтра... Завтра, если учесть график Кроноса, к восьми вечера он будет точно проезжать через заданные координаты.
— Значит, завтра... Хорошо. Но вы и сегодня бдительности не теряйте.
— Понятно. Я сейчас на тот пост поеду.
— Смотри не шали! Заметишь подвох, сразу мне сообщи. Я сам дальше разберусь. Зря не подставляйся и не светись.
— Да ясно, ясно... Слушай, а может спионерим у них эти базуки, и дело с концом?
— Нет. Только шуму глупого наделаем, а вопрос в корне не решим. В общем так, тише воды, ниже травы, только наблюдать аккуратно. Установи двойное контрнаблюдение. Лучше перестраховаться, чем неожиданно пулю в затылок получить... от своих же «коллег». Эти ребята долго разбираться не будут. У них сейчас перед операцией нервы на пределе.
— Понятно.
— Так, дай мне план местности, где отмечены их главные посты у «Олимпа»... Жди от меня звонка если не сегодня ночью, то завтра утром. Код остаётся прежний.
— Добро.
— Ну, будь.
Они пожали друг другу руки. Сели по своим машинам и разъехались в разные стороны.
☆☆☆
Ночь у Сэнсэя предстояла весёленькой. После всего загруженного трудового дня — приёма более ста пациентов, трёх деловых встреч на «Кассандре», конспиративной поездки к Филёру — ему предстояло ещё решить задачу, от которой зависело развитие дальнейших событий в регионе. Времени на раздумье практически не оставалось. Делая какое-либо окончательное умозаключение, ему просто нельзя было ошибиться в своих расчётах и прогнозах. Слишком многое поставлено на карту. Поэтому, приехав домой разбитым и уставшим, Сэнсэй решил уделить больше внимания... своим ежедневным медитациям, так как необходимо было быстро привести в порядок тело и мозг, и самое главное — целенаправленно включить в работу подсознание. Кроме духовных навыков, подобный цикл медитаций помогал ему быстро и эффективно восстанавливать работоспособность тела и мозга.
Состояние медитации само по себе парадоксально. В нём сочетается, казалось бы, несочетаемое в привычной жизни: покой, глубокое расслабление и одновременная концентрация внимания, всплеск восприимчивости к объёму поступающей информации, готовность сразу отреагировать на любой сигнал. В обычном состоянии сознания у человека в основном преобладает доминанта левого или правого полушария мозга, то есть либо он мыслит о явлениях досконально-логически, либо образно-интуитивно. В любом случае индивид воспринимает информацию выборочно, отсекая из общего доступного целого лишь свою «любимую» часть. В состоянии же медитации человек избавляется от подобного автоматизма. В этом удивительном состоянии сознания преобладает одинаковая активность обоих полушарий мозга. Таким образом медитирующий получает целостную картинку восприятия. Кстати, такое восприятие свойственно и детям. Но с возрастом этот дар утрачивается.
Целостное восприятие информации — это лишь одна из ступеней, ведущих к настоящим вершинам медитационного искусства, где познаётся богатый внутренний мир, неисчерпаемые возможности подсознания и загадочной души. Этот эффективный способ самопознания уходит корнями в Древний Восток — колыбель человеческой цивилизации. Те, кто достигал подобных высот, как свидетельствуют предания, видели мир в совершенно других гранях реальности, познавая великую тайну вечной Души и бренного Тела.
Сэнсэй занимался медитационным искусством давно и серьёзно. Феноменальное управление своим телом было уже давно пройденным этапом, хотя эти знания Сэнсэй до сих пор активно использовал в своей многогранной практике, в том числе и экстремально-боевой. К примеру, когда его напарники по «Острову» глотали стимулирующие таблетки с янтарной кислотой, для того чтобы на задании суток двое обходиться без еды и сна, то Сэнсэй вполне ограничивался медитациями древнего искусства «Беляо Дзы», которое, как неоднократно доказывала практика, было гораздо результативней. Человеческий организм — это самый совершенный химический завод. Здесь есть все необходимые элементы для множества различных реакций. Загадкой для современной медицины, при всех её достижениях, до сих пор остаются вопросы: «Как? Что? Когда? Куда?» Но, похоже, древние знали о человеческой природе гораздо больше, раз сумели воплотить в медитациях такие потрясающие эффекты воздействия на организм... Нельзя сказать, что начальство не интересовалось этими феноменами. Но откуда юноша, всё детство которого не выходило за пределы промышленного города, мог знать тонкости работы с подсознанием одного из древнейших искусств Востока, так и осталось для них загадкой.
Выполнив серию медитаций, Сэнсэй почувствовал себя в надлежащей форме. Принял контрастный душ. И для окончательного эффекта, чтобы придать мышцам соответствующий тонус, дополнительно сделал несколько специфических дыхательных упражнений. Приведя таким образом тело и разум в нужное состояние, Сэнсэй уселся в кресло и стал изучать новое досье. Через некоторое время он достал из тайника несколько видеокассет и нашёл необходимые кадры. Снова погрузился в чтение досье. Достал другие папки. Сверился. Личности, которых он изучал, оказались действительно уникальными по своим характеристикам, а также послужному списку.
Положение было достаточно серьёзным. Похоже, «Белая стрела» решила во что бы то ни стало уничтожить Кроноса. В последнее время целенаправленное устранение «авторитетов» становилось явлением довольно частым, особенно в соседних областях. Но физическое уничтожение Кроноса никак не входило в планы Сэнсэя. Кронос был всего лишь ферзём в игре, а требовалось добраться до короля. И не только добраться, но и поставить ему шах и мат. Сэнсэй уже практически разработал гениальную комбинацию, как разрушить криминальную деятельность «Олимпа» без единого выстрела. Ещё в древнекитайском трактате об искусстве ведения войны было написано: «Самый верный способ победить врага — это уничтожить его изнутри». Этот постулат практически бессмертен, поскольку обоснован внутренними принципами и законами человеческой психики.
План Сэнсэя был прост и сложен одновременно. Из «низов» проникнуть в организацию Кроноса, выяснить истинное положение дел. Нащупать слабинки в отношениях. И в зависимости от этого уже манипулировать соответствующими действиями, натравив боссов мафии друг на друга. Сложность данного проекта заключалась в том, что всё строилось на пресловутом человеческом факторе. Нужно было тонко разбираться в психике людей, чтобы, вступая на такую зыбкую почву, предвидеть все возможные варианты развития последних событий. Но... Благодаря подобному умелому «руководству», с незаметной позиции «низов», криминальные структуры несомненно потерпели бы крах. И, как обычно происходит в подобных ситуациях, каждый начал бы спасать собственную шкуру, сливая компромат на бывшего компаньона. В таком «тонущем корабле» обязательно бы оголились «делишки» Лорда и его могучей власти пришёл бы конец.
Но если бы «Белая стрела» воплотила свои намерения, то вместо убитого Кроноса Лорд поставил бы другого. Тот сразу провёл бы реорганизацию, укрепив основные позиции своими людьми. И тогда Сэнсэю и его группе пришлось бы как минимум ещё год напряжённо работать, чтобы снова собрать и «сконструировать» то, что они уже успели сделать на данный момент. А кто знает, что может произойти за это «потерянное» время под гнётом новой криминальной власти? Да всё что угодно, начиная от гибели сотен неповинных людей и заканчивая масштабной разрухой самого государства! Нет. Слишком высоки ставки. Значит, нужно обезвредить «конкурентов». Как? Конечно, если бы было больше времени, можно их устранить от дела красиво, так сказать классически. Но времени нет. И Сэнсэй решил действовать грубо, в открытую. Две базуки указывали на тактику действия конкурентов, значит, надо находиться одновременно в двух местах, дабы их обезвредить без шума и пыли. Сэнсэй для надёжной подстраховки всей предстоящей операции решил взять с собой верного друга Вано, о чём и поспешил «обрадовать» его в три часа ночи, сделав кодовый звонок.
Когда на небе начал брезжить рассвет, Сэнсэй спрятал в тайник все документы и видеокассеты, сжёг листочки со своими «ребусами». Растёр пепел и аккуратно сложил в небольшой бумажный пакет. Потом вышел из дома и, соблюдая меры предосторожности, поехал на машине за город. По дороге он разбросал в разных местах пепел, следуя своей старой привычке ничего не считать мелочами.
Заехав в лес, Сэнсэй вышел из машины и пошёл пешком. Местность он знал очень хорошо. Здесь находился его второй тайник, похожий, правда, больше на мини-бункер, который был просто нашпигован всякими «секретками». Когда-то на «Острове» их обучали сооружать и такие убежища. Сначала их гоняли месяцами по лесам, как волков, прививая навыки не только к ведению боевых действий, но и ориентировке на местности. Также обучали тщательной маскировке, выживанию в экстремальных условиях, сооружению подобных мини-бункеров, добыванию собственными силами продовольственных запасов, изготовлению оружия.
Тайник был тщательно замаскирован и не отличался от обычных кочек. С момента последнего посещения Сэнсэя прошло уже довольно много времени. Но основные «контрольки» были не потревожены. Сэнсэй сложил вместе хитрый ключ, состоящий из четырёх частей, и открыл неприметный замок. Осторожно спустился по ступенькам, причём по лишь ему известным точкам опоры (в противном случае всё бы вмиг взлетело на воздух).
Он оглядел небольшое помещение. Всё находилось на прежних местах. Теперь надо было решить, что взять на задание. Арсенала здесь хранилось предостаточно. Тут были скорострельный «УЗИ», снайперская винтовка с лазерным прицелом и «олимпийскими» патронами для высокоточной стрельбы на большие расстояния, автомат Калашникова «АКМС» с прибором бесшумной и беспламенной стрельбы к нему (ПБС) и с ночным бесподсветным прицелом (НСП-3), ручной гранатомёт «РГ-6» и даже унифицированный автомат на базе «АКС-74у» для подводной стрельбы. А также несколько пистолетов: пистолет-пулемёт «АЕК-919К» («Каштан»), пистолет «ТТ» с глушителем, автоматический пистолет Стечкина (АПС) и бесшумный пистолет «П-8». Ко всему арсеналу имелись соответствующие боекомплекты. Всё оружие было в идеальном состоянии, тщательно завёрнуто в промасленную бумагу. Сэнсэй проверил «УЗИ», пару пистолетов и положил их обратно на место.
Рядом находился ещё один деревянный ящик с различными видами холодного оружия — от обычных кортиков и спецножей до японских звёздочек и шурикенов. Заглянув в этот ящик, он взял оттуда три звёздочки и, словно примеряясь, взвесил в руке. Подумал немного и поискал глазами деревяшку, некогда служившую мишенью для тренировок. Поднявшись на поверхность, установил её на тот же обломленный засохший сук, что и много лет назад. И, отойдя метров на двадцать, резко метнул звёздочки с разных положений. Стальные звёзды со свистом врезались под разными углами в «десятку», образуя треугольник. Сэнсэй хмыкнул и, довольный результатом, подумал: «Надо же, рука не забыла. Вот что значит память тела! Навыки, вбитые в подсознание, никогда не стираются. Это всё равно, что езда на велосипеде. Стоит раз как следует научиться, чтобы сохранить их на всю жизнь». Вернувшись, он положил мишень на место, а звёздочки кинул в ящик, закрыв крышку.
Кроме этого вооружения, отдельно ещё хранилось несколько гранат с шумовым и ослепляющим эффектом; пластиковая взрывчатка, взрывпакеты направленного действия, а также слезоточивые петарды. В общем, всего этого «добра», которым его когда-то заботливо снабдило начальство «Острова», хватило бы для ведения целой мини-войны.
Сэнсэй с презрением посмотрел на весь этот арсенал и тяжело вздохнул. Хоть он и стрелял довольно метко, не хуже олимпийских чемпионов, и в совершенстве владел остальным, но всё же не любил оружие. А увешивать себя пистолетами и автоматами, как игрушками новогоднюю ёлку, Сэнсэй считал глупостью. Человек расслабляется, держа в руках оружие, становится уязвим, поскольку надеется на него. Подсознательно он заранее отвергает свои природные возможности, рассчитывая на механизм. И если его внезапно лишают этой «последней надежды», то он впадает в панику. А панический страх равнозначен поражению без сопротивления, по сути дела, глупой смерти.
Сэнсэй глянул на спецоборудование. Покрутил в руках прибор ночного видения. Немного подумал и, махнув рукой, положил его на место. Уж чему-чему, а своим природным способностям он доверял больше, чем этой военной игрушке. В результате, традиционно обойдя все эти «музейные экспонаты», как он их величал, Сэнсэй взял, как обычно, спецодежду и маскировочную накидку. «Хоть что-то дельное придумали», — подумал он про себя. Ткань, из которой была пошита спецодежда, не отражала свет и сливалась с любой тенью даже днём, а ночью человек в ней становился абсолютно незаметным. Она была чёрного цвета, по покрою похожа на одежду ниндзя, но имела свои индивидуальные особенности. Сэнсэй прихватил специальные лёгкие ботинки на мягкой подошве, в конструкцию которых он внёс кое-какие изменения для удобства. И, подумав немного, всё-таки взял небольшой ножик.
Вполне довольный своим обмундированием, Сэнсэй пошёл к выходу. Тут его внимание привлёк небольшой чемоданчик. Он набрал мудрёный код. Замок легко щёлкнул, распознав своего хозяина, и предоставил ему свои «закрома». Сэнсэй заглянул вовнутрь. Там, в таком же порядке, как и раньше, хранились различные ампулы, шприцы, пузырьки и коробочки с порошками и мазями. В том числе и крем ММП, не оставляющий отпечатков пальцев. Всё было герметично упаковано. Сэнсэй взял одну из коробочек и вытащил оттуда небольшой пакетик с порошком. И, набрав код, закрыл этот «жёлтый чемоданчик Айболита», как его шутя прозвали на «Острове». Хотя он был чёрного цвета, а предназначение его содержимого больше соответствовало как раз процессу, обратному лечению.
Осторожно выйдя по ступенькам, Сэнсэй замаскировал мудрёный замок, тщательно расставил «контрольки» и посыпал это место порошком, который отбивал охоту, как говорится, любой собаке дышать носом. Хотя и эта предосторожность была излишней.
Место, которое когда-то выбрал себе Сэнсэй, отличалось какой-то особой энергетикой. И он это чётко ощущал. В радиусе двадцати метров это место обходили даже звери, не говоря уже о людях, которые, если бы попали в эту зону, то почувствовали дискомфорт, недомогание и даже необъяснимый страх. Сэнсэй знал это по себе. Первый раз это место как раз его и заинтересовало, когда он ощутил подобные симптомы. Другой бы бросился бежать от беспричинного страха куда подальше. Но не Сэнсэй. По своей натуре он был достаточно любопытен к таким природным явлениям, и вместо страха в нём возникла жажда исследования. Сэнсэй провёл здесь несколько дней в определённых медитациях, которые позволили настроиться на аномальную энергетику данного места. После этого он мог спокойно находиться в этом «бермудском треугольнике» без особого ущерба для здоровья.
Сэнсэй вышел к машине, уложил одежду в багажник и поехал назад. Когда прибыл домой, уже взошло солнце. Приняв душ, он заварил крепкий кофе и начал набирать номера телефонов необходимых ему людей. Затем ещё раз проверил спецодежду и, прихватив её с собой, поехал на работу. Это позволяло в случае экстремального вызова Филёра оперативно прибыть на место засады.
☆☆☆
Весь рабочий день прошёл в напряжении, но без особых проблем. Пораньше закончив работу, Сэнсэй поехал на встречу с отцом Иоанном. На оговорённом километре его уже ожидала машина Вано. Конечно, в водителе трудно было узнать прежнего батюшку. Отец Иоанн больше напоминал респектабельного преуспевающего бизнесмена. Его волосы были тщательно зачёсаны назад и прилизаны. Бородка стильно подправлена. Одет он был в строгий костюм. И, несмотря на бессонную ночь, а также службу в церкви, выглядел абсолютно свежим и бодрым. «Форд», в котором сидел Вано, тоже больше говорил о том, что «владелец», скорее, принадлежит к деловым бизнес-кругам, нежели к братьям духовным. Так мог подумать любой обыватель со стороны. На самом деле это была всего лишь необходимая маскировка.
Подъезжая к машине отца Иоанна, Сэнсэй улыбнулся, глядя на такую «бутафорию», и через открытое окошко спросил:
— Почём опиум для народа?
Отец Иоанн ухмыльнулся и, делая ударение на своё любимое «о», в шутку ответил:
— Святым бы кулаком тебе да по окаянной шее. Прельстился еси о человеке, и не веси, что глаголешь.
— Да уж, — рассмеялся Сэнсэй. — Иные в благоденстве живущие, яко до святительства сан не уничтожится.
Припарковав свой автомобиль, Сэнсэй пересел в машину Вано. Друзья тепло пожали друг другу руки.
— Это что, сейчас попам в счёт зарплаты от пожертвований стали такие тачки выдавать?
— Не богохульствуй, сын мой. Зависть — это грех, до зела оскудняющий душу... Надо не грешить, а исполнять заповеди Господа...
— ...особенно в наше время, когда животное мудрование всюду превозмогает, — закончил Сэнсэй любимую фразу отца Иоанна.
— Верно глаголешь, — всё так же улыбаясь, произнёс Вано. — Ну, раб божий, зачем вызывал? Чай исповедоваться решил, грехи отпустить на сто первом километре? Я даже вон, Святое Причастие на всякий случай захватил.
Отец Иоанн кивнул в багажник.
— Святое Причастие говоришь? Это хорошо. Тут как раз есть люди, которые остро в нём нуждаются. Надо бы причастить их, пока они греха на душу не взяли.
— Тяжкого ли греха?
— Убийства.
— Это серьёзно... Часом, не те ли «прихожане», что в километре ожидают участи в раздумьях о судьбе своей?
— Нет. Это их «глаза и уши».
— А-а-а, понятно. — И Вано, уже перейдя на обычную речь, уточнил: — Так в чём конкретно задача?
— Значит так... У нас появились «конкуренты», которые могут внести в наши планы нежелательные изменения. Люди, в общем-то, нормальные. Раньше работали в системе. Послужной список у них хороший. Один из предполагаемых участников даже...
Сэнсэй вкратце рассказал Вано кое-какие сверхсекретные сведения об условном «противнике», которые удалось раздобыть Филёру.
— Так что не грешить, — с улыбкой предупредил Сэнсэй в конце рассказа, — убивать нельзя, травмировать тоже. Просто обезвредить. Желательно на время обездвижить, но без последствий. — Он развернул карту. — Предполагаемое место засады здесь и здесь.
— Какое у них будет оружие?
— Да мелочь. Всего лишь базуки, — с улыбкой сказал Сэнсэй.
— Ну, дают! Квалификацию, смотрю, на уровне держат, согласно требованиям времени — внаглую и наверняка.
— Возможно, следуя старой привычке диверсанта, у них с собой будут автоматы и спецножи, — уже серьёзнее добавил Сэнсэй.
— Ну, это как пить дать.
— Я беру на себя первого исполнителя. Ты — второго. Твоя задача отключить и переместить тело в точку А, то есть к первому. Задача ясна?
— Вполне. Проще пареной репы. Обезвредить. Отключить. Переместить.
— Ну, тогда вперёд! Послужим на благо народа.
— О Господи, грехи мои тяжкие... — вздохнул отец Иоанн и с улыбкой добавил: — Ну что ж, для народа так для народа.
Сэнсэй пересел в свою машину, и они поехали, свернув с трассы на грунтовую дорогу. Остановив машины на значительном расстоянии от интересуемого места, тщательно их замаскировали. Переоделись в спецодежду и стали двигаться по лесопосадочной полосе в сторону предполагаемой засады. Шли на определённом расстоянии друг от друга, практически бесшумно. Ступая особой мягкой походкой, они, точно дикие кошки, то крадучись, то периодически замирая, приближались к цели. Словно призраки, мелькали их тела между деревьев, растворяясь в пространстве светотеней лесных насаждений. Приблизившись к объектам их внимания, они объяснились друг с другом едва заметными жестами.
В это время наблюдатели готовились к пересменке, поэтому настроение у них значительно улучшилось. Всё-таки просидеть двенадцать часов в напряжении — тоже не сахар. Это только с виду работа наблюдателя кажется лёгкой. Вроде, что там сложного, стой да смотри! Но она настолько выматывает психологически, что у людей этой профессии часто бывают и перенапряжения, и даже нервные стрессы.
Через сорок минут, когда начало смеркаться, наблюдателям сообщили по рации, чтобы те возвращались к «Ноль первому», то есть к машине, которая их заберёт. С пересменкой они провозились минут двадцать. Этого вполне хватило для того, чтобы Сэнсэй и Вано заняли удобную позицию в местах предполагаемой засады «конкурентов». Сэнсэю было проще в определении местонахождения, так как наблюдатели стояли в пункте, который по всем своим стратегическим показателям наиболее удобен для совершения диверсии. Вано же пришлось повозиться, надеясь на свою интуицию и профессиональную подготовку. Ведь если «конкуренты» собрались задействовать две базуки, значит расстояние между стрелявшими должно быть пятнадцать — двадцать метров. Выстрел из первой базуки по бронированному джипу не уничтожил бы его, а лишь наделал множество трещин. В это время выстрел из второй базуки, благодаря уже имеющимся трещинам, взорвал бы эту машину окончательно. Поэтому Вано, отсчитав приблизительно двадцать метров от основного места первого стрелка (лучше больше, чем меньше, легче зайти со спины), облюбовал себе позицию, с которой хорошо просматривалась дорога. Пользуясь пересменкой, он ловко и бесшумно взобрался на дерево, стоявшее посередине этой миниатюрной удобной полянки. Природная худощавость Вано позволила ему слиться с деревом в единое целое.
В отличие от Вано, Сэнсэй точно знал свою позицию. Сложность заключалась в маскировке. Чувствовалось, что здесь работали профессионалы, которые выставили вокруг множество «контролек». Всё-таки действовали они недалеко от логова своего врага и страховались по полной программе. Сэнсэй запоминал расположение лесного мусора на земле, разных мелких веточек. Выбирая себе убежище, он ступал осторожно, чтобы не нарушить возможную «контрольку». И тут ему удалось обнаружить разбросанные трухлявые корки дерева на дополнительном подходе к позиции. А ведь это — одна из лучших «контролек» в лесу. Куски коры настолько прогнили, что стоило на них слегка наступить, как они бы тут же развалились. Сэнсэй решил обустроиться именно здесь. Больше надежды на «контрольки» — меньше бдительности. Да и сама природа изготовила тут удобное лежбище в виде небольшой ложбинки. Срезав сбоку от прохода между двумя деревьями верхний слой почвы вместе с лежащей на ней трухлявой корой, Сэнсэй вырыл неглубокую ямку, прикрыл дополнительно веточками. И, уместившись в ней, накинул на себя маскировочную накидку. Затем аккуратно уложил пласт земли над головой. Благо, что земляной слой представлял собой единый сросшийся ком. Устроился он замечательно. Сэнсэю такая удобная позиция давала возможность следить за происходящим в полном смысле из-под земли.
Уж что-что, а по природному фактору в целях маскировки в учебке на «Острове» гоняли хорошо, усложняя каждый раз рельеф местности, предполагаемый обзор, маскировку и даже присутствие (и, соответственно, реакцию) различных животных и птиц. Но самым сложным всегда оставалось предугадать психологию условного противника, поскольку в «противниках» значились сами учителя, настоящие асы этого нелёгкого дела.
Сэнсэй замер в ожидании. Теперь его сила заключалась в самой неподвижности. Полная неподвижность — это надёжный спутник внезапности. Недаром в природе многие животные и насекомые замирают перед нападением. Их не видно и не слышно. Они сливаются своим окрасом с окружающей местностью, словно являются продолжением, незначительной частью огромного массива. Их оцепенение — выигрышный старт перед нападением. То же проделывают и «жертвы» природного круговорота, замирая, как вкопанные, перед опасностью. Но в этом случае это связано с сохранением жизни (вдруг «враг» не заметит). И в том и в другом варианте неподвижность — инстинкт, выработанный искусством выживания. Природная формула проста: неподвижность равна иллюзорному отсутствию. И она давно подмечена людьми.
Через какое-то время появились и главные «герои», тащившие на себе базуки. Их было трое. Двое, судя по досье, — настоящие спецы по диверсионной работе. Кроме своей ноши, за спинами у них висели автоматы «УЗИ». Третьим был Ворон. Шли тихо, не разговаривая. Когда они прибыли на место, полковник ГРУ вытащил пистолет с глушителем. Ещё раз проверил его и засунул за пояс. Затем внимательно осмотрел наблюдательный пункт. Очень близко прошёл возле Сэнсэя. Посветил фонариком с узко направленным световым лучом на трухлявую кору. Проверил ещё пару близлежащих «контролек». И, видимо не заметив ничего подозрительного, чёткими военными жестами молча уточнил позицию своим подчинённым. Один боец с базукой пошёл, крадучись через кусты, в направлении Вано. Второй начал примеряться к базуке, выбирая наиболее оптимальную позицию. Старший взял бинокль и стал просматривать местность и дорогу. Наконец они затихли в ожидании.
Сэнсэй наблюдал из своего укрытия, медленно группируясь для стартовой позиции. Его движения были очень медленны. Просто сверхмедленны. Подобное движение остаётся практически незаметным, даже если смотреть на него в упор. Ведь глаз человека устроен так, что больше реагирует на резкие действия, чем на постепенное перемещение. К примеру, если взять цветок или почку, то человек замечает, что она раскрывается лишь по очевидным признакам, хотя этот процесс идёт постоянно и очень медленно. Или же в темноте мы быстро замечаем любую вспышку света. А как именно происходит рассвет — фиксируем неотчётливо и судим о его наступлении только потому, что начинаем различать цвета и предметы. Поэтому такое сверхмедленное движение человеческий глаз может зафиксировать разве что на неспешно прокручиваемой киноплёнке.
Приняв стартовую позицию, Сэнсэй приготовился к атаке. Уже совсем стемнело. Старший вытащил прибор ночного видения. Минут через пятнадцать он напряжённым голосом тихо сказал: «Внимание...» На дороге появился роскошный джип «Мицубиси-Паджеро», последний писк автомобильной моды, в сопровождении двух «БМВ». Помощник занял намеченную позицию. Привёл базуку в боевую готовность. Прицелился. «Готовьсь!» — послышалась тихая команда. Щёлкнул предохранитель. Одновременно с щелчком Сэнсэй одним прыжком выскочил из своего укрытия. Помощник лишь успел услышать лёгкий шорох, словно взлетела с ветки ночная птица, и приказ Старшего: «Пли!» Его мозг уже послал команду в мышцы, но...
Внезапно он почувствовал лёгкий болевой толчок сзади в районе шеи. Глаза ослепила яркая вспышка желтовато-розового цвета, будто включили мощный прожектор. Тело моментально сковало. Этот человек с ужасом стал ощущать, как все мышцы, точно единый механизм, сжались в спазме помимо его воли и желания. Страшная судорога охватила всё тело. И самое странное было то, что палец, лежавший на курке, вместо того, чтобы сжиматься, стал с огромным усилием разжиматься. Казалось, напряжение в теле нарастало с каждой секундой и ничем невозможно его остановить. Мышцы сводило с такой силой, что помощнику показалось, будто слышит хруст собственного позвоночника. Следуя вымуштрованным когда-то в КГБ правилам, он попытался усилить невыносимую боль, чтоб потерять сознание. Но сознание было словно заблокировано. Удивительно, но, несмотря на все метаморфозы тела и разума, он прекрасно всё слышал и видел. Машина-цель спокойно проследовала в своём направлении. Но это уже не волновало помощника. Всё его внимание сосредоточилось на собственном скованном организме. Такое состояние повергло его в шок. Ничего подобного за всю свою военную жизнь он не испытывал.
Тем временем Старший больше инстинктивно почувствовал опасность, нежели её увидел. Машинально следуя чётко наработанным многолетним опытом движениям, он резко кинул прибор ночного видения в мелькнувшую тень. По всем правилам военной науки, если в человека резко кинуть предмет, он непременно поднимает руки, инстинктивно защищаясь. Но, поднимая руки, он открывает корпус, оставляя его на доли секунды незащищённым. Поэтому Старший моментально, кинув прибор в сторону предполагаемого соперника, тут же с разворота нанёс ногой короткий, но сильный «Маваши» предположительно в подреберье противника. Ранее во всех подобных случаях от такого мощного удара у человека обычно ломались рёбра и разрывалась печень, что неизбежно приводило к гибели. Но на этот раз закалённый духом войны полковник впервые в жизни ошибся. Вернее, это даже нельзя назвать ошибкой. Это было нечто из ряда вон выходящее... Прибор ночного видения пролетел сквозь тень, а нога с шумом рассекла пустоту.
Почти одновременно он получил сильный удар в область сердца. Полковник владел многими приёмами и ударами, в том числе и в этот уязвимый орган. Не раз ему приходилось ощущать их на собственной шкуре, и поэтому он отлично знал соответствующие симптомы, связанные с нарушением деятельности сердца. Но этот странный удар не напоминал ни один из них. Его трепыхающееся сердце словно кто-то сжал невидимой рукой и оно, колыхнувшись пару раз, моментально остановилось. Полковник прочувствовал весь этот процесс настолько реально, как будто у него совершенно не было ни кожи, ни костей, а лишь внутренние легкодоступные органы. С остановкой сердца кровообращение стало неумолимо нарушаться, и полковник понял, что теряет сознание. Но вместо того, чтобы рухнуть всей своей массой на землю, он ощутил, что его тело плавно опускается, словно в мягкий пух. Ему почему-то в этот миг вспомнилось, как в далёком детстве он так же падал, подхватываемый заботливыми родительскими руками. Последнее, что пришло ему в голову, была мысль: «Как всё глупо получилось... всё глупо в этом мире...»
Вокруг полковника витала темнота. Чёрная бездна засасывала его с тошнотворной скоростью. С шумом и разноголосыми криками проносились лица любимых людей, умирающих друзей, погибающих врагов... Стон, плач, скрежет. И... боль, невыносимая боль, сверхсильная боль, словно душа испытывала нечеловеческие страдания. Это невозможно было терпеть, это оказалось за пределами его усилий. Внезапно вдали вспыхнул мягкий притягивающий свет. Полковник почему-то интуитивно понял, что если доберётся к этому свету, то разом избавится от тех тяжёлых мучений, которые причиняли ему метающиеся вокруг лица и тени. Вся его сущность рвалась к этому ослепительному мигу вечности. Но чем сильнее он туда стремился, тем медленнее становились его движения, тем плотнее окутывали тени, словно толстенные верёвки с грузными камнями на концах. И чем больше он пытался освободиться от них, тем крепче и жёстче они его сдерживали. Наконец, собравшись с последними силами, он сделал отчаянный рывок... Вот она, долгожданная Свобода! Его тело, словно каменное изваяние, осталось далеко позади. Стремительная скорость... И когда до света оставалось совсем чуть-чуть, он увидел в нём глаза... глаза, полные Любви и в то же время Строгости. Они смотрели не отрываясь. В их зрачках отражалась бесконечность.
Вспышка яркого света... Полковник вновь ощутил себя в собственном теле. Только оно больше напоминало огромный заржавленный скафандр. Он почувствовал биение большого сердца, как кровь вновь хлынула по жилам, словно прорвавшаяся вода в гигантском тоннеле. Ему было отвратительно находиться в этом скафандре, точно он попал в замкнутое пространство — западню, точно кто-то насильно засунул его в этот аквариум. Вся его сущность рвалась назад, к тому далёкому свету. Но увы... Откуда-то послышался приятый мелодичный голос, будто кто-то пел, а не говорил: «Не время тебе ещё умирать, не время...» И тут же последовал толчок извне.
Полковник очнулся. Ему показалось, что прошла целая вечность. Но его вечность укладывалась буквально в несколько секунд. Обманчиво время в своих границах, особенно если это касается сфер подсознания. Прозрачны его рубежи: реальное — нереальное, было — не было, вечность — секунды. Всё перемешалось, всё перевернулось... Всё существовало по каким-то иным законам, превращая бытие в иллюзию, важное — в пустое, смерть — в новую жизнь. Он увидел перед собой всё те же добрые глаза. От них исходил приятный свет. На душе стало спокойно и хорошо. Такого блаженного состояния он никогда ещё не испытывал. Постепенно размытые вокруг него неясные пятна приобрели конкретные черты.
«Ну что, очухался, вояка?» — услышал полковник откуда-то издали всё тот же приятный голос. Не совсем ещё понимая, где реальность, а где вымысел, он спросил слабым голосом: «Ты кто?» Спросил так, словно надеялся услышать однозначный ответ, связывающий его именно с той прекрасной реальностью, в которой он недавно побывал. «Сейчас важней КТО ТЫ ЕСТЬ НА САМОМ ДЕЛЕ», — ответил всё тот же певучий голос. «Я?» — удивился сам себе полковник. «А действительно, КТО Я?» — подумал он.
Наконец последняя пелена, связывающая его с далёким, но очень родным по ощущениям миром, окончательно исчезла. Сознание полностью овладело его военным мозгом. И нечто злое воцарилось в его разуме. Он увидел над собой склонившегося человека в чёрной униформе с откинутой наверх лицевой сеткой. В его глазах отсвечивали блики от валявшегося неподалёку фонарика.
— Твою мать... — тихо выругался полковник и попытался встать, но не смог даже пошевелиться, так как всё его тело сковало судорогой.
— Вот и хорошо. Раз материшься, значит точно пришёл в себя, — по-доброму, тихо рассуждал сидящий рядом человек.
Полковник по-чёрному выругался:
— Ах ты... Ты ещё кто такой?.. ... ... Чего смотришь, добивай, гад... ... ... Чего мучаешь... Слабак... ненавижу тебя... Сволочи!!!
— Зачем зря воздух портишь? — спокойно сказал Сэнсэй и, наклонившись к самому уху лежащего, тихо произнёс настоящее имя того и фамилию.
Гнев полковника вмиг утих, его сменило неподдельное удивление. Тридцать лет назад, работая в ГРУ, ему пришлось полностью изменить своё имя, инсценировав смерть и отлежав в гробу на собственных похоронах. Это было связано с опасным для государства инцидентом. Много лет он жил под чужой фамилией и внешностью. А его настоящее имя знали только два генерала, и то один из них недавно умер.
— Как ты уз... — слова полковника оборвались на полуслове, глаза расширились от охватившего его ужаса.
— Спокойно, спокойно...
Сэнсэй снова наклонился над ухом полковника, чтобы его не смогла услышать замершая «статуя» с базукой, и тихо прошептал ему его настоящий год рождения и место рождения, имя родителей, цифры его личного дела, личный номер бывшего разведчика, фамилии людей, фигурировавших в том инциденте, из-за которого и произошёл неожиданный поворот в судьбе полковника.
— Достаточно или продолжать?
— Достаточно, — смирившимся голосом сказал тот.
В это время в кустах послышался лёгкий шорох. Это Вано тащил на себе увесистый груз — второго наблюдателя вместе с базукой. До уха Сэнсэя долетело тихое недовольное бурчание отца Иоанна: «...бо сказано же „не убий”, „не возненавидь творящих нам напасти”... Господи, до чего ж ты тяжёл, чадо Божье, со грехами своими...» Приблизившись, он уложил свою ношу на землю и замер, словно его тут никогда и не было.
— Вы кто? — спросил полковник.
— Ну, во всяком случае не МВД, не КГБ и не ГРУ. Скажем так, у нас здесь свой интерес...
Пока Сэнсэй всё это говорил, полковник лихорадочно вычислял, кем могли быть эти ребята. Версию о бандитах он сразу же отмёл, уж слишком всё было профессионально выполнено. Их униформа говорила об их принадлежности к спецподразделениям. Оружия не было. Но они мастерски владели неизвестными даже ему приёмами. И самое главное — информация, которой они обладали, говорила о том, что эти ребята принадлежали к высшей военной элите бывшего СССР. А с этими шутки плохи. Намного легче было, если бы они принадлежали к личной охране Президента... Но почему этот парень позволил посмотреть ему в глаза? Почему?! От этой мысли лёгкий холодок пробежал по скованному телу полковника.
— У нас здесь свой интерес, — повторил Сэнсэй. — А вы, ребята, своими базуками ломаете глобальную игру. Кроноса хотите завалить...
При упоминании имени Кроноса полковник оживился:
— Да Кронос нам на хрен не нужен! Он бандит. Можете его с потрохами забирать себе. Нам нужен лишь Минокс. Этот гад предал нас... Он давал клятву... Он преступил все законы офицерской Чести и Совести! Минокс предал людей, которые когда-то делили с ним последний кусок хлеба! Он превратился в скотину. Вы посмотрите, что он творит! Всё, чему его учили, чтобы защищать Родину, этот перевёртыш использовал для собственного обогащения, для процветания криминала, для уничтожения той самой Родины, которую когда-то клялся защищать. Такой падали нет места в этой жизни!..
Во время своей пылкой речи полковника охватила безумная ярость и гнев. Казалось, попадись ему Минокс сейчас на глаза, он бы растерзал его одними зубами на мелкие клочки.
— Тварь! Он всё равно не уйдёт от нашего возмездия!
Сэнсэй только вздохнул, глядя на такую кипящую ненависть, и сказал:
— Игра рассчитана на более высокие ставки. Кронос и Минокс — это всего-навсего нужные фигуры. Так что кипятись не кипятись, а охладить свой пыл тебе всё равно придётся.
— Да я всё прекрасно понимаю. Но пойми и ты нас! Минокс всё равно умрёт, чего бы нам это не стоило, даже если его смерть унесёт разом все наши жизни! Это дело Чести, понимаешь? Чести!!!
Сэнсэй покачал головой:
— Да, ребята, задали вы задачку... Ну хорошо, поступим так. Раз ваши стремления столь необратимы, то давайте договоримся, что до окончания нашей операции Минокса вы трогать не будете... Может, вы к тому времени и сами передумаете лишний грех на душу брать.
— Нет, — твёрдо заявил полковник, — не передумаем. Как мы узнаем, что ваша операция завершена?
Голос его уже стал ровным и спокойным. Он понял, что никто тут не собирается никого убивать.
— Скажем так. В день окончания операции в твоей квартире будет стоять свежий букет ярко-красных роз. Ну, а там сам решишь: подаришь ты его любимой женщине или положишь на могилу своего врага.
Полковник ухмыльнулся, подумав: «Ну и любят же эти ребята романтику».
— Согласен.
— Не подведёшь?
— Слово Чести.
— Ну вот и ладушки... А теперь, брат, нам уже пора. Нас, естественно, вы никогда не видели. Считайте, это был голос с небес.
Сэнсэй ткнул в какую-то точку на теле полковника. Тот не увидел даже взмаха руки. То же самое Сэнсэй проделал и с застывшим с базукой помощником, но перед этим предусмотрительно отвёл оттопыренный указательный палец возле спускового крючка в сторону.
— За своё здоровье не переживайте, ребятки. Ты очухаешься полностью через четырнадцать минут, а твой помощник — через пятнадцать. А этот, — Сэнсэй указал на человека без сознания, — через двадцать пять минут. Всё, пока! Не забудь о своём обещании.
Две тени мелькнули перед глазами полковника и бесшумно растворились в темноте. Он остался наедине со своими думами. Случившееся вызвало в нём целую бурю разных эмоций и мыслей, задев какой-то внутренний, глубинный смысл его жизни. Но постепенно эта буря стала сама по себе утихать. В конце концов, что-то словно переключилось в сознании полковника. Злость куда-то исчезла. Лёгкость и блаженство снова овладели его разумом. Он спокойно смотрел на усыпанное звёздами ночное небо. «Как они прекрасны, эти далёкие миры, какое их великое множество... И в каждом из них пульсирует своя гигантская жизнь, совершенно не похожая на нашу, человеческую. Кто мы по сравнению с этими светилами? Ничтожества, пыль придорожная...» Полковнику почему-то вспомнилась книга по увлекательной астрономии, которую он прочитал давным-давно, в молодости. Но её страницы просто поразили своей «вселенской» философией. В ней говорилось о том, что если на человека смотреть из космоса, то, с точки зрения эволюции планет, он в полном смысле есть «ничто». Его размеры настолько малы по отношению к «мегаполисам» галактик, вселенных, что его даже нельзя сравнить с пылью. Просто НИЧТО! И его жизнь в масштабах глобального космоса — это даже не доли секунды. Это то же самое НИЧТО. «Тогда зачем живёт человек? Зачем ему отведено время и этот скромный уголок Солнечной системы в огромных пространствах глобального Космоса с миллиардами звёзд? Зачем?! Кто я?.. Кто я на самом деле?..»
Полковник впервые в жизни задумался над этим вопросом почему-то именно сейчас, именно в эту ночь и именно в этом месте. Странная всё-таки эта госпожа Судьба, неожиданно наложившая отпечаток «перекрестья» именно здесь, в это время... В полковнике всколыхнулись какие-то смутные воспоминания, которые тревожили его так, словно были не от мира сего. И он уже собрался в них разобраться, следуя своей обычной логической привычке объяснять всё до конца. Но тут его тело словно пронзили тысячи иголок. Казалось, он одновременно отлежал все конечности. Полковник тихо заматерился, постепенно сжимая и разжимая пальцы на «оживающих» ногах и руках. Его сознание вновь заволокла пелена ненависти, зла, и приятное доброе чувство вмиг куда-то пропало. От этого он ещё больше разозлился.
Через минуту зашевелился и его помощник. И первое движение, которое выполнил его указательный палец правой руки — инстинктивно сжался и разжался. Наконец-то команда, посланная мозгом в эти мышцы, была выполнена.
