Глава 11
Падший хранитель
(квартира отца Георгия, ночь — раннее утро)
— Не хотите ещё воды?
— Нет, батюшка, большое спасибо, (с чувством) Благослови вас Бог!
— (одухотворённо) Я никак не могу прийти в себя. Сижу дома и так запросто беседую с ангелом Господним. Аллилуйя. Нет, поверьте — я всегда знал, что вы существуете и наблюдаете за нами. Но представить не мог, что когда-либо увижу одного из вас.
— (с вальяжностью) Да ну что вы. Мы всегда незримо присутствуем возле каждого, оберегаем и направляем. Это, знаете ли, и есть наша первостепенная задача на Земле.
— (задумчиво) Скажите, а у того молодого человека с ножом есть ангел-хранитель?
— Да, разумеется.
— И почему же он не помешал ему совершить столь страшный грех?
— Э… видите ли… Его ангел именно сегодня в отпуске… то есть молится… несёт торжественный караул в храме Гроба Господня в Иерусалиме. У нас, батюшка, тоже есть и дежурства, и обязанности. Чудовищная по сложности работа, если не сказать больше.
— (с уважением) Представляю себе.
— Именно так, батюшка. Мы крыльев не покладаем, смиренно служим добру на Земле. Понимаю, в это слабо верится после того, как я сломал руку уличному ублюдку, но он явно намеревался свершить грешное деяние, А выбора у ангелов здесь нет. Вспомните тех серафимов, кто поразил слепотой мужеложцев в Содоме или, помогая Господу, пролил на сей богопротивный город огонь и серу — а также казнил нечестивца, не удержавшего Ковчег Господень. Я горько скорблю о душах этих грешников, но иногда приходится…
— Позвольте, но Озу вроде бы как наказал смертью именно Господь…
— (внутренне проклиная себя за нерегулярное посещение семинаров «Знай врага своего!», где изучали Библию — однако надув щёки и очень внушительным тоном) Батюшка, со всем моим уважением, но кому из нас лучше знать библейские события? Заверяю вас, далеко не всё описано в Библии с той достоверностью, как оно было на самом деле. Например, я один из редакторов Священного Писания и могу сказать — очень, очень многие моменты сурово редактировались или вырезались впоследствии. Первый и единственный экземпляр Библии хранится у самого Господа, а другие серафимы и херувимы не имеют к нему доступа. Но там вообще такое… да, лучше не читать.
Короткое, уже привычное Этельвульфу молчание.
— Я, с вашего позволения, сделаю себе чаю. Может, и вам налить?
— Нет, благодарствуйте. Если возможно, угостите водочкой.
— (в шоке) Неужели ангел Господень пьёт водку?!
— (с удовольствием) Да. А что в этом такого? Разумеется, мы предварительно омываем стопки в святой воде — дабы ненароком не согрешить (степенно крестится). У нас, как я уже заметил, беспрецедентно сложная работа, и нам периодически нужно хорошо расслабляться. Видите ли, на Небесах многие вещи давно уже не считаются за грех. Ну, подумаешь, ангел выпил стопку водки и закусил огурчиком! Что, этим он предал Христа? Да Боже упаси. Мы, честно скажу, после рабочей смены часто в стрип-клубы заходим…
— (в ужасе) ЧТО?!
— (с ледяным спокойствием) Ну таки да.
— Разве ангелы могут себе такое позволять?
— (настоятельно) Батюшка, времена изменились. Вы же в своё время официально крестились двумя пальцами, а теперь тремя, правильно? Католики раньше служили мессы на латыни, но сейчас — в каждой стране на своих национальных языках. Потом, Христос въехал в Иерусалим на осле, а руководитель вашей церкви, если я не ошибаюсь, передвигается на бронированном лимузине с мигалкой. Просто некому было вам сообщить, что на Небесах также состоялись довольно значительные реформы.
— (в раздумьях) Стесняюсь вас спросить… а вы именно православный ангел?
— Да, конечно. Сразу хочу сказать, что католики, протестанты, лютеране, адвентисты седьмого дня, мусульмане, буддисты и кришнаиты обязательно попадут в Ад, а вы спасётесь. Потому что только ваша вера правильная, а все остальные сильно ошибаются.
— (просветлев лицом) Я всегда это знал.
— Слава богу! Так вы дадите мне водки? Не держите? Ладно, плесните чайку.
В глубине души Корнелий откровенно ликовал, да чего уж там — просто из штанов (или, как говорят в Британии, из смокинга) выпрыгивал от всепожирающей радости. Надо же, как чудесно всё обернулось! Не было гроша, да вдруг алтын. Почему ему раньше не пришло такое в голову! Это в стиле настоящего чёрта, как учили в детстве, — притвориться ангелом, сделать сладенькое личико, налить патоки и вести душеспасительные беседы, подталкивая собеседника к краю греховной пропасти. Сейчас он этому попу втолкует постулаты Дьявола и заставит его душу рухнуть в пропасть сатанизма. Не ошибался классик — всё гениальное просто. Ха-ха, а ведь он уже практически пал духом. Напрасно, друг мой Корнелий, напрасно. Японские демоны говорят — и обезьяна может свалиться с пальмы… но затем взбирается назад — ещё выше, ещё быстрее. Этельвульф с презрением посмотрел на отца Георгия. О да, Рим рухнул, и стены его пылают. Думается, ещё пара часов — и он сможет ехать домой… а через неделю будет произведён в восьмой разряд, навсегда оставив опостылевший искусительский ранг. Больше маны, больше возможностей, новая квартира (пусть и не с евроремонтом, но всё-таки), многократные посещения «Адской Кухни». И, возможно, в другой раз клерки Банка Преисподней проявят себя иначе относительно кредита…
— Стало быть, синтоисты и алавиты тоже не попадут в Рай?
— Батюшка, вы бы ещё про атеистов спросили. Нет, всем им уготовано адское пламя. Если они раскаются, то, разумеется, спасутся. Но вы слышали хоть об одном яром язычнике вроде поклонника богини Аматэрасу, который перед смертью принял бы православие?
— Да дело-то не в этом, уважаемый ангел… кстати, как вас зовут?
— Меня-то? Да… собственно… э… Нафанаил, стало быть.
— Вы раньше, во время земной жизни были евреем?
— (в жутком смущении) Нет, почему… имя просто такое дали, популярное. Господь же сначала создал евреев, поэтому и не разбирался… как ангела назовёшь, так он и полетит, хе-хе-хе (Этельвульф в панике понёс совершенную околесицу). Ему нет времени имена придумывать, Отцу-то нашему Небесному, вот и берёт нечто такое совсем с потолка.
— (говорится с придыханием, видно, что вопрос долго обдумывался и висел на кончике языка) Скажите… вы наверняка встречались со Спасителем? Каков он?
— (отвечается быстро, с явным облегчением — видно, что вопроса ждали долго, и ответ уже сто лет как готов) О, ну так естественно. Он без меня просто как без рук. Расстаёмся только на ночь, да и то не всегда. Бывало, только встанет утром, так сразу — а подать сюда ангела Нафанаила! И наши-то уж бегут-бегут, крыльями хлопают…
— (с удивлением) Неужели Господь спит? С его-то божественной природой…
— (срочно изворачиваясь) А, ну он это… нет, ему, конечно, спать необязательно. Но он очень часто среди людей путешествует, поэтому воспринял некоторые человеческие привычки. Скажем, на днях остановились мы со Спасителем в гостинице в Москве. Ну, так что? Спит спокойно, сном младенца… может, для вида притворяется, я не знаю. Потом пошли в пивной бар, и там Господь наш благословил чипсы и тёмное нефильтрованное. Совсем как в тот день, когда в гроте на Масличной горе мы вкушали с ним без меры вино, закусывали рыбкой… после третьей чаши Господь и говорит…
— Если я не ошибаюсь, он вроде как пил вино с двенадцатью апостолами.
— (поспешно) Да-да, безусловно, но мы там прислуживали. Знаете, вот как-то неудобно — Господь, и сам себе вино наливает, правда? А апостолы — простые мужики, не обращали внимания, как блюда и кубки незримо в воздухе перемещаются. Спаситель довольно прост. Между тем он отменил правила поста. Четверг — больше не постный день, едим и ветчину, и колбасу, и упитанных тельцов, когда захотим. Господь наш — современный Бог и идёт в ногу со временем, не надо его рассматривать с позиций глубокой древности.
Длительное, задумчивое молчание.
— И что же он думает про людей?
— Он хочет, чтобы вы были проще. Радовались жизни, любили женщин, не исключая оральный и анальный секс, наслаждались тем, что у вас есть. Не загружались, не пугались грехов и Преисподней. Ну что такое, сами подумайте — съел колбасу в четверг да попал в Ад. Это же бред какой-то. Или, допустим, провели ночь с красивой девушкой. Вам хорошо, ей хорошо, ваши чувства чисты и светлы, что ж тут, извините, преступного? Удовольствие от бытия на Земле — вот реальный смысл человеческого существования, и именно для этого создал планету наш Господь. Разве не в этом состоит счастье? Слёзы навёртываются на глаза Спасителя, когда он видит, как вы не посещаете стрип-клубы, отказываетесь от окороков, игнорируя поцелуи фотомоделей. Загоняя себя в рамки выдуманных правил, иссушая свою плоть, запирая в подвалы сознания мысли — вы служите тем самым Дьяволу. Господь ждёт от вас иного — лёгкости, полёта фантазии, отказа от условности, сбрасывания цепей. Святой отец, поедемте в бар. Там девки и пиво.
Этот монолог дался Этельвульфу нелегко. Во рту пересохло, страшно хотелось выпить. Он толкнул речь от всего сердца, со всем редким жаром и пылом, на которые оказался способен. Казалось, после столь пламенного спича за ним, словно за Робеспьером, должна ринуться толпа, сметая на своём пути прогнившие старорежимные устои. И по отцу Георгию видно, что тот явно задумался. Это настоящая победа. Ух, какую пирушку он закатит в «Адской Кухне» после повышения. Да пусть Мурмурович обзавидуется — на такое не жаль маны. Гости наполнят бокалы тёмным пивом, и тогда он скажет…
— Простите, но я думаю — вы совершенно не ангел.
Бокалы в голове Этельвульфа, выпав из рук хмельных демонов, со звоном разбились. Он беззвучно открыл рот, но слова не шли на язык, застряв где-то совсем глубоко в горле.
— Да-да. Вы — бес, дорогой мой, и я очень отчётливо сейчас это понял. Вы меня искушаете, как вам положено по должности. Нас ещё в семинарии учили, настолько хитроумны сатанинские выкрутасы, дабы завлечь простачков в геенну огненную. В последний год в моей жизни вдруг появилось неожиданно много соблазнов — чего никогда не было раньше. Какие-то странные девушки приходят на исповедь, погибает попугайчик, на хлебе в пост неизвестным образом материализуется ветчина. Просто так подобные вещи не происходят. Ангелом вас можно назвать, но, увы, — падшим, Скажите, разве не так?
Звук поставленной на стол чашки с чаем.
— (с дичайшей усталостью) Да. Святой отец, если б вы знали, как вы страшно мне надоели. Своим умом, своей праведностью, своими постоянными молитвами и чтением Библии. Меня попросту тошнит от вас. И да, вашего попугайчика растерзал я, простите.
— Я почему-то так и подумал.
— Сожалею безумно, птичка пала жертвой обстоятельств, я не хотел её убивать. Но честное слово, сил моих с вами больше нет. Думаю, скоро я заодно слопаю и вашу собачку.
— (в испуге) Не надо собачку.
— (с ледяным бешенством) Надо, святой отец. Иначе меня в психушку свезут. Вы мне все нервы вымотали. Вам сложно быть, как остальные попы? Вы хотите, чтобы вас после смерти канонизировали? Чтобы плоть ваша была нетленна и благоухала ладаном? Такими темпами вас и при жизни святым объявят. И откуда вы свалились на мою голову?
— Точнее, вам на рога.
— Ваш тонкий юмор здесь неуместен. У меня рогов нет и никогда не было, я не первородный демон, а полукровка, моя мать — человек. Ну и поскольку уже нечего терять, могу вас порадовать на прощанье. Не существует никаких свидетельств существования как Бога, так и Сатаны (про рассказ Елизандры насчёт ангела Корнелий мудро решил умолчать, дабы не сластить отцу Георгию горечь утраты): по крайней мере, я до сих пор не видел ни того, ни другого. Мы оба знаем, что я прав и мне стоит доверять — я ведь грёбаный демон, а не неизвестный науке мурзилка. То, на что вы молитесь, было популярно две тысячи лет назад: религия должна меняться, иначе она коснеет. Вам самому не смешно, что у вас уже на упаковках с молоком андреевский крест для защиты от Сатаны размещают? Уфф, да хватит уже. Хватит, блядь. Наслаждайтесь этой мыслью ровно десять секунд: говоря с вами, я совершил несколько смертных грехов, включая чудеснейшие ложь и гордыню, поэтому автоматически пополнил запасы маны, крайне необходимой для колдовства слуг Дьявола. Прощайте, батюшка, и до новых встреч. Сейчас я наложу заклинание, и вы полностью забудете о нашем разговоре.
— Но…
Звуки шипения, как у подгоревшей сковороды.
— (в изумлении) Кто вы такой и почему находитесь в моей квартире?
— Я разношу пиццу, святой отец.
— Но я не заказывал никакой пиццы.
— О, значит, я случайно ошибся дверью. Всего вам хорошего.
Выйдя из подъезда, Этельвульф бессильно прислонился к стене и закрыл глаза. Всё, что приходило ему сейчас на ум, на сто процентов состояло из мата, и выражать такие мысли не считалось поступком, достойным джентльмена. Ему хотелось, чтобы мир исчез, от него отошли все знакомые и не трогали, дали побыть одному, вдоволь упиться своим горем и несостоявшимся кутежом в «Адской Кухне».
Рядом резко завизжали тормоза машины.
— Так и думала, что ты здесь! — крикнула Елизандра. — Влезай скорее!
Корнелий равнодушно усмехнулся.
— И что же такого могло случиться в моё отсутствие?
— Садись в тачку, козёл! — на всю улицу заорала Елизандра.
Корнелий безмолвно (спорить с самками демонов — себе дороже) последовал рекомендации, сев на сиденье рядом с водителем. Вырулив из глубины двора, демоница направила автомобиль на трассу, пригибаясь и смотря по сторонам. Навстречу проехали две полицейские машины с мигалкой — обе притормозили у подъезда, где только что стоял Этельвульф. Наружу выскочили автоматчики с лицами в тёмных матерчатых масках. Бес повернулся к Елизандре, хлопая глазами.
— Что происходит, ты можешь мне объяснить?
Вместо ответа она швырнула ему на колени ксерокопию, сорванную с подъезда.
Развернув её, Этельвульф обомлел.
Ему казалось, что он спит. Помяв бумагу в руках, демон зачем-то перевернул её вверх ногами, но восприятие действительности ничуть не изменилось.
— Этого не может быть, — хрипло произнёс он и закашлялся.
— Как видишь, — кратко ответила Елизандра, сворачивая под мост.
