Глава 5
Наконец мы подошли к конечной цели нашего путешествия, местному продуктовому рынку. Перед входом располагались лавки, где торговали всякой китайской мелочёвкой в виде брелков, ручек, часов и прочим ширпотребом. Сэнсэй глянул на весь этот разноцветный ассортимент и с горечью тихо сказал:
— Совсем уважение потеряли. Забрасывают всяким хламом, как страну третьего мира.
Ребята стали рассматривать весь этот разнообразный товар. Стас взял в руки какой-то квадратный брелок в виде часов, нажал на кнопку и тот начал издавать непонятные звуковые сигналы, мигать и высвечивать меняющиеся цифры.
— О, а это что за ерунда? — удивился Стас.
— Прямо как счётчик Ге́йгера, — усмехнулся стоящий рядом Николай Андреевич.
— Чаво? — протиснулся Женька между Стасом и доктором. — Какой такой счётчик?
— Гейгера, — повторил Николай Андреевич. — Такой газоразрядный детектор частиц.
Женька уставился на Николая Андреевича в немом вопросе. Стас же, иронически щуря глаза, решил подогнать процесс мышления друга.
— Слышал о таком приборе, который называется дози́метр, деревня?
— А-а-а, это прибор для излучения, что ли? — со второй попытки догадался Женя.
— Это прибор для измерения дозы излучения, — со смехом проговорил Стас.
— Ну я же и говорю.
Женька состроил серьёзное лицо «учёного мужа», взял у Стаса мигающий «прибор» и стал его разглядывать.
— Это секундомер, — пояснила продавщица. — Только он... Сейчас я дам другой.
Стас же, подмигнув ей, весело сказал, указывая на Женьку:
— Вы не обращайте внимания, он просто долго учился, поэтому немного задержался в развитии.
Мы засмеялись. А Женька покачал головой и нарочито громко проговорил специально для Стаса:
— Я вообще-то зла не помню... чаще приходится записывать. — И уже обращаясь к продавщице, спросил: — Сколько стоит?
Та назвала цену и засуетилась, дабы поменять эту «поломанную вещицу» на другую.
— Нет, нет, я беру это, — остановил её Женька. — Должен же кто-то скупать у вас брак со стопроцентной скидочкой...
И дальше Женьку понесло в таких смехотворных речах, свойственных привередливому покупателю, что мы чуть не умерли со смеху. Даже наш психотерапевт после очередной Женькиной клоунады по поводу «удешевления товара» заинтересованно спросил у Стаса:
— Он такой во всём или в частностях?
На что тот ответил:
— И во всём, и в частностях.
— Да, это уже «диагноз», — констатировал со смехом доктор.
И когда довольный Женька, выторговав эту безделушку за копейки, под шуточки ребят подошёл к Сэнсэю, тот сказал:
— И тебе не совестно у людей копейки отбирать?
— А что? Это им пусть будет стыдно эдакое «тьфу» толкать за такую цену. — И улыбнувшись своей подкупающей голливудской улыбкой, добавил: — Ты же знаешь, Сэнсэй, моя совесть кристально чиста... — И, отходя, тихонько добавил: — Я ведь ею не пользуюсь.
— Так в том-то и проблема, — заключил Сэнсэй под общий хохот ребят.
Мы зашли на рынок и начали закупать продукты по списку. Женька же от нечего делать подошёл к какому-то продавцу, явно прибывшему сюда из более южных земель и торговавшему помидорами и огурцами. Парень «нахлобучил» на себя важный вид и с подозрением поинтересовался:
— А в какой местности росли ваши овощи?
Продавец, наверное, не совсем его понял и стал по привычке расхваливать товар. Вопросы о местности плавно переросли в вопрос о цене, которая оказалась значительно завышенной. Ну, понятное дело, возле моря ничего дешёвого не бывает. Но, видимо, только не для Женьки. Встав в позу инспектора (как минимум общества по защите прав потребителей), парень вытащил свой «дозиметр» и деловито стал водить вдоль и поперёк всего товара. «Дозиметр», естественно, начал пищать и мигать, высвечивая на своём табло нереальные цифры. Продавец удивлённо выпучил глаза. Эти действия, неизвестно откуда взявшегося на его голову такого дотошного покупателя, явно производили на него неприятное впечатление.
— Нет, ты видел, видел! — Женька с возмущением показывал данные «дозиметра» Стасу, стоявшему в это время рядом и с большим трудом пытавшемуся сохранить серьёзный вид. — Нет, ты только посмотри! Это же хуже, чем в Чернобыле! Ты на каком ядерном полигоне это выращивал? — обратился Женька к продавцу, тыча ему показания «дозиметра». — Ты видишь, даже счётчик Гейгера зашкаливает. Нет, ну кошмар какой-то! Скоро нас вообще ядерными отходами кормить будут...
На высказывания Женьки стали оборачиваться люди. Продавец, растерянно глядя то на счётчик, то на овощи и усиленно пытаясь сообразить в чём, собственно, дело, стал оправдываться, что у него самый качественный товар. А когда Женька начал раздувать эту историю до неузнаваемости, тот самолично скушал помидор на глазах у всех, убеждая уже не так парня, сколько собравшихся зевак в полной безопасности своих овощей. Но Женьку это ещё более раззадорило и в ответ на действия продавца он начал рассказывать страшные истории, как действует радиация на организм человека, причём с подробным перечислением, что в организме начинает нарушаться и отказывать в первую очередь (естественно, по его мнению). В общем, он такого понаплёл, такую толпу любопытных вокруг себя собрал, что, в конце концов, продавец сунул ему товар, очевидно даже ниже закупочной цены, лишь бы от этого «паникёра» поскорее отделаться.
К этому времени мы уже приобрели часть продуктов. Стас и Женька, отыскав нас, предъявили полный пакет помидоров и огурцов. Причём Женька не переставал хвастаться своими «достижениями» и изъявил желание закупить все остальные «продукты» по более низким ценам. На что Сэнсэй лишь осудительно покачал головой:
— Эх, люди... Толкуешь вам, толкуешь...
— Нет, ну, Сэнсэй, зачем тратить больше, если можно купить по разумной цене? Они же тут все народной обдираловкой занимаются! Я, как порядочный гражданин, не могу пройти мимо такого безобразия. Мне же так и хочется принять в нём посильное участие. — Ребята вновь грохнули со смеху, а Женька продолжал оправдываться, лукаво улыбаясь. — У меня же к ним нет зависти. Просто когда я вижу торгового работника, в нутре моём возникает обострённое чувство справедливости.
— А-а-а, — усмехнулся Сэнсэй. — Это качество сейчас так величают?
— Ага, — кивнул, смеясь, Стас. — Причём это «обострённое чувство справедливости» у него проявляется в двух видах: корыстное и бескорыстное. Корыстное — это когда он хочет, чтобы «и у него это было». А бескорыстное — это когда он хочет, чтобы «и у того этого не было».
Сэнсэй безнадёжно махнул рукой в сторону Женьки и Стаса, проговорив:
— Делайте что хотите.
Николай Андреевич отдал им список и деньги. Наша команда разделилась. Часть ребят пошла вместе с Женькой повеселиться с его закупки продуктов. А Сэнсэй, Володя, доктор и я, предварительно договорившись с ребятами, где мы их будем ждать, пошли к берегу.
Небо было безоблачным. Полусонные отдыхающие лениво расхаживали вдоль улиц, прячась от зноя под тенью деревьев. Мы вышли к условному месту. И составив пакеты с продуктами, сели на свободную скамейку в тени большого дерева. Николай Андреевич решил не терять время зря и стал расспрашивать Сэнсэя.
— Сэнсэй, ты затронул интересную тему, когда мы шли сюда... Вот я всё время думал... Ну, ладно, богатство нам с тобой не угрожает при нашей профессии да ещё в нашей стране, — в шутку проговорил доктор. — А вот если серьёзно, что делать человеку? Вот все говорят, то плохо, то плохо, а как хорошо? Как жить?
— Понимаешь, каждый человек, по сути, не живёт своей настоящей жизнью. Он выбирает понравившийся ему образ и играет роль, причём, как правило, не одну. Вот, к примеру, ты сейчас играешь роль студента, пытаешься, как на лекции, задать вопросы, вникнуть в суть моих ответов. Потом переключаешься на роль психотерапевта, стремясь проанализировать мои слова. Но, по сути, это всего лишь игра, не более. Потому что ты сам знаешь то, о чём я говорю. Нужно всего лишь глубоко заглянуть себе в душу.
Так и каждый человек. Он играет. Одному по душе роль доктора, второму нравится роль крутого спецназовца, а третьему — автослесаря. Кто-то выбирает себе роль алкоголика, кто-то бандита, кто-то карьериста, а кто-то обиженного на жизнь. Но кем бы ни был человек, по факту — это всего лишь его роль. Просто он настолько в неё вживается, что думает, что это и есть на самом деле его настоящая жизнь. Действительно, прав Шекспир, весь мир — это всего лишь театр.
И как любой артист человек остаётся неудовлетворён своей ролью и мечтает о другой роли, где он видит себя более важным. Чего бы человек ни достиг, ему кажется, что главную роль в своей жизни он ещё не сыграл. И играя того себя, кого он выдумал, к примеру бедного, больного, богатого, здорового, слесаря или космонавта, не имеет значения, — человек мечтает о другой роли. Он примеряет к себе образ президента, олигарха, героя-спасателя, борца за справедливость, ещё кого-нибудь... И всё время пребывает в мечтах, тешит себя этими сказками. Но не проще ли прекратить мечтать и выбрать себе в жизни роль, достойную звания Человека?
— Ты имеешь в виду святого, ламы или кого?
— Хоть ламы, хоть святого или же порядочного, доброго человека, называй это как хочешь. Я называю это просто — роль, достойная звания Человека. И быть тем, кем ты должен быть. Чтобы, засыпая, ты был спокоен, что твоя совесть чиста. Чтобы, умирая, было не стыдно за свои мысли и поступки. И чтоб стоя даже перед Богом, как говорят христиане, на Суде Божьем, тебе было что сказать. Чтобы твоя корзина с добрыми делами была полна, а с худыми делами была пуста. Вот что значит быть Человеком. И не просто внешне, но и, что важно, внутренне. Навести порядок в своей голове. Не мечтать о дурном, о глупом, о пустом. Думай больше о Боге, думай о душе. Есть свободное время — используй его с пользой для души, молись, медитируй, занимайся духовным. Ибо жизнь слишком коротка. И даётся она для того, чтобы человек доказал Богу, что он достоин звания Человека...
Сэнсэй рассказывал просто и понятно. Его слова были наполнены такой искренностью, таким участием, силой и добротой, что у меня даже «цветок лотоса» непроизвольно заработал, разливая приятное тепло по телу. А на душе стало так хорошо, словно с меня самой свалились все наигранные маски, обнажив на время мою реальную Сущность. И почему-то именно в этом свободном состоянии я действительно понимала, о чём говорил Сэнсэй. Ибо это понимание шло не через слова, а через мою душу.
Некоторое время мы сидели молча, созерцая морскую картину природы. В этом необыкновенном состоянии, порождённом словами Сэнсэя, видимо никому не хотелось говорить лишнего. Всё было на удивление просто и ясно. Эту безмятежность созерцания нарушили вернувшиеся с рынка ребята.
— Гляньте, сколько мы добра всякого накупили! — проговорил довольно Женька, растопырив руки и демонстрируя гружёные пакеты, которые нёс он и ребята. — А чего вы такие грустные?
— Да вот, смотрим, — сказал Сэнсэй, глядя в морскую даль.
Женька тоже для приличия посмотрел в ту сторону. В это время по морю как раз мчался катер. К нему была прикреплена верёвка, конец которой удерживала девушка на водных лыжах.
— О, классная девчонка! — оценивающее заявил Женя, думая, что речь идёт об этом.
— Вот-вот, — промолвил Сэнсэй. — Я им по этому поводу анекдот рассказал, вот они и загрустили.
Женька хмыкнул:
— Что ж за анекдот такой, что они загрустили?
— Да сидят два рыбака на берегу реки. А перед ними красивая девушка катается на водных лыжах. Один другому говорит: «Представляешь, сейчас она упадёт и начнёт тонуть. А я нырну и спасу её. Вытащу и притворюсь, что делаю искусственное дыхание, а сам её буду целовать, обнимать». И только он это проговорил, девушка падает и начинает тонуть. Тот тут же бросается в воду. Ныряет и вытаскивает женское тело. Начинает искусственное дыхание делать, целовать, обнимать. А потом подходит к другу и говорит: «Что-то я не пойму? Та красавица была, а это какая-то уродина». А друг на него так искоса смотрит и говорит: «Да, да... И та была на водных лыжах, а эта на коньках».
Под деревом раздался раскатистый смех нашего коллектива. Один Женька как-то вяло усмехнулся, а потом озадаченно спросил:
— Не въехал, а при чём здесь коньки? Она же на водных лыжах была.
Мы все грохнули, смеясь уже не столько с анекдота, сколько с Женьки. Парень же постарался замять свою неловкость и быстро подсуетился, переводя поток смеха уже в русло своих приключений на рынке. К рассказу подключились и «очевидцы», дополняя своими подробностями. В конце концов, вдоволь нахохотавшись, все пришли к выводу, что Женьку на этот рынок одного отпускать уже опасно. Он там наделал такого шороху со своим «дозиметром», что если вздумает заявиться туда в следующий раз, даже без этой штуковины, он явно ощутит на своих костях все «последствия» своей шутки.
Мы распределили продукты по пакетам так, чтобы было удобно нести всем. И когда уже собрались «отчаливать» в обратный путь, Женька вдруг громко рассмеялся:
— А-а-а! Так получается, та, что в коньках, ещё с зимы там валялась.
Это уже была последняя капля. Наш смех просто перерос в истерику. Даже прохожие, глядя на нас, стали улыбаться, заражаясь волной хорошего настроения, хоть и не понимали, в чём, собственно говоря, причина такого повального смеха.
Так как мы были нагружены продуктами, то пошли в обход пансионатов более длинной, но удобной дорогой. И когда проходили мимо очередного строения, Женька, глазея по сторонам, неожиданно остановился. Он поставил пакеты на асфальт и учинил детальный обыск своих карманов, которые в своё время дизайнеры одежды обильно «налепили» как на его рубашке, так и на шортах.
— Да где же она? — озадаченно бормотал парень.
Поскольку Женя приотстал, некоторые из нас тоже остановились, поджидая парня.
— А, вот! — наконец-то обрадовано воскликнул он и вытащил какую-то скомканную бумажку.
— Ты что, это на экстренный случай жизни бережёшь? — усмехнулся Володя, наблюдая, как парень пытался разгладить помятую бумагу.
— Ага, на экстрасенсорный, — в шутку отпарировал Женька.
Схватив свои пакеты, он догнал Сэнсэя.
— Сэнсэй, глянь, какую я на рынке объяву сорвал. Целая хвалебная ода Вседержителя Космоса и всея Земли...
И парень, одновременно удерживая пакеты в руке, протянул бумагу.
Сэнсэй взял её, пробежал глазами и, усмехнувшись, отдал обратно.
— Такого «добра» в округе полно. Вон, смотри... И там это висит, и там, и вон там...
Мы с любопытством закрутили головами вместе с Женькой в тех направлениях, куда указывал Сэнсэй. И действительно, везде пестрели одни и те же объявления, написанные крупными буквами: «Великий экстрасенс, почётный Мастер международного класса, предсказатель оракулов, могучий маг и чародей, от одного взгляда которого исцелились многие люди, Виталий Яковлевич... по многочисленным просьбам проводит дополнительный лечебно-оздоровительный сеанс, аналога которому нет в мире. Начало сеанса...» И далее значилось завтрашнее число, а также непомерно раздутая цена на билеты.
Глядя на это расклеенное множество объявлений, нас снова разобрал смех. Даже на мусорном контейнере, мимо которого мы проходили, также «красовалась» такая бумажка.
— Тьфу ты! — в сердцах плюнул Женька. — А я, как дурак, нёс эту «тяжесть» в кармане с самого рынка.
Он вновь скомкал бумажку и, подкинув её, пнул ногой, словно мячик.
— Ты чего соришь? — добродушно пожурил его Сэнсэй. — Чистота мысли начинается с твоей внешней культуры и опрятности. Иди, подбери бумажку и брось в мусорник.
На сей раз Женька, вопреки своим обычным отговоркам, повёл себя явно неадекватно, очевидно внося разнообразие в свой неутомимый юмор. Вновь поставив свои пакеты, он услужливо побежал, вперёд нас, к бумажке. И подняв её, даже пару раз «подмёл» рукой то место на асфальте, где она лежала. А затем как заправский баскетболист метнул скомканную бумажку в контейнер с мусором, точно мяч в корзину. И «забив очко», с довольным лицом наигранно развёл руками:
— Какая такая бумажка? Никакой бумажки не было. Вам показалось. Нынче солнце сильно греет. Это был всего лишь мираж.
— Ну, ну, — со смехом произнёс Стас. — А ты у нас джинн из бутылки.
Мы вновь захохотали. Женьке, видимо, понравилась эта идея нового образа, и он сказал:
— А почему бы и нет? Загадывайте любое желание, так уж и быть, исполню, — и, подмигнув, весело добавил, — учитывая, естественно, современный хозрасчёт и самообслуживание.
— В смысле самообслуживание? — улыбаясь, проговорил Стас. — Это что же получается, мы сами желание загадаем, и сами же исполним за свой счёт?
— Догадливый ты наш! — похлопал его Женька по плечу, возвращаясь за своими пакетами.
Мы посмеялись, а Андрей промолвил:
— Лично у меня только одно желание — быстрее перенестись на косу вместе с продуктами.
— Запросто, — ответил Женька, нагнав нас со своим грузом: — Ничего нет невозможного для моего волшебства. Для реализации этого желания есть два варианта.
— Огласите, пожалуйста, ваш обширнейший список, о великий джинн, — потешно предложил Стас.
— Первый вариант: сейчас мы быстренько ускоряемся и с конкретной нагрузочкой в виде тяжёлых пакетов совершаем пробежечку до лагеря.
— О нет! — разом завопили мы.
— Да ещё по такой жаре, — зароптал Андрей.
— Тоже ещё мне волшебство! — усмехнулся Руслан.
— А второй вариант? — с улыбкой поинтересовался Стас.
— Второй вариант волшебства возможен, если подходить к делу с умом. Что главное в деле перемещения?
— Володина пята! — со смехом отозвался Андрей.
Все вновь захохотали, вспоминая утреннюю шутку Сэнсэя.
— Ну, это само собой разумеющееся для некоторых индивидов, — продолжал разыгрывать свою роль Женька. — Думайте ширше!
— Крылья! — выкрикнул Руслан.
Женька прищёлкнул языком и с напыщенным видом проговорил:
— Енто для птиц высокого полёта. Думайте глубже!
— Колёса, — увидев проезжающую машину, шуточно изрёк Стас.
— Ну, Стас, ты вообще в улёт пошёл, — копируя протяжный голос наркомана, махнул рукой Женя. И весело добавил: — Думать глубже — это не значит совсем отъехать. Ну что? Вариантов больше нет? Эх вы! Главное, как говорил наш дорогой Сэнсэй, это занять ум полезным делом. — И наклонив голову в сторону смеющегося вместе с нами Сэнсэя, спросил: — Правильно я говорю?
— Правильно, правильно, — кивнул тот.
— Вот видите, я уроки, в отличие от вас всех, усвояю.., то есть усвомяю. Тьфу ты, у-сва-и-ваю, — наконец членораздельно выговорил парень, — очень быстро.
— Конечно же, куда нам до тебя, ты же у нас уникум, — с иронией заметил Стас.
— Ну так кто бы в этом сомневался! — самодовольно заявил Женька, выпятив грудь. — Я какой-никакой, но джинн!
— И что вы нам на сей раз предложите, Абдурахман Абдурахманович? — с иронией в голосе пробасил Володя.
Но Женька, казалось, растягивал удовольствие от своей игры слов:
— Терпение, мой друг, терпение. Так вот, чем можно занять свой ум так, чтобы время пролетело быстро и незаметно? Юмором! Так что слушайте анекдоты...
После очередной порции Женькиных анекдотов, когда у нас от его «волшебства» уже рты и животы болели от смеха, Николай Андреевич решил прервать этот бесконечный смех и использовать время более рационально, тактично переведя разговор в русло извечных тем о человеке и путях его духовных соисканий. И разговорившись, Сэнсэй поведал нам одну легенду.