Глава 23
Откуда здесь взяться жизни?!
УЖАСНО ТРУДНО ЕСТЬ СЭНДВИЧИ, когда ты их не видишь. Ринсвинд догадывался, что в реальном мире его кормит Библиотекарь, оставалось только надеяться, что они действительно с сыром и чатни. Ощущалось также легкое банановое послевкусие.
Волшебники были шокированы. Неприятно осознавать, что ты не можешь делать все, что тебе заблагорассудится, со своей собственной вселенной.
– Значит, нельзя просто взять и наколдовать жизнь внутри Проекта? – переспросил Декан.
– Боюсь, нельзя, сэр, – ответил Думминг. – Мы обладаем заметным влиянием в том мире, но оно весьма деликатно. Я ведь уже объяснял.
– Это перетаскивание с места на место тяжеленных каменюк ты называешь деликатным влиянием? – поинтересовался Декан.
– По меркам Проекта даже передвижение луны и то заняло сотни тысяч лет, – сказал Думминг. – Время там норовит двигаться быстро. Просто удивительно, чего можно добиться одним легким толчком.
– Но мы же так много сделали…
– Нет, всего лишь чуть-чуть переместили предметы, сэр.
– Как-то обидно создавать мир, в котором никто не живет, – заметил Главный Философ.
– Когда я был маленьким, у меня была игрушечная ферма, – сообщил Казначей, оторвавшись от чтения.
– Спасибо, Казначей. Очень ценная информация, – сказал Аркканцлер. – Ладно, будем играть по их правилам. Что нам надо передвинуть, чтобы там возникли люди?
– Мой папаша утверждал, что для этого используются… Ну, части тела других людей, – сказал Декан.
– Какая пошлость!
– Во многих религиях люди делаются из пыли, – припомнил Главный Философ. – А потом в нее каким-нибудь образом вдыхают жизнь.
– Это нелегко даже с помощью магии, – возразил Аркканцлер. – А уж без нее…
– А вот в Фиглифьерде верят, что жизнь возникла, когда бог по имени Нодди отрезал свои… ну, то, о чем не говорят в приличном обществе, и зашвырнул их на Солнце, который был его отцом, – сказал Главный Философ.
– Подштанники, что ли? – заинтересовался Профессор Современного Руносложения, который всегда соображал довольно медленно.
– Прежде всего, мы физически не можем попасть внутрь Проекта. Кроме того, это негигиенично. И в-третьих, я сомневаюсь, что среди нас отыщется доброволец, – отрезал Аркканцлер. – Напоминаю, мы с вами – дипломированные волшебники, и нам негоже опускаться до всяких там суеверий.
– А не забацать ли там погоду? – предложил Декан.
– Думаю, ГЕКС нам это разрешит, – сказал Думминг. – Ведь для создания погоды вполне достаточно кое-что слегка переместить.
– И мы сможем кидаться молниями в тех, кто нам не нравится?
– Там же никого нет. Ни тех, кто нам нравится, ни тех, кто не нравится, – обреченно сказал Думминг. – В том-то все и дело.
– Хм! Похоже, Круглый мир поставит под сомнение даже твою, Декан, общепризнанную способность повсюду наживать себе врагов.
– Спасибо тебе, Аркканцлер, на добром слове.
– Всегда готов.
И тут застучала клавиатура ГЕКСа. Гусиное перо пришло в движение и вывело:
+++ Я Считаю, Вы В Это Просто Не Поверите +++
Далеко над морем грозы рвали небо в клочья.
Потом в воздухе что-то сверкнуло, шторм ушел. Теперь морское побережье выглядело совсем иначе.
– Эй! Что происходит? – закричал Ринсвинд.
– У тебя все в порядке? – раздался в его ухе голос Думминга Тупса.
– Что это сейчас было?
– Мы немного передвинули тебя в будущее, – ответил Думминг. По тону было ясно, что ему очень не хочется услышать вопрос «Зачем?».
– Зачем? – спросил Ринсвинд.
– Ты будешь долго смеяться, если я тебе скажу…
– Ну и отлично. Я люблю смеяться.
– ГЕКС утверждает, что где-то там, неподалеку от тебя, он обнаружил жизнь. Ты ничего не видишь?
Ринсвинд с опаской огляделся. Прибой лизал берег, на котором появилось немного песка. По морю катились пенные барашки.
– Нет, – с облегчением сказал он.
– Хорошо. Понимаешь, там, где ты сейчас находишься, никакой жизни быть не может, – продолжил Думминг.
– А где именно я нахожусь?
– Ну… В одном таком волшебном мире, где никого, кроме тебя, нет.
– А, ты имеешь в виду тот, в котором я прожил всю свою жизнь? – с горечью спросил Ринсвинд и на на всякий случай снова поглядел на море.
– Если тебя не затруднит немного ее поискать… – сказал Думминг.
– Поискать жизнь, которой нет?
– Но ты же теперь у нас Профессор Жестокой и Необычной Географии.
– Вот эта-то жестокая и необычная география меня и беспокоит, – сказал Ринсвинд. – Слушай, а ты в последнее время на море не смотрел? Оно теперь голубое.
– И что? Море всегда голубое.
– Да ну?
Вездескоп снова попал в центр всеобщего внимания.
– Все знают, что море голубое. – сказал Декан. – Спросите кого угодно.
– В общем-то, ты прав, конечно, – произнес Чудакулли. – Но, хотя все полагают море голубым, на самом деле оно темно-зеленое, а то и серое. Во всяком случае, оно ни разу не такого цвета. У этого цвет какой-то нездоровый.
– Я бы сказал, бирюзовый, – мечтательно произнес Главный Философ.
– И еще у меня была бирюзовая рубашечка, – вставил Казначей.
– Сначала я подумал, это из-за медного купороса, – пояснил Думминг, – но оказывается, нет.
Аркканцлер подхватил очередное послание от ГЕКСа. Оно гласило:
+++ Ошибка: Непредвиденный Конец Сыра +++
– Помощи от тебя… – поморщился Аркканцлер.
– Слава богам, ГЕКС уверенно управляет Проектом! – воскликнул подошедший Думминг. – Но, похоже, он в замешательстве.
– Его должностные обязанности состоят отнюдь не в пребывании в замешательстве, – проворчал Чудакулли. – Машина, пребывающая в замешательстве, нам не требуется, с этим мы и сами справляемся на ура. Замешательство – прерогатива волшебников, а в данную минуту я так и вовсе чувствую себя чемпионом в этом виде спорта. Тупс, ты же говорил, что никакой жизни там нет и быть не может?
– Да откуда же ей там было взяться?! – Думминг даже всплеснул руками. – Жизнь – это вам не камни с водой. Жизнь – это нечто сакральное!
– Типа дыханья богов, что ли? – кисло спросил Чудакулли.
– Ну, не то чтобы богов, но…
– А по-моему, с точки зрения булыжников они тоже по-своему особенные, – продолжал бурчать Чудакулли, перечитывая записку ГЕКСа.
– Нет, сэр. У камней никаких точек зрения не бывает.
Ринсвинд очень осторожно поднял осколок камня, готовый отшвырнуть его при малейшем намеке на клыки или когти.
– Глупости, – сказал он. – Нет здесь никого.
– Вообще? – голос Думминга раздался в шлеме.
– На некоторые булыжники налипла какая-то склизкая мерзость, если это доставит тебе удовольствие.
– Какая еще мерзость?
– Ну, такая… Вроде блевотины.
– ГЕКС тут подсказывает, что все появившееся сейчас одновременно и живое, и не живое, – сказал Думминг, не слишком впечатлившийся блевотиной.
– Передай ему, я в восхищении.
– Неподалеку, похоже, наблюдается некоторая концентрация… Мы попробуем передвинуть тебя поближе, чтобы ты смог рассмотреть…
В глазах у Ринсвинда поплыло, а мгновение спустя поплыло и все остальное тело. Он снова оказался под водой.
– Не переживай, – успокоил его Думминг, – несмотря на огромную глубину и давление, тебе больно не будет.
– Ладно.
– А кипящая вода покажется тебе чуть тепленькой.
– Отлично.
– А поднимающийся со дна ядовитый минеральный поток не может повредить тебе, потому что на самом деле тебя там нет.
– Ну что ж, вот, значит, и пришло время посмеяться, – мрачно сказал Ринсвинд, вглядываясь в тусклый свет перед собой.
– Это боги, тут и говорить не о чем, – заявил Аркканцлер. – Стоило нам отвернуться, и они туда прошмыгнули. Другого объяснения быть не может.
– В таком случае они довольно непритязательны на сей раз, – хмыкнул Главный Философ. – В смысле, предполагались как бы люди, а тут какой-то… кисель. От киселя не приходится ждать, что он падет ниц и начнет отбивать тебе поклоны.
– По крайней мере там, где он сейчас, – добавил Чудакулли. – Вся планета в трещинах! Нельзя зажигать огонь под водой, это же противоестественно!
– Куда ни глянь, везде плавают капли киселя, – продолжил Главный Философ. – Повсюду.
– Кисель, говоришь, – произнес Профессор Современного Руносложения. – А вот интересно, способен ли кисель молиться? Или воздвигать храмы? Сумеет ли он развязать священную войну против менее просвещенных капель?
Думминг огорченно покачал головой. Результаты, полученные ГЕКСом, недвусмысленно гласили: ничто материальное не может пересечь границу Круглого мира. С помощью дополнительного волшебства удастся добиться лишь пренебрежимого эффекта, и только. Все идеи на тему: «А не послать ли туда творческую мысль?» – вдребезги разбивались тем, что в данный момент в голове у волшебников крутились сплошные глупости. «Кисель» – не самое подходящее слово для описания того, что плавало в теплой морской водичке и стекало с камней, поскольку в этом слове чересчур много лихорадочного веселья и возбуждения.
– Они там даже не двигаются, – заметил Чудакулли. – Только колышутся немножко.
– Колышутся словно кисель, ха-ха, – мрачно сказал Главный Философ.
– А нельзя ли им… как-то подсобить? – спросил Профессор Современного Руносложения. – Ну, типа помочь стать более прогрессивным киселем? Ведь как-никак, мы несем за них ответственность.
– По-моему, они уже достигли пределов кисельного совершенства, – сказал Чудакулли. – Что там у нас со стариной Ринсвиндом?
Все оглянулись. Конечности фигуры в призрачном туманном кругу выписывали замысловатые кренделя.
– А если по здравом размышлении, действительно ли отправка крошечной копии Ринсвинда в Круглый мир была хорошей идеей? – спросил Аркканцлер.
– Но как еще мы смогли бы увидеть ту скальную литораль, которую хотел показать ГЕКС, – ответил Думминг. – И кроме того, у Ринсвинда нет никакого определенного размера. Размер вообще понятие относительное.
– Считаешь, именно поэтому он кричит «Мама!»?
Думминг подошел к кругу и стер несколько ключевых рун. Ринсвинд рухнул на пол.
– Какой идиот меня туда отправил? – завопил он. – О боги! Это было ужасно! Ну и размерчик у тех тварей!
– Да они же совсем крошечные, – успокаивал его Думминг, помогая подняться.
– Только не тогда, когда ты сам меньше их!
– Дружище, они не могли ничем тебе повредить. Тебе нечего было бояться, кроме собственного страха.
– Ах, так? Считаешь, ты мне помог? Вроде как утешил? Вот что я тебе скажу: некоторые из этих так называемых страхов были огромны и крайне отвратительны…
– Успокойся же, прошу тебя.
– В следующий раз я хочу быть большим, ясно?
– А они не пытались установить с тобой контакт?
– Они просто шевелили своими усищами! Хуже, чем повздорившие волшебники!
– Да, я тоже сомневаюсь в их интеллекте.
– Точно, и твари из того водоема им не блистали.
– Одно мне интересно, – произнес Думминг, сожалея, что у него нет бороды, которую можно было бы задумчиво оглаживать, – могут ли они со временем… поумнеть?