Глава 21

У меня было отменное настроение. Всю дорогу я анализировала услышанное, перебирая его в мыслях с разных сторон. Потом начала разбираться и в своём хорошем настроении. Что-то тут было явно не так, потому что оно было такое, как будто я была абсолютно здорова. Покопавшись немного в своих впечатлениях, неожиданно поняла, в чём тут дело. Раньше я думала, что моя душа, то есть моё «я», которое должно отойти в вечность, находится в моём материальном мозге. И мне казалось, что я им думаю, из него рождаются все мои мысли. Но с мозгом в последнее время начались серьёзные проблемы, как говорили врачи. Это угнетало меня не столько в физическом плане, сколько в духовном. Я полагала, что если мой мозг повреждён, значит и с моей душой возможны какие-то неполадки.

Мне не терпелось скорее попасть домой и посадить своё зёрнышко. Сэнсэй, конечно, сказал, что в любом месте можно заниматься этой духовной практикой. Но я решила всё-таки начать это благородное дело дома в тишине и спокойствии.

В квартире я быстренько разделалась со всеми своими мелкими делами. И когда родители засели перед телевизором, я тем временем уселась поудобнее в позу «Лотоса». Наконец настала долгожданная минута. Сосредоточившись, моя особа подумала: «Так, начнём с посадки...» Но тут малость запаниковала. Во-первых, я не знала, как выглядит это самое зерно лотоса. Цветок когда-то в книжке видела, а семена – нет. И вообще, как будет выглядеть эта самая посадка, во что сажать конкретно? Я видела, как семена прорастают в земле. Но меня почему-то это не удовлетворяло, всё-таки земля в душе, даже воображаемая, как-то не стыковалась с моим понятием о вечности. Подумав немного, я нашла приемлемый выход. Когда-то я видела, как мама проращивала фасоль, уложив её в смоченную вату. Этот вариант мне понравился. «Фасоль так фасоль, – подумала моя особа. – В конце концов, это же моё воображение. И главное в ней – сама суть, как говорил Сэнсэй».

Вновь сосредоточившись, я начала представлять, как будто положила внутрь себя, в районе солнечного сплетения, маленькую белую фасоль, погрузив её в нечто мягкое и тёплое. После стала про себя приговаривать ласковые слова, облюбовывая своё зёрнышко. Но никаких ощущений не последовало. Тогда я начала вспоминать все хорошие слова, которые только знала. И тут моя особа с удивлением обнаружила, что добрых, красивых слов я знаю гораздо меньше, чем плохих и ругательских. Так как последние, которые слышала везде на улице и в школе, гораздо чаще пополняли мой словарный запас, нежели первые. Мои мысли опять незаметно перешли на обдумывание каких-то выводов, логически цепляющихся один за другой. Обнаружив это, я вновь стала сосредотачиваться на цветке. Но у меня ничего не получалось. Минут через двадцать моих бесплодных усилий моя особа подумала, что, наверное, делала что-то не так. В конце концов, я улеглась спать, решив потом подробнее расспросить у Сэнсэя о своих ошибках.

Но мне не спалось. Вокруг была поглотившая всё темнота. Предметы и мебель в комнате утратили свой естественный цвет. И мне подумалось: «Какой же наш мир всё-таки призрачный. Нам только кажется, что мы живём по-настоящему. А на самом деле, как дети, сами себе выдумываем игру, сами в неё и играем. Только в отличие от детей взрослые не взрослеют, так как настолько вживаются в созданный образ, что начинают уже думать, что всё остальное такая же реальность. Так и проходит вся наша жизнь в вымысле и суете. А ведь как говорил Сэнсэй, «настоящий ты – это и есть душа, та вечная реальность, которая существует в действительности. Надо лишь проснуться, очнуться от иллюзии, и тогда весь мир изменится...»

По мере углубления размышления о вечном, мне становилось как-то легко и хорошо. И тут я почувствовала, как в груди у меня что-то начало теплеть и даже приятно щекотать. По всему телу стали бегать мурашки от копчика до затылка. На меня нашло такое приятное, умиротворённое состояние, что хотелось обнять душой целый мир. В такой сладкой дремоте я и заснула. Сон у меня был как в сказке, поскольку, проснувшись утром, ощутила такое вдохновение, такую лёгкость, которую никогда в жизни не испытывала.

В школе опять попыталась мысленно вызвать вчерашнее состояние. Но не могла толком сосредоточиться из-за постоянного круговорота школьной информации и противоречивых эмоций. Получилось это у меня лишь на последнем уроке литературы, когда учительница монотонно рассказывала новый материал. Полкласса её «внимательно» слушало с соловеющими глазами, а ещё полкласса как-то пыталось бороться со сном. В это время я вновь сосредоточилась на области солнечного сплетения, сконцентрировав всё своё внимание на вызове ощущения тепла и состояния радости. Мои хорошие мысли блуждали где-то на втором плане. Главное для меня было то, что происходило внутри. Мне стало приятно, тело как-то расслабилось, и в груди начало ощущаться лёгкое давление, переходящее в тепло. После этого я просто сидела, наслаждаясь этим состоянием, и продолжала слушать новый материал. Кстати говоря, впоследствии, через несколько дней, выяснилось, что именно с этого момента я отчётливо запомнила всё то, что говорила учительница, без особых проблем, не напрягаясь. Это для моего сознания было очень приятным открытием.

После уроков забежала в библиотеку, чтобы восполнить свой пробел знаний о цветке лотоса. Но то, что о нём прочитала из разных источников, меня просто поразило. Там я узнала следующее: «Лотос – это земноводное многолетнее травянистое растение с длинными стеблями и крупными цветками, достигающими в диаметре 30 сантиметров... и покоящимися на больших листьях... У листьев лотоса есть интересная особенность: они покрыты особым восковым налётом и поэтому не мокнут в воде». Со своей стороны, я расценила это как то, что душу не могут испортить плохие мысли, то есть воздействие животного начала. Она просто будет себе «спать» дальше.

«У цветка лотоса от 22 до 30 бледно-розовых у основания и ярких у верхушек лепестков, расположенных спирально вокруг семенной коробочки». Я глянула на фотографию цветка. Эта семенная коробочка, находящаяся в центре цветка, была похожа на пробку золотистого цвета, со множеством ворсинок вокруг неё такого же колера. «Интересно, что цветки лотоса всегда повёрнуты к солнцу: чуть ниже точки прикрепления цветка к цветоножке у лотоса находится так называемая зона реагирования, которая и “ловит свет”».

А про его семена я вообще прочитала сногсшибательную информацию: «Семена лотоса обладают необыкновенной способностью сохранять всхожесть на протяжении нескольких сотен (а иногда и нескольких тысяч) лет. Возможно, с этой особенностью лотоса связано использование его с давних времён как символа бессмертия и воскрешения».

И ещё мне удалось выяснить одну любопытную деталь. «Лотос обладает гомойотермией. Это означает, что цветок способен поддерживать внутреннюю температуру так, как делают это птицы, млекопитающие и мы, люди». «Цветок лотоса занимает значительное место в верованиях разных народов».

Вот и всё, что мне удалось узнать. Но этого было достаточно, чтобы частично уловить смысл, почему же Искусство Лотоса, о котором упоминает всё время Сэнсэй, названо в честь данного цветка. Однако полноценное понятие этого смысла я чувствовала где-то внутри себя, в самой-самой глубине моего истинного «я».