Этельвульф только что заказал себе вторую кружку пива. В знак траура по Чёрному Воскресенью в баре подавали только тёмное горькое, без добавления жжёного сахара — детище отдела чревоугодия, бесовская пивоварня «Низвержение Сатаны». На столах плавились чёрные свечи — огоньки светили столь тускло, что полумрак в подвале сгустился больше обычного. Официантки двигались бесшумно, неся на лицах неподдельную печать скорби, а фирменный минет и прочие бонусы разврата было бесполезно спрашивать: по закону они исключались из списка услуг на 666 минут.

Меню в качестве протеста против окончания поста предлагало клиентам только овощи.

Корнелий грустно потыкал вилкой в вегетарианскую версию блюда «Вальпургиева ночь». Обычно оно подавалось в тушёной крови, с кусочками сырой конины и копчёного сала, символизирующего гибель ведьм на кострах. Жгучий перец чили в подливке означал всепожирающий огонь инквизиции. И только в этот день «Вальпургийка» заправлялась вместо крови соевым соусом, взамен чили клали сладкий болгарский перец, а сырую конину и сало заменяли морковь и солёные оливки — в знак бесплодной беседы Иисуса с Дьяволом в Гефсиманском саду. Зато выпивка не слабела — в траур полагалось пить самые крепкие напитки — именно поэтому официантка (на ней, помимо традиционного монашеского одеяния, был защёлкнут бутафорский «пояс верности») щедро разбавила пиво ромом из ковшика на подносе. Глотнув, демон ощутил лёгкое головокружение.

Он механически наколол на вилку морковь.

«Щас по телевизору идёт куча сериалов про бессмертных существ, — грустно подумал бес. — А скажите мне, добрые самаритяне, — чего ради жить вечно? Жизнь — полное говно. Долгое пребывание в бренном теле означает лишь поедание большего количества говна — и только. Леди и джентльмены, то есть, как здесь принято говорить, мать вашу за ногу… я вон за тысячу лет никак карьеру не сделаю. Застрял на этом проклятом священнике. Мои одноклассники по академии бесов уже в шестом разряде разгуливают, целый дворец на берегу моря могут одним заклинанием сотворить, засадить пустое поле персиковыми деревьями, а ведьмовские шабаши на дни рождения им персонально Лагерфельд и Дольче с Габаной проектируют. А я, что я? Родился гордым нищим джентльменом, гордым нищим джентльменом и помру. Хорошо, что моей матери с отцом уже нет на свете. Да, вечная жизнь среди демонов absolutely sucks. Другие-то адские собратья тоже вечны. Вот и прикиньте — целые столетия вы будете видеть вокруг себя одни и те же рожи: как я Мурмура-младшего. Ужасно достал, а надо улыбаться — на три буквы его не пошлёшь».

Словно в издёвку, с другого конца зала послышался крик:

— Корнеша! Брателло, ты ли это? Чо сидишь-молчишь, давай зло пивком помянем!

«Да где его нет? — мысленно расстроился Этельвульф. — Прямо как по заказу». Криво улыбаясь, он пригласительно взмахнул рукой. Мурмур Мурмурович не заставил себя долго ждать, в мгновение ока появившись за его столом. Кроме джинсов и затасканного свитера, на нём красовалась бейсболка, нахлобученная в американском стиле козырьком набок. На соседний стул опустилась коротко стриженная девица лет двадцати, в аляповатой маечке с блёстками (явно без лифчика, судя по натянувшей ткань груди), мини-юбке и чёрных кружевных чулках — её ноги были обуты в тяжёлые армейские ботинки. Внешность отдавала явной азиатчинкой — миндалевидные глаза, плоские скулы, чуточку светлая, но со смуглым оттенком кожа. Этельвульф сразу понял — это необычное, довольно древнее существо. Скорее всего в отлично сделанном человеческом «костюме».

— Хэлло, — обронила она из накрашенных губ. — Соболезную. Пусть все ангелы сдохнут.

— Пусть они сдохнут, братан, — произнёс ритуальное черновоскресное приветствие и сам Мурмур-младший. — Знакомься, это Астарта, бабушка Астарота. Думаю, ты слышал, её в Месопотамии звали Иштар… демоница первого разряда. Хочешь бабулю потрогать?

— Нет, — смутился Корнелий, похоронив взгляд в остатках моркови.

Астарта вскинула вверх брови и звонко расхохоталась.

— Ты чо, боишься? — сверкнул бриллиантовым зубом Мурмур. — Не-не, там под майкой всё натурель, вот именно… никакой, мля, искусственной кожи! Этот сочный бабец ещё вавилонянами почиталась как богиня красоты и молодости… и у неё стопроцентный человеческий облик — блин, редкость ваще. Бабуль, эт ничо, што я так с тобой запросто?

— Ничо, внучок, — в тон ему ответила Астарта. — Давай-ка закажи старенькой бабушке бокальчик пива, и помянем зло как следует. А почему твой друган такой скромный и печальный? Грустит по обычаю Чёрного Воскресенья? Ну, милый, ты консерватор.

Корнелий углубился в дальнейшее изучение овощей в соевом соусе.

Мурмур помахал официантке и повернулся лицом к Астарте.

— Бабуль, я тебе про него рассказывал… карочи, у чувака совершенно отстойный трабл. Ему нужно попа соблазнить… ну, подбить на грех. Но тут внезапно такая фигня завертелась… поп, собака, оказался просто твердокаменный, как сам Иисус Христос…

— Попа на грех подбить? — удивилась демоница. — Да ты чо, внучелло. Это ж элементарно, вроде как летом сорвать ромашку на лугу. В первом классе школы чертенята подобные задачки решают. Да ты посмотри на местную церковь, ё-моё! Мечта профессионального сатаниста, я как вавилонянка кровавыми слезами плачу от зависти. Бабло, девки, ложь, роскошь, воровство. Грехов непочатый край, хоть в штабеля клади. Только что жертвоприношений нет — но скоро дойдут и до этого. Так в чём здесь проблема-то?

— Да во всём проблема, — со злостью ответил Этельвульф, расплескав пиво.

Ему уже не хотелось соблюдать вежливость и почтение к высшему демону, родоначальнице клана Астарота. День не задался с самого утра, и он не станет корчить из себя услужливого раба. Раз в сто лет можно наплевать на других и побыть самим собой.

Момент смягчила подошедшая официантка.

— Соболезную, — хлопнула она ресницами. — Слушаю вас, адские друзья.

— Два «Дракона Вавилона», — заказал Мурмур Мурмурович. — Это самое тёмное, что есть, кроме «Наваждения»? Йоу, отлично. Бухнете туда побольше зелёного чили. На закусь? Притарань, сестрёночка, шашлык из баклажанов «Кастрация святого», салатик «Варфоломеевская резня»… кстати, что там у вас вместо смеси говядины и баранины, которая изображает зарубленных католиков и гугенотов? А, огурцы и помидоры с уксусом… ладненько… Сосиски какие? Гм-гм… вегетарианские «Жезл Сатаны»… знаете, как-то слабо представляется Сатана в гороховом пюре… хорошо, на этом закончим. У меня имеется членская карточка клуба, могу я потискать тебя за сиськи, моя прелесть?

— Нет, — заявила официантка с каменным лицом. — Сейчас Чёрное Воскресенье.

— Ах, ну да, — поспешно поправился Мурмур и зачем-то перевернул бейсболку.

Кельнерша ушла и почти сразу же вернулась с пивом и закусками.

Все трое молча выпили — по древнему демоническому обычаю, не чокаясь.

— Ладно, внучок, не ерепенься, — ухмыльнулась Астарта, прикуривая сигарету. — Расскажи старенькой бабушке, что не так с попом, и бабуля наставит тебя на путь истинный. Я хоть и натуральный демон, но в человеческом облике, а потому проста с полукровками. Извини, если обидела, вот попросту не верится в такое — священник, и вдруг нормального поведения! Их вообще, между нами, всё меньше — патриарх давно из наших, да и среди митрополитов полно первостатейных бесов, о чём здесь речь вести? Он такой ангел?

— Да хуже, — прохрипел Корнелий, прикончив стакан пива одним глотком. — Он, блядь, святее всех святых. Пьёт только церковное вино на причастии. Не курит. Не матерится. На девушек не заглядывается. Греховные телеканалы не смотрит. Пост соблюдает… скотина.

Он внезапно почувствовал, что сейчас вот-вот расплачется.

— Ну-ну-ну, — Астарта положила руку на его пальцы, и бес вдруг отметил, что её ладонь мягкая и тёплая. — Пост соблюдает — это, конечно, сурово. Я бы даже сказала — отвратительно, когда кругом в магазинах столько колбасы. Помню, у нас в Вавилоне…

— Бабуль, — деликатно напомнил Мурмур-младший. — Не отвлекайся.

— Да-да, — согласилась Астарта, наколов на вилку баклажан. — Что тут скажешь? Вероятно, такие экземпляры в природе изредка попадаются, ибо чудеса, мои милые, в нашем мире никто не отменял. Не учитываем плохо пахнущие искусственные чары, каковые кастуются благодаря запасам маны по рецептам фолиантов дедушки, а берём натурально природные чудеса, кои происходят сами по себе. Найти приличного мужика на сайте знакомств. Выиграть миллион в лотерею. Проголосовать на выборах за такого кандидата, чтобы потом не хвататься за голову и не орать: «Твою мать!» Встретить честного священника. Хоть редко, но все эти вещи иногда встречаются. Я понимаю, ты расстроен: для демона честный батюшка подобен внезапному цунами для Японии — пугает, топит, разрушает. Сложно, очень сложно. Но неразрешимых ситуаций нет. Как же тебе помочь, бедный мальчик? Деньги — хорошая вещь, действуют почти на всех — но вот именно что «почти»… бессребреники зачастую вполне себе искренни и твердолобы, их не подкупишь. Гнев? Флегматиков невозможно разгневать. Но не всё потеряно, внучелло. Поверь старушке Иштар, секс — вот универсальное средство грехопадения. Ты читал «Отец Сергий» Льва Толстого? Да, там интриги дамы в адрес попа не увенчались успехом… однако священник отрубил себе палец… значит, он испытал соблазн. Необязательно (хотя, разумеется, и желательно) в склонении к плотскому греху доходить до секса. В Нагорной проповеди нашего главного оппонента, благодаря чьему воскрешению демоническое сообщество сегодня погружено в траур, сказано: «Кто смотрит на женщину с вожделением, тот уже прелюбодействовал с нею в сердце своём». Ты понял, внучача? Обычный секс в мыслях — тоже автоматическое прелюбодеяние.

— Факт, братуха, — встрял Мурмур. — У нас в отделе таких ловцов душ до фига. Поскольку согрешить мысленно — это ого-го хитрая хрень, до которой своим умом никто не дойдёт. А тут развернул человек журнал, глянул на бабца в купальнике — и всё, попал в Ад.

Астарта выдохнула дым. На фильтре остался отпечаток чёрной помады.

— Внучелло, — сказала демоница. — Ты пробовал хоть раз превращаться в женщину?

Этельвульф страшно пожалел, что вообще зашёл сегодня в бар.

Собственно, он раньше о таком часто размышлял — как о самом своём последнем шансе. Взять кредит в Банке Преисподней, превратиться в неотразимую красотку а-ля Голливуд и заставить гордого отца Георгия пасть к своим стройным ногам и пышному бюсту. Но признаваться в этом факте в присутствии Мурмура и бабушки Астарты в планы Корнелия не входило. Ему ужасно не хотелось повествовать тут и о другом секрете — дабы почувствовать себя неотразимой гетерой, он разок переодевался в женское платье.

— Э-э-э… мнэ-э-э… промямлил он. — Ну, в общем-то, если так подумать, я… э-э-э…

— Не пробовал, — подвела итог Астарта. — И почему столь простейшая вещь вызывает среди демонов бурю смятений? Раньше ведь далеко не у всех адских существ был пол, а некоторые бесы и вовсе являлись гермафродитами — пока не начали скрещиваться с человеческой расой. Я знаю, над архонтом Каимом втихомолку смеются: по здешним обычаям тот, кто носит женскую одежду, в лучшем случае трансвестит, а в худшем — псих. Это глупое новомодное представление. Превратившись в женщину, демон может добиться сногсшибательных результатов — уж я-то знаю, как это легко, внучелло.

Она полезла в сумочку и положила на стол небольшой стеклянный шарик.

Сумрак в баре озарил голубой свет, переливающийся вспышками звёздочек. Этельвульф сразу понял — шар содержит запас маны, вырабатываемой демонами высшего разряда. Им-то в любой момент поколдовать, в отличие от мелких бесов, как раз плюнуть. Такие шары носили с собой с античных времён, пока полсотни лет назад не ввели карточки.

— Бери, мальчик, — снисходительно произнесла Астарта. — Заклинание я тебе щас на салфетке напишу. Приходи на исповедь в лёгком платье, с вырезом и обязательно без трусов, Чувственные губы, упругие бёдра и высокую грудь колдовство обеспечит.

— Так холодно ж ещё, в апреле без трусов-то, — промямлил Корнелий.

— А тебе не двойню рожать, мой милый, — сухо отрезала демоница.

Она по привычке принялась зарисовывать на салфетке с логотипом «Адской Кухни» маленькие знаки — шумерскую клинопись, но чертыхнулась и перешла на латиницу. Мурмур с интересом наблюдал за её действиями, попивая пиво. Включилась траурная музыка — бесы в зале молча подняли к потолку бокалы с белыми шапочками пены.

— Держи, — улыбнулась чёрными губами Астарта и вручила Корнелию салфетку.

Тот рассыпался в благодарностях.

— А теперь простите, внучелло, мне пора, — демоница поднялась с места. — Скоро торжественная траурная церемония в Коллегии Демонов, я обязана присутствовать. Корнеша, внучок, не упусти свой шанс. Будь обольстителен, горяч, бесстыден — и поп поддастся. Если ты гетеросексуал — до секса доводить необязательно. Как я тебе уже объяснила, милок, — любое грехопадение начинается с соответствующих мыслей.

Оба собеседника Астарты поспешно вскочили.

— Мы проводим, — сказал Мурмур Мурмурович. — Братан, возьми у дамы сумочку.

…Незнакомец с седой бородкой уже час пристально рассматривал из соседнего здания подъезд «Адской Кухни» через снайперский прицел. Демоны то и дело выходили поболтать, покурить, но цель так и не появлялась. Он начал волноваться, что «объект» сбежал через чёрный ход, однако тут же унял панические мысли. Его невидимый друг не ошибается. По пути на точку назначения он много раз повторил стих, присланный ему по эсэмэс. Такие простые и такие доходчивые строчки, объясняющие практически всё.

Ну и, конечно, фотография, плюс полный адрес тайника со снайперской винтовкой. Лучше и качественнее, чем «драгунов». Можно стрелять издалека — не подведёт.

Дверь отворилась. Прицел переместился на вход.

Трое существ. Одна дамочка в явном прикиде эмо (она говорила по телефону и осматривалась по сторонам — видимо, вызывала автомобиль) и два парня: один похож на диджея из рэйв-клуба, другой — с правильной осанкой, в сером костюме, надвинутой на лоб шляпе, при галстуке, с тросточкой, ни дать ни взять — старомодный английский джентльмен. Лица с высоты не разглядеть, но это сейчас и не нужно. Снайпер поймал в перекрестье шляпу «британца» и задержал дыхание. Вау, как соблазнительно…

Он с сожалением вздохнул и перевёл прицел.

Нет. Цель — не англичанин, хотя своим рафинированным видом он так и просится под пулю. Своевольничать нельзя. У него задание, и сейчас оно будет выполнено.

…Подъехала машина. Этельвульф обернулся к бабушке, чтобы поблагодарить в последний раз. Он уже открыл рот, как на его глазах лицо Астарты лопнуло. Взорвалось, разлетелось мелкими кровавыми брызгами, как ошмётки арбуза. Безголовое тело застыло, нелепо держа в одной руке телефон, а в другой — дамскую сумочку. Прошло несколько секунд — они тянулись долго, словно смола. Наконец улицу прорезало женским визгом, застонали «сигналки» автомобилей. Мурмур Мурмурович, в тупом недоумении глядя на Корнелия, медленно стёр с щеки кровь Астарты. Раздался металлический стук — из мёртвой руки выпал телефон. Труп демоницы шлёпнулся на мостовую ничком, вокруг тела начала расплываться тёмная лужа. В жилах демонов тоже текла кровь, вот только она отличалась от людской: красного почти нет, чёрная и густая, как нефть, жидкость. Правда, на первый взгляд, да ещё на ночной улице, различий не видно. Этельвульф поскользнулся в крови и, чтобы не упасть, ухватился за дверной косяк. Руку обожгло. Отдёрнув ладонь, он присмотрелся к маленькому кусочку металла, наполовину засевшему внутри дерева.

Это была золотая пуля.