Птицы и камень

Удивителен морской берег во всей его необъятной красе. Здесь гармонично сочетаются, казалось бы, совершенно противоположные друг другу элементы разных стихий. С одной стороны, раскалённый песок — неумолимый и беспощадный воин разрушительной Пустыни. С другой стороны, прохладная вода — животворящая сила созидателя форм Мирового Океана. Точно смерть и жизнь переплелись в этом месте, создавая необычные условия существования для тех, кто находится по воле судьбы на границе их миров.

Отшлифованные до блеска гладкие камни и камешки, разбросанные вдоль берега, претендовали на звание долгожителей столь таинственного Портала. И казалось, кому как не им должны быть ведомы главные тайны сего бытия. Но так ли это на самом деле? Ведали ли они о том, что находилось за пределами занимаемого ими пространства?

Камень есть камень, как говорится твёрдое ископаемое. Когда-то он являлся частью огромной скалы, упиравшейся своей вершиной в само Небо. Однако, пребывая в единстве, камень мечтал о самостоятельности. Многочисленные трещины сомнений со временем сделали свою разрушительную работу, воплотив тем самым его мечту в реальность. Но долгожданная самостоятельность оказалась не такой уж радостной, как он представлял. Каждый день стихии, точно соревнуясь, стали испытывать его на прочность. Камень распирало от злости и обиды. Он отчаянно сопротивлялся ветру, отслаивавшему его песчинки и постепенно превращающему его в пыль. Он супротивничал солнцу, накалявшему его поверхность. Камень противостоял даже воде, к которой тайно тяготел, особенно когда она омывала его своей живительной прохладой, спасая от палящих лучей солнца. Ему нравилось быть столь непреступной сущностью даже перед ритмично накатывающимися волнами.

Камень гордился собой, своей формой, своей независимостью. Посмеивался над песком, которым легко управляли стихии. Он и не подозревал, что со временем и его постигнет та же участь.

Большую часть своих дней камень скучал, глядя на угнетающее однообразие и монотонность окружающего ландшафта. Иногда он забавлял себя вопросом: «А в чём же смысл?» Часто, созерцая полёты птиц, камень завидовал их свободе и лёгкости, с которой они достигают самых лучезарных высот и неведомых заоблачных далей. Бывали секунды, когда он жаждал обменять всю свою долгую тоскливую жизнь на краткий миг их восхитительного, стремительного полёта.

Так и проживал камень всё своё «валунное» бытие в себе и только для себя. Он даже не замечал, в какое удивительное и таинственное место забросила его судьба. Он не видел, сколько сил и времени тратили на него солнце, ветер и вода, чтобы преобразовать его глупую, твёрдую сущность в качественно новое состояние. Уж слишком прочна была его гордыня на протяжении веков. Уж слишком тяжела была его материя.

Видимо поэтому камням, лежащим на стыке двух миров, ведома лишь собственная будничная жизнь. И хотя у некоторых из них внешние грани давно уже идеально отшлифованы, всё же внутри они остаются всего-навсего камнем.

На переполненном пляже копошилась большая, пёстрая толпа людей. Сверху она казалась единой живой массой, скопившейся здесь исключительно ради желания получить удовольствие от даров природы. И это понятно. Солнце, воздух и вода — что может быть лучше и заманчивее в жаркую летнюю пору? Разве только горы. Но это, как говорится, удел для избранных.

Если приблизиться к этой причудливой массе, то можно разглядеть группки разных людей, чем-то схожих разговорами и поведением. Ну, а если проникнуть в её гущу, то вполне можно рассмотреть и отдельных индивидов. Каждый из них, безусловно, разнился друг от друга не только внешностью, но и своей жизнью. Однако, если повнимательнее присмотреться, то можно обнаружить, что даже сия так называемая индивидуальность находилась на одном и том же фундаменте одних и тех же нескончаемых человеческих проблем, желаний и потребностей. Даже немного скучновато от такого созерцания однотипных мыслей о бытии насущном, облачённых разве что в разные формы. Наверное, поэтому, когда среди такой массы штампованных «индивидуальностей» появляется действительно Личность — Homo Verus (Человек Настоящий), — даже боги перестают зевать от людской многовековой однообразности и с интересом начинают следить за ходом изменяющихся судеб и развивающихся событий.

Но если для богов Homo Verus сияет среди толпы, как гигантский алмаз посреди дорожной пыли, то людям разглядеть его трудно. Уж слишком толсты да кривы их линзы собственного высокомерия. Всё окружающее им кажется мелким и никчёмным. И лишь чистый взор, полный «силы любви», без труда рассмотрит сквозь безликость серой массы многогранный алмаз, то Сущее, что помогает двуногому животному стать Человеком Настоящим.

Погода стояла великолепная. И сегодня всё было так же, как и год, и век, и тысячелетие назад. Разве только людей стало побольше, одежда иная, да и говорили они на других языках, хотя смысл речей не изменился. Отдыхающие всё так же грели свои тела на солнышке, периодически охлаждая их в прохладной воде. Детвора всё так же резвилась возле кромки моря, со смехом и визгом убегая от накатывающихся волн. И вокруг стоял всё тот же причудливый гомон. Кто-то кого-то звал, где-то раздавался задорный смех веселившейся молодёжи. И все эти неумолкаемые человеческие шумы, как и в прошлые времена, сливались с ритмичным прибоем волн да криками кружащих над морем белоснежных чаек.

Недалеко от большого скопления отдыхающих лежал белокурый мужчина, подставив свою спину под тёплые лучи утреннего солнца. Он дремал. Метрах в двадцати от него располагалась компания из четырёх мужчин кавказской национальности и молодой светловолосой женщины с четырёхлетней девочкой. Взрослые распивали вино. С каждым бокалом их смех становился всё громче, движения раскованнее, а речи горячее. Ребёнок постоянно ёрзал на месте, выводя молодую мать из терпения своими нескончаемыми просьбами. Девчушка не понимала, почему мама и чужие дяди так долго едят и пьют, когда гораздо интереснее поиграть, попрыгать или просто похлопать в «ладушки». В конце концов, ей наскучило сидеть. Она взяла свою единственную игрушку — синюю лопатку, которую нашла в песочнице, и побежала к морю. Её мать лишь небрежно обернулась, кинув ненавистный взгляд в сторону убегающего ребёнка, а затем снова растянула свои молодые губки в очаровательной улыбке, повернувшись к своим щедрым случайным знакомым.

Девочка вприпрыжку приблизилась к морю. Пошлёпала ножками по воде. Пробежалась по берегу в одну сторону, потом в другую. Побарахталась на мелководье, пока зубы не стали выбивать мелкую дрожь. Потом погрелась на солнышке, подражая взрослым. И стала сооружать из песка домики, украшая их ракушками да камешками. И чем выше она пыталась их соорудить, тем чаще они рушились под тяжестью сырого материала. Девочка сердилась, кривила губки, всё разбивала и вновь приступала к сооружению недолговечных конструкций. В одной из своих неудачных попыток она раскидала песок возведённого очередного домика в разные стороны. Часть его случайно попала на спину лежащего невдалеке мужчины.

— Макс?! Опять ты! Ну сколько можно?

Мужчина повернул голову к девочке.

— Ну что тебе ещё от меня надо?

Девочка с удивлением уставилась в глаза мужчине. Потом её как-то неестественно передёрнуло, и она часто-часто заморгала. И, наконец, произнесла изменившимся более грубым голосом:

— Сэнсэй?!

— Он самый, — устало произнёс мужчина и, глянув на песочные кучки, с грустью усмехнулся. — А ты, я смотрю, до сих пор возводишь свои замки на песке?

— Замки?

Макс оглянулся и даже привстал.

— Где я? — никак не мог он прийти в себя, испуганно озираясь по сторонам.

— Где, где... На Земле, естественно. Где тебе ещё быть? — нехотя ответил Сэнсэй.

Тут Макс увидел свои детские ручки и даже отшатнулся, словно от чужих.

— Что это со мной?!

— Да что с тобой может статься, кроме того, что уже имеется.

— Нет, правда, Сэнсэй?! Что это ещё за фокусы? Это что, гипноз?

— Гипноз? Фокусы?! — Сэнсэй усмехнулся, развернулся и присел на песок. — Добро пожаловать в мир твоей реальности! Как ты там говорил: «Жизнь такова: либо се ля вы, либо се ля вас».

— Да нет, Сэнсэй, кроме шуток, — испуганно водил глазами Макс вокруг. — Где это я? Что со мной случилось? Как я здесь оказался? Что за ерунда?

— Ерунда?! — ухмыльнулся Сэнсэй.

Но ухмылка тут же пропала с его лица. Он серьёзно посмотрел на Макса глазами, полными строгости и укора.

— А ты вспомни.

Макс зажмурился больше от страха, чем от попыток что-либо вспомнить. В темноте он почувствовал себя даже лучше, чем в пугающей невероятной действительности. Но чем больше успокаивался, тем чаще стали проявляться в его сознании фрагменты какой-то запредельной, глубинной памяти. Эта память была необычной, живой и реальной.

Макс ощутил себя в салоне собственного нового автомобиля, купленного буквально два месяца назад. К нему вернулось чувство удовлетворения жизнью. Наконец-то он достиг своей долгожданной мечты — стал по-настоящему богатым. Перед ним открылись большие перспективы. И воображение рисовало ему красочное будущее. В руках он с гордостью сжимал новенький руль, пахнущий кожей. Макс возвращался домой. И не в какую-то там замшелую комнатушку, а в роскошный особняк. Всего полгода назад он выкупил его и сделал шикарный евроремонт на зависть всем своим друзьям. Но главное — через подставных лиц переоформил на себя фирму разорённого им друга, которая обеспечит ему, как он думал, безбедное существование на долгие годы.

Макса переполняло чувство довольства собой. Он включил погромче радио, где звучал новомодный хит и стал напевать себе под нос мелодию. Жизнь наконец-то удалась! И всё же, где-то глубоко внутри, было как-то дискомфортно. Оттуда зарождалось неприятное ощущение, что он всё-таки упустил что-то очень важное. Хотя золотая мечта и реализовалась, у Макса почему-то не было чувства полного удовлетворения. Да, он достиг желаемого. Однако не получил ожидаемого ощущения всеобъемлющего счастья, мечта о котором так долго прельщала его мысли. Почему? Сомнения относительно своего счастья как-то сами собой стали всплывать на поверхность сознания, точно поднимаясь из неизведанных глубин его «я». Макс пытался им сопротивляться, переводя мысли на обретённые материальные блага. Но это внутреннее Нечто неумолимо наступало на империю Эго, порождая невыносимую боль в груди. Что же не так? Макс терялся в догадках, отыскивая причины подобного тревожного состояния.

Из-за поворота на огромной скорости вылетел джип. Он нёсся навстречу прямо в лоб. Глаза Макса расширились от ужаса. Сердце бешено заколотилось в груди. Руки вмиг похолодели. Расстояние неумолимо сокращалось. Яркий свет фар осветил кабину новенького салона автомобиля Макса. Он резко крутанул руль, пытаясь уйти от столкновения. Машину завертело. В сумасшедшем вираже у Макса захватило дух, словно вертело не автомобиль, а саму прожитую жизнь. Он беспомощно болтался в этой скорлупе своих долгожданных иллюзий и не мог спастись от холодящей душу неумолимой реальности. Животный страх сковал его тело, а в голове промелькнула лишь одна единственная, давно забытая им фраза Сэнсэя: «Жизнь — это иллюзия самообмана». И точно в подтверждение её Макс почувствовал мощный, невыносимо болезненный удар. Он так и не понял, был ли этот удар снаружи или его душа разорвалась в этот миг на части.

Девочка отчаянно встряхнула головой, точно пытаясь избавиться от кошмарного сна.

— Не может быть, — прошептал Макс, ужаснувшись своей догадке.

Руки его слегка тряслись. Он ощущал такой же панический страх крушения всех надежд, как и тогда в автомобиле. Холодный пот выступил на вздрагивающем тельце. Невыносимая душевная боль с новой силой давила на грудь, сохраняя свою щемящую остроту даже в этой странной реальности.

— Не может быть, — вновь повторил Макс, попытавшись успокоиться. — Нет, нет... Если я думаю, значит, я живой... Наверное, я без сознания или в больнице и это мне всё снится.

— Ага, а я твой самый лучший кошмар! — усмехнулся Сэнсэй. — Эх, человеки... Оглянись по периметру, спящая красавица! Что ты там бормотал тогда по поводу фактов? Если факты не подтверждают теорию, от них надо избавиться. Ну давай, попробуй теперь избавиться от очевидного.

— «Очевидного»?! «Тогда»?! Я что, действительно умер? — запаниковал Макс. — Умер, да?!

— Ой, Макс, я понимаю, что каждый имеет право на глупость. Но нужно же пользоваться ею умеренно.

— Нет, я что, действительно умер?! Умер?!

— Да что ты заладил «умер, умер»!.. По крайней мере, я тебя вижу в теле, — с улыбкой промолвил Сэнсэй.

— В теле?

Макс перепугано стал разглядывать своё тело, ощупывая его детскими ручками, как будто не веря самому себе.

— Но... это же... это же не я...

Когда он добрался до нижней части туловища, глаза его ещё больше округлились. Он перепуганно посмотрел вниз, потом на Сэнсэя и полушёпотом, словно под страшным секретом, сообщил ошеломившую его новость:

— Оно же... оно же... женское!

Сэнсэй не удержался, глядя на его лицо, и расхохотался.

— А ты что хотел? Что заслужил!

— Что заслужил?!

Ужасу Макса не было предела. Он всегда считал женщин низшими созданиями, которые сотворены исключительно для обслуживания и удовлетворения его мужской персоны. «Заслужил... заслужил... заслужил...», — пронеслось вихрем в его голове, увлекая сознание в неведомый стремительный круговорот. После яркой вспышки Макс снова ощутил себя в родном теле. Он стоял в спортзале, в толпе, окружающей Учителя.

— Каждый получает то, что заслуживает, — ответил Сэнсэй на очередной вопрос Макса. — Если ты не изменился внутренне при жизни к лучшему и не доказал Богу, что ты — Человек, а не животное, то, соответственно, и получаешь участь животного, только ещё в более худших условиях. Как говорится, каковы твои деяния, таковы и Божьи воздаяния.

— Но человек может покаяться, я знаю, ну вроде как перед смертью, и будет прощён. Считается, что Бог всепрощающий.

— Знаешь, есть такая хорошая русская пословица: «И в раскаянье проку мало, если раскаянье опоздало». Да, Бог всепрощающий. Но если ты собираешься откладывать Бога на неопределённое «потом», удовлетворяя свою животную прихоть, и придёшь к Нему с пустой корзиной, на дне которой будет валяться твоё жалкое раскаяние, то будь уверен — и Бог отложит тебя на неопределённое «потом».

— Нет, ну почему же я буду откладывать на неопределённое «потом»? Вот, традиционно к старости...

— К старости? А ты уверен, что доживёшь до неё? С чего ты взял, что будешь знать, когда наступит твой последний день? Ведь смерть тебя не спросит, придёт да скосит. И на что тебя хватит? Осмыслить, насколько глупо и никчёмно потратил отведённое тебе время, так и не совершив главного, ради чего ты пришёл в эту жизнь?!

— Да, — пробасил стоящий рядом Володя, командир подразделения спецназа. — Перед смертью не надышишься, а после — поздно думать о враче.

— Совершенно верно, — подтвердил Сэнсэй.

Макс не нашёлся, что ответить. Возникла долгая пауза.

— Всё-таки обидно, что человеческий век столь короток, — заметил Андрей, друг Макса. — Вон, какое-то дурацкое дерево секвойя живёт до четырёх тысяч лет. А ты и сотку с трудом натягиваешь!

— Ну почему же дурацкое дерево? — произнёс Сэнсэй. — Вполне прекрасное и полезное. А насчёт скоротечности жизни... Люди и так не в меру ленивы, а если им отпустить гораздо больше времени, они вообще утонут в материи.

— Вы правы, — задумчиво произнёс полненький мужчина лет пятидесяти, один из слушателей беседы. Ребята за глаза называли его «Вареник», так как его лицо с пухлой, выпяченной нижней губой чем-то напоминало этот продукт. — Осознание кратковременности жизни и неизбежности смерти заставляет человека ценить жизнь и использовать время плодотворно.

— Смерть точно подводит своеобразный итог прожитого, — промолвил Володя.

— И побуждающее действует на живущих, — добавил «Вареник».

— Совершенно верно, — вновь подтвердил Сэнсэй. — Осознание неизбежной тленности своего тела заставляет искать ответы на вопросы о вечности, заставляет шевелиться в духовном развитии и изменяться внутренне. Для того смерть и дана человеку, чтобы, помня об её неминуемости, он научился понимать свою сущность, научился преобразовывать себя и свою природу, ценить отведённое ему время для духовного созревания. Смерть — это своего рода дверь в настоящую реальность. И общий итог прожитого подводится именно по накопленным духовным богатствам человека. То, что ты насобираешь здесь за жизнь, такая реальность ожидает тебя за дверью.

— Да, но почему в нас так крепко сидит стремление обеспечить себе будущее, точно мы собираемся жить вечно? — спросил «Вареник».

— Потому что, по большому счёту, эти стремления идут из глубины подсознания. Они исходят из самой души. А душа всегда стремится соединиться с Богом, то есть обеспечить себе долгожданное будущее, а не мыкаться в мгновеньях по разным телам. Но наша материя через разум человека всё время пытается поставить это глубинное стремление на собственную службу, службу Эго. Оттого человек почти никогда не бывает удовлетворён тем, чего достигает внешне в жизни. Ибо истинные сокровища для обеспечения будущего — духовные, а не материальные.

— Даже как-то не верится, что все мы когда-то умрём, — промолвил парень, стоящий за Максом.

— Почему когда-то? Никто не ведает, что с ним может случиться через минуту. Но разве вопрос в нитях судьбы? Вопрос в том, с каким багажом мы предстанем перед реальностью. Людей тянет к вечной жизни, поскольку в них самих заключена частичка вечности. Но разум со своим животным началом эту внутреннюю тягу перелопачивает на свой манер — к вечной жизни в теле, естественно на Земле, поскольку другая реальность, кроме этого пространства, животному началу неизвестна, да и неприемлема...

Уж как только люди не наловчились сами себя обманывать! Многие думают: «Зачем в духовном упражняться, молитвами, медитациями заниматься, мысль под строгим контролем держать, да и хоть просто возлюбить ближнего? Жизнь на это потрачу. А вдруг она даётся только один раз? Вдруг после смерти — лишь гроб и земля сырая, в которой истлеешь сам, и гроб в труху превратится».

Некоторые из присутствующих, в том числе и Макс, того не замечая, одновременно потупили взоры. Видно, сказанное Сэнсэем явно совпадало с их мыслями.

— Не правда ли, самый крутой довод животного начала, чтобы подавить в разуме всплески души и усилить тягу к миру материи?! Другие же люди просто стараются не думать о смерти. Пытаются уйти от этой свербящей, тревожащей мысли по методу страуса — спрятал голову в песок и кажется, опасности нет. Глупости всё это! Почитайте житие святых. Возьмите хотя бы Серафима Саровского. Он гроб у себя в келье держал, чтобы перед глазами было постоянное напоминание о смертности тела. Святые люди не витали в иллюзиях относительно мирского будущего. Их жизнь была — сегодняшний день. Они всегда ожидали, что именно сегодня предстанут перед Судом Всевышнего, потому и старались на духовной стезе, потому и результаты имели по пробуждению «силы Любви». А отсюда и их чудеса проистекали, излечения людей как духовные, так и телесные... Основная же масса оставляет дела свои духовные на «завтра», даже не задумываясь, что для них это «завтра» может никогда не наступить... Вся печаль, что каждый в свой час понимает безвозвратность ушедших ценных мгновений, да поздно становится, слишком поздно...

«Слишком поздно, слишком поздно...», — отдавалось эхом в голове у Макса. Перед внутренним взором мелькали картины прошлой жизни. Какие-то яркие моменты наиболее потрясающих эмоциональных впечатлений вперемешку с его мыслями, а также различными образами бывших друзей, родных и близких. В некоторых местах картинки замедлялись. И в большинстве случаев это было связано именно с Сэнсэем. Макс словно раздвоился, заново переживая данные мгновения. Теперь он уже смотрел на эти события совершенно под другим углом зрения. И если в той жизни Макс оценивал происходящее со стороны своего материального бытия, то сейчас именно с позиции своей души...

Макс попал на тренировки Сэнсэя можно сказать случайно. Просто он так много о нём уже слышал, что решил вместе со своим другом посетить эту секцию по восточным единоборствам, уже ставшую в их городе легендарной. Пришли, посмотрели да так и остались. И если друга больше тянуло к боевому искусству, то Макса занимала необычная философия самого Сэнсэя. Макс был достаточно эрудирован, начитан и философски подкован, сказывались профессорские корни его семьи. Поэтому в лице Сэнсэя он нашёл действительно достойного себе собеседника и оппонента для своих догм.

Неординарное мировоззрение Сэнсэя всё больше захватывало любознательный ум Макса. Он верил и одновременно не верил услышанному. Верил, скорее, как-то изнутри, руководствуясь лишь отдалёнными интуитивными чувствами. А не верил именно логикой, умом, подвергая всё сказанное Сэнсэем сомнению и пытаясь отыскать этому свои доказательства, подтверждения в литературе, в жизни, собственным опытом и ощущениями.

Как-то раз он случайно услышал за дверью разговор Володи и Сэнсэя по поводу его компании.

— Зачем ты возишься с ними, как с малыми детьми? Только время зря тратишь. Да разве из них выйдет что-нибудь путное? Они же ленивы! Работать даже над телом не хотят, не то что над духовным. Вечно их сомнения гложут! Всё колотятся, думают, что из них здесь хотят вылепить что-то такое непонятное, развести их драгоценную персону... Да кому они нужны, кроме самих себя любимых?! Хотят познавать себя — пусть познают! А если не хотят — флаг им в руки! Чего ты на них распыляешься?! Возьми хотя бы Макса, вечно в чём-то сомневается...

— Нет, Володя. Если человек сомневается, значит ищет. А раз есть стремление искать, значит, есть желание познать... Внутри него — противостояние двух мощных начал. С одной стороны, душа трепещет, звенит, как колокол, покоя не даёт. А с другой стороны, материя давит полным набором. Вот и получается, что для него постоянные сомнения в порядке вещей, так сказать издержки внутреннего конфликта.

— Раз он не твёрд в выборе, значит и шансов у него нет.

— Шансов вырваться, конечно, маловато. Но всё же есть. Всё в его руках.

Макс, слушая весь этот закулисный разговор, пребывал в смятении. То в нём вскипала злость, то вспыхивала некая обречённость, то его радовало заступничество Сэнсэя. И, наконец, последние слова Сэнсэя окончательно его воодушевили, пробуждая в нём родной дух поиска. «Да, всё в моих руках!!!»

Дни пробегали, мгновения улетучивались, а Макс всё колебался, как маятник, из стороны в сторону от материального к духовному. Его мятежная сущность никак не могла обрести точку опоры. Он метался в поисках ответов на свои вопросы. Натыкался на разные варианты. Подвергал одно за другим сомнению и вновь оставался один на один с теми же вопросами. Это становилось его естественным состоянием. Однако, пребывая рядом с Сэнсэем, он ощущал себя другим. Он не мог ничего объяснить, но чувствовал необычное спокойствие... Иногда Макс слушал Сэнсэя, но совершенно не слышал его. Скорее ему нравилось просто звучание их обоюдного диалога. Но бывали и такие моменты, когда Эго отпускало свои узды, и Макс не только слышал, что говорил Сэнсэй, но и чувствовал, как трепещет его собственная душа, наполняя тело необыкновенной радостью. Такие моменты и всплывали сейчас из глубинной памяти. Моменты встреч, где важны были даже не сами слова, а то, что происходило в душе, какой-то внутренний всплеск, во время которого разум заполняла любовь ко всему сущему, а животное начало временно уступало свои позиции.

Макс снова чётко услышал слова Сэнсэя, уводящие его в те незабываемые мгновения прожитой жизни. В тот день со своим другом он остался на дополнительные занятия исключительно ради интереса поболтать с Сэнсэем после тренировки.

А начались эти нерегулярные посещения дополнительных занятий с того, что однажды, случайно задержавшись после обычной тренировки, Макс услышал, как личные ученики Сэнсэя обсуждали между собой довольно-таки интересную для Макса духовную практику «Цветок лотоса». Его поразило, что это была не просто медитация. Это была практика, которая привела к духовному пробуждению самого Сиддхартхи Гаутамы, сотворив из него богоподобное существо — Будду. Именно ею владели избранные фараоны Древнего Египта. Отголоски совершенства данной практики восхвалялись в индуистских книгах, написанных ещё на санскрите, в трактатах китайских мудрецов, в эпосе Древней Греции. Такую информацию Макс просто не мог пропустить. Его привлекало здесь всё одновременно: и древность, и таинственность, и божественная святость, которой достигали те, кто занимался этой практикой. Он расценил её как возможность преобразовать себя и главное — стать значимым в этом мире.

Макс пристал к Сэнсэю с расспросами о данной духовной практике. И, добившись своего, побежал домой, радуясь как воришка украденному сокровищу. Первые три дня он старательно всё выполнял и у него, как ни странно, эта практика получалась гораздо лучше, чем другие медитации по внутреннему созерцанию, которые Сэнсэй давал на занятиях по восточным единоборствам. Потом Макс отвлёкся на текущие проблемы материального бытия и его желание заниматься духовной практикой угасло. Вскоре и быт заел до основания. Для Макса наступил дежурный период уныния, во время которого он снова стал предпринимать безрезультатные попытки взрастить в себе «цветок». И поскольку ничего не получалось, он побежал к Сэнсэю «плакаться в жилетку» и вновь искать ответы на свои безутешные вопросы.

— Сэнсэй, где же я ошибся? Вроде делал всё правильно... В состоянии покоя представил, что сажаю внутрь себя в районе солнечного сплетения зерно. Затем стал «подпитывать» его силой Любви, держал позитив мыслей в голове... Вначале я даже почувствовал какую-то лёгкую вибрацию в районе солнечного сплетения, представил, вроде как оно у меня проросло... А потом прошло несколько дней — и ничего... Даже этой самой первичной теплоты не могу почувствовать...

— Ну, правильно. Когда ты делал всё именно с чувством Любви, у тебя получалось. А когда отвлёкся и попытался делать только умом, у тебя ничего не вышло. Это естественно. «Цветок лотоса» — это постоянный контроль и постоянное вожделение Любви. Для того чтобы взрастить «цветок», нужно всегда настраивать себя на любовь к Богу, ко всему сущему. Поддерживать это внутреннее состояние, несмотря ни на какие перипетии судьбы. И я ещё раз подчёркиваю — нужно растить «цветок» не мыслями, а искренним чувством. Суть этой духовной практики заключается в пробуждении чувства Любви с последующим его усилением и постоянным, повторяю, постоянным сохранением, вплоть до проявления физического ощущения в области солнечного сплетения.

— А почему именно там? Это вообще как-то объясняется с точки зрения физиологии человека? — понесло Макса в расспросах.

Сэнсэй еле заметно усмехнулся. В это время к ним на лавку подсел Володя. А так как время дополнительных занятий подходило к концу, за ним потянулись и другие ребята.

— Можно объяснить и с точки зрения физиологии человека, так сказать на самом грубом, примитивном уровне, — ответил Сэнсэй.

— А почему физиология — примитивный уровень? — со своей любимой издёвкой спросил Макс, чувствуя, что его персона находится в центре всеобщего внимания.

— О, ещё какой примитив! — улыбнулся Сэнсэй. — Человек на самом деле — чистейшая физика, сплошные формулы движения энергий. И вся его химия проистекает именно оттуда. А то, что я пытаюсь тебе объяснить, — это всего лишь самый примитивный расклад на пальцах в виде твоих физиологических ассоциаций.

— Я бы тоже с большим удовольствием лишний разок послушал об этом «примитивном раскладе», — пробасил Володя. — Хотя в твоём исполнении «лишний разок» никогда не бывает лишним. Всё время слышу какое-то новенькое дополнение.

— И я того же мнения, — промолвил Стас, высокий парень атлетического телосложения.

Его друг Женька, не уступающий ему по росту и габаритам, привстал с лавочки и в шутку торжественно потряс руки Стасу и Володе.

— Абсолютно с вами согласен.

— Ну, раз пошла такая петрушка, то поехали, — махнул рукой Сэнсэй. — Повторим урок из прошлого. Итак, все вы представляете, что такое солнечное сплетение. — Он остановил взгляд на Максе, который растерянно кивнул, не сказав ни да, ни нет. — Так, понял. Данное сплетение, которое ещё называют чревным сплетением, представляет собой совокупность различной величины и формы нервных узлов, связанных между собой большим количеством соединительных ветвей разнообразной длины и толщины. Оно очень варьируется как по количеству подходящих к нему нервных стволов и входящих в его состав узлов, так и по форме этого мощного конгломерата. В своём центре солнечное сплетение больше напоминает соединённые вершины треугольника. А по общей внешней форме — чаще всего неровный круг, так как нервы от солнечного сплетения радиально расходятся во все стороны к органам брюшной полости, как свет от солнца. Ну и, естественно, там имеется множество нервных окончаний. Солнечное сплетение относится к самым крупным вегетативным сплетениям. Его даже называют «брюшным мозгом».

Так вот, что происходит, когда человек выполняет духовную практику «Цветок лотоса»? Если процесс циркуляции внутренних энергий образно спроецировать на физиологию человека, то получится следующая картина. При целенаправленной концентрации внимания на солнечном сплетении с чувством, подчёркиваю положительным чувством, происходит раздражение нервных окончаний, в том числе и nerva Vagusa, одного из двенадцати пар черепных нервов, или так называемого блуждающего нерва. Кстати, хочу обратить ваше внимание, что в образовании солнечного сплетения в качестве парасимпатической его части принимают участие как правый, так и левый блуждающий нерв. Более того, в состав сплетения входит большей своей частью общий задний ствол обоих блуждающих нервов. Теперь возвращаемся к нашему сосредоточению. После раздражения блуждающего нерва сигналы передаются по нему в головной мозг. И проходя через распределительные узлы, попадают в гипоталамус.

— Гипоталамус? — встрепенулся Макс и уже явно заинтересованно спросил: — Это не тот, что называют «древним мозгом» или «змеиным мозгом»?

— Да, — подтвердил Сэнсэй. — И «первичным мозгом», и «мозгом динозавра», и «мозгом рептилий», как его только не называют. Гипоталамус действительно одно из древнейших образований. Прообраз гипоталамической области существует даже у хордовых, то есть самых примитивных из всех позвоночных. В человеке же гипоталамус, можно сказать, доведён до совершенства.

— А почему его называют именно мозгом рептилий, динозавров, а не, к примеру, мозгом хордовых или амфибий?

— Понимаешь в чём дело, именно во времена древнейших рептилий, поскольку это были первые по-настоящему наземные позвоночные, гипоталамус пришлось значительно усовершенствовать и дифференцировать с учётом адаптации для наземного существования. А человеческий вариант гипоталамуса — это всего лишь надстройка над базовой разработкой гипоталамической области древнейших рептилий. И разница между ними... ну, скажем, как между моделью первого ЭВМ и моделью современного компьютера. В принципе одно и то же, но совершенно другие возможности...

— Нормально, — только и ответил Макс, поражённый услышанным.

— Так вот, вернёмся к нашему человеческому гипоталамусу. Чтобы понять, что именно там происходит после передачи возбуждения, давайте вспомним сначала, что представляет собой гипоталамус, хотя бы то, что известно о нём на сегодняшний день. Гипоталамус — высший центр, в котором собираются все данные о внутреннем состоянии организма. Он словно посредник между нервной системой, внутренними органами, тканевыми жидкостями и, я бы ещё добавил, преобразователь энергии. Получая нервные импульсы из мозговой коры, гипоталамус перешифровывает их на язык, понятный жидкостным средам организма.

— А это как?

— Ну, меняет там соотношение, концентрацию в них гормонов, ферментов, солей и так далее. Между прочим, ни одна часть головного мозга не находится в таком привилегированном положении по снабжению кровью, как гипоталамическая область. Химические вещества, поступающие из крови, постоянно сигнализируют, в каком состоянии находятся внутренние органы и системы в каждый отдельный момент. Проще говоря, гипоталамус — это хороший управляющий, который отлично ладит как с хозяином предприятия, так и с рабочими, и умело распоряжается вверенными ему ресурсами. Оттого и предприятие работает как единый механизм. В общем, этот управляющий обеспечивает предприятию полный гомеостаз.

— Гоме... чего, чего? — тихо переспросил Макс у сидящего рядом Женьки.

Тот еле заметно улыбнулся и так же тихо, на полном серьёзе ему ответил:

— Таз, конечно. Чего, не слышал такое выражение? Это когда на предприятии давно не было налогового инспектора.

— А-а-а, — многозначительно протянул Макс и растерянно добавил: — Да, теперь припоминаю.

Сэнсэй, услышав это, улыбнулся:

— Гомеостаз — это постоянство внутренней среды организма.

Он посмотрел с лёгким укором на Женьку. Но тот состроил невозмутимое лицо и стал оправдываться:

— А я чё? Я так и сказал. Когда на предприятии постоянство внутренней среды? Когда там давно не было налогового инспектора.

Ребята засмеялись, а Сэнсэй безнадёжно махнул рукой в его сторону.

— А кто же хозяин организма? — поинтересовался Макс у Сэнсэя, с опаской косясь в сторону Женьки.

— Эпифиз, — просто ответил Сэнсэй, словно само собой разумеющееся. — Итак, выяснили, что гипоталамус — главный подкорковый центр вегетативного обеспечения и контроля. Он принимает самое активное участие в регулировании деятельности сердечно-сосудистой системы, желудочно-кишечного тракта, температуры тела, биохимии организма, также регулирует биоритмы, чувство голода, аппетита, жажды, влияет на половое поведение и так далее. Ну и, конечно, гипоталамус координирует самые разнообразные формы нервной деятельности, начиная от состояния бодрствования, сна и заканчивая формированием положительных и отрицательных эмоций, поведением организма во время реакции адаптации... Но, как говорится, это всё к сведению, чтобы вы лучше понимали последующее. Теперь о главном. Именно в гипоталамусе находятся два древнейших центра. Если на черепную коробку смотреть сверху, то эти центры в совокупности с шишковидной железой составляют своеобразный внутренний треугольник, вершина которого — эпифиз. В разные времена они назывались по-разному, но суть их от этого не менялась. Одно из их названий, упоминающихся в древних рукописях, — «агатодемон» и «какодемон». Агатодемон стимулирует рождение положительных мыслей, а какодемон — рождение отрицательных мыслей.

— Как, как? «Демон»? — переспросил Макс. — Это что, в переводе типа «дьявол»?

— В переводе с греческого «демон» (daimon) означает «божество», «дух». А уже позже христианство позаимствовало это слово у греков и наделило его таким определением, как ты сказал.

— А «како»? — вновь спросил Макс.

— «Како» оно и есть «како», — пошутил Сэнсэй. — Приставка «како» происходит от греческого «kakos», что означает «плохой».

— Вот! И я всегда говорил о многофункциональности этого интернационального слова, — весело подметил Женька.

Ребята опять рассмеялись.

— Значит, если «како» — «плохой», то «агато», следовательно, — «хороший»? — уточнил Макс.

— Совершенно верно, «благой». Между прочим, это определение центра положительных мыслей было известно ещё древним египтянам. И отнюдь не случайно в Древнем Египте появился медальон, ставший позже талисманом, названный в греко-египетской традиции «агатодемоном». На нём было изображение змеи с головой льва и семью сияющими звёздами (которые позже переделали в короны).

— Так получается, греки эти знания переняли у египтян? — спросил Володя.

— Да. И если у египтян хоть что-то присутствовало из разряда первоначальных знаний, то греки, позаимствовав, превратили знания в мифологию. Так в греческой традиции появился агатодемон — добрый дух, следующий за человеком в течение жизни. Он считался посредником между людьми и богами.

— И сделав из внутреннего внешнее, люди его утратили, — с улыбкой прокомментировал Володя, используя выражение Сэнсэя.

— Совершенно верно.

— Так мысли рождаются именно в гипоталамусе? — Макс поспешил вернуться к разговору на столь интересующую его тему.

— Ну, не в самом куске материи, как ты думаешь, — ответил Сэнсэй. — Я же сказал, это образное сопоставление, проектирование энергий на материю. Мысли рождаются не именно в веществе мозга под названием гипоталамус. Они рождаются в этих центрах, о которых я говорил. А данные центры — своеобразные чакраны тонкой материи, из природы которой и состоят наши мысли. И если тебе удалят данный участок мозга, то у тебя будут наблюдаться нарушения определённых психических функций мышления, восприятия, памяти и так далее, но мыслить ты от этого не перестанешь.

— Ясно.

— Данные центры — своеобразные полупроводники между тонкой материей и нервной системой. Они принимают сигналы нервной системы, переводя их в тонкую материю, и в то же время сами могут кодировать информацию в сигнал и, что называется посылать по нервным путям «приказ мысли»... Добавлю к этому уже известные вам сведения, что при возбуждении как положительных эмоций, так и отрицательных преобладает активность парасимпатического отдела нервной системы, один из важнейших нервов которого — блуждающий нерв.

Вернёмся теперь к началу. Что происходит при выполнении духовной практики «Цветок лотоса»? Когда в гипоталамус поступает раздражение от блуждающего нерва, вызванное именно таким сосредоточением положительных чувств, то эти нервные сигналы в свою очередь проходят через оба центра. Причём, наряду с большей стимуляцией агатодемона происходит также и менее выраженная стимуляция какодемона. При стимуляции центра агатодемона данной разновидностью энергий, скажем проще, энергией «Любви», человек ощущает состояние блаженства, всеобъемлющей радости.

Теперь рассмотрим случай с Максом. Через нечто подобное, в принципе, проходят почти все начинающие. Стоит человеку ослабить своё внимание или полностью отвлечься на своё животное чувство, как происходит всплеск, накопленный одновременной стимуляцией центра какодемона. Это выражается сначала в виде появления отрицательных мыслей, возбуждением отрицательных эмоций. Отсюда рождаются сомнения. А когда ты, прошу особо отметить, придаёшь этим мыслям свою силу — внимание, то, как следствие данного синтеза, происходит возбуждение ряда других центров нервной системы, из-за чего человек впадает в депрессию, появляется угнетающее, подавленное настроение или агрессия. Затем этот процесс захвата твоего внимания отрицательными мыслями ещё больше усугубляется, тем самым сильнее стимулируя центр какодемона. Получается замкнутый круг. И человек, как говорится, вновь попадает в сети своего животного начала.

— А как же разорвать этот замкнутый круг? — поинтересовался Макс.

— В том-то и весь фокус! Мозг человека с рождения настроен на частоту животного начала, хотя это самая примитивная программа из всех его возможностей. Центр какодемона практически постоянно стимулируется человеком, который живёт обычной жизнью, не принимая участия в развитии своего духовного начала. Поэтому в данном индивиде устойчиво присутствуют такие элементы, как зависть, злоба, ненависть, жадность, корысть, ревность, страх, эгоизм и так далее. У кого-то они более выражены, у кого-то — менее. Но изо дня в день эти люди сами себя кусают за собственный хвост и от этого укуса ещё больше страдают. Стимуляция агатодемона у них происходит крайне редко. В основном лишь в виде незначительных раздражений данного центра и то на очень короткий промежуток времени. Причём с последующим подавлением этого всплеска более простимулированным центром какодемона.

А вот люди, идущие по духовному пути, целенаправленно занимаются стимуляцией центра агатодемона. К чему это приводит? Возьмём, в частности, «Цветок лотоса», поскольку именно его схема работы в организме человека является итогом любого духовного пути, скажем так, приводящего к одним и тем же внутренним Вратам. Итак, если правильно выполнять «Цветок лотоса», контролировать свои эмоции, мысли, силу своего внимания и постараться большую часть времени, а ещё лучше постоянно, пребывать в состоянии Любви, локализуя это чувство в районе солнечного сплетения, то можно добиться следующего. Постоянное раздражение и стимуляция центра агатодемона усиливает его работу, включая определённые механизмы, которые заглушают малую побочную стимуляцию центра какодемона... Тут уже идёт чистая физика, поэтому я не буду вдаваться в непонятные для вас подробности. Короче, если опять-таки образно выразиться на языке физиологии, происходит нечто похожее на полное или частичное торможение участка какодемона. В результате освобождается энергия, которая резко усиливает работу агатодемона, что в свою очередь приводит к всплеску, активно стимулирующему работу шишковидной железы. Её ещё называют эпифизом или пинеальной железой. И именно в результате работы эпифиза в обновлённых условиях, проще говоря, изменения волновой частоты, у человека и открывается духовное видение, или, как называют на Востоке, «Третий Глаз». Ну а это, в свою очередь, уже способствует пробуждению колоссальных сил души. Человек не просто меняется внутренне, ему открывается кладезь настоящих знаний, реалии высших миров...

Сэнсэй умолк.

— И всё-таки я не понимаю, — проговорил Макс, пожимая плечами, — как какая-то шишковидная железа может так глобально преобразовывать человека? Я ещё допускаю центральная нервная система. Но эпифиз?!

— ЦНС действительно занимает одно из привилегированных мест в системе управления организмом. Но хозяин всего внутреннего — именно эпифиз. Это своеобразный орган высшего контроля, который оказывает своё значительное влияние только тогда, когда в человеке происходят по-настоящему глобальные изменения. А если этого нет, он просто «наблюдает», время от времени контролируя общий настрой структур мозга, корректируя его работу: либо активизируя, либо подавляя те или иные процессы. Но самое главное, именно в эпифизе содержатся информационные матрицы, своеобразные голограммы, в которых хранится информация обо всём, что касается данного индивида, в том числе и о его предыдущих жизнях. Это самый секретный «сейф» памяти, имеющий «двойное несгораемое дно», поскольку является ещё и чакраном. Всё, что ты видишь в течение жизни, ощущаешь, переживаешь, в общем, всё твоё внутреннее и внешнее фиксируется именно в шишковидной железе. Это своего рода внутренний Страж Врат, который всегда всё знает о тебе, все твои тайные и явные желания. Кстати, у первых последователей Христа эта информация интерпретировалась как личная страничка в книге жизни в руках у Бога, где записывалось всё о человеке... И поэтому, если в тебе преобладает животное, мыслишки о неустанном накоплении материального, то как бы ты внешне не занимался показухой своей «ангельской» натуры, все твои старания будут «до лампочки». Врата могут открыться только через духовное, постоянное искреннее желание, наполненное твоей чистой Верой и Любовью... И вот ещё что интересно. Этот Страж не просто фиксирует помыслы и деяния человека, но и усиливает то, что доминирует в мыслях. То есть, если ты переключаешь своё внимание на негативное восприятие, — Страж будет поддерживать в тебе негатив, усугубляя то, что имеешь. Если переключишь на добро, — Страж будет усиливать в тебе эти чувства.

— А эпифиз такой же древний, как и гипоталамус? — поинтересовался Макс.

— Безусловно. Эпифиз, как и гипоталамическая область, — древнейшие образования. Эпифиз имеется у всех позвоночных, хотя и неодинаков по своей организации. К примеру, у низших позвоночных животных (ящериц, амфибий, некоторых видов рыб) шишковидная железа представлена парным органом в виде внутримозговой и поверхностно расположенных частей.

— Поверхностно расположенных? — переспросил Стас. — А это как?

— Ну, в виде третьего, так называемого теменного глаза, находящегося непосредственно под кожей и крышкой черепа.

— И что, ящерица видит через этот теменной глаз?

— А как же! Там имеется и своеобразный хрусталик в виде верхней стенки глазного пузырька, и полость, заполненная светопреломляющим веществом, и пигмент, — всё как положено.

— Она что, видит прямо через кожу? — удивился Макс.

— Да. Эпифизарная роговица, то есть кожа над теменным глазом, — она ведь прозрачная. А высшие позвоночные обладают непарным эпифизом. У человека вообще данная шишковидная железа, находящаяся в задней части третьего желудочка между буграми четверохолмия, представляет собой нечто уникальное и особенное. Эпифиз человека, по сравнению с этим органом других высших позвоночных, был существенно преобразован в связи с двойственностью индивида: материальной и духовной. Поэтому эпифиз является не только хозяином тела человеческого, но и вратами в духовный, более высший мир, своеобразным порталом. Так что любое изменение состояния сознания проходит именно под контролем эпифиза.

— А как он выглядит, этот эпифиз? — задумчиво проговорил Макс.

— Да такое небольшое шероховатое образование треугольно-овальной формы, несколько уплощённое в передне-заднем направлении. На вид серовато-розовый, хотя цвет может изменяться в зависимости от степени наполнения кровеносных сосудов. А на вес... у каждого, конечно, индивидуально. Но где-то в среднем 0,130 грамма. Хотя у совсем потерянных личностей его вес может быть гораздо меньше, иногда достигает всего лишь 0,025 грамма. А у духовно развитых людей бывает и 0,430 грамма и более. У кого как.

— Надо же, такой маленький, а такой крутой! — удивился Макс.

— Ты рассуждаешь чисто субъективно, меряешь привычной материальной меркой. А если рассматривать объективно, по существу, то размеры в пространстве для энергетических объектов особой роли не играют. Вот, к примеру, частица «По». Она настолько мала, что до неё до сих пор не могут докопаться современные учёные со всеми их передовыми технологиями. Но из её наложений соткано всё: не только мы, но весь бесконечный Космос со всеми галактиками. Так что, по сути, размеры — понятие относительное.

— А эпифиз как-то растёт в течение жизни?

— Как сказать... Вес эпифиза постоянно нарастает до достижения человеком десяти — четырнадцати лет, то есть до периода полового созревания. Затем происходит существенный всплеск жизненной энергии — праны. И начиная с этого времени, если человек грязнет в материальном, как свинья в луже, вес эпифиза практически не изменяется. А если работает над собой духовно — это уже другой вопрос... Подними хотя бы медицинскую литературу о проявлении у людей, в том числе и детей, необыкновенных умственных способностей при увеличенной пинеальной железе, и ты сам всё поймёшь.

— Но если эта шишковидная железа столь важна в человеке, почему о ней нигде нет такой информации? — с лёгким упрёком произнёс Макс.

— Ну, как это нет?! — возмутился Сэнсэй. — А ты кардинально искал? Ведь нет же! Удивительно, как люди обожают утверждать, что нигде нет упоминаний, абсолютно не прилагая усилий для поиска. Запомни, Макс: кто ищет, тот всегда найдёт, кто стучится, тому отверзнется.

А про шишковидную железу знали давно и именно как железу, а не какое-то другое образование. Возьми хотя бы древнюю Индию. За две тысячи лет до нашей эры там был целый расцвет учения об эпифизе. Уже тогда знали, что данная железа является в человеке не только органом ясновидения, памятью о прежних воплощениях души, но и основным чакраном концентрации высших энергий... Более того, эти же знания имелись ещё раньше, в Древнем Египте у первых фараонов, хотя в несколько иной интерпретации. О шишковидной железе знали и в Древнем Китае, в том же Тибете. Кстати, там издревле существовал ритуал сожжения умерших высоких духовных лиц, после которого ближайшие ученики начинали отыскивать в пепле так называемое рингсэ. Это твёрдое вещество, больше похожее на янтарный камушек. По нему ученики судили о степени духовности своего Учителя. Считалось, чем оно больше, тем духовно выше был умерший человек. Так вот, рингсэ — не что иное, как мозговой песок эпифиза. Этот песок до сих пор остаётся загадкой из загадок для современных учёных. А в древнем Тибете о нём уже знали как о месте накопления психической энергии...

Так что о шишковидной железе было известно очень давно. Только называли этот орган по-разному. В принципе, шишковидной её начали называть со второго века нашей эры, когда древнеримский врач Гален сравнил её с сосновой шишкой. Так оно и пошло. В переводе на латинский язык эпифиз стали называть glandula pinealis, по названию итальянской сосны — пинии.

— А эпифизом?

— Эпифиз — это уже греческое название «epiphysis», что означает «приросток».

— Да, запутаться можно с этими «обзываниями», — пошутил Женька.

— Но самое интересное в том, что чем больше люди отдалялись от древних познаний, чем интенсивнее развивалась ортодоксальная медицина, тем быстрее утрачивались настоящие знания о функциях этой железы. Эпифиз длительное время вообще считали рудиментом. Хотя пытливые умы всё равно, так или иначе, докапывались до истины. Взять хотя бы Рене Декарта, жившего в начале семнадцатого века. Замечательный человек! Неудивительно, что с его умом и стремлением к самосовершенствованию он был и философом, и математиком, и физиком, и методологом наук одновременно. Так вот, он тоже высказал мнение о том, что душа имеет своё местонахождение в маленькой шишковидной железе, расположенной в центре мозга. Скажем так, он был близок к истине и почти докопался до сути... Более того, ещё в те времена Декарт указывал на наличие функциональной связи между шишковидной железой и зрительной системой, что было доказано гораздо позже.

— Ты думаешь людям когда-нибудь удастся научно доказать связь эпифиза с душой? — недоверчиво спросил Макс.

— Вполне. Ведь сейчас уже ведётся интенсивное изучение эпифиза, хотя только на стадии химизма. Но уже признаётся его ведущая роль в организме как важнейшего звена нейрогуморальной системы и нейроэндокринного органа. Ни у кого уже не вызывает сомнения, что эпифиз — главный посредник между внешней и внутренней средой организма, обеспечивающий регуляцию жизнедеятельности всех органов и систем в зависимости от условий обитания, то есть смены дня и ночи, времён года, температуры, влажности, активности электромагнитного поля Земли, уровня ионизирующей радиации и так далее. Известно, что именно шишковидная железа оказывает значительное влияние на поведение, в частности на исследовательское поведение, способность к обучению, память, локомоторную и судорожную активность, половое и агрессивное поведение. Уже открыли не только взаимодействие шишковидной железы с гипоталамо-гипофизарно-надпочечниковым комплексом, но и наличие эпиталамо-эпифизарной системы как параллельного дублирующего механизма при чрезвычайных ситуациях. Изучают иннервацию эпифиза с верхними шейными позвонками, то есть симпатическими нервами. Предпринимаются попытки изучить его связь с парасимпатикой. Отмечается влияние шишковидной железы на иммунитет, на нейроэндокринные железы... Благодаря последним достижениям науки, людям стала доступна информация о гистоструктуре, химическом составе, о некоторых эпифизарных гормонах и гормоноидах. Ведётся изучение частотных характеристик шишковидной железы...

— Но это только старт к познанию загадочного во многих отношениях органа. Всё изученное на сегодняшний день — всего лишь соринка на поверхности воды. Люди пока даже не знают, что эта вода — океан, не говоря уже об отсутствии сведений о свойствах самого океана. Хотя медицина будущего, если, конечно, такое будущее настанет, раскроет тайну эпифиза. Это в принципе не так уж сложно. Достаточно научиться считывать информацию с его голограмм. Но если людская наука успеет добраться до этого, то мир перевернётся.

— В какую сторону?

— Всё зависит от людей. Если сейчас люди копаются в изучении материального мира и грубых энергий, механизмов его управления, то, расшифровав структуры и информацию голограмм эпифиза, люди смогут научиться управлять и тонкими энергиями...

— Да... Я, наверное, не доживу до столь просвещённых веков, — пошутил Макс.

— А зачем тебе их ждать? — таким же тоном ответил Сэнсэй. — Кто захочет, тот всегда отыщет эти знания в себе, причём в любое время, вне зависимости от общего уровня просвещения человечества. То, что пытаются сейчас сделать люди сообща, с помощью своей науки, — всего лишь попытка, мягко говоря, достать правой рукой левое ухо. Несколько усложнено, но как занимательно... Древние знали более короткий путь — через своё внутреннее. Ведь по большому счёту суть не в том, чтобы дотянуться до уха, а понять, что это за орган и как им пользоваться.

Для отдельно взятой личности всегда важнее проходить через своё внутреннее, чем бестолково созерцать внешнее. Ведь, в принципе, если кто-то, трудясь над собой, достигнет каких-то духовных высот, то лично тебе легче от этого не станет. Ведь каждый должен самостоятельно трудиться на своём внутреннем поле, чтобы обрести ценный для себя урожай.

А инструментов для возделывания своего духовного всегда было в изобилии. Выбирай, какой хочешь. Но, работая с ними, так или иначе, человек всегда приходил к одному и тому же результату — через взращивание силы Любви с преодолением в себе животного (древнего дракона), то бишь гипоталамуса, к стимуляции эпифиза. Это закономерность, которая и была отражена в самой первой, изначальной духовной практике «Цветка лотоса» из науки «Беляо Дзы», адаптированной в своё время для людей. А всё, что наросло потом, — всего лишь различные усложнённые комбинации данной практики, которые, в итоге, так или иначе, приводят к первоначальному зерну.

— Ну, в частности, понятно, — кивнул Макс, поскольку ему показалось, что Сэнсэй скорее объяснял ему, чем ребятам. — Но по большому счёту... ничего не понятно. Как «Лотос» мог стать основой всего, если в мире масса самых разнообразных путей? В моей голове, например, «Цветок лотоса» больше ассоциируется с буддизмом. Но есть же и христианство, и мусульманство, и, я знаю, кришнаиты. И если тут, как ты говоришь, динамическая медитация, то там идут молитвы, какие-то словесные вдалбливания в подсознание. Это совершенно другое воздействие на организм!

— Как тебе сказать... Первоначальное воздействие другое, — промолвил Сэнсэй. — Однако это лишь различные способы избавления от отрицательных мыслей, от своего животного. Но последующий путь к пробуждению души у всех одинаков.

Вот возьми христианство, к примеру, то же Православие. В духовной практике для достижения состояния святости там используется древняя внутренняя молитва, называемая в христианстве как «непрестанная молитва», «умная молитва» или «сердечная молитва», но больше она известна как «Молитва Иисусова». Состоит она всего из нескольких слов: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя». Или сокращённо: «Господи Иисусе Христе, помилуй мя». И, в принципе, она приводит к тому, что человек, постоянно повторяя её «устами, затем умом, а после сердцем», постепенно погружается в то состояние, которое достигается в «Цветке лотоса». Многие люди с помощью неё пришли к пробуждению души.

Эта молитва очень сильная и действенная. Подробно она расписана в старинной книге «Добротолюбие». Для людей умных и сведущих в духовных таинствах данное произведение — вторая книга после «Евангелия». В ней излагаются советы и наставления двадцати пяти мужей, которые описывают практику по этой молитве. И хотя им всем и приписывают «святость», но, к сожалению, лишь немногие из них в действительности её достигли, познав таинство внутренней молитвы. Старцы описывают три ключа этой молитвы: частое повторение имени Христа и обращение к нему, внимание к молитве или, проще говоря, полное сосредоточение на ней без посторонних мыслей, и, наконец, уход в себя, что считается церковниками великим таинством этой молитвы и называется ими «вхождением ума в сердце».

В принципе, это религиозный, более длинный путь к чистому знанию, то есть к тому же пробуждению в «Цветке лотоса», раскрытию души. Но на этом пути в христианстве, заметьте именно для начинающих, а не для людей, уже следующих этой молитве, применяется определённые религиозные правила. Им запрещают начинать практиковать без соответствующего руководства, то есть живого наставника. Мотивируют это тем, что якобы те, кто будет без наставника читать эту молитву, попадут «вдруг во власть каких-то неуправляемых психических состояний».

А фактически, ничего там страшного нет, поскольку начинающий проходит самый обыкновенный аутотренинг, самодисциплинируя себя, самые первые ступеньки в медитации, учится концентрировать своё внимание на молитве, убирая все посторонние мысли и постепенно увеличивая время её исполнения. Так что, по большому счёту, те этапы, что проходит начинающий, произнося эту молитву «устами, а затем умом», — это попросту вбивание её в подсознание, чтобы легче было бороться со своим животным началом, концентрируясь именно на молитве и добиваясь тем самым «чистоты помыслов».

Многие приступают к данной внутренней молитве либо из-за страха «мук адовых», либо из-за личной корысти в будущем. Хотя те святые мужи, которых эта молитва действительно привела к открытию собственного внутреннего храма души, писали, предупреждая, что «боязнь муки адовой есть путь раба, а желание награды в Царствии, — при этих словах Сэнсэй глянул на Макса каким-то необычным, проницательным взглядом, у Макса даже мурашки по спине пробежали, — есть путь наёмника. А Бог хочет, чтобы вы шли к Нему путём сыновним, то есть из любви и усердия к Нему вели себя честно и наслаждались бы спасительным соединением с ним в душе и сердце». Бога можно постичь только с помощью внутренней, чистой Любви. В Иоанне в 4 главе 18 стихе упоминается: «В любви нет страха, но совершенная любовь изгоняет страх, потому что в страхе есть мучение; боящийся не совершенен в любви». Как писал в своих наставлениях Григорий Синаит в «Добротолюбии», в первой части на странице, — Сэнсэй прикрыл глаза, припоминая, — на странице 119 об Иисусовой молитве: «Эту одну возлюби и взревнуй стяжать в сердце твоём, храни ум всегда не мечтательным. С нею не бойся ничего; ибо Тот, Кто сказал: дерзайте, Аз есмь, не бойтеся, — Сам с нами». «Иже будет во Мне и Аз в нём, той сотворит плод мног», — как сказано в «Новом Завете» Иоанном в 15 главе 5 стиха.

Так вот, первые два этапа молитвы «устами и умом» — это всего лишь прелюдия. Самое же большое таинство у церковников считается «снишествие ума в сердце», когда «имя Иисуса Христа, сходя в глубину сердечную, смирит змия пагубного, душу же оживотворит», когда молитва «опускается умом в сердце и сердце начинает её произносить». Это есть, в принципе, переход от словесного к чувственному, проще говоря — начало медитации. Ибо медитация есть не что иное, как работа именно на чувственном уровне без слов.

Сведущий человек, читая «Добротолюбие», отметая религиозную шелуху, поймёт, в чём суть этого пути и взгляд его отыщет нужное. К примеру, Симеон Новый Богослов в 68-м Слове «Добротолюбия», излагая способы «вхождения в сердце», писал: «Три вещи надлежит тебе соблюсти прежде всего другого: безпопечение о всём, даже благословном, а не только не благословном и суетном, или иначе умертвие всему, совесть чистую во всём, так чтобы она ни в чём не обличала тебя, и совершенное беспристрастие, чтобы помысл твой не клонился ни к какой вещи». Это есть первейшие основы к раскрытию души.

В «Добротолюбии» можно найти разные способы, с помощью которых познававшие таинство внутренней молитвы достигали «умом вхождение в сердце».

— А почему разные? — поинтересовался Макс.

— Ну, каждый человек по-своему индивидуален, так сказать у каждого своя ширина шага... Так вот, одни, сосредоточиваясь на сердце, пытались умом вообразить, как с каждым ударом сердца произносится молитва. Другие упражнялись в дыхании, произнося на вдохе: «Господи, Иисусе Христе», а на выдохе — «помилуй мя!» и опять-таки сосредоточивая эти слова на сердце. Третьи просто занимались самосозерцанием. К примеру, тот же Григорий Синаит упоминает так: «...низведи ум свой из головы в сердце, и придержи его там: и оттоле взывай умно-сердечно: «Господи, Иисусе Христе, помилуй мя!» Удерживай при этом и дыхание, чтоб недерзостно дышать, потому что это может рассеивать мысли. Если увидишь, что возникают помыслы, не внимай им, хотя бы они были простые и добрые, а не только суетные и нечистые». Или, к примеру, Никифор Монах во второй части «Добротолюбия» советует, если не получается с помощью дыхания во внутрь, то «...понудь себя, вместо всякой иной речи (мысли), это одно вопить внутри. Продержись терпеливо в этом делании только несколько времени, и тебе откроется через это вход в сердце без всякого сомнения, как и мы сами опытом это дознали».

Всё это замечательно. Но они сосредоточивались на сердце. Поэтому в скором времени те, кто практиковал внутреннюю молитву, начинали чувствовать боль в этом органе. И на такой острый крючок многие попадались. В каком плане? Сердце — это мышца, мотор организма, там никогда не было души. Сердце должно работать автономно. И сосредоточение на этом органе — огромный риск. Риск в чём? Если у человека во время сосредоточения появляются хоть малейшие сомнения, если он упражняется в этой молитве ради праздного эксперимента, не меняя глобально свою внутреннюю жизнь, не приняв твёрдого решения следовать своей душе, то есть не пробуждая в себе истинной веры в Бога, а просто играет ею по прихоти своего хорошего настроения, то может схлопотать себе хорошенький инфаркт. Но истинно духовные люди со стойкой верой, искренней, чистой любовью к Богу, проходили и этот этап, хотя и не безболезненно для сердца, пока не уходили в глубь души, в область солнечного сплетения. Они ощущали, как их сознание словно опускается туда. И именно оттуда начинали чувствовать тепло, растекающееся из груди по всему телу и вызывающее приятные ощущения. Как писали святые мужи, «возгорался костерок, который охватывает изнутри тебя пламенем Любви Божьей». Проще говоря, начинал работать чакран солнечного сплетения. И человек чувствовал, как из груди исходила вибрация, тёплая волна, которая как бы несла в себе эти слова из глубины души: «Господи, Иисусе Христе, помилуй мя». Человек ощущал в себе излияние Любви Божьей и сам усиливал эту Любовь своим последующим сосредоточением на ней. «Блаженни чистии сердцем, яко тии Бога узрят». Как написано в изречениях Феолипта Митрополита во второй части «Добротолюбия»: «Уединившись внешне, покушайся далее войти во внутреннейшее стражбище (сторожевую башню) души, которое есть дом Христов, где всегда присущи мир, радость и тишина. Мысленное солнце Христос дары сии, как некие лучи из Себя испускает, и как некую мзду подаёт душе Его приемлющей с верою и добротолюбием».

— Что-то я насчёт сердца не совсем понял, — сказал Макс. — Как это у духовно продвинутых так получалось, что их инфаркт обходил? Ведь они тоже концентрировали своё внимание на сердце, а срабатывало солнечное сплетение.

— Потому что, если человек открывается с Любовью к Богу, Любовь Божья его и убережёт, каким бы путём он ни шёл. Главное — стремление в пути. Тогда, рано или поздно, ищущий придёт к нужному результату. По существу, если человек стоек в своём духовном рвении и даже в мыслях не допускает никаких сомнений, то всё срабатывает так, как должно сработать.

Макс смотрел на Сэнсэя по-прежнему непонимающим взглядом.

— Ну, как тебе ещё объяснить... Если ты не поленишься раскрыть нейрофизиологию человека, то увидишь, что сердце иннервацией связано с солнечным сплетением.

— Ну, и...

— Сила Любви есть определённая энергия. Постоянное её чистое сосредоточение, даже на сердце, всё равно так или иначе будет локализовать эту силу в солнечном сплетении.

— А-а-а, — наигранно протянул Макс. — Тогда понятно.

— Ну, слава Богу, — таким же тоном произнёс Сэнсэй, в шутку вытирая «пот» со лба.

Окружающие ребята заулыбались.

— В начале разговора ты упомянул, что молитва древняя, — напомнил Володя, желая продолжить тему.

— Да. Её корни уходят в глубь веков. Когда-то её называли «Молитвой души» и сосредоточивались именно на центре «между грудью и животом», то есть на солнечном сплетении. В общем это — своеобразная адаптация «Цветка лотоса». Внутреннюю молитву можно отыскать в тайнознании любой серьёзной религии.

— А почему в христианстве она называется «Молитвой Иисусовой»? Иисус что, давал её своим ученикам? — поинтересовался Макс.

— Ну, скажем так, для себя и своих личных учеников Иисус использовал чистые знания, тот же «Цветок лотоса» как самый простой и эффективный способ укрощения животного начала, поскольку работа здесь шла на чувственном уровне. Для умных людей он давал внутреннюю молитву как наиболее приемлемую для них привычную форму духовной практики. Конечно, небольшой крюк через словесность и подсознание, но результат — опять-таки выход на чувственный уровень. Ну а для остальных, в которых всё-таки главенствовало животное начало, Иисус излагал знания в виде притч с двояким ключом, который подходил как для ума мирянина, так и для сведущего человека. Каждый открывал этим ключом свои внутренние сокровища.

После Иисуса внутренняя молитва стала ключевой для основного состава его истинных последователей. И апостолы передавали её своим ученикам уже с присутствием в ней имени Иисуса, поскольку Его имя, как сына Бога, у многих людей и по сей день вызывает абсолютное доверие, что весьма важно. Ведь когда отметаются все сомнения, это значительно упрощает шествие по духовному пути. Так её и стали называть «Молитвой Иисусовой», а также «сердечной молитвой». Ведь Иисус часто употреблял слово «сердечный» в значении «душевный», как было в те времена. И, кстати, вначале она передавалась правильно, как и учил Иисус, — с последующим сосредоточением в области солнечного сплетения. Очень многие люди из первых последователей Христа освобождались благодаря ей от своих материальных оков.

Но по прошествии времени в среде христиан стали появляться такие индивиды, которые, нахватавшись верхов Учения, пытались организовать с помощью этих знаний свой культ, утвердить собственную значимость в массах, прикрываясь именем Христа. Люди, по большому счёту, всё-таки остаются людьми... Вот именно от них и пошло сокрытие истинных знаний, исполнение внутренней молитвы с последующим сосредоточением на сердце. И всё же некоторые истинные последователи Христа сумели сохранить знания для своих потомков в чистом виде. Они называли свою тайну между собой не иначе как великой.

— А в Библии есть упоминания о внутренней молитве?

— Да так, сохранились кое-где. Библия же формировалась по выборочным записям, тем более под контролем императора Константина. То, что там сохранилось, это в основном притчи да косвенные намёки на данную внутреннюю молитву.

— Ну к примеру? — не отставал Макс.

— Ну к примеру, притча Иисуса о мытаре. Она описана в Евангелии от Луки в главе 18 с 10 по 14 стих. Там говорится, как два человека пришли в храм помолиться. Один фарисей, второй мытарь. «Фарисей, став, молился сам в себе так: Боже! Благодарю Тебя, что я не таков, как прочие люди, грабители, обидчики, прелюбодеи или как этот мытарь. Пощусь два раза в неделю, даю десятую часть из всего, что приобретаю. Мытарь же, стоя вдали, не смел даже поднять глаз на небо; но, ударяя себя в грудь, говорил: Боже, будь милостив ко мне грешнику! Сказываю вам, что сей пошёл оправданным в дом свой более, нежели тот: ибо всякий, возвышающий сам себя, унижен будет, а унижающий себя возвысится».

Конечно, это не точные слова Иисуса, кое-что добавлено, кое-что не дописано, но общий смысл верен. Для основной массы людей Иисус пытался раскрыть в притче самые элементарные понятия о сущности человеческой... Поскольку невозможно животному рассказать, что такое духовное в чистом виде. Это всё равно, что объяснять слепому от рождения, проведшему всю жизнь в песках пустыни, что такое красота осеннего леса во время заката солнца. Поэтому и приходится пользоваться ассоциативными сравнениями и образами. Духовные же люди понимают друг друга без слов. Это совершенно другой уровень восприятия.

— В этой притче опять есть упоминание о «грешнике», — заметил Женька. — Ох, и любят попы эту заморочку!

— От того и любят, что это их хлеб. Вменяя человеку, стоящему на духовном пути, греховность, они вбивают ему в подсознание комплекс вины. А это в дороге «аки камень, привязанный к ногам»... На пути же к Богу не должно быть никаких сомнений, всё отбрасывается, остаётся только чистая Любовь. Если человек становится внутри истинно свободным, отметая всё, кроме Любви, Любви к Богу, любые путы просто исчезают. Потому что они — не что иное, как иллюзия. Человек осознаёт, что его тело — лишь повозка. И она поедет туда, куда хочет он истинный, то есть его душа.

— Так получается, что человек, следуя путём внутренней молитвы, тоже вначале уравновешивает в себе духовное и материальное начало? — задумчиво произнёс Макс.

— Да, просто потратит на это больше времени.

— А для выполняющего эту внутреннюю молитву вот эти стадии «уст» и «ума» и будут тем самым генеральным сражением, личным Армагеддоном, о котором ты рассказывал? — уточнил Макс, пытаясь для себя что-то уяснить.

— Нет, — ответил Сэнсэй. — Это так, артподготовка. Генеральное сражение для человека, движущегося по духовному пути, будет тогда, когда начнётся серьёзная внутренняя работа, когда человек, отметая все условности, будет по-настоящему взращивать внутреннюю Любовь, идти к Богу, несмотря ни на что, как говорится напролом. Проще говоря, когда он будет приближаться к Вратам, вступая на единственно ведущий к ним мост или тропу, как угодно это называй. В принципе, этот главный конечный отрезок предстоит пройти всем людям, достигающим определённой степени духовной зрелости. Причём независимо от того, каким именно путём они пришли к нему. По большому счёту, все эти разнообразные пути — всего лишь различные способы поиска, нащупывания той единственной тропы, которая ведёт к Вратам.

— А как же ты узнаешь, ту ли ты тропу нащупал или вновь пошёл по кругу в дремучий лес? — высказал сомнение Макс.

— Не беспокойся. Любой человек, вступивший на эту тропу, всё почувствует. Более того, его начнут сопровождать знаки.

— Знаки?

— Ну да, так сказать указатели в духовном путеводителе.

— А если расширить данную тему?

— Можно и расширить... Я опущу все те внешние знаки, которые человек начинает видеть и понимать, благодаря усилению своего интуитивного восприятия. А расскажу о самом главном внутреннем знаке, который появляется, как только человек вступает на этот мост или тропу, то есть вступает в окончательную битву со своим животным началом за главенство души в данном теле. Этот знак проявляется в виде головы древней рептилии, змея или дракона. Но чаще всего люди начинают видеть, словно на них смотрит кобра с раздутым капюшоном. Взгляд её не агрессивный, а спокойный. Смотрит глаза в глаза, скорее даже в область переносицы. Причём человек видит её образ перед собой как с закрытыми, так и с открытыми глазами. На этом отрезке духовного пути она периодически появляется перед взором даже в обычной жизни. Иногда людям кажется, что у них начинаются какие-то навязчивые галлюцинации. То там змея промелькнёт, то там проползёт. Это нормально для идущих через мост.

У каждого, конечно, возникает свой образ рептилии. Отчасти это связано с внутренним воображением, имеющимися на данный момент вариантами из ассоциативной памяти. И отношение к появлению этой рептилии тоже разное. Если человек вырос в той местности, где змею почитают как священное животное, то и реагировать он будет соответственно более-менее спокойно. А у того, кому с детства прививали страх, естественно сначала будет возникать такая же ответная реакция — чувство боязни и отвращения. Но как бы там ни было, когда человек преодолевает свои иллюзии, в том числе и страх, когда он полностью отказывается от своего негатива и осознаёт истину, вот тогда он и понимает, что Змея — всего лишь Первый Страж. Поскольку проход дальше осуществляется только под наблюдением, так как на данном отрезке духовного пути начинают работать уже более серьёзные энергии...

— А насколько серьёзные? — поинтересовался Макс.

— Ну, суди сам. Прошедшему Первого Стража открываются такие возможности, благодаря которым он может управлять не только природными стихиями, но и судьбами людей...

— Да уж, не хило, — удивлённо произнёс Макс.

— Так вот, когда человек завершает так сказать свой переход через данный мост, то есть выходит с победой из этой последней битвы, личного Армагеддона, посадив своё животное начало на цепь, вот тогда Змей исчезает. Человек становится гораздо выше и чище духовно... Проще говоря, весь этот процесс есть не что иное, как этап работы центров гипоталамуса, о которых мы говорили, до полного или частичного торможения центра отрицательных мыслей — какодемона. Кстати, подобный процесс в древней йоге ассоциируется с пробуждением спящего змия и поднятием его по позвоночнику до чакрана «Тысячелистника», коим и является проекция эпифиза.

— А дальше? — разобрало любопытство Макса.

— Дальше?! — усмехнулся Сэнсэй. — Ты хотя бы этот путь пройди. Из всей массы людей, топающих по духовным путям, лишь немногие добираются до моста, тем более до Врат. Хотя это самое примитивное и элементарное в настоящей духовной работе... А дальше... Дальше уже начинается путь избранных, связанный с раскрытием эпифиза. На этом пути появляется другой, более высший знак — Глаз, или как его ещё называют Всевидящее Око. На Востоке данный знак именуют Всевидящий Глаз Востока. В Древнем Египте его величали Глазом Бога Гора. А самое первое, древнейшее ему название — Глаз Богини Фаэтона или планеты Фаэтона. Лишь единицы всего когда-либо жившего человечества, проходили этот путь... Так что вам это ни к чему пока знать. Ваша задача — хотя бы до Врат добраться. В принципе, «Цветок лотоса» доводит именно до этого уровня. А дальше начинаются совершенно другие медитации, где ставятся новые цели и задачи... Но вообще-то это людям ни к чему. Это путь Бодхисатв...

— То есть «Цветок» — это как бы этап приобретения внутренней Свободы, — сделал выводы для себя Макс.

— Совершенно верно. Люди, прошедшие этот последний участок духовного пути до Врат, когда встречаются, понимают друг друга без слов. Они встречаются как братья, хотя могут принадлежать к абсолютно разным религиозным организациям. Почему? Да потому, что внутри они становятся свободными и понимают, что по существу служат одному и тому же Богу и неважно как его люди называют. Просто каждый из них служит по-своему. И данное понимание находится вне слов...

Человек, находящийся в Боге, полностью свободен от каких-либо предрассудков. Обретая Бога внутри себя, он, по сути, обретает самого себя истинного, своё вечное счастье, ни в какое сравнение не идущее с земными удовольствиями. И такой человек никогда не променяет один час, минуту, секунду этого блаженного состояния жизни в Боге на десятилетия молодости, здравия, материальных удовольствий и наслаждений, даже если ему будет принадлежать власть над всем миром. Потому что для данного человека это равносильно променять, ну, к примеру, чаепитие в тёплом, уютном доме с самым близким, дорогим человеком на сидение на колу посреди площади, когда тебя бьют, пытают, прижигают калёным железом. Вот такая разница для тех, кто это понимает.

Человек без Бога в душе — словно в изгнании. И практически вся его жизнь проходит в пустых миражах, горьких и сладких иллюзиях, которые, как бы он ни хотел, всё равно заканчиваются. И эту призрачную жизнь своей материи он не продлит ни на секунду. Многие люди задаются вопросом: «Зачем мы живём?» Неужели для того, чтобы набить свой живот, сотворить потомство да приобретать и властвовать?! Это ведь всего лишь пыль в мгновении. А потом?

После этого разговора Макс несколько дней пребывал в какой-то эйфории. Находясь на этой волне, он капитально прошёлся вдоль и поперёк по имеющейся литературе, сопоставляя то, что он нашёл в книгах о древних цивилизациях с информацией, полученной от Сэнсэя. Результаты поисков не то что удивили, а просто поразили его.

На следующую тренировку Макс пришёл пораньше. К его счастью, Сэнсэй вместе со своими ребятами уже находился в спортзале...

— Смотри, что я нашёл, — раскладывая перед Сэнсэем результаты своих поисков, похвастался Макс. — А вот на это взгляни. Эта находка датируется временем шумерской цивилизации... Сейчас хранится в Париже в Лувре.

— А, кубок Гудеа, — спокойно сказал Сэнсэй, глядя на фотографии, сделанные в разном ракурсе, словно речь шла о давно знакомой ему вещи.

На картинках был изображён кубок со странным рельефным рисунком. Две змеи извивались вокруг жезла. Пасти змей были обращены одна к другой и соприкасались с углублением для выливания воды на верхнем крае кубка. По бокам от змей стояли два крылатых чудовища с головами дракона, телами пантеры или льва, когтями хищного зверя на передних лапах и орла на задних. Хвост каждого из них оканчивался жалом скорпиона. В лапах они держали нечто похожее на меч с рукояткой или жезл.

— А что это? — поинтересовался Володя.

— Это ритуальный кубок, — ответил Сэнсэй, — изготовленный в двадцать втором веке до нашей эры для царя Гудеа, правившим Лагашем.

— Чем правившим? — переспросил Володя.

— Лагашем. Лагаш — это древнее шумерское государство с одноимённой столицей, расположенное в Южном Двуречье... Кажется, сделан этот кубок из зелёного стеатита.

Макс порылся в своих записях и недоумённо произнёс:

— Там ничего про это не сказано.

Сэнсэй лишь загадочно улыбнулся. Макс снова пролистал записи.

— Ну, неважно. Ты посмотри на рисунок. Ведь если вспомнить твой рассказ о процессах, происходящих в мозге при духовной практике, то гипоталамус тут представлен в виде древнего дракона, как бы внешнего Стража, причём в двояком виде, открывающим двери для стимуляции эпифиза. Помнишь, ты говорил, что в йоге эта ассоциация связана с подымающейся по позвоночнику змеёй... Я так понял, эти рисунки на кубке означают зашифрованные знания?!

— Ну что я могу сказать, — улыбнулся Сэнсэй. — Я рад, что мои слова на сей раз не превратились для тебя лишь в очередное колебание воздуха. Да, действительно. На кубке изображён вход в Портал через стимуляцию гипоталамуса и эпифиза.

Макс тоже улыбнулся, вполне довольный собой. Он вновь заглянул в свои записи.

— Тут ещё написано, что «...как гласит расшифрованная на нём надпись, кубок посвящён...» какому-то Нингишидзе...

Женька, слушавший их беседу, усмехнулся.

— Ну надо же, двадцать второй век до нашей эры и туда грузины затесались! Я и не знал, что они такие древние.

— Да не Нингишидзе, а Нингишзиде, — поправил с улыбкой Сэнсэй.

Макс внимательно прочитал данное слово.

— Точно!

— Вот, вот! — весело посетовал Женька. — Из-за такой малюсенькой невнимательности и совершают такие большие, я бы сказал роковые исторические ошибки самые «светлые умы»...

Все засмеялись.

— Да ладно вам, — обиженно промолвил Макс и продолжил прерванный рассказ. — Короче, этот Нингишзида, — произнёс он членораздельно, — был местным божеством весны, целителем и покровителем плодородия. Его называли также «господином леса жизни», «господином избытка воды». А в энциклопедии я нашёл, что этот Нингишзида..., — он глянул в тетрадку и прочитал, — «является хтоническим божеством, сыном бога подземного царства Ниназу, именовавшимся «прислужником далёкой земли», сторож злых демонов, сосланных в подземелье, бог, защитник и покровитель Гудеа». А ещё считается, что, по представлениям древних шумеров, Нингишзида был посланцем Великой Матери-Земли, во владения которой он приносил с небес от Нингарсу в весеннее время влагу и тепло. То есть выступал в качестве посредника между Землёй и Небом. А этот самый Нингарсу или Нингирсу якобы был один из богов, сыном бога Энлиля, который нагоняет ветрами с гор дождевые тучи.

— Чего, чего?

Настала очередь удивиться Сэнсэю. Он не выдержал и расхохотался.

— Тут так написано, — смущённо сказал Макс, пробегая глазами строчки и полагая, что где-то вновь ошибся в названиях.

— Ну накуролесили, ну накуролесили! — смеясь, заметил Сэнсэй. — «Хтоническое божество»... Вот клоуны! Нингишзида, говоря по-русски, был просто Сокровенником, а Нингирсу — Межанином.

— А кто это? — удивился Макс.

— Межанин — это человек, имеющий доступ в Шамбалу через Преддверье, общающийся непосредственно с Махатмами. А Сокровенник — это ученик Межанина, также обладающий определёнными духовными знаниями. Он способен посещать лишь Преддверье Шамбалы... «Нингишзида» в переводе с шумерского означает «владыка чистого (святого) дерева». Проще говоря, он обладал некоторыми знаниями науки Шамбалы. «Нингарсу» переводится как «главный сеятель», позже его стали переводить как «верховный пахарь», «владыка земледелия». Энлиль — это одно из имён Махатмы, входящего в семёрку Бодхисатв Шамбалы.

Макс подумал-подумал, перечитал про себя предыдущие предложения и сказал:

— Вообще-то конечно. В данном ключе информация воспринимается совсем по-другому. А то я вижу, что вроде на кубке серьёзные рисунки, а текст к нему — сплошной детский лепет.

— Ну, Макс, серьёзными рисунками они и для тебя стали совсем недавно. Ещё неделю назад ты бы их даже вниманием не удостоил, пролистнув страницу и подумав лишь, насколько наивны были древние. Так всегда: для толпы данная информация подаётся в ассоциативных образах для забавы, а для людей сведущих — в качестве знания для внутренней работы.

— Я вот ещё о чём хотел спросить. А почему там изображены две переплетённые между собой змеи, поднимающиеся по жезлу?

— Ну, во-первых, это указывает на специфические моменты стимуляции эпифиза в духовной практике... Во-вторых, две змеи по восточной символике входят в одно из обозначений знака Шамбалы и переводятся как «Преддверье». А в-третьих, до периода полного антропоморфизма...

— Не понял, чего? — переспросил Макс.

— Изображения человеческих форм... Так вот, богов в те древние времена изображали в виде животных. И одним из основных символов была змея. Две спарившиеся змеи означали «приносящие обильный плод», то есть олицетворяли самую плодовитую форму жизни. Ну а уж из этого определения каждый выносил своё понятие, согласно уровню внутреннего развития.

Макс снова порылся в записях.

— А ещё я нашёл древнюю легенду о шумерском и аккадском мифическом герое Гильгамеше.

— Ну не такой уж он и мифический, — как бы между прочим заметил Сэнсэй.

Макс сделал паузу, ожидая, что Сэнсэй что-то добавит, но тот молчал.

— В общем, — продолжил Макс, — согласно мифу был такой человек по имени Ут-Напишти, получивший от богов великий дар бессмертия. Он открыл Гильгамешу «тайное слово» о цветке вечной молодости. И посоветовал ему опуститься на дно океана, чтобы сорвать это растение бессмертия. Гильгамеш так и сделал, но неосторожность погубила его. На пути домой он увидел водоём. Пока Гильгамеш купался, змея похитила цветок и сразу же, сбросив кожу, помолодела. Гильгамеш же, как и всё человечество, остался смертным.

— Совершенно верно. Этот, как ты говоришь, миф был описан в «Поэме о Гильгамеше», произведении Вавилонской культуры. Однако сама поэма своими корнями уходит в дописьменный период Месопотамии. А вообще, Гильгамеш был вполне реальным человеком, пятым правителем первой династии шумерского города-государства Урука. И «цветок вечной молодости», его ещё называли древние «растением бессмертия», «травой бессмертия» — не что иное, как лотос, семена которого сохраняют всхожесть на протяжении тысячелетий. Гильгамешу были действительно открыты знания Ут-напишти. Работая над внутренним, он смог побывать в глубинах своего знания. Гильгамеш очень многое постиг. Однако не смог пройти Стража-Змея, то есть побороть своё животное начало. Оттого и остался смертным.

Ведь жизнь ставит всевозможные барьеры, какие только можно себе представить. И всё для того, чтобы тебя остановить. Чем выше человек становится духовно, тем серьёзнее бывают барьеры. А когда ему глубоко на них наплевать, они просто исчезают, как мираж, как иллюзия. По факту их нет. Когда же человек попадает в ловушки своего животного, это говорит о том, что он материален, что он в конфликте с собой и полностью не принадлежит духовному. Когда человек сдаётся, значит, он не достоин покинуть круг реинкарнаций...

— Тут ещё говорится, — сказал Макс, — что это один из первых письменных документов в истории, где упоминается о бессмертии змеи.

— Ну допустим, пока он является одним из первых общеизвестных.

— Слушай, я ещё здесь нашёл греческий миф о змее. Там говорится, что верховный бог Зевс подарил людям чудесное средство вечной молодости. Но вместо того чтобы самим нести этот драгоценный дар, люди возложили его на осла, который отдал свою ношу змее. С тех пор люди несут тяжёлое бремя старости, а змеи наслаждаются вечной молодостью, набирая с годами знания и приобретая мудрость.

— Ну, скажем так, это греческий вариант мифа о Гильгамеше.

— Скорее всего, — кивнул Макс. — А вот в другом греческом мифе тоже почти о том же говорится... Вот! «Однажды Асклепий был приглашён во дворец легендарного царя Крита Миноса, сына Зевса и Европы, чтобы оживить его умершего сына. На своём посохе он увидел змею и тут же убил её. Но явилась другая змея с целебной травой во рту и воскресила убитую. Асклепий воспользовался той же травой, и ему удалось воскресить ею умершего». А дальше тут пишется, что он исцелял этой травой людские болезни. В другом же варианте этого мифа Асклепий был приглашён к Главку, поражённому молнией. Во время осмотра пациента в комнату вползла змея, и он убил её своим посохом. Тотчас появилась вторая змея с травой во рту и оживила убитую. Асклепий этой же травой исцелил Главка и взял её себе на вооружение». Из всего этого тут делается вывод, что Асклепий как бы нашёл ту траву, которую потерял Гильгамеш, и вернул её на службу людям.

— Вот именно «как бы», — в шутку ответил Максу Сэнсэй. — Кабы не кабы, да не но, то был бы генералом давно, — и обращаясь к Володе, добавил: — Видишь, как со временем начинают трактовать древность. Это то, о чём мы с тобой говорили.

Макс увидел молчаливое согласие Володи и поспешил продолжить свою тему, чтобы разговор не перешёл в другое русло.

— Я так понял, символ змеи почитался издревле, ведь раньше был целый культ. Оказывается, ещё в эпоху матриархата, когда люди жили группами, родом или племенем, одним из популярных тотемов тогдашнего времени являлась змея. Особенно это было распространено на Древнем Востоке. Там главной богиней была Мать-Земля и связанные с нею образы быка и змеи. В трипольскую культуру змеи были глубоко почитаемы. По исследованиям археологов, в трипольской орнамике эпохи матриархата змеиный узор был одним из распространённых сюжетов. И причём, встречались змеи одиночные и парные, обвивающие грудь Великой Матери. Им приписывались оберегающие, охраняющие функции. Трипольцы считали змей посредниками между Небом и Землёй, вестниками их единения.

Сэнсэй молчал, никак не реагируя на то, что с таким воодушевлением рассказывал Макс.

— Я также заметил, что в первых древних цивилизациях, в Месопотамии, Египте, Китае культ плодородия переплетался с обожествлением водной стихии, с идеей умирающего и воскресающего бога зерна и опять-таки с тотемными образами быка и змеи. Причём змей называли «живущими около источника». Я и подумал, если информация зашифрована в образах, то «источник» по идее — «чистое знание»... А тут всплыли ещё некоторые любопытные фактики. В Вавилоне змею называли не иначе, как «дитя богини Земли», в Египте «жизнью Земли» и часто изображали змей в виде орнамента на коронах богов и фараонов. И что самое интересное, сходные представления имелись у многих народов мира. Между прочим, по-арабски слова «жизнь» и «змея» произносятся одинаково — «эль хай». И такое совпадение имеется также в языках многих индийских племён...

Но и эта информация не произвела на Сэнсэя ожидаемого эффекта. И Макс решился высказать свои последние «веские аргументы».

— Кстати, я нашёл, что у древних египтян существовало поверье, будто небесная вода, находящаяся на верхнем Небе выше солнца и звёзд, охраняется Великим Змеем Апопом. Представляешь, какая информация открывается, если эту легенду перевести на язык знаний о внутреннем! Если «змей» — это Страж, «влага» — источник знаний, а «земля» — это наш разум.., — Макс аж захлёбывался от своих открытий, а Сэнсэй лишь молча улыбался. — В этом же поверье говорится, что именно по воле этого Апопа небесная влага изливается, оплодотворяя землю. Этого Змея также считали олицетворением мрака и зла, извечным врагом солнца Ра. А в некоторых легендах этот Змей выступает как поглотитель воды. И самое любопытное — то же имеется и в древнеиндийских легендах, только там в образе Апопа выступает змееобразное существо демон Вритра, который был противником главного божества неба Индры. Причём Вритра — не только хранитель небесных вод, но и существо, регулирующее подачу влаги и солнца, а также стихий.

Я там столько всего отыскал! Этих сведений о змее — поглотителе вод, который «запирает истечение небесной влаги» полно и в общеафриканских представлениях, у монголов, японцев. А про китайцев я вообще молчу. Там с глубокой древности почитали Дракона как властелина влаги, мудрости. Он воплощал мужское начало «ян», сливающегося со стихией «инь», где «ян» считался «огнём», а «инь» — «водой». Причём, представляешь, вода — это его внешняя среда, а огонь — внутренняя сущность!

— Представляю, — ответил Сэнсэй не без юмора. — Китайцы вообще очень тонко и близко подошли к этому вопросу.

— Вот! И я о том же! Меня поразило, что у народов почти всех континентов Европы, Азии, Америки, Африки змей был воплощением двух противоположных начал — добра и зла. Помнишь, ты рассказывал о центрах в гипоталамусе?! И главное, полно легенд, как побеждали этого змея, у греков — Аполлон и Геракл, у христиан — Георгий Победоносец...

А ещё, — не мог остановиться Макс, — я читал в этнографии, что у разных народов — славян, греков, грузин и других, сохранились легенды и сказки, где говорилось о том, что употребление сердца и печени змеи наделяло человека способностью понимать язык птиц и зверей, а также давало дар ясновидения и сверхчеловеческие возможности.

— Каждая легенда остаётся легендой. Но не всякая сказка есть сказка, — усмехнулся Сэнсэй.

— Да, вот ещё интересные сведения по поводу славян. Оказывается, издревле на Руси носили змеевики-обереги, которым приписывались способности предохранять от всех болезней и бедствий. Написано, что истоки змеевиков уходят в глубь тысячелетий.

— Да, они были и в Шумере, и гораздо раньше, — добавил Сэнсэй. — Существовали ещё в той древности, о которой ты никогда и не слышал.

Макс помолчал, а потом добавил:

— Знаешь, меня ещё заинтересовало изображение на этом змеевике. Самые древние русские змеевики-обереги имели круглую форму. На одной стороне изображались семи- и двенадцатиголовые змеи или драконы, другие чудовища-охранители. А на другой стороне...

— Солнце, внутри которого был треугольник с глазом, — закончил предложение Сэнсэй.

— Точно! — изумлённо произнёс Макс. — А потом, с приходом христианства, этот старинный символ, как языческий, заменили изображением Архангела. И вкупе со змеями получилось такое своеобразное сочетание элементов язычества и христианства... А что это за знак?

— Это печать Шамбалы.

— Печать Шамбалы? — чуть ли не хором спросили Женька и Володя.

— У славян? — недоумённо произнёс Макс.

— А что вы так удивляетесь? — пожал плечами Сэнсэй. — Славяне — это народ, отмеченный ещё задолго до его рождения и формирования. В славянах скрыт огромный духовный потенциал, способный изменить весь мир. Поэтому они и отмечены, так сказать, с самого рождения знаком Шамбалы. Кстати говоря, этот знак есть практически в каждом храме. Под этим знаком короновали некоторых русских царей.

— Не может быть! — удивлённо проговорил Макс.

— А ты подними историю. Даже последний русский царь Николай II короновался под печатью Шамбалы. И это считалось величайшей. Честью...

— Да, бедная Россия, — с сожалением сказал Володя, подумав о чём-то своём. — Теперь вряд ли она возродится в такую Мощную державу. Надо же, как нам по морде съездили! Весь славянский народ одним подлым ударом нокаутировали.

— Ничего, Володя. Нокаутировали плоть, но отнюдь не Дух. Поверь мне, Россия ещё возродится и произойдёт объединение славян, которое назовут великим. Ибо сказано, «когда над главою России взойдёт солнце во второй раз, славянский дух наберёт силу и воссияет в чистоте своей и единстве среди народов». И я думаю, вскоре ты лично будешь лицезреть, как на Российский престол взойдёт... Некто, набравший силу. И весь мир увидит, как он будет присягать славянскому народу под печатью Шамбалы.

— Дай-то Бог, — ответил Володя.

— Бог-то даёт. И не только даёт, но и воздаёт, — задумчиво проговорил Сэнсэй. — Кстати, это событие свершится за два месяца и восемь дней до знамения времён, предсказанного ещё древними.

— Знамения времён? — с любопытством спросил Макс. — А что это за знамение?

— Падение на Египет огненных птиц, которое произойдёт за восемь лет пять месяцев и шесть дней до обновления света...

Макс не знал, что этот день, день его личных открытий, соприкосновения с прошлым и будущим настолько западёт ему в душу... Сейчас он понимал, почему тогда так таинственно улыбался Сэнсэй на протяжении всей беседы по поводу его «грандиозных находок».

Время стремительно летело, как стрела, выпущенная из тугого лука. А Макс всё пребывал в утопии своих иллюзий, тщательно взвешивая все «за» и «против» в философии Сэнсэя. Он беспечно раскачивался на качелях своего ума, восхищаясь то высотой духовного, то высотой своего животного. И тешил своё самолюбие тем, что имел собственное мнение и даже острил по поводу положения обоюдных сторон. Ему нравилось рассуждать, копаться в сути. Но все эти навороты ума в действительности представляли собой лишь лёгкие завихрения воздуха, рождаемые в полёте. На ветер всё чаще бросались слова, которые в основном сотрясали воздух, но не трогали душу. Его качели продолжали раскачиваться, несмотря на быстротечность уходящих дней. И только крайне редко, когда Сэнсэй необыкновенно искренне общался с Максом, тот начинал понимать немного больше. Такие моменты, моменты потерянного «рая», и всплывали сейчас с невероятной отчётливостью перед ним.

Он сидел в машине с Сэнсэем, дожидаясь встречи с одним человеком по вопросам фирмы «Кассандра». Макс переживал, как ему казалось, не самые лучшие дни в своей жизни. На душе было муторно от всей этой суеты мира. Макс вспомнил, как несколько дней тому назад он в очередной раз забросил упражнения по духовной практике «Цветка лотоса», мотивируя для себя это тем, что у него мало путного что получается. Да и проблем по работе, которые требовали безотлагательного решения, навалилась целая куча. Но как он ни старался им уделить всё своё внимание, их не уменьшалось ни на толику. На Макса напало очередное уныние, и он вновь стал подумывать о том, как бы начать серьёзно заниматься духовным... Об этих проблемах и завёл он разговор с Сэнсэем, воспользовавшись случаем поговорить наедине.

— Ну почему у меня опять ничего не получается? — жаловался Макс. — Вроде начинаю делать «лотос», ощущаю прилив радости. А потом...

Он махнул рукой.

— Это естественный процесс, — ответил Сэнсэй. — У многих такое происходит. Вначале все ощущают прилив своеобразного духовного возбуждения, можно сказать душевный подъём и необычайно ясное понимание глубины божественного естества. Многим кажется это настолько простым, что они удивляются, как до сих пор не могли понять такого элементарного. То есть человек как бы пробуждается духовно. Но... проходит денёк, другой и начинается духовный спад. Активизируется животное начало. Человек уже не чувствует былого возбуждения. Его начинают атаковать подлые и грязные мыслишки, что всё это духовное — ерунда, какой-то «развод». Он начинает думать, что это маразм, глупость, что попросту сходит с ума, бредит, что у него чуть ли не шизофрения началась, поскольку он становится не такой как все. Ему уже лень молиться, медитировать. У него в голове возникает тысяча отговорок, что он устал, что ему некогда... Зарождается ощущение какой-то неловкости, порой давящее чувство вины за пережитые мгновения духовной возвышенности. Но вины перед кем? Перед собственным животным началом! Или же начинают наваливаться какие-то проблемы, что-то случается. Человек погружается в эти заботы. В общем, делается всё, чтобы отвлечь его внимание от духовного. И человек, поддаваясь на данные провокации, просто проигрывает этот бой своему животному, забывая напрочь то, что было буквально два дня назад.

Умный же человек разберётся в себе, постарается понять, почему нет такого желания, такого возбуждения, нет былого удовольствия от выполнения духовной практики. Он поймёт, что у него просто-напросто активизировалось животное начало... А глупый человек пойдёт на поводу у своей материи. Но спустя какое-то время, когда ослабеет натиск животного, он снова бросится в поиски духовного, начнёт читать, перечитывать... Ему всё время нужны примеры, какие-то доказательства, демонстрации духовных возможностей. Всё это опять даст большой духовный всплеск. Данный процесс можно сравнить с выбросом адреналина при чрезмерном возбуждении. Но в дальнейшем, когда прекращается действие, скажем этих «гормонов», у человека снова упадок сил, во время которого он опять сдаётся животному. Для того чтобы этого не произошло, нужно чётко знать многое, представлять себе своё положение и быть готовым к предстоящим состязаниям. Когда возникает такой материальный барьер, нужно его просто убрать в сторону, скажем так, разделить «Кесарю — кесарево, Богу — богово». Оставаться на стороне духовного и вдвойне усилить свой натиск. Смысл в том, чтобы выйти из ситуаций, смоделированных животным началом, правильно, с сохранённым «цветком». Ты должен отвлекаться от навязываемого тебе негатива, который будет давить на тебя со всех сторон. Отвлечься на внутреннюю любовь, на положительное. В тебе должна присутствовать твёрдость убеждения, потому что твоя вера — это твоя будущая реальность.

— Сложно поддерживать в себе внутреннюю любовь, — посетовал Макс.

— На самом деле это только кажется, что сложно. Сложно, потому что много соблазнов вокруг, потому что в тебе начинает прокручиваться множество мыслей, на которые ты рассеиваешь своё внимание. А по существу всё просто. Тебе ведь не сложно выпить стакан воды? Нет. Это же не отвлечёт тебя от той мысли, которую ты обдумываешь? Нет. Так и здесь... Человек по жизни точно бежит через лес, кишащий мыслями материального начала. И в этом лесу очень много уловок, зацепок, расставленных сетей, вырытых ям. Но человек должен бежать с открытыми глазами. Должен учиться уклоняться и видеть эти ловушки, понимать, что всё это не его.

— Да, цепляет животное капитально.

— Естественно. Оно и должно цеплять. Его цель — подчинить тебя себе, иначе оно будет в твоём подчинении. Это война, Макс. Твоя война, где главное твоё оружие — вера. Выбравшему духовный путь нужно просто отбросить все пустые иллюзии, «аки мираж в пустыне», как говорили святые. Ему нужно научиться понимать, что весь этот материальный мир — всего лишь мгновение перед вечностью. Но вся беда в том, что многие в начале этого пути спотыкаются об один и тот же камень преткновения: человек не может поверить в бесконечность будущего существования, в то, что там жизнь вечная, а здесь — временная. Ему нужны доказательства. А когда он получит эти доказательства, порой бывает слишком поздно что-либо изменить. Но если в человеке достаточно силы, то он не нуждается в каких-либо доказательствах. Он и так всё чувствует и понимает.

— А ты какую силу имеешь в виду?

— Силу души. Это частица самого Бога в человеке! Но частица эта, скажем так, не активирована. А катализатор для активации — наш истинный выбор. Святыми становятся здесь, на Земле. Человек, победивший своё животное и достигший просветления, не умирает, он уходит к Богу...

— Но что же лично у меня не так? Я же не совсем конченный? — пошутил Макс.

— Не совсем, — так же в шутку ответил Сэнсэй. — Надежда, как говорится, умирает последней.

— Так в чём же моя проблема?

Сэнсэй устало посмотрел на Макса.

— В том, в чём и у многих. Ты любишь смотреть на поле боя издали и рассуждать о битве, но не принимать в ней участие. Твои сомнения — это не просто ложка дёгтя в бочке с мёдом. Это целый черпак цианистого калия. Потому что они не только портят, а убивают всё самое лучшее в тебе... Тебе нужно преодолеть свои сомнения, пока они не завели в омут. Откинь их подальше! Живи по-доброму, по-хорошему, с Богом в душе. Ничего не делай плохого, даже если тебе это невыгодно... Истинно духовному человеку на все эти материальные проблемы и «заморочки» по большому счёту глубоко наплевать. Потому что всё это мираж и иллюзия, которая сгинет и рассеется.

— Нет, ну как это наплевать? А как же жить в мире? Ведь как-то нужно решать проблемы. Не сидеть же, сложа руки, тем более, если эти проблемы касаются не только тебя, но и твоих близких.

— Ты меня не понял. Решать проблемы безусловно нужно, но не превращать их в смысл своего существования. И главное, что бы ни случилось, как бы тебя ни кидало из проблемы в проблему, важно всегда оставаться Человеком. Потому что любая твоя заморочка по жизни — это, в первую очередь, не что иное, как проверка на твою животную «вшивость». Поэтому духовно устойчивому человеку просто наплевать на то, что у него периодически возникают те или иные сложности. Он с ними справляется, но не допускает их порабощающего главенства в мыслях. А глупый человек поддаётся на эту провокацию своего животного и позволяет себя вести, как ослика на подвешенную перед ним морковку, даже не замечая, что приближается к краю пропасти. Так что по существу, любая внешняя проблема, которую ты серьёзно воспринял, есть твоя внутренняя проблема, личный внутренний конфликт между тобой и твоим животным. Всё в тебе!

После этих слов Макс воспрянул духом, даже какое-то время держался устойчиво на положительной волне. Но потом слова Сэнсэя забылись, и Макс снова по старой привычке с головой окунулся в свои дела, отдаляясь от духовного и погружаясь в ещё более запутанные лабиринты жизни животного начала.