…Настроение Полемос претерпело изменения – сестре ужасно, до спазм во рту, мечталось выпить хоть глоточек красного вина. Чего там… её просто разрывало от желания смочить вином губы. Подумать только – неделю назад лишь шесть часов побыла без крови и с тех пор никак не напьётся. Тянет на всё красное, как быка, про спирт уже забыла.

Кроме того, ей было ОЧЕНЬ грустно. А горе принято заливать вином.

По крайней мере, это добрая традиция, которую соблюдают здесь все.

Полемос до сих пор не вынесла вердикт, как прошли для неё эти дни… хорошо или плохо. Так вот подумаешь – фейерверк счастья. Она увидела Мастера, посрамила братьев-скептиков своей верой, доказала: рыжая самая умная из квартета. Она предвидела появление Демиурга, а остальные на протяжении веков отделывались фразами агностиков либо и вовсе крамолой атеистических рассуждений. Она любит Мастера, предана ему всей душой, как дочь отцу… Полемос даже (ей самой удивительно и страшно в этом признаться) испытала сексуальное возбуждение в его присутствии, что вполне можно трактовать как инцест. Но не это её пугало. А бездушная, отстранённая позиция Демиурга. Почему, вот ПОЧЕМУ? Он просто обязан был возвысить её над прочими, и казалось – лишь пара шагов отделяет ее от законного трона королевы квартета.

И… в итоге вышло совсем-совсем иначе.

Опальный Танатос не только удержался на своей должности, по всему видать, эта скотина заняла ещё более высокое положение. Несмотря на открытое предательство интересов Мастера, игнорирование его желаний, да просто, если уж откровенно, чистый бунт! Она силилась – и не могла понять смысл решения Демиурга. Да-да, без Смерти бытия на Земле не существует. Но ведь Мастер на то и Демиург, чтобы без раздумий сотворить взамен Танатоса нового всадника или даже двух… Она же подарила ему идею о повелителе катастроф. И ничего взамен. Тупое грустное безликое НИЧЕГО. Разумеется, братья теперь взирают на сестру, ухмыляясь исподтишка: она чересчур уверенно и нагло вела себя, считая, что должность царицы загробного мира у неё в кармане.

Теперь она заплатит за притязания на лидерство.

А остальные? Лимос, вероятно, смирился, что мир останется прежним. Никао и вовсе равнодушен к переменам – сидит да сортирует носовые платки. Ситуация не изменилась, они по-прежнему повязаны. Лимос надоумил их устроить убийство, она договорилась о киллерах, а Никао – не донёс Танатосу о заговоре. Они будут молчать.

И всё же… невзирая на несправедливость… Мастер восхищал её.

Жаль, что она высшее существо. Иначе отдалась бы ему прямо здесь – на кухне.

…Демиург чувствовал на себе обожающий взгляд Полемос, однако экстаз Войны его не интересовал. Он мог по щелчку пальцев соблазнить любую самку – человеческую, высшую или инопланетную, – но не имел склонности к плотским утехам. Что ж, задумка удалась. Танатос жаловался, как ему скучно, но разве кто-то поймёт – какую скуку испытывает Творец, перебравший все песчинки на Земле? Он мысленно поблагодарил Танатоса за развлечение. Воистину, всадник на коне бледном самый лучший. Он и достоин руководить остальными. А не эта истеричка с рыжими волосами.

– Спасибо, что поддержали меня, – произнёс он, и все трое, стоя на коленях, молча склонили головы. – Я ценю вашу верность и знаю, что могу рассчитывать на вас. Я не скажу, когда мы снова увидимся. Возможно, ещё через миллион лет, а может, куда быстрее. Делайте всё, что вы делали прежде, я благословляю вас. И – ждите меня…

Он встал с табуретки.

– Искренне прошу прощения, великий Мастер, – прогнусавил Никао, на каждом слове давясь жидкостью в лёгких. – Но думаю, я выражу общее мнение. Если это не сложно, будьте любезны… откройте нам, пожалуйста… Зачем ВСЁ это было вам нужно?

Он поднял голову и взглянул на Илью.

Мальчик с голым черепом, обтянутым мертвенно-бледной кожей, аккуратно дотронулся до чёрного круга под левым глазом. И мечтательно, совершенно по-детски улыбнулся.

– Я населил эту Землю, Чума. Много миллионов лет назад. Я создавал особей, как в компьютерной игре. И всегда был одинок. Вас четверо – а я за своё существование так и не нашёл равного себе. Мне даже поболтать о погоде было не с кем… Вы в курсе, как хреново разговаривать самому с собой? Каждый день одно и то же. Да, конечно, были и развлечения – разграбление Рима Аттилой, извержение Кракатау, наполеоновские войны. Но поверь, когда ты наблюдаешь это десятки миллионов лет подряд, тебе даже Чингисхан наскучит, как Стас Михайлов. И знаешь, в один прекрасный день моё терпение лопнуло. Я вышел на балкон своего дома в Ницце и подумал: ДА ПОШЛО ОНО ВСЁ НА ХРЕН. Мой мир снова не удался. Сначала я заселил леса динозаврами – убил динозавров. Потом мамонтами – прикончил и мамонтов. Пришла очередь людей. Я развею эту цивилизацию и создам на её пепле другую, скажем, говорящих бегемотов – ведь Бездне без разницы, кем питаться. У вашего квартета всегда были две главные задачи: вы контролируете земное стадо, и вы же обязуетесь уничтожить его в час «икс». Я не давил на вас. Вы выполняли свою работу, и великолепно. Я выбирал метод уничтожения Земли (не стыжусь признаться, у меня плохо с креативом: имелся вариант либо ядерной войны, либо падения гигантского астероида), когда близко познакомился с Танатосом. Признаюсь, он поразил меня своим характером.

В кухне воцарилась тишина. Было слышно, как капает из крана шампанское.

– И я задумался, – детским голосом продолжил Илья, меньше всего в этот момент напоминавший Мастера. – А что такое, в сущности, Смерть? То, что видится людям: чудовище из мрака, зловещий скелет с косой? И мне со скуки вдруг захотелось поставить эксперимент. Далее всё шло уже по накатанной. Я внушил ему, что пара учёных нечаянно уничтожит мир благодаря утечке бактерий из лаборатории. Да, Танатос никого не убивал – это было видение, я умею такие создавать. Не хотел признаваться, но ладно – «Откровение» греку-рыбаку тоже устроил я… Хотелось похвастаться перед людьми своими планами. Вскоре Смерть, движимая муками совести, нашла в отдельной палате умирающего от лейкемии ребёнка, мой расчёт на психологию оказался верным. Да, я мог сделать бы так, чтобы и мальчик, и палата, и сама больница стали плодом воображения Танатоса… Но мне требовалась демонстрация настоящих чувств.

Лимос внезапно ощутил: не только он находится в полной прострации. Полемос широко раскрыла глаза. Даже извечный тупица и пофигист Никао, кажется, перестал сопеть.

Вот на такое они точно не рассчитывали.

Никто не задал дополнительных вопросов. Собственно, Мастер их и не ждал.

– Мы говорили с ним долго, целыми часами. Удивительно, насколько Смерть разностороннее существо. У него потрясающее чувство юмора. Усталость от вечного бытия. Мрачность – ну, вжился в роль, так положено. И через полгода я уяснил главное. Да, ваша планета – дрянь, одна моя большая неудача… Однако она изменила Танатоса. Она сделала его таким, каков он есть. А мир, где даже Смерть способна на любовь и сострадание, заслуживает просуществовать ещё какое-то время. Я не знаю, насколько меня хватит: нет гарантий, что я не передумаю в ближайшие сто лет. Но пока – можете быть спокойны. Служите мне, всадники, как служили всегда. Теперь это проще, ведь отныне вы твёрдо знаете, что я есть. А я знаю точно, вы никогда не расскажете Танатосу, кем на самом деле был Илья. В нашем последнем разговоре я не открыл Смерти одну из главных тайн: всадники вовсе не наёмные клерки в офисе Апокалипсиса, а мои рабы. Я легко мог бы заставить его выполнить любой приказ. Но мне было любопытно, какой выбор сделает сам Танатос. И он меня совсем не разочаровал.

Мастер тяжело вздохнул – впервые с начала беседы.

– Знаете, чего мне жаль? У меня больше не будет настоящего друга. В ту ночь, сидя с Танатосом в служебной квартире, мы заключили сделку: я оставлю Илью в живых, но они больше не встретятся. Смерть не придёт принимать его душу, даже когда Илья состарится, это сделает случайный косарь. Они расстаются навсегда. На этом условии Танатос вернулся к работе – и будет думать, что победил… А мне большего и не надо. Я достаточно сказал вам, положите печать на свои рты. Прощайте, всадники.

Лицо Ильи побледнело ещё больше, став почти прозрачным.

Но тут вышла из оцепенения Полемос. Не в силах говорить, она сорвалась на крик:

– Умоляю, мой повелитель! Кто вы по вашей сущности? Бог или Дьявол?

Илья застыл. Он обернулся к Войне – и в его лице уже не было ничего человеческого. Лоб и щёки превратились в сплетающихся змей, кожа покрылась чешуёй серого цвета. Оскал напоминал волчий, на пальцах вытянулись когти. Он раскрыл пасть, словно готовясь укусить.

– Вы изо всех сил стараетесь казаться сверхсуществами, стыдясь признаться: в вас тоже есть человеческие черты, – прорычал Демиург, в чьих глазах зажглось чёрное пламя. – Лишь люди могут спрашивать о столь явных вещах. Бог или Дьявол? Кто так судит? Смех, да и только – игры в борьбу добра и зла, горы литературы и кино на эту тему, и никто не задумался: а разве Землю мог создать кто-то иной… нежели Сатана? После Бездны нет загробной жизни, ибо ваша Земля – это и есть ад. С мучениями, страданиями, ненавистью и ужасом. Разве трудно понять? По-моему, это более чем очевидно. Никакого Бога нет и никогда не было. Я один царствовал на Земле всегда – с тех самых пор, как заселил её. Что в небесах, я не знаю. Космос, наверное. Из всех божеств ко мне наиболее близок тот, кого римляне именовали Янусом, – бог с двумя лицами, сотворивший мир из первобытного хаоса. Они назвали в мою честь январь – я считаюсь отцом-покровителем этого зимнего месяца и олицетворяю его жестокость.

Мастер постепенно таял, превращаясь в бесформенное облако дыма.

– Вот только у Януса, по мнению римлян, было два добрых лица, – донёсся напоследок затухающий шёпот. – А у меня – два злых. Вы общались с тем, что спокойнее, – под шутовской маской. Искренне надеюсь, вам никогда не доведётся увидеть второе…

Дым полностью рассеялся. Воздух на кухне стал прозрачен и чист. Полемос, Никао и Лимос стояли на коленях, не смея подняться, – и напряжённо вглядывались в пустоту.

Всадникам чудилось: Мастер всё ещё здесь…

…На лестничной клетке послышался звон шпор. Шаг за шагом к ним приближалась Смерть.